"Błogosławię zło..." Яцека Качмарского
"Похвала злу" была записана Яцеком Качмарским в 1995-ом году, накануне эмиграции в Австралию. Публика, считавшая его голосом движения "Солидарность" и воплощением непремиримого артистического диссента, воспринимала его отъезд как жест демонстративного несогласия с происходившим в польской республике после ненасильственной революции и установления демократии.
В какой-то степени это было правдой: у людей появились гражданские права, исчезла цензура, из тюрем выпустили политических заключенных, открыли границы, гарантировали свободу мнений и печати, однако первоначальный энтузиазм быстро сменился разочарованием из-за жестокости дикого рынка, коррупции, шока неопределенности, торжества китча на телеканалах и т.д. Качмарский, как и Карел Крыл (см. памфлет " Demokracie"), понимал сколь неизбежен конфликт между его репутацией и совестью, между соблазном канонизации в статусе "певца свободы" и внутренней потребностью говорить правду.
О переезде в Австралию поэт думал еще после гастролей в 1987-ом: "Это было бегство от Свободной Европы: и Радиостанции Свободная Европа и географически-этнического понятия. Я увидел страну, где нет этого горнила чувств, агрессии, новозможности. Я глубоко убежден, что наступает цивилизационный кризис, не только в Европе, в Америке также. А до Австралии он еще не дошел. И это мне понравилось. Это спокойствие, дистанция. Я уже тогда понял, что так должно быть. Я полными пригоршнями черпаю то, за чем я туда поехал. Спокойствие". И добавлял: "Я считаю, что каждый человек имеет право выбрать, где ему жить. Жизнь среди антиподов, в самой гуще необычных растений и животных, на просторах неба и океана - исполнение моей детской мечты".
В начале "нулевых" Качмарский вернулся на родину, где был востребован также, как и в 70-80-ые. Еще со времен концертных программ "Raj" и "Museum" (1981) его стихи приобрели историософскую, метафизическую глубину, лишь опосредованно связанную с перипетиями актуальных гражданских событий.
В шутку он называл себя "kosmopolak".К биографически навязанному амплуа "музыки протеста" относился и иронически, и серьезно: "Недавно я написал небольшой текст о художниках, которые, когда закончилось военное положение в Польше, почувствовали себя несчастными, потому что решили, что теперь они не нужны. Я думаю, что военное положение длится - для каждого из нас - всю жизнь, от рождения до смерти. Всегда нам кто-то бросает вызов, всегда мы стоим перед выбором: действовать или сложить руки, бунтовать или слушаться, думать или просто поглощать пищу. Раньше мои песни были о неволе, а теперь - о том, что делать со свободой..." (цит. andy_hro_org).
"Благословление зла" не означала смирения и отказа от мятежности как экзистенциальной и эстетической позиции. Яцек бился до последнего, чтобы его поэтическое видение человека, Польши, всемирной истории, Бога etc перестали толковать как плоский политический комментарий. В интервью 1995-го года он говорил, что пафос "Błogosławię zło" - в разоблачении морального алиби людей, бегущих от свободы и пестующих лестный образ невинных жертв команд и приказов сверху при каком угодно строе, в какой угодно эпохе. Переоснование государственности под флагами демократии само по себе не создает людей, для которых свобода - абсолютная ценность, а гражданское участие - внутренний долг. Тем более, если речь идет об универсальной, космополитической свободе.
Jacek Kaczmarski - Błogosławię zło...
Błogosławię zło na ekranie niebieskim
Mój intymny kontakt z istotą gatunku.
Widzę i osądzam, jak Stwórcy namiestnik,
Taniec śmierci, zdrady, gwałtu i rabunku.
W naturalnych barwach, w dowolnym języku,
Z dźwiękiem tak klarownym, jak klarnet Mozarta
Sięgam po wieczorną porcję krwi i krzyku
Stamtąd, gdzie akurat ginie trzystu Spartan.
Nie brak mi współczucia. Wzburzam się i wzruszam,
Stwierdzam z satysfakcją, że doznałem szoku;
Niby balon szlochu kształt zyskuje dusza
Łzawią mi paprochy uczuć w chłodnym oku.
A w życiu, na codzień - przydarza się rzadko
Żeby rzecz, co wstrząsa - ujrzeć jak na dłoni.
A gdy już się uda być świadkiem wypadku -
To dźwięk ktoś zagłuszy lub widok przysłoni.
Ekran zaś niebieski szczegóły powtarza
Krwiście bezlitosne zbliżenia w zwolnieniach,
Chociaż w każdej chwili może je wymazać
Palcem tknięty pilot - podczerwień sumienia...
Другие песни Яцека Качмарского, о которых были посты в сообществе:
" Obława", " Nasza klasa", " Ballada Wrześniowa", " Nie rozdziobią nas kruki", " A my nie chcemy uciekać stąd", " Ballada Katyńska", " Barykada (Smierć Baczynskiego)", " Jałta", " Epitafium dla Brunona Jasieńskiego", " Poczekalnia", " Kantyczka z lotu ptaka", " Pieśń konfederatów", " Ballada o spalonej synagodze", " Mury".
В какой-то степени это было правдой: у людей появились гражданские права, исчезла цензура, из тюрем выпустили политических заключенных, открыли границы, гарантировали свободу мнений и печати, однако первоначальный энтузиазм быстро сменился разочарованием из-за жестокости дикого рынка, коррупции, шока неопределенности, торжества китча на телеканалах и т.д. Качмарский, как и Карел Крыл (см. памфлет " Demokracie"), понимал сколь неизбежен конфликт между его репутацией и совестью, между соблазном канонизации в статусе "певца свободы" и внутренней потребностью говорить правду.
О переезде в Австралию поэт думал еще после гастролей в 1987-ом: "Это было бегство от Свободной Европы: и Радиостанции Свободная Европа и географически-этнического понятия. Я увидел страну, где нет этого горнила чувств, агрессии, новозможности. Я глубоко убежден, что наступает цивилизационный кризис, не только в Европе, в Америке также. А до Австралии он еще не дошел. И это мне понравилось. Это спокойствие, дистанция. Я уже тогда понял, что так должно быть. Я полными пригоршнями черпаю то, за чем я туда поехал. Спокойствие". И добавлял: "Я считаю, что каждый человек имеет право выбрать, где ему жить. Жизнь среди антиподов, в самой гуще необычных растений и животных, на просторах неба и океана - исполнение моей детской мечты".
В начале "нулевых" Качмарский вернулся на родину, где был востребован также, как и в 70-80-ые. Еще со времен концертных программ "Raj" и "Museum" (1981) его стихи приобрели историософскую, метафизическую глубину, лишь опосредованно связанную с перипетиями актуальных гражданских событий.
В шутку он называл себя "kosmopolak".К биографически навязанному амплуа "музыки протеста" относился и иронически, и серьезно: "Недавно я написал небольшой текст о художниках, которые, когда закончилось военное положение в Польше, почувствовали себя несчастными, потому что решили, что теперь они не нужны. Я думаю, что военное положение длится - для каждого из нас - всю жизнь, от рождения до смерти. Всегда нам кто-то бросает вызов, всегда мы стоим перед выбором: действовать или сложить руки, бунтовать или слушаться, думать или просто поглощать пищу. Раньше мои песни были о неволе, а теперь - о том, что делать со свободой..." (цит. andy_hro_org).
"Благословление зла" не означала смирения и отказа от мятежности как экзистенциальной и эстетической позиции. Яцек бился до последнего, чтобы его поэтическое видение человека, Польши, всемирной истории, Бога etc перестали толковать как плоский политический комментарий. В интервью 1995-го года он говорил, что пафос "Błogosławię zło" - в разоблачении морального алиби людей, бегущих от свободы и пестующих лестный образ невинных жертв команд и приказов сверху при каком угодно строе, в какой угодно эпохе. Переоснование государственности под флагами демократии само по себе не создает людей, для которых свобода - абсолютная ценность, а гражданское участие - внутренний долг. Тем более, если речь идет об универсальной, космополитической свободе.
Jacek Kaczmarski - Błogosławię zło...
Click to viewBłogosławię zło na ekranie niebieskim
Mój intymny kontakt z istotą gatunku.
Widzę i osądzam, jak Stwórcy namiestnik,
Taniec śmierci, zdrady, gwałtu i rabunku.
W naturalnych barwach, w dowolnym języku,
Z dźwiękiem tak klarownym, jak klarnet Mozarta
Sięgam po wieczorną porcję krwi i krzyku
Stamtąd, gdzie akurat ginie trzystu Spartan.
Nie brak mi współczucia. Wzburzam się i wzruszam,
Stwierdzam z satysfakcją, że doznałem szoku;
Niby balon szlochu kształt zyskuje dusza
Łzawią mi paprochy uczuć w chłodnym oku.
A w życiu, na codzień - przydarza się rzadko
Żeby rzecz, co wstrząsa - ujrzeć jak na dłoni.
A gdy już się uda być świadkiem wypadku -
To dźwięk ktoś zagłuszy lub widok przysłoni.
Ekran zaś niebieski szczegóły powtarza
Krwiście bezlitosne zbliżenia w zwolnieniach,
Chociaż w każdej chwili może je wymazać
Palcem tknięty pilot - podczerwień sumienia...
Другие песни Яцека Качмарского, о которых были посты в сообществе:
" Obława", " Nasza klasa", " Ballada Wrześniowa", " Nie rozdziobią nas kruki", " A my nie chcemy uciekać stąd", " Ballada Katyńska", " Barykada (Smierć Baczynskiego)", " Jałta", " Epitafium dla Brunona Jasieńskiego", " Poczekalnia", " Kantyczka z lotu ptaka", " Pieśń konfederatów", " Ballada o spalonej synagodze", " Mury".