И пусть никто не уйдёт обиженным (с)
Оно свершается внутри. Но нельзя ни поторопить, ни вызвать его. Его можно призывать, можно жаждать, иссыхать по нему, ждать и вглядываться в грядущий день в вязкой тьме ненаступающего утра, пытаться угадать новый изгиб мучительного, донельзя утомившего пути, но оно свершается внутри, и только повернув взгляд туда можно вдруг вновь обрести дар свершения этого чуда принимая дары полученные извне.
Апрель, подари мне счастье, просила я в первую ночь, и вот сквозь холодный липкий туман и изнуряющую сутолоку первых недель, сквозь навязшую на зубах отраву обиды и отторжения, сквозь нелепые, непостижимые в своей абсурдности и низости сны, от которых пробуждаешься к породившей их - точно такой же - реальности, вдруг просияло огромное солнце. Ничего не произошло, ничего не изменилось, просто вдруг на девять дней моего главного месяца в году опрокинулось небывалое огромное солнце, аномальная для апреля жара, неограниченное, нежданное, внеплановое даровое лето. Его словно включили рубильником в одночасье - мы стояли посреди нашего любимого парка субботним утром, смотрели вокруг и не верили своим глазам.
И мы не потеряли ни секунды из этих ошеломляющих дней. То заглатывая солнечный свет и тепло огромными, жадными глотками, то блаженно цедя по миллилитру журчащей в ручье воды и птичьего щебета мы прожили это чудо вместе каждой клеточкой наших тел, каждым нейроном мозга, каждой эмоцией, разделённой на всех. Мы вглядывались близко-близко в распускающиеся взрывом почки, в первые полураскрытые, покрытые младенческим пушком листочки деревьев, мы кружились под цветущими яблонями и сакурами, похожими на облака взбитых сливок, резвились со щеночком и слушали треньканье укулеле и тихие песни на склоне огромной поляны в Hampstead Heath. Спускался вечер, в подрагивающей дали мягко светились красные и белые огоньки прекраснейшего города мира, такого нашего и такого далёкого от нас в тот миг. А потом возвращались медленным-медленным шагом по тихим темнеющим улочкам среди уютных, увитых цветущими растениями домиков и сквозь маленькую летнюю жизнь пятничного города, внезапно снизошедшую на всех - с болтовнёй у пабов, столиками на тротуарах, летящими нарядами, расслабленными людьми. Мы оплакали и простились с собакой, которая была частью нашей жизни с тех пор, как мы здесь поселились. Мы отпраздновали Ванин шестой день рожденья - он получил отличные футбольные ворота, футболку Месси и всё, что он хотел по списку про Звёздные Войны. Мы дышали ароматами ранней черёмухи, тюльпанов и поздних нарциссов, дети собирали незабудки и одуванчики, строили шалаши и играли на огромных старых деревьях, едва покрывшихся тонким кружевом молодой листвы.
И напоследок мы пережили день, в который всё складывается спонтанно и выходит как нельзя лучше. День, в который всё получается. Когда легко приходят друзья, и не кончается солнце, и есть силы идти вперёд и вперёд, и случаются нежданные встречи, и хватает времени на то, чтобы прожить что-то незабываемое, вложив в это всю душу.
Это было вчера. Это был последний день сказочного тепла. Это было воскресенье. На исходе огромной прогулки по Hampstead Heath в компании своих и не своих, случайно и неслучайно встреченных детей, мы вышли на нашу поляну и решили напоследок чуть-чуть поиграть в футбол, потому что Ваня сейчас живёт только ради того, чтобы играть в футбол и может играть в него практически без остановки всё время, пока не спит.
Тут сделаю лирическое отступление. Ванин футбольный гений в последние несколько дней слегка заслонил для меня всё происходящее вокруг. Я смотрю как он снова и снова несётся по упругой дуге и уверенным, тугим ударом посылает мяч в створ ворот, и внутри появляется какое-то новое чувство, смесь восхищения и робости перед стихией, которую я породила. За совсем короткое время, что он занимается в клубе, у него появился недетский азарт и абсолютно отчаянная страсть к победе. Он не знает усталости - может носиться и два, и три, и четыре часа в день, он прёт как торпеда, не боится ни столкновений, ни скорости, ни боли, он идёт к воротам неумолимо, словно его тянет чудовищной силы магнит, и, чтобы забить, готов отнять мяч даже у собственного игрока. На поле он преображается, кажется сразу намного взрослее, и насколько он счастлив и увлечён, что на него завидно смотреть. Гордится и хвастается совершенно возмутительно, считает себя уже состоявшейся звездой. Вчера после занятий снисходительно рассказывал, как один мальчик, когда делили их на команды перед матчем, расплакался и ушёл, узнав, что Ваня будет не в его команде. Учитывая, что итоговые счёты у них в последнее время в районе 7:0 в пользу Ваниной команды, причём 4-5 голов бывает на Ванином счету, я его понимаю.
Так вот, наше вчерашнее невинное намерение напоследок перед уходом попинать мячик внезапно переросло в полуторочасовой матч пять на пять с итоговым счётом 8:10, с нами играли семилетние мальчишки, оказавшиеся рядом, и их папы после окончания матча подходили ко мне и маме Ваниного лучшего друга выразить восхищение нашей стойкостью и преданностью делу, ибо по нам было понятно, что мы вообще-то по жизни далеки от футбола =))) Ванина команда проиграла (потому что в ней была я!), и Ваня так орал и разрушался, что даже мальчики из другой команды подходили ко мне и предлагали дать нам отыграться, лишь бы он не убивался так. Но я настояла, что надо учиться и проигрывать, и что не стыдно проиграть достойному сопернику, и Ваня быстро
успокоился, обмяк и даже замёрз (шесть часов футбола за двое суток и в общей сложности более 12 часов активного передвижения по пересечённой местности - либо пешком, либо на велосипедах). И вот мы идём домой, Ваня, умиротворённый, завернулся в мою куртку, дети чумазые до такой степени, что их даже в дом на пустишь - будут мыться из шланга в саду, у меня отваливаются ноги от середины спины, и вот тут оно снисходит на меня, то неназываемое, то призрачное, то невыносимо-нужное счастье, которым пропитан воздух вокруг меня, и которое столько времени мне не было дано возможности испытать. Вот она, весна моя, мои дети рядом, мы счастливы вместе, вот у нас сколько сил, сколько времени быть вместе, сколько любви в нас, сколько радости друг для друга, сколько простого тепла. Я в мире с собой, я чувствую себя молодой, у меня есть работа, у меня есть возможность принимать решения. Я очень хочу жить. Я очень хочу, чтобы мы были счастливы - всегда. Чтобы когда они станут взрослыми, между нами не исчезло то самое главное, что есть у нас сейчас. Нам хорошо вместе. Пусть так будет всегда. Даже если спрячется солнце.
Апрель, подари мне счастье, просила я в первую ночь, и вот сквозь холодный липкий туман и изнуряющую сутолоку первых недель, сквозь навязшую на зубах отраву обиды и отторжения, сквозь нелепые, непостижимые в своей абсурдности и низости сны, от которых пробуждаешься к породившей их - точно такой же - реальности, вдруг просияло огромное солнце. Ничего не произошло, ничего не изменилось, просто вдруг на девять дней моего главного месяца в году опрокинулось небывалое огромное солнце, аномальная для апреля жара, неограниченное, нежданное, внеплановое даровое лето. Его словно включили рубильником в одночасье - мы стояли посреди нашего любимого парка субботним утром, смотрели вокруг и не верили своим глазам.
И мы не потеряли ни секунды из этих ошеломляющих дней. То заглатывая солнечный свет и тепло огромными, жадными глотками, то блаженно цедя по миллилитру журчащей в ручье воды и птичьего щебета мы прожили это чудо вместе каждой клеточкой наших тел, каждым нейроном мозга, каждой эмоцией, разделённой на всех. Мы вглядывались близко-близко в распускающиеся взрывом почки, в первые полураскрытые, покрытые младенческим пушком листочки деревьев, мы кружились под цветущими яблонями и сакурами, похожими на облака взбитых сливок, резвились со щеночком и слушали треньканье укулеле и тихие песни на склоне огромной поляны в Hampstead Heath. Спускался вечер, в подрагивающей дали мягко светились красные и белые огоньки прекраснейшего города мира, такого нашего и такого далёкого от нас в тот миг. А потом возвращались медленным-медленным шагом по тихим темнеющим улочкам среди уютных, увитых цветущими растениями домиков и сквозь маленькую летнюю жизнь пятничного города, внезапно снизошедшую на всех - с болтовнёй у пабов, столиками на тротуарах, летящими нарядами, расслабленными людьми. Мы оплакали и простились с собакой, которая была частью нашей жизни с тех пор, как мы здесь поселились. Мы отпраздновали Ванин шестой день рожденья - он получил отличные футбольные ворота, футболку Месси и всё, что он хотел по списку про Звёздные Войны. Мы дышали ароматами ранней черёмухи, тюльпанов и поздних нарциссов, дети собирали незабудки и одуванчики, строили шалаши и играли на огромных старых деревьях, едва покрывшихся тонким кружевом молодой листвы.
И напоследок мы пережили день, в который всё складывается спонтанно и выходит как нельзя лучше. День, в который всё получается. Когда легко приходят друзья, и не кончается солнце, и есть силы идти вперёд и вперёд, и случаются нежданные встречи, и хватает времени на то, чтобы прожить что-то незабываемое, вложив в это всю душу.
Это было вчера. Это был последний день сказочного тепла. Это было воскресенье. На исходе огромной прогулки по Hampstead Heath в компании своих и не своих, случайно и неслучайно встреченных детей, мы вышли на нашу поляну и решили напоследок чуть-чуть поиграть в футбол, потому что Ваня сейчас живёт только ради того, чтобы играть в футбол и может играть в него практически без остановки всё время, пока не спит.
Тут сделаю лирическое отступление. Ванин футбольный гений в последние несколько дней слегка заслонил для меня всё происходящее вокруг. Я смотрю как он снова и снова несётся по упругой дуге и уверенным, тугим ударом посылает мяч в створ ворот, и внутри появляется какое-то новое чувство, смесь восхищения и робости перед стихией, которую я породила. За совсем короткое время, что он занимается в клубе, у него появился недетский азарт и абсолютно отчаянная страсть к победе. Он не знает усталости - может носиться и два, и три, и четыре часа в день, он прёт как торпеда, не боится ни столкновений, ни скорости, ни боли, он идёт к воротам неумолимо, словно его тянет чудовищной силы магнит, и, чтобы забить, готов отнять мяч даже у собственного игрока. На поле он преображается, кажется сразу намного взрослее, и насколько он счастлив и увлечён, что на него завидно смотреть. Гордится и хвастается совершенно возмутительно, считает себя уже состоявшейся звездой. Вчера после занятий снисходительно рассказывал, как один мальчик, когда делили их на команды перед матчем, расплакался и ушёл, узнав, что Ваня будет не в его команде. Учитывая, что итоговые счёты у них в последнее время в районе 7:0 в пользу Ваниной команды, причём 4-5 голов бывает на Ванином счету, я его понимаю.
Так вот, наше вчерашнее невинное намерение напоследок перед уходом попинать мячик внезапно переросло в полуторочасовой матч пять на пять с итоговым счётом 8:10, с нами играли семилетние мальчишки, оказавшиеся рядом, и их папы после окончания матча подходили ко мне и маме Ваниного лучшего друга выразить восхищение нашей стойкостью и преданностью делу, ибо по нам было понятно, что мы вообще-то по жизни далеки от футбола =))) Ванина команда проиграла (потому что в ней была я!), и Ваня так орал и разрушался, что даже мальчики из другой команды подходили ко мне и предлагали дать нам отыграться, лишь бы он не убивался так. Но я настояла, что надо учиться и проигрывать, и что не стыдно проиграть достойному сопернику, и Ваня быстро
успокоился, обмяк и даже замёрз (шесть часов футбола за двое суток и в общей сложности более 12 часов активного передвижения по пересечённой местности - либо пешком, либо на велосипедах). И вот мы идём домой, Ваня, умиротворённый, завернулся в мою куртку, дети чумазые до такой степени, что их даже в дом на пустишь - будут мыться из шланга в саду, у меня отваливаются ноги от середины спины, и вот тут оно снисходит на меня, то неназываемое, то призрачное, то невыносимо-нужное счастье, которым пропитан воздух вокруг меня, и которое столько времени мне не было дано возможности испытать. Вот она, весна моя, мои дети рядом, мы счастливы вместе, вот у нас сколько сил, сколько времени быть вместе, сколько любви в нас, сколько радости друг для друга, сколько простого тепла. Я в мире с собой, я чувствую себя молодой, у меня есть работа, у меня есть возможность принимать решения. Я очень хочу жить. Я очень хочу, чтобы мы были счастливы - всегда. Чтобы когда они станут взрослыми, между нами не исчезло то самое главное, что есть у нас сейчас. Нам хорошо вместе. Пусть так будет всегда. Даже если спрячется солнце.