Государство есть аппарат насилия.
Отсюда: Административное насилие всегда было присуще любому государству. Государство есть аппарат насилия.
Вынесенная в заголовок фраза сказана Лениным в 1919 - именно тогда, когда ему надо было оправдать создание аппарата насилия. Лично я не являюсь ортодоксальным ленинцем и позволю себе не согласиться. Аппарат насилия присутствует в любом государстве, но лишь в качестве одной из его частей, причем в большинстве случаев - далеко не самой главной. Более того, государство старается не использовать аппарат насилия без крайней на то необходимости. Причем отнюдь не из гуманизма - а потому что слишком сильный аппарат насилия становится самостоятельной политической силой. И зачастую прямой угрозой правящей элите. Поэтому стабильные государства стараются полагаться в своих действиях на легитимность - т.е. на признание обществом их правомочности, на аппарат насилия не полагаться и не усиливать его без надобности.
В результате государственный аппарат насилия хорошо справляется со своими повседневными функциями, но, часто оказывается неспособен противостоять массовым протестам. В том числе и невооруженным. Неготовность носит как правило психологический характер. Руководители аппарата насилия - и исполнители - не готовы брать на себя ответственность за действия, которые при изменившейся ситуации могут быть признаны незаконными. Они не готовы и не хотят рисковать своей жизнью, свободой и карьерой за интересы элиты - к которой они сами не принадлежат. Они знают, что элита выйдет сухой из воды в любой ситуации, а их сделают козлами отпущения. Они действуют достаточно эффективно если испытывают личную или идеологическую ненависть к протестующим, но в остальных случаях находят сотни способов саботировать истерические требования правительства. Поход генерала Иванова на Петроград во время Февральской революции - один из блестящих тому примеров. Kак, впрочем и события арабской весны.
Если вспомнить о Германии прошлого века, то мы видим следующие факты:
1. Весь аппарат насилия Веймарской республике оказался бессилен против штурмовиков.
2. Уже с марта 1933 у Гитлера был полный доступ к силовым ресурсам государства. Однако же он предпочел создать свой собственный аппарат насилия, а не полагаться на доставшийся ему в наследство от Веймарской республики
И, наконец, если мы перейдем к ковид-диктатуре, то мы видим что в большинстве западных стран - кроме, пожалуй, Австралии - столкнувшись с массовыми протестами, власти предпочитают не обострять отношения, а выжидают, пока протесты утихнут. Т.е. они вовсе не уверены в своей силе и предпочитают на прямой конфликт не идти, а проталкивать свои решения там, где сопротивление минимальное.
Вынесенная в заголовок фраза сказана Лениным в 1919 - именно тогда, когда ему надо было оправдать создание аппарата насилия. Лично я не являюсь ортодоксальным ленинцем и позволю себе не согласиться. Аппарат насилия присутствует в любом государстве, но лишь в качестве одной из его частей, причем в большинстве случаев - далеко не самой главной. Более того, государство старается не использовать аппарат насилия без крайней на то необходимости. Причем отнюдь не из гуманизма - а потому что слишком сильный аппарат насилия становится самостоятельной политической силой. И зачастую прямой угрозой правящей элите. Поэтому стабильные государства стараются полагаться в своих действиях на легитимность - т.е. на признание обществом их правомочности, на аппарат насилия не полагаться и не усиливать его без надобности.
В результате государственный аппарат насилия хорошо справляется со своими повседневными функциями, но, часто оказывается неспособен противостоять массовым протестам. В том числе и невооруженным. Неготовность носит как правило психологический характер. Руководители аппарата насилия - и исполнители - не готовы брать на себя ответственность за действия, которые при изменившейся ситуации могут быть признаны незаконными. Они не готовы и не хотят рисковать своей жизнью, свободой и карьерой за интересы элиты - к которой они сами не принадлежат. Они знают, что элита выйдет сухой из воды в любой ситуации, а их сделают козлами отпущения. Они действуют достаточно эффективно если испытывают личную или идеологическую ненависть к протестующим, но в остальных случаях находят сотни способов саботировать истерические требования правительства. Поход генерала Иванова на Петроград во время Февральской революции - один из блестящих тому примеров. Kак, впрочем и события арабской весны.
Если вспомнить о Германии прошлого века, то мы видим следующие факты:
1. Весь аппарат насилия Веймарской республике оказался бессилен против штурмовиков.
2. Уже с марта 1933 у Гитлера был полный доступ к силовым ресурсам государства. Однако же он предпочел создать свой собственный аппарат насилия, а не полагаться на доставшийся ему в наследство от Веймарской республики
И, наконец, если мы перейдем к ковид-диктатуре, то мы видим что в большинстве западных стран - кроме, пожалуй, Австралии - столкнувшись с массовыми протестами, власти предпочитают не обострять отношения, а выжидают, пока протесты утихнут. Т.е. они вовсе не уверены в своей силе и предпочитают на прямой конфликт не идти, а проталкивать свои решения там, где сопротивление минимальное.