Несохранённый черновик
Щедрость мая опрокинулась на нас всем неистовством заждавшейся тепла природы, написала я второго, кажется, мая, и на этом как мысль моя, так и тепло трагически оборвались. Неоконченная строка висела в окне "сохранённый черновик" целый месяц, но так и не нашла себе продолжения.
Душа рыдает молча. Она потеряла способность радоваться, мечтать, действовать, вести детей вперёд сквозь тень. Она никак не может понять, что с ней.
Много дней над нами висит безнадёжно свинцовое небо, мы ходим в зимних жилетах и перчатках, в этом году у нас снова две зимы и ни одного лета, и весна тоже мелькнула и растаяла в нескольких случайно разбросанных днях невнятного солнечного света, а ночи так и берут за сердце неумолимо холодной рукой неизменности.
Всё это тянется с переменным успехом много лет, давно уже надоело ныть про то, что где-то далеко поют соловьи и в маленьком саду созрели вишни. В памяти моей как в детстве тепло, хотя снегами, к сожалению, тоже давно уже похвастаться не удаётся. Замкнутый круг бессезонья и безвременья и неизбывное чувство вины перед самой собой, что всё это устроено своими руками, и не хватает чего-то важного, чтобы всё это волевым усилием переустроить, раз уж такие страдания. А жизнь одна, и радоваться ей, как уже сказано выше, при этом раскладе что-то не слишком удаётся.
Много лет хочу написать о том, что я мечтаю о некоем универсальном измерителе. Абсолютной шкале истинных величин, к которой можно было бы прислониться и сразу увидеть, насколько ты хороший, насколько храбро ты сражаешься, насколько это всё не твоя вина, насколько тебе объективно сложнее по сравнению, скажем, с вон тем Васей, которым ты восхищаешься, потому что, допустим, ему при рождении был выдан более мощный интеллект, или ему не выгрызали мозг в течение энного количества лет, или ему помогают так-то и так-то, а тебе не помогают, или же всё наоборот, Вася и правда молодец, а ты просто лентяй, но всё это наглядно, доступно, объективно. А самое главное, кроме всей этой внешней условной фигни - чтобы эта шкала показывала, каких усилий лично тебе стоит определённое действие, какие муки ты претерпеваешь, чтобы совершить то-то и то-то, насколько больше душевных калорий ты затрачиваешь по сравнению с Васей, и насколько процентов ты в результате бОльший молодец, чем он на уровне внутренних свершений, несмотря на то, что на выходе он - спокойный, успешный, ласковый ко всем человек, получающий удовольствие от каждой минуты жизни и использующий любой опыт во благо развития - собственного и семьи, а ты - унылое говно. Чтобы можно было как следует разглядеть, насколько оправдан твой периодический душевный паралич, в чём причина твоих худо-бедно скрываемых нервных срывов, и поставить себе диагноз - а то как жить без диагноза? - для оправдания своих недо-действий и гипер-реакций на всю оставшуюся жизнь. Такая шкала, кажется, избавила бы от огромного множества терзаний, суть которых - то ли зависть, то ли злоба, то ли слабость, а в сухом остатке всё равно безволие. Дала бы возможность подглядеть, как они справляются, другие. Наверное, увлекательное занятие. Почти как тот горшочек с бубенцами. И вот много, много лет я не могу отделаться от этой мечты. Это одна из навязчивых мыслей, видимо, догонит меня по полной программе, когда буду впадать обратно в детство.
Не знаю, что ещё сказать. Короткими выбросами прорывается отчаянье, а так, по большому счёту, всё равно. День за днём проходит в каком-то мрачном оцепенении, я бегаю, работаю, делаю дела, зажигательно учу чужих детей музыке, а среди своих меня накрывает апатия и полное безразличие, периодически перемежающееся взрывами ярости и омерзительного ора и шипения. Когда все ложатся спать, я зависаю с домашними делами до 3-4 часов ночи, и вроде правда всё нужно сделать, но на самом деле мне просто хочется поставить жизнь на паузу и неподвижно стоять в тишине ночи каменным изваянием, для которого всё осталось в прошлом.
Где ты, жизнь моя.
Душа рыдает молча. Она потеряла способность радоваться, мечтать, действовать, вести детей вперёд сквозь тень. Она никак не может понять, что с ней.
Много дней над нами висит безнадёжно свинцовое небо, мы ходим в зимних жилетах и перчатках, в этом году у нас снова две зимы и ни одного лета, и весна тоже мелькнула и растаяла в нескольких случайно разбросанных днях невнятного солнечного света, а ночи так и берут за сердце неумолимо холодной рукой неизменности.
Всё это тянется с переменным успехом много лет, давно уже надоело ныть про то, что где-то далеко поют соловьи и в маленьком саду созрели вишни. В памяти моей как в детстве тепло, хотя снегами, к сожалению, тоже давно уже похвастаться не удаётся. Замкнутый круг бессезонья и безвременья и неизбывное чувство вины перед самой собой, что всё это устроено своими руками, и не хватает чего-то важного, чтобы всё это волевым усилием переустроить, раз уж такие страдания. А жизнь одна, и радоваться ей, как уже сказано выше, при этом раскладе что-то не слишком удаётся.
Много лет хочу написать о том, что я мечтаю о некоем универсальном измерителе. Абсолютной шкале истинных величин, к которой можно было бы прислониться и сразу увидеть, насколько ты хороший, насколько храбро ты сражаешься, насколько это всё не твоя вина, насколько тебе объективно сложнее по сравнению, скажем, с вон тем Васей, которым ты восхищаешься, потому что, допустим, ему при рождении был выдан более мощный интеллект, или ему не выгрызали мозг в течение энного количества лет, или ему помогают так-то и так-то, а тебе не помогают, или же всё наоборот, Вася и правда молодец, а ты просто лентяй, но всё это наглядно, доступно, объективно. А самое главное, кроме всей этой внешней условной фигни - чтобы эта шкала показывала, каких усилий лично тебе стоит определённое действие, какие муки ты претерпеваешь, чтобы совершить то-то и то-то, насколько больше душевных калорий ты затрачиваешь по сравнению с Васей, и насколько процентов ты в результате бОльший молодец, чем он на уровне внутренних свершений, несмотря на то, что на выходе он - спокойный, успешный, ласковый ко всем человек, получающий удовольствие от каждой минуты жизни и использующий любой опыт во благо развития - собственного и семьи, а ты - унылое говно. Чтобы можно было как следует разглядеть, насколько оправдан твой периодический душевный паралич, в чём причина твоих худо-бедно скрываемых нервных срывов, и поставить себе диагноз - а то как жить без диагноза? - для оправдания своих недо-действий и гипер-реакций на всю оставшуюся жизнь. Такая шкала, кажется, избавила бы от огромного множества терзаний, суть которых - то ли зависть, то ли злоба, то ли слабость, а в сухом остатке всё равно безволие. Дала бы возможность подглядеть, как они справляются, другие. Наверное, увлекательное занятие. Почти как тот горшочек с бубенцами. И вот много, много лет я не могу отделаться от этой мечты. Это одна из навязчивых мыслей, видимо, догонит меня по полной программе, когда буду впадать обратно в детство.
Не знаю, что ещё сказать. Короткими выбросами прорывается отчаянье, а так, по большому счёту, всё равно. День за днём проходит в каком-то мрачном оцепенении, я бегаю, работаю, делаю дела, зажигательно учу чужих детей музыке, а среди своих меня накрывает апатия и полное безразличие, периодически перемежающееся взрывами ярости и омерзительного ора и шипения. Когда все ложатся спать, я зависаю с домашними делами до 3-4 часов ночи, и вроде правда всё нужно сделать, но на самом деле мне просто хочется поставить жизнь на паузу и неподвижно стоять в тишине ночи каменным изваянием, для которого всё осталось в прошлом.
Где ты, жизнь моя.