Из истории заповедных мест
В 2014 г. исполняется 75 лет со дня основания музея в с. Лермонтово музея поэта, открытие которого состоялось 30 июля 1939 г. Земли, которые занимает в настоящее время Государственный лермонтовский музей-заповедник «Тарханы», имеют историю, уходящую корнями в петровскую эпоху.
Тарханская хроника начинается в 1701 году. Открывает ее документ, написанный более трехсот лет назад, - челобитная чембарских помещиков. 26 служилых людей Петра I «били челом великому государю... а есть де в Саранском уезде порозжая земля и леса, и всякие угодьи... в поместье и в оброк никому не отдано и никто теми землями не владеет. И великому государю пожаловать их велеть тех порозжих земель Дикова Поля им в указанное число в оклады, да сенных покосов по пяти тысяч копен человеку же, а леса и реки в угодья по пяти верст длины в поперешнике тож число на человека».
До XVIII в. просторы нынешней Пензенской области и окружающих ее областей оставались дикими и необжитыми, и только эпоха Петра I - Екатерины II принесла в этот край заметное оживление. Русское дворянство, все более понимая значение земли как «денежного материала», начало активно оформлять в собственность обширные территории на юге и востоке страны. Вот тогда-то плодородные пензенские пустоши и привлекли внимание многочисленных дворян-помещиков, и они обратились к государю с просьбой выделить им во владение незаселенные земли. Просьба чембарских челобитчиков была удовлетворена. 15 июля 1701 г. «по указу великого государя» было «велено тое порозжею землю по сыску отказать», т. е., в случае обнаружения, отдать, «и о том послать великого государя сыскную и отказную грамоту».
Специальная комиссия, исполняя указ государя, обследовала и измерила пустующие плодородные чембарские земли, и главные члены комиссии, Воронов и Шадрин, доложили об этом: «В 1701 году сентября в 3 день по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича... по грамоте и по приказу Казанского дворца... ездили в Саранский уезд на вершину речки Леплейки и Калзася и в иные урочищи... та земля в вышеописанных урочищах лежит порозжая».
Все 26 претендентов на новые земельные владения получили в среднем от 75 до 175 десятин. Среди подавших челобитную и получивших от государя землю были люди, чьи имена связаны с историей тарханских земель: Михайло Аргамаков, Василий Шадрин, Степан Путятин. Земли, дарованные государем чембарским помещикам, лежат на водоразделе двух бассейнов: между реками Кевда и Большой Чембар. Они еще долгое время оставались незаселенными, и это было приметой того времени. Дело в том, что в петровском государстве дворянин был лишен возможности серьезно заниматься своим имением и хозяйством: служение долгу подчиняло его личные интересы исключительно государственным. Только после смерти Петра I многие знатные дворяне, имеющие поместья в разных губерниях, вернулись в них для обустройства частной жизни. Вероятно поэтому, испросив и получив землю, ни Михаил Аргамаков, ни Василий Шадрин, ни Степан Путятин полученных земель не освоили.
Основателем села, которое позже стало известно как Тарханы, и первым его владельцем стал Яков Долгоруков. Произошло это следующим образом. В 1729 году дочь Михаила Аргамакова (он значился первым в списке челобитчиков) вышла замуж за поручика Преображенского полка князя Якова Петровича Долгорукова, сына Петра Михайловича Долгорукова, пожалованного Петром I в день наречения его царем «лета 1790 апреля в 27 день» в государевы спальники. В приданое Анна Михайловна получила 37 тысяч рублей (от матери, т. к. Михаил Аргамаков уже умер, а имущество его наследовали сын и жена). На эти деньги молодожены Долгоруковы купили у С. Путятина (в 1730 году) и В. Шадрина (в 1734 году) полученные ими от Петра I и к тому времени еще не освоенные земли. Это и были те самые земли, которые позднее составили основное ядро владений бабушки Лермонтова Е. А. Арсеньевой. В 1735 году Я. П. Долгоруков купил у своего брата Сергея Петровича село Писцово с окрестными деревнями в Костромской губернии. Из этого-то костромского поместья и была переселена основная часть крепостных во вновь образованное село на берегу речки Марарайки - 91 семья. Кроме того, 19 семей были переведены из суздальского села Яшкино, 4 семьи - из села Мыта, 7 - из соседнего Крупенина, 2 - из нижегородской полуслободки Макарьевской, 5 - из симбирской Тереньги, 6 - из симбирского Никольского, 3 - из городищенской Мокрой Поляны, 2 - из Саранских Дубровок, 1 - из иссинского Куракина, 1 - из Тульского Голощапова. Еще 18 семей были переселены из других мест. Семьи с «окающим» костромским говором определяли характерный тарханский диалект, который доныне сохранился в речи местных стариков. Новое село получило название по фамилии его основателя и владельца - Долгоруково. Но в Завальном стане Пензенского уезда, куда оно относилось, уже было два села с таким названием - на Мокше и на Хопре, и вероятно поэтому в официальных документах село записано как Яковлевское, по имени владельца.
Так, в ревизской сказке 1745 г. значится: «Вотчины вдовы княгини Анны Михайловны дочери Долгоруковой новопоставленного сельца Яковлевского переведенных из разных уездов из вотчины оной Долгоруковой...» и даже следует список 311 «ревизских душ» мужского пола.
Яков Долгоруков построил первую сельскую церковь. Она была небольшая, деревянная, однокупольная, однопрестольная, во имя наиболее популярного на Руси святого Николая Чудотворца. Собственно, только после этого деревня превратилась в село, а новое название его стало Никольское Яковлевское тож. В одном из документов той поры записано: «... село Никольское, то же самое, что ранее называлось Яковлевским».
Сохранился до наших дней документ той далекой эпохи - церковная книга «Четьи-Минеи» на сентябрь месяц 1754 года. Это толстый, некогда роскошно переплетенный фолиант, изданный на 369 листах пергаментной бумаги: «Во славу святых единосущныя, животворящия и неразделимыя троицы, Отца, и Сына, и Святого Духа: Повелением Благочестивейшая Самодержавнейшия Великия Государыни Нашея ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИСАВЕТИ ПЕТРОВНЫ всеяроссии <...> в царствующем великом Граде Москве, в лето от сотворения Мира 7262, от рождества же по плоти Бога Слова, 1751». Книга принадлежала А. М. Долгоруковой и была подарена ею в сельскую церковь. Об этом свидетельствует надпись, сделанная на листах книги от ее титульного листа до середины (до 204-й страницы) ореховыми чернилами выведены слоги и буквы, при сложении которых получается фраза: «Сия Имену- ема-я Миния Ме-сяц Септемврий церкви Свя-та-го чу-до-тво- рца ни-ко-ла-я что в пен-зен-ском уе-зде вот-чине кня-ги-ни Анны Ми-ха-йло-вны Долго-ру-ко-вой ни-коль-ско-яко-вле- вское тож по-сла-нна-я воо-зна-че-нную це-рковь Издо-му ея Счи-я-тель-ства А Под-пи-са-на кни-га сия ру-кою тогож году слу-жи-те-ля А-Лек-се-я Се-ме-но-ва с-ы-н-а По-на-ма-рева и-ю-л-я 10 д-н-я».
В настоящее время книга «Четьи-Минеи» хранится в экспозиции барского дома и является одним из самых старинных и интересных документальных памятников той эпохи.
В 1762 году А. М. Долгорукова, к тому времени овдовевшая, продала свои пензенские имения Настасье Александровне Нарышкиной: «1762 года марта в 26 день капитана князь Якова, князь Петрова сына Долгорукова жена ево вдова княгиня Анна Михайловна дочь, в роде своем не последняя, продала она комнатного стольника Ивана Ивановича Нарышкина жене ево вдове Настасье Александровне крепостного свое недвижимое имение в Пензенском уезде в Завальном стану село Никольское Яковлевское тож».
От Н. А. Нарышкиной по завещанию Никольское Яковлевское тож перешло к ее внукам Ивану и Петру Нарышкиным. Выплатив брату стоимость его доли, Иван Александрович Нарышкин стал единоличным владельцем имения. В Никольском Яковлевском И. А. Нарышкин не жил и даже, по свидетельству собирателя материалов о Лермонтове в XIX в. П. К. Шугаева, «никогда и не был».
В конце XVIII века барская усадьба, бывшая в центре села, полностью сгорела. Имение стало убыточным, и было продано И. А. Нарышкиным за бездоходностью.
С 1794 года владельцами имения стали Е. А. и М. В. Арсеньевы, будущие бабка и дед М. Ю. Лермонтова. Документально подтверждено, что имение было куплено супругами Арсеньевыми, но оформлено на имя Елизаветы Алексеевны. В духовном завещании 1807 г. Е. А. Арсеньева писала: «... сие имение приобретено мною во время супружества с ним мужем моим и с помощью ево». В имении было на 1794 г. «по последней четвертой ревизии мужска полу дворовых людей и крестьян четыреста тридцать душ с женами их и детьми, с братьями, с племянниками, со внучатами и с примаши, и с новорожденными... и с гуменным строением, со скотом и со птицы, с пашенною и не пашенною землей, с хлебом стоячим, молоченным и в земле посеянным, с лесы, с сенными покосы, рыбными ловли и со всеми принадлежащими выгоны».
Приобретенные Арсеньевыми земли еще в сентябре 1782 г. были обмежеваны, а 6 июля 1800 г. план межевания по решению правительствующего Сената Межевого департамента был утвержден. Генеральное межевание земель в Российском государстве было предпринято во второй половине XVIII в. после изданного 19 сентября 1765 г. манифеста о генеральном межевании. Манифест этот «произвел во всем государстве столь великое потрясение умов и всех владельцев деревенских заставил так много мыслить, хлопотать и заботиться о всех своих земляных дачах и владениях», как никогда о том не хлопотал русский дворянин.
В экономических примечаниях к плану межевания описаны приобретенные Арсеньевой владения (земли, леса, строения и т. д.): «Звание дач - Село Никольское Яковлевское тож Ивана, Александровича и Петра Александровых детей Нарышкиных (эти имена зачеркнуты и сверху написано: «Елизаветы Алексеевой Арсеньевой. - В. У.) с выделенною церковною землею (далее добавлено: «...состоит Арсеньевой еще хутор Михайловка». - В. У.). Число дворов 114. По ревизии душ: мужска - 431, женска - 440. Под усадьбой: десятины - 68, сажени - 120. Пашни: десятины - 3017, сажени - 1737. Сенные покосы: десятины - 726, сажени - 625. Лесу: десятины - 190, сажени - 211. Неудобных мест: десятины - 19, сажени - 800. Всего: десятины - 4081, сажени - 1094.
Краткое экономическое примечание: по обе стороны вершины речки Марарайки, на коей пруд, и ее трех отвершков, из коих в одном пруд, а четвертого отвершка на правом берегу и при большой дороге из города Чембару в Пензу церковь Николая Чудотворца и дом господской деревянные; церковная земля на суходоле; земля чернозем; урожай хлеба и травы средственен; лес дровяной; крестьяне на оброке, кои сверх хлебопашества промысл имеют, скупая в других селениях мед, воск, сало, деготь и овчину и продают по торгам и на ярмонках». Последняя фраза объясняет причину возникновения нового названия села - «Тарханы». Зарабатывая на оброк, крестьяне (бывшие знаменитые костромские коробейники) продолжали коробейничать и на новом месте, но получили новую кличку - «тарханы» («тархан» - в Тамбовской, Пензенской и Саратовской губерниях - прасол, маяк, скупщик по деревням холста, льну, пеньки, шкур и т. п.»).
Основным занятием крестьян оставалось хлебопашество, но наряду с ним они активно «тарханили». Е. А. Арсеньева, хотя и перевела крестьян с оброка на барщину, но «тарханство» крестьян поощряла и даже открыла в селе ярмарку. На протяжении многих лет село имело два названия: более официальное - Яковлевское, обиходное Тарханы. Самое раннее упоминание названия «Тарханы» встречается в 1806 г. в метрической книге Никольской церкви. В 1836 г. в письме к С. А. Раевскому М. Ю. Лермонтов пишет: «Я теперь живу в Тарханах, в Чембарском уезде (вот тебе адрес на случай, что ты его не знаешь)».
Купив имение, Арсеньевы сразу же и очень активно приступили к строительству барской усадьбы. Помещица екатерининской закалки, Арсеньева строила тарханскую усадьбу в полном соответствии со своим положением в обществе. На некотором отдалении от крестьянских изб, на крутом берегу - большой барский особняк в тридцать с лишним комнат, спланированные по всем правилам архитектуры и усадебного строительства сады, пруды, хозяйственные постройки, парк с неизменной беседкой, ажурные мостики, сирень и акация, розарий и летний выход из гостиной в парк, липовые аллеи, террасы и белые колонны барского дома, - все то, что непременно входит в понятие «русская усадьба».
19 февраля 1795 года Е. А. Арсеньева уже подала прошение о вводе ее во владение имением и стала законной и полновластной хозяйкой поместья. Владела она Тарханами полвека, была энергичной, умелой и предприимчивой хозяйкой (при ее правлении имение стало приносить приличный доход). За всю историю села Е. А. Арсеньева была единственной помещицей, которая жила в имении и выезжала из Тархан только на время, оставляя хозяйство на попечительство приказчика С. Матвеева и управляющего Ф. Соколова. Самое длительное отсутствие Арсеньевой было в 1828 - 35 гг., когда она жила с внуком в Москве и Петербурге, а в Тарханы вернулась весной 1835 г. А. П. Шан-Гирей писал: «По производстве его (Лермонтова. - В. У.) в офицеры бабушка сказала, что Мише нужны деньги, и поехала в Тарханы». А сама Елизавета Алексеевна из Тархан внуку в Петербург писала так: «... мое присутствие здесь необходимо, Степан очень прилежно смотрит, но все как я прикажу, то лучше».
К этому времени барская усадьба по сравнению с ее первоначальным видом сильно изменилась: на месте первого барского дома в память о рано умершей дочери Марии Михайловне Арсеньева выстроила небольшую церковь Марии Египетской, а новый дом был отстроен в двадцати шагах от церкви, гораздо меньших размеров, чем прежний. В этом доме Лермонтов жил примерно с трехлетнего возраста, этот дом помнил и о нем писал: «Барский дом был похож на все барские дома: деревянный, с мезонином, выкрашенный желтой краской...». С западной стороны от барского дома располагалась парадная часть с розарием и парком, а с восточной - хозяйственный двор. На дворе в два ряда выстроены были хозяйственные постройки. С северо-востока у барского дома стоял небольшой деревянный флигель, разделенный сенями на две половины, в нем жили конторщик и ключник; за ним, ближе к пруду, находился ледник из дикого камня. В одну линию с домом ключника помещалась барская кухня, а за ней кирпичный коровник и деревянный каретник. Ниже, на склоне оврага, стояла баня. На юго-востоке от барского дома располагались следующие службы: людская изба с кладовой и ледником для хранения продуктов; дальше за людской стоял сарай для фуража и деревянная конюшня для выездных лошадей. У барского пруда стояли овин и амбары.
Е. А. Арсеньева выстроила и новую сельскую церковь взамен старой Никольской. Престол церкви освятили во имя Архистратига Божия Михаила, святого покровителя ее мужа и внука. Церковь строилась с 1826 по 1840 годы и была освящена всего за один год до гибели поэта. М. Ю. Лермонтов не стал хозяином тарханского имения - когда он погиб (15 июля 1841 г.), Е. А. Арсеньева была жива. Она пережила внука на четыре года, умерла в 1845 году. Обстоятельства жизни сложились так, что завещание на свое имение она писала не один раз. Первое завещание Е. А. Арсеньева составила в 1807 году - на мужа и дочь. Но М. В. Арсеньев умер в 1810 году: он скончался скоропостижно в самый разгар рождественского праздника. После смерти мужа Арсеньева завещала Тарханы своей единственной дочери, матери поэта, но Мария Михайловна скончалась в возрасте неполных двадцати двух лет в феврале 1817 года. После смерти дочери Елизавета Алексеевна переписала завещание на внука. Это завещание в известной мере определило судьбу мальчика. Ему в это время не было трех лет, и между бабушкой и отцом будущего поэта шел спор о том, с кем ребенку воспитываться. Арсеньева завещала внуку все свое имущество при одном условии: если он будет воспитываться при ней до совершеннолетия безо всяких на то препятствий со стороны отца или его родственников. В противном случае Арсеньева передавала имение в род Столыпиных. Условия завещания, вероятно, стали основной причиной, по которой Ю. П. Лермонтов оставил своего сына у бабушки. После гибели внука Елизавета Алексеевна в очередной раз переписала завещание - на имя своей любимой племянницы и «любимой тетеньки» М. Лермонтова М. А. Шан-Гирей. Но и Мария Акимовна умерла раньше Е. А. Арсеньевой (в 1845 г.). И Арсеньева переписывает завещание в пятый раз, теперь на имя своего младшего брата А. А. Столыпина. Афанасий Алексеевич Столыпин, которого Лермонтов «особенно любил» и называл «дядюшкой», владел Тарханами по 1866 год. Потом совсем ненадолго имение перешло к его сыну Алексею Афанасьевичу. Последней владелицей Тархан была Мария Владимировна Каткова, внучка А. А. Столыпина.
После Арсеньевой никто из владельцев имения в Тарханах не жил. В 1918 г. усадьба Тарханы была объявлена достоянием Советского государства; в 1934 г. Президиум Средне-Волжского крайисполкома объявил усадьбу заповедником; в 1939 г. в селе Лермонтово был открыт музей М. Ю. Лермонтова. Но только в 1969 году музей получил статус заповедника и 100 га земли (в настоящее время - 188,49 га, охранной зоны - 30642,68 га). Таким образом, с 1845 по 1917 гг. усадьба была «заглазной», а с 1917 по 1969 гг. - практически бесхозной. В эти годы на территории усадьбы функционировали совхозные мастерские, ветеринарный пункт, конюшни, птичник, плодопитомник; были уничтожены почти все хозяйственные постройки, игравшие важную роль в планировке и архитектуре усадебного комплекса. Парк и сады одичали, цветы и декоративные кустарники в них погибли, мемориальные аллеи исчезли почти полностью, «траншеи» - место детских игр Лермонтова - заросли терном, Дубовую рощу вырубили, за Круглым садом в 1960-х гг. построили совхозный производственный комплекс. Непосредственная близость скотных дворов, прогон и пастьба скота, отсутствие благоустроенных подъездных путей обезобразило рощи, пруды, сады, парк. Таким образом, в 1969 г. заповедная территория не имела ничего общего с тем, что видел и воспел поэт.
Наипервейшей задачей в работе заповедника с первых лет его существования стало воссоздание природной среды. Московское Всесоюзное лесоустроительное предприятие «Леспроект», специализировавшееся на реставрации мемориальных садово-парковых ансамблей XVIII - XIX вв., в 1971 г. выполнило научно и профессионально обоснованный проект реставрации зеленых насаждений (автор - В. А. Агальцова). Основные работы по проекту заповедник осуществил в 1970-х гг.: была произведена массовая посадка деревьев и кустарника, восстановлены липовые аллеи в Дальнем и Круглом садах, посадка дуба в Дубовой роще, цветочное оформление центральной части усадьбы. В настоящее время восстановлены композиции парка, всех трех садов, основные видовые перспективы. Центром планировки всей усадьбы был первый барский дом. В настоящее время на этом месте стоит церковь Марии Египетской, поэтому все видовые перспективы открываются отсюда. Первая - на липовую аллею Дальнего сада с беседкой в центре, о ней Лермонтов писал:
Уютный сад, обсаженный рябиной,
С беседкою, цветами и малиной,
Как детская игрушка.
Следующая - на липовую аллею Круглого сада и Дубовую рощу, по этой аллее, по свидетельству первого биографа поэта П. А. Висковатого, «на Троицу и Семик ходили в лес со всею дворней, и Михаил Юрьевич впереди всех». Третья - «на запад золотой»: на село, Большой пруд, церковь Михаила Архангела.
Из окон был прекрасный вид кругом:
Налево, то есть к западу, рядами
Пестрели кровли, трубы, а потом
За ними церковь с круглыми главами.
Зацвел по всему парку «ландыш серебристый», на террасированном склоне обнаружена «скамья дерновая», о ней Лермонтов упоминает в драме «Люди и страсти», на берегу пруда обнаружен фундамент беседки, и теперь она восстановлена; об этой беседке Лермонтов писал:
На склоне гор, близ вод, прохожий, зрел ли ты
Беседку тайную, где грустные мечты
Сидят задумавшись? Над ними свод акаций.
Там некогда стоял алтарь и муз и граций
И куст прелестных роз, взлелеянных весной.
Найдены были и другие детали, которые «звучат» у Лермонтова: аллея «темная», место качелей, «малиновая слива», «куст прелестных роз» и др. Стало очевидным, что тарханская усадьба была сконструирована в соответствии с основными принципами времени своего возникновения и являет собою замечательный образец садово-паркового искусства.
2000 - 2008 гг. стали в жизни музея этапными. В эти годы восстановлена интереснейшая историческая планировка Дальнего сада: восьмилучевые звезды аллей, сходящихся в центре к восстановленной беседке-ротонде. В окрестностях Дальнего сада кипит повседневная жизнь усадьбы: функционирует пасека, бывшая здесь в лермонтовское время, конюшня, выгул для лошадей, в манеже обучаются верховой езде дети, вокруг сада по «дичкам» проходит конный маршрут - по нему посетители катаются на фаэтоне, рядом по барскому пруду плавают прогулочные лодки, шумят фольклорные праздники, свадьбы, балы; сады дают урожай сливы, вишни, яблок, малины, бахча - чеснок, капусту, огурцы и т. д.
Проделана огромная работа по реставрации прудов: очищены ложа Большого и Среднего прудов, восстановлены береговые линии, установлены водоохранные зоны и прибрежные защитные полосы, пруды зарыблены растительноядными рыбами (белым амуром и толстолобиком).
В соседней усадьбе Апалиха, принадлежащей родственникам поэта Шан-Гиреям и являющейся частью заповедника с 1969 г., восстановлен фруктовый сад, граничный вал и канава, проведена ландшафтная рубка, лечение мемориальных деревьев, устроена дорожно-тропиночная сеть.
Во все времена самое пристальное внимание музей уделял сохранению, сбережению и восстановлению памятников архитектуры. В 1980-х гг. на первом плане оказались реставрационные работы по церкви Михаила Архангела. Были полностью 23 реконструированы деревянные кровельные сооружения над куполом и колокольней, железная кровля заменена на медную, укреплены колонны, произведена окраска внутри и снаружи. В 2001 - 2004 гг. работы по реставрации церкви были продолжены: по уникальной, специально разработанной технологии усилили фундамент здания, отреставрировали ступени папертей, выполнили кирпичную кладку порталов, произвели реставрацию стен и т. д. В 2004 г. была полностью реставрирована кирпичная ограда вокруг церкви, а в 2004 - 2006 гг. раскрыты росписи в храме. Одновременно готовили к реставрации еще два мемориальных здания рядом с церковью - церковную сторожку и часовню над могилой поэта, и в 2003 - 2005 гг. они были серьезно отреставрированы.
В 1999 - 2000 гг. провели реставрацию барского дома: заменили срубы мезонина, межэтажные перекрытия, полы первого и второго этажей, перегородки первого этажа, кровлю, обшивку дома, окна, скобянку, облицевали изразцами печи.
В последующие годы очередь дошла до ограждений балконов, веранд, карнизов, отопительной системы и т. д. Реставрационные работы по барскому дому ведутся практически постоянно, т. к. он является одним из главных памятников на усадьбе. В эти же 2000-е гг. были отреставрированы усадебная церковь Марии Египетской, людская изба и дом ключника.
С 1990-х гг. и до настоящего времени в музее постоянно и планово проводится работа по реставрации экспонатов фондовых коллекций. За эти годы к жизни возвращены, а зачастую буквально спасены от гибели тысячи музейных предметов, среди них - редчайшие издания произведений М. Ю. Лермон- това, подлинные предметы декоративно-прикладного искусства, крестьянского быта, осветительные приборы, мебель, ткани, живопись, графика, иконы и др. Нередко для восстановления того или иного предмета проводится отдельная научно-искусствоведческая работа, разрабатываются специальные уникальные технологии реставрационных методов и приемов. Иногда под слоями поздних записей на иконе обнаруживается чудная живопись XVIII века, а под простой масляной краской кресла или киота - дивной красоты благородное дерево ценной породы, и тогда музей обретает ценнейший экспонат, а посетители могут насладиться красотой, созданной столетия назад. Реставрация, восстановление архитектурных объектов, музейных предметов фондовых коллекций, зеленых насаждений, обрядов и ремесел помогает воссоздавать и сохранять быт помещичьей усадьбы первой половины XIX в. Быт как часть культуры музеефицируемой эпохи в своем многозначном содержании является базой рассказа о поэте, т. е. основой экспозиционного комплекса заповедника.
Начиная с 1992 года (восстановление интерьера церкви Михаила Архангела и возобновление в ней богослужений) в заповеднике планомерно создается новый экспозиционный комплекс на основе принципов ансамблевого метода. Созданы экспозиции: «Лермонтов и Тарханы в контексте эпохи» в барском доме, «Русский народ, этот сторукий исполин...» в доме ключника и людской избе, «Но чувство есть у нас святое...» - в церкви Марии Египетской. Элементы бытовой типологии в новом экспозиционном комплексе заповедника позволяет отразить функциональное назначение усадебных построек, садов и парка, включить их в общий ансамбль, расширить и конкретизировать образное представление об эпохе, создать своеобразный контекст образу главного героя музея - М. Ю. Лермонтову, представить мир дворянской и крестьянской усадебной жизни первой половины XIX века.
"Тарханский вестник" №22, л.6-27
Автор: Ульянова Вера Петровна -
главный хранитель Государственного Лермонтовского музея-заповедника «Тарханы»
Литература:
1. Семченко А. Д., Фролов П. А. Мгновения и вечность: К истокам творчества М. Ю. Лермонтова. Саратов, 1982.
2. ГЛМЗ «Тарханы», № ЛОМ - 22, КП - 1965, титульный лист.
3. ЦГАДА, ф. 1326, оп. 2, д. 1864.
4. М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1989.
5. Тарханский вестник. № 7. 1999.
6. Кузнецов С. Купчая Е. А. Арсеньевой. Краеведческие записки. Пенза, 1963.
7. Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Т. 2. 1760 - 1771. М., 1903.
8. ЦГАДА, ф. 1355, д. 60.
9. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1006.
10. Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: В 4 т. Т. IV. М., 1976.
11. М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1976.
12. Лермонтов М. Ю. ПСС: В 10 т. Т. VII. М., 2001.
13. М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. М., Типография В. Ф. Рихтера, 1891.
Тарханская хроника начинается в 1701 году. Открывает ее документ, написанный более трехсот лет назад, - челобитная чембарских помещиков. 26 служилых людей Петра I «били челом великому государю... а есть де в Саранском уезде порозжая земля и леса, и всякие угодьи... в поместье и в оброк никому не отдано и никто теми землями не владеет. И великому государю пожаловать их велеть тех порозжих земель Дикова Поля им в указанное число в оклады, да сенных покосов по пяти тысяч копен человеку же, а леса и реки в угодья по пяти верст длины в поперешнике тож число на человека».
До XVIII в. просторы нынешней Пензенской области и окружающих ее областей оставались дикими и необжитыми, и только эпоха Петра I - Екатерины II принесла в этот край заметное оживление. Русское дворянство, все более понимая значение земли как «денежного материала», начало активно оформлять в собственность обширные территории на юге и востоке страны. Вот тогда-то плодородные пензенские пустоши и привлекли внимание многочисленных дворян-помещиков, и они обратились к государю с просьбой выделить им во владение незаселенные земли. Просьба чембарских челобитчиков была удовлетворена. 15 июля 1701 г. «по указу великого государя» было «велено тое порозжею землю по сыску отказать», т. е., в случае обнаружения, отдать, «и о том послать великого государя сыскную и отказную грамоту».
Специальная комиссия, исполняя указ государя, обследовала и измерила пустующие плодородные чембарские земли, и главные члены комиссии, Воронов и Шадрин, доложили об этом: «В 1701 году сентября в 3 день по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича... по грамоте и по приказу Казанского дворца... ездили в Саранский уезд на вершину речки Леплейки и Калзася и в иные урочищи... та земля в вышеописанных урочищах лежит порозжая».
Все 26 претендентов на новые земельные владения получили в среднем от 75 до 175 десятин. Среди подавших челобитную и получивших от государя землю были люди, чьи имена связаны с историей тарханских земель: Михайло Аргамаков, Василий Шадрин, Степан Путятин. Земли, дарованные государем чембарским помещикам, лежат на водоразделе двух бассейнов: между реками Кевда и Большой Чембар. Они еще долгое время оставались незаселенными, и это было приметой того времени. Дело в том, что в петровском государстве дворянин был лишен возможности серьезно заниматься своим имением и хозяйством: служение долгу подчиняло его личные интересы исключительно государственным. Только после смерти Петра I многие знатные дворяне, имеющие поместья в разных губерниях, вернулись в них для обустройства частной жизни. Вероятно поэтому, испросив и получив землю, ни Михаил Аргамаков, ни Василий Шадрин, ни Степан Путятин полученных земель не освоили.
Основателем села, которое позже стало известно как Тарханы, и первым его владельцем стал Яков Долгоруков. Произошло это следующим образом. В 1729 году дочь Михаила Аргамакова (он значился первым в списке челобитчиков) вышла замуж за поручика Преображенского полка князя Якова Петровича Долгорукова, сына Петра Михайловича Долгорукова, пожалованного Петром I в день наречения его царем «лета 1790 апреля в 27 день» в государевы спальники. В приданое Анна Михайловна получила 37 тысяч рублей (от матери, т. к. Михаил Аргамаков уже умер, а имущество его наследовали сын и жена). На эти деньги молодожены Долгоруковы купили у С. Путятина (в 1730 году) и В. Шадрина (в 1734 году) полученные ими от Петра I и к тому времени еще не освоенные земли. Это и были те самые земли, которые позднее составили основное ядро владений бабушки Лермонтова Е. А. Арсеньевой. В 1735 году Я. П. Долгоруков купил у своего брата Сергея Петровича село Писцово с окрестными деревнями в Костромской губернии. Из этого-то костромского поместья и была переселена основная часть крепостных во вновь образованное село на берегу речки Марарайки - 91 семья. Кроме того, 19 семей были переведены из суздальского села Яшкино, 4 семьи - из села Мыта, 7 - из соседнего Крупенина, 2 - из нижегородской полуслободки Макарьевской, 5 - из симбирской Тереньги, 6 - из симбирского Никольского, 3 - из городищенской Мокрой Поляны, 2 - из Саранских Дубровок, 1 - из иссинского Куракина, 1 - из Тульского Голощапова. Еще 18 семей были переселены из других мест. Семьи с «окающим» костромским говором определяли характерный тарханский диалект, который доныне сохранился в речи местных стариков. Новое село получило название по фамилии его основателя и владельца - Долгоруково. Но в Завальном стане Пензенского уезда, куда оно относилось, уже было два села с таким названием - на Мокше и на Хопре, и вероятно поэтому в официальных документах село записано как Яковлевское, по имени владельца.
Так, в ревизской сказке 1745 г. значится: «Вотчины вдовы княгини Анны Михайловны дочери Долгоруковой новопоставленного сельца Яковлевского переведенных из разных уездов из вотчины оной Долгоруковой...» и даже следует список 311 «ревизских душ» мужского пола.
Яков Долгоруков построил первую сельскую церковь. Она была небольшая, деревянная, однокупольная, однопрестольная, во имя наиболее популярного на Руси святого Николая Чудотворца. Собственно, только после этого деревня превратилась в село, а новое название его стало Никольское Яковлевское тож. В одном из документов той поры записано: «... село Никольское, то же самое, что ранее называлось Яковлевским».
Сохранился до наших дней документ той далекой эпохи - церковная книга «Четьи-Минеи» на сентябрь месяц 1754 года. Это толстый, некогда роскошно переплетенный фолиант, изданный на 369 листах пергаментной бумаги: «Во славу святых единосущныя, животворящия и неразделимыя троицы, Отца, и Сына, и Святого Духа: Повелением Благочестивейшая Самодержавнейшия Великия Государыни Нашея ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИСАВЕТИ ПЕТРОВНЫ всеяроссии <...> в царствующем великом Граде Москве, в лето от сотворения Мира 7262, от рождества же по плоти Бога Слова, 1751». Книга принадлежала А. М. Долгоруковой и была подарена ею в сельскую церковь. Об этом свидетельствует надпись, сделанная на листах книги от ее титульного листа до середины (до 204-й страницы) ореховыми чернилами выведены слоги и буквы, при сложении которых получается фраза: «Сия Имену- ема-я Миния Ме-сяц Септемврий церкви Свя-та-го чу-до-тво- рца ни-ко-ла-я что в пен-зен-ском уе-зде вот-чине кня-ги-ни Анны Ми-ха-йло-вны Долго-ру-ко-вой ни-коль-ско-яко-вле- вское тож по-сла-нна-я воо-зна-че-нную це-рковь Издо-му ея Счи-я-тель-ства А Под-пи-са-на кни-га сия ру-кою тогож году слу-жи-те-ля А-Лек-се-я Се-ме-но-ва с-ы-н-а По-на-ма-рева и-ю-л-я 10 д-н-я».
В настоящее время книга «Четьи-Минеи» хранится в экспозиции барского дома и является одним из самых старинных и интересных документальных памятников той эпохи.
В 1762 году А. М. Долгорукова, к тому времени овдовевшая, продала свои пензенские имения Настасье Александровне Нарышкиной: «1762 года марта в 26 день капитана князь Якова, князь Петрова сына Долгорукова жена ево вдова княгиня Анна Михайловна дочь, в роде своем не последняя, продала она комнатного стольника Ивана Ивановича Нарышкина жене ево вдове Настасье Александровне крепостного свое недвижимое имение в Пензенском уезде в Завальном стану село Никольское Яковлевское тож».
От Н. А. Нарышкиной по завещанию Никольское Яковлевское тож перешло к ее внукам Ивану и Петру Нарышкиным. Выплатив брату стоимость его доли, Иван Александрович Нарышкин стал единоличным владельцем имения. В Никольском Яковлевском И. А. Нарышкин не жил и даже, по свидетельству собирателя материалов о Лермонтове в XIX в. П. К. Шугаева, «никогда и не был».
В конце XVIII века барская усадьба, бывшая в центре села, полностью сгорела. Имение стало убыточным, и было продано И. А. Нарышкиным за бездоходностью.
С 1794 года владельцами имения стали Е. А. и М. В. Арсеньевы, будущие бабка и дед М. Ю. Лермонтова. Документально подтверждено, что имение было куплено супругами Арсеньевыми, но оформлено на имя Елизаветы Алексеевны. В духовном завещании 1807 г. Е. А. Арсеньева писала: «... сие имение приобретено мною во время супружества с ним мужем моим и с помощью ево». В имении было на 1794 г. «по последней четвертой ревизии мужска полу дворовых людей и крестьян четыреста тридцать душ с женами их и детьми, с братьями, с племянниками, со внучатами и с примаши, и с новорожденными... и с гуменным строением, со скотом и со птицы, с пашенною и не пашенною землей, с хлебом стоячим, молоченным и в земле посеянным, с лесы, с сенными покосы, рыбными ловли и со всеми принадлежащими выгоны».
Приобретенные Арсеньевыми земли еще в сентябре 1782 г. были обмежеваны, а 6 июля 1800 г. план межевания по решению правительствующего Сената Межевого департамента был утвержден. Генеральное межевание земель в Российском государстве было предпринято во второй половине XVIII в. после изданного 19 сентября 1765 г. манифеста о генеральном межевании. Манифест этот «произвел во всем государстве столь великое потрясение умов и всех владельцев деревенских заставил так много мыслить, хлопотать и заботиться о всех своих земляных дачах и владениях», как никогда о том не хлопотал русский дворянин.
В экономических примечаниях к плану межевания описаны приобретенные Арсеньевой владения (земли, леса, строения и т. д.): «Звание дач - Село Никольское Яковлевское тож Ивана, Александровича и Петра Александровых детей Нарышкиных (эти имена зачеркнуты и сверху написано: «Елизаветы Алексеевой Арсеньевой. - В. У.) с выделенною церковною землею (далее добавлено: «...состоит Арсеньевой еще хутор Михайловка». - В. У.). Число дворов 114. По ревизии душ: мужска - 431, женска - 440. Под усадьбой: десятины - 68, сажени - 120. Пашни: десятины - 3017, сажени - 1737. Сенные покосы: десятины - 726, сажени - 625. Лесу: десятины - 190, сажени - 211. Неудобных мест: десятины - 19, сажени - 800. Всего: десятины - 4081, сажени - 1094.
Краткое экономическое примечание: по обе стороны вершины речки Марарайки, на коей пруд, и ее трех отвершков, из коих в одном пруд, а четвертого отвершка на правом берегу и при большой дороге из города Чембару в Пензу церковь Николая Чудотворца и дом господской деревянные; церковная земля на суходоле; земля чернозем; урожай хлеба и травы средственен; лес дровяной; крестьяне на оброке, кои сверх хлебопашества промысл имеют, скупая в других селениях мед, воск, сало, деготь и овчину и продают по торгам и на ярмонках». Последняя фраза объясняет причину возникновения нового названия села - «Тарханы». Зарабатывая на оброк, крестьяне (бывшие знаменитые костромские коробейники) продолжали коробейничать и на новом месте, но получили новую кличку - «тарханы» («тархан» - в Тамбовской, Пензенской и Саратовской губерниях - прасол, маяк, скупщик по деревням холста, льну, пеньки, шкур и т. п.»).
Основным занятием крестьян оставалось хлебопашество, но наряду с ним они активно «тарханили». Е. А. Арсеньева, хотя и перевела крестьян с оброка на барщину, но «тарханство» крестьян поощряла и даже открыла в селе ярмарку. На протяжении многих лет село имело два названия: более официальное - Яковлевское, обиходное Тарханы. Самое раннее упоминание названия «Тарханы» встречается в 1806 г. в метрической книге Никольской церкви. В 1836 г. в письме к С. А. Раевскому М. Ю. Лермонтов пишет: «Я теперь живу в Тарханах, в Чембарском уезде (вот тебе адрес на случай, что ты его не знаешь)».
Купив имение, Арсеньевы сразу же и очень активно приступили к строительству барской усадьбы. Помещица екатерининской закалки, Арсеньева строила тарханскую усадьбу в полном соответствии со своим положением в обществе. На некотором отдалении от крестьянских изб, на крутом берегу - большой барский особняк в тридцать с лишним комнат, спланированные по всем правилам архитектуры и усадебного строительства сады, пруды, хозяйственные постройки, парк с неизменной беседкой, ажурные мостики, сирень и акация, розарий и летний выход из гостиной в парк, липовые аллеи, террасы и белые колонны барского дома, - все то, что непременно входит в понятие «русская усадьба».
19 февраля 1795 года Е. А. Арсеньева уже подала прошение о вводе ее во владение имением и стала законной и полновластной хозяйкой поместья. Владела она Тарханами полвека, была энергичной, умелой и предприимчивой хозяйкой (при ее правлении имение стало приносить приличный доход). За всю историю села Е. А. Арсеньева была единственной помещицей, которая жила в имении и выезжала из Тархан только на время, оставляя хозяйство на попечительство приказчика С. Матвеева и управляющего Ф. Соколова. Самое длительное отсутствие Арсеньевой было в 1828 - 35 гг., когда она жила с внуком в Москве и Петербурге, а в Тарханы вернулась весной 1835 г. А. П. Шан-Гирей писал: «По производстве его (Лермонтова. - В. У.) в офицеры бабушка сказала, что Мише нужны деньги, и поехала в Тарханы». А сама Елизавета Алексеевна из Тархан внуку в Петербург писала так: «... мое присутствие здесь необходимо, Степан очень прилежно смотрит, но все как я прикажу, то лучше».
К этому времени барская усадьба по сравнению с ее первоначальным видом сильно изменилась: на месте первого барского дома в память о рано умершей дочери Марии Михайловне Арсеньева выстроила небольшую церковь Марии Египетской, а новый дом был отстроен в двадцати шагах от церкви, гораздо меньших размеров, чем прежний. В этом доме Лермонтов жил примерно с трехлетнего возраста, этот дом помнил и о нем писал: «Барский дом был похож на все барские дома: деревянный, с мезонином, выкрашенный желтой краской...». С западной стороны от барского дома располагалась парадная часть с розарием и парком, а с восточной - хозяйственный двор. На дворе в два ряда выстроены были хозяйственные постройки. С северо-востока у барского дома стоял небольшой деревянный флигель, разделенный сенями на две половины, в нем жили конторщик и ключник; за ним, ближе к пруду, находился ледник из дикого камня. В одну линию с домом ключника помещалась барская кухня, а за ней кирпичный коровник и деревянный каретник. Ниже, на склоне оврага, стояла баня. На юго-востоке от барского дома располагались следующие службы: людская изба с кладовой и ледником для хранения продуктов; дальше за людской стоял сарай для фуража и деревянная конюшня для выездных лошадей. У барского пруда стояли овин и амбары.
Е. А. Арсеньева выстроила и новую сельскую церковь взамен старой Никольской. Престол церкви освятили во имя Архистратига Божия Михаила, святого покровителя ее мужа и внука. Церковь строилась с 1826 по 1840 годы и была освящена всего за один год до гибели поэта. М. Ю. Лермонтов не стал хозяином тарханского имения - когда он погиб (15 июля 1841 г.), Е. А. Арсеньева была жива. Она пережила внука на четыре года, умерла в 1845 году. Обстоятельства жизни сложились так, что завещание на свое имение она писала не один раз. Первое завещание Е. А. Арсеньева составила в 1807 году - на мужа и дочь. Но М. В. Арсеньев умер в 1810 году: он скончался скоропостижно в самый разгар рождественского праздника. После смерти мужа Арсеньева завещала Тарханы своей единственной дочери, матери поэта, но Мария Михайловна скончалась в возрасте неполных двадцати двух лет в феврале 1817 года. После смерти дочери Елизавета Алексеевна переписала завещание на внука. Это завещание в известной мере определило судьбу мальчика. Ему в это время не было трех лет, и между бабушкой и отцом будущего поэта шел спор о том, с кем ребенку воспитываться. Арсеньева завещала внуку все свое имущество при одном условии: если он будет воспитываться при ней до совершеннолетия безо всяких на то препятствий со стороны отца или его родственников. В противном случае Арсеньева передавала имение в род Столыпиных. Условия завещания, вероятно, стали основной причиной, по которой Ю. П. Лермонтов оставил своего сына у бабушки. После гибели внука Елизавета Алексеевна в очередной раз переписала завещание - на имя своей любимой племянницы и «любимой тетеньки» М. Лермонтова М. А. Шан-Гирей. Но и Мария Акимовна умерла раньше Е. А. Арсеньевой (в 1845 г.). И Арсеньева переписывает завещание в пятый раз, теперь на имя своего младшего брата А. А. Столыпина. Афанасий Алексеевич Столыпин, которого Лермонтов «особенно любил» и называл «дядюшкой», владел Тарханами по 1866 год. Потом совсем ненадолго имение перешло к его сыну Алексею Афанасьевичу. Последней владелицей Тархан была Мария Владимировна Каткова, внучка А. А. Столыпина.
После Арсеньевой никто из владельцев имения в Тарханах не жил. В 1918 г. усадьба Тарханы была объявлена достоянием Советского государства; в 1934 г. Президиум Средне-Волжского крайисполкома объявил усадьбу заповедником; в 1939 г. в селе Лермонтово был открыт музей М. Ю. Лермонтова. Но только в 1969 году музей получил статус заповедника и 100 га земли (в настоящее время - 188,49 га, охранной зоны - 30642,68 га). Таким образом, с 1845 по 1917 гг. усадьба была «заглазной», а с 1917 по 1969 гг. - практически бесхозной. В эти годы на территории усадьбы функционировали совхозные мастерские, ветеринарный пункт, конюшни, птичник, плодопитомник; были уничтожены почти все хозяйственные постройки, игравшие важную роль в планировке и архитектуре усадебного комплекса. Парк и сады одичали, цветы и декоративные кустарники в них погибли, мемориальные аллеи исчезли почти полностью, «траншеи» - место детских игр Лермонтова - заросли терном, Дубовую рощу вырубили, за Круглым садом в 1960-х гг. построили совхозный производственный комплекс. Непосредственная близость скотных дворов, прогон и пастьба скота, отсутствие благоустроенных подъездных путей обезобразило рощи, пруды, сады, парк. Таким образом, в 1969 г. заповедная территория не имела ничего общего с тем, что видел и воспел поэт.
Наипервейшей задачей в работе заповедника с первых лет его существования стало воссоздание природной среды. Московское Всесоюзное лесоустроительное предприятие «Леспроект», специализировавшееся на реставрации мемориальных садово-парковых ансамблей XVIII - XIX вв., в 1971 г. выполнило научно и профессионально обоснованный проект реставрации зеленых насаждений (автор - В. А. Агальцова). Основные работы по проекту заповедник осуществил в 1970-х гг.: была произведена массовая посадка деревьев и кустарника, восстановлены липовые аллеи в Дальнем и Круглом садах, посадка дуба в Дубовой роще, цветочное оформление центральной части усадьбы. В настоящее время восстановлены композиции парка, всех трех садов, основные видовые перспективы. Центром планировки всей усадьбы был первый барский дом. В настоящее время на этом месте стоит церковь Марии Египетской, поэтому все видовые перспективы открываются отсюда. Первая - на липовую аллею Дальнего сада с беседкой в центре, о ней Лермонтов писал:
Уютный сад, обсаженный рябиной,
С беседкою, цветами и малиной,
Как детская игрушка.
Следующая - на липовую аллею Круглого сада и Дубовую рощу, по этой аллее, по свидетельству первого биографа поэта П. А. Висковатого, «на Троицу и Семик ходили в лес со всею дворней, и Михаил Юрьевич впереди всех». Третья - «на запад золотой»: на село, Большой пруд, церковь Михаила Архангела.
Из окон был прекрасный вид кругом:
Налево, то есть к западу, рядами
Пестрели кровли, трубы, а потом
За ними церковь с круглыми главами.
Зацвел по всему парку «ландыш серебристый», на террасированном склоне обнаружена «скамья дерновая», о ней Лермонтов упоминает в драме «Люди и страсти», на берегу пруда обнаружен фундамент беседки, и теперь она восстановлена; об этой беседке Лермонтов писал:
На склоне гор, близ вод, прохожий, зрел ли ты
Беседку тайную, где грустные мечты
Сидят задумавшись? Над ними свод акаций.
Там некогда стоял алтарь и муз и граций
И куст прелестных роз, взлелеянных весной.
Найдены были и другие детали, которые «звучат» у Лермонтова: аллея «темная», место качелей, «малиновая слива», «куст прелестных роз» и др. Стало очевидным, что тарханская усадьба была сконструирована в соответствии с основными принципами времени своего возникновения и являет собою замечательный образец садово-паркового искусства.
2000 - 2008 гг. стали в жизни музея этапными. В эти годы восстановлена интереснейшая историческая планировка Дальнего сада: восьмилучевые звезды аллей, сходящихся в центре к восстановленной беседке-ротонде. В окрестностях Дальнего сада кипит повседневная жизнь усадьбы: функционирует пасека, бывшая здесь в лермонтовское время, конюшня, выгул для лошадей, в манеже обучаются верховой езде дети, вокруг сада по «дичкам» проходит конный маршрут - по нему посетители катаются на фаэтоне, рядом по барскому пруду плавают прогулочные лодки, шумят фольклорные праздники, свадьбы, балы; сады дают урожай сливы, вишни, яблок, малины, бахча - чеснок, капусту, огурцы и т. д.
Проделана огромная работа по реставрации прудов: очищены ложа Большого и Среднего прудов, восстановлены береговые линии, установлены водоохранные зоны и прибрежные защитные полосы, пруды зарыблены растительноядными рыбами (белым амуром и толстолобиком).
В соседней усадьбе Апалиха, принадлежащей родственникам поэта Шан-Гиреям и являющейся частью заповедника с 1969 г., восстановлен фруктовый сад, граничный вал и канава, проведена ландшафтная рубка, лечение мемориальных деревьев, устроена дорожно-тропиночная сеть.
Во все времена самое пристальное внимание музей уделял сохранению, сбережению и восстановлению памятников архитектуры. В 1980-х гг. на первом плане оказались реставрационные работы по церкви Михаила Архангела. Были полностью 23 реконструированы деревянные кровельные сооружения над куполом и колокольней, железная кровля заменена на медную, укреплены колонны, произведена окраска внутри и снаружи. В 2001 - 2004 гг. работы по реставрации церкви были продолжены: по уникальной, специально разработанной технологии усилили фундамент здания, отреставрировали ступени папертей, выполнили кирпичную кладку порталов, произвели реставрацию стен и т. д. В 2004 г. была полностью реставрирована кирпичная ограда вокруг церкви, а в 2004 - 2006 гг. раскрыты росписи в храме. Одновременно готовили к реставрации еще два мемориальных здания рядом с церковью - церковную сторожку и часовню над могилой поэта, и в 2003 - 2005 гг. они были серьезно отреставрированы.
В 1999 - 2000 гг. провели реставрацию барского дома: заменили срубы мезонина, межэтажные перекрытия, полы первого и второго этажей, перегородки первого этажа, кровлю, обшивку дома, окна, скобянку, облицевали изразцами печи.
В последующие годы очередь дошла до ограждений балконов, веранд, карнизов, отопительной системы и т. д. Реставрационные работы по барскому дому ведутся практически постоянно, т. к. он является одним из главных памятников на усадьбе. В эти же 2000-е гг. были отреставрированы усадебная церковь Марии Египетской, людская изба и дом ключника.
С 1990-х гг. и до настоящего времени в музее постоянно и планово проводится работа по реставрации экспонатов фондовых коллекций. За эти годы к жизни возвращены, а зачастую буквально спасены от гибели тысячи музейных предметов, среди них - редчайшие издания произведений М. Ю. Лермон- това, подлинные предметы декоративно-прикладного искусства, крестьянского быта, осветительные приборы, мебель, ткани, живопись, графика, иконы и др. Нередко для восстановления того или иного предмета проводится отдельная научно-искусствоведческая работа, разрабатываются специальные уникальные технологии реставрационных методов и приемов. Иногда под слоями поздних записей на иконе обнаруживается чудная живопись XVIII века, а под простой масляной краской кресла или киота - дивной красоты благородное дерево ценной породы, и тогда музей обретает ценнейший экспонат, а посетители могут насладиться красотой, созданной столетия назад. Реставрация, восстановление архитектурных объектов, музейных предметов фондовых коллекций, зеленых насаждений, обрядов и ремесел помогает воссоздавать и сохранять быт помещичьей усадьбы первой половины XIX в. Быт как часть культуры музеефицируемой эпохи в своем многозначном содержании является базой рассказа о поэте, т. е. основой экспозиционного комплекса заповедника.
Начиная с 1992 года (восстановление интерьера церкви Михаила Архангела и возобновление в ней богослужений) в заповеднике планомерно создается новый экспозиционный комплекс на основе принципов ансамблевого метода. Созданы экспозиции: «Лермонтов и Тарханы в контексте эпохи» в барском доме, «Русский народ, этот сторукий исполин...» в доме ключника и людской избе, «Но чувство есть у нас святое...» - в церкви Марии Египетской. Элементы бытовой типологии в новом экспозиционном комплексе заповедника позволяет отразить функциональное назначение усадебных построек, садов и парка, включить их в общий ансамбль, расширить и конкретизировать образное представление об эпохе, создать своеобразный контекст образу главного героя музея - М. Ю. Лермонтову, представить мир дворянской и крестьянской усадебной жизни первой половины XIX века.
"Тарханский вестник" №22, л.6-27
Автор: Ульянова Вера Петровна -
главный хранитель Государственного Лермонтовского музея-заповедника «Тарханы»
Литература:
1. Семченко А. Д., Фролов П. А. Мгновения и вечность: К истокам творчества М. Ю. Лермонтова. Саратов, 1982.
2. ГЛМЗ «Тарханы», № ЛОМ - 22, КП - 1965, титульный лист.
3. ЦГАДА, ф. 1326, оп. 2, д. 1864.
4. М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1989.
5. Тарханский вестник. № 7. 1999.
6. Кузнецов С. Купчая Е. А. Арсеньевой. Краеведческие записки. Пенза, 1963.
7. Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Т. 2. 1760 - 1771. М., 1903.
8. ЦГАДА, ф. 1355, д. 60.
9. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1006.
10. Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: В 4 т. Т. IV. М., 1976.
11. М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1976.
12. Лермонтов М. Ю. ПСС: В 10 т. Т. VII. М., 2001.
13. М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. М., Типография В. Ф. Рихтера, 1891.