(no subject)
На самом деле я ужасно скучаю. Это такая простая фраза, и её нельзя сказать другими словами, все они будут означать одно и то же. Они будут означать, что просто жить, жить каждый день оказалось гораздо страшней и тяжелей, чем хоронить.
Вот настала зима. Выпал первый снег. И я думаю - мне нужно найти какие-то тёплые брюки. И вспоминаю тут же, что этим летом, в спокойный знойный день ты отдал мне забытые мной на Солянке среди твоих вещей, привезённые тобой в Р. мои шерстяные зимние брюки - ты забрал их с немногими своими вещами, когда уходил от родителей в квартиру - чтоб отдать мне. Вот своё что-то не забрал, а штаны эти - забрал.
"Вот твои тёплые штаны, мурзик, забирай, зимой будет холодно"
"Да, но ты же скоро вернёшься?"
Ты же скоро вернёшься? Я жила весной и летом без тебя, я обижалась и хотела отдышаться, прости, прости, я начала скучать осенью, а теперь зима, и зимой у нас много лет подряд был свой дом. Что бы там ни было, но это был первый дом в моей жизни, который не я для "нас" купила, сняла, организовала - а который мне дал мужчина. Он дал мне дом, а я старалась устроить там наш дом - увы, в русском языке эти два понятия обозначаются одним словом.
Я скучаю по нашему с тобой общему дому. По своему единственному в этой жизни Дому. Тому, где есть ты и есть я. Пусть ты его сам и отнял у меня, но я всё равно помню, что этот Дом нам дал ты.
Всё уже, пора тебе написать мне, позвонить, ну сколько можно молчать, приезжай уже, напиши, я каждое утро просыпаюсь и жду звонка или сообщения в чате, мы и раньше обижались и замолкали на несколько дней, но ты писал мне "Муся, ну поговори со мной, у меня час волка" - или я писала: "Я самая одинокая в мире обезьяна" - и у нас обоих отлегало от сердца, я снова могла улыбаться.
Я так боюсь, что из памяти сотрутся какие-то моменты, что я буду помнить тебя только по фотографиям, что я начну забывать твой голос, цвет твоих глаз, форму ушей, пальцев. Сегодня ночью я вспомнила, как ты приходил из кухни, когда я ложилась спать, утыкался носом мне в затылок и бубнил какие-то на ходу выдуманные сказки, чтоб я засыпала. А я смеялась и говорила, что от этого голоса в затылок наоборот не могу уснуть.
Я знаю, что скучаю по тому, каким ты был, по тому, по какому ты сам по себе скучал, по всему хорошему сразу, мне больно оттого, что мы всё просрали, наделали глупостей и ты и я, всё могло бы быть так хорошо, ну всё уже, хватит, хватит, ну отзовись, давай всё исправим, давай просто поговорим.
Не так давно ты сказал: смотрю наши американские фотографии. Какие же мы с тобой там счастливые. так захотелось, чтоб всё опять так было. Давай, а?
И я ответила - давай.
Помнишь городок Саусалито, куда мы случайно заехали вечером на машине из Сан-Франциско, там были огни и кафе, и маленькие отели, и горы, и залив. А мы были уже совсем без денег и просто катались по улицам, и договорились с тобой, что обязательно приедем сюда, снимем отель и будем каждый вечер ходить в рестораны на берегу. Ты помнишь?
Все говорят мне: он всегда будет с тобой, кто-то наверняка думает, что я во всём виновата и ничего мне не говорит, а говорит за спиной, священники говорят, что я слишком эгоистична и думаю о себе, когда так скучаю. Всё так, все правы, все до единого. Все правы, и я всё, всё понимаю, но я ничего не могу поделать, просто я дико, страшно скучаю, не как по мёртвому, как по живому, который случайно вышел из дому и почему-то никак не вернётся.
И нет ни того кабака, ни тех дружбанов, ни тех дворов и переулков, ни того Саусалито, из которого тебя можно было бы ждать.
Просто вокруг меня теперь мир, в котором тебя - нет. И это невозможно осознать, пока не потеряешь.
Вот настала зима. Выпал первый снег. И я думаю - мне нужно найти какие-то тёплые брюки. И вспоминаю тут же, что этим летом, в спокойный знойный день ты отдал мне забытые мной на Солянке среди твоих вещей, привезённые тобой в Р. мои шерстяные зимние брюки - ты забрал их с немногими своими вещами, когда уходил от родителей в квартиру - чтоб отдать мне. Вот своё что-то не забрал, а штаны эти - забрал.
"Вот твои тёплые штаны, мурзик, забирай, зимой будет холодно"
"Да, но ты же скоро вернёшься?"
Ты же скоро вернёшься? Я жила весной и летом без тебя, я обижалась и хотела отдышаться, прости, прости, я начала скучать осенью, а теперь зима, и зимой у нас много лет подряд был свой дом. Что бы там ни было, но это был первый дом в моей жизни, который не я для "нас" купила, сняла, организовала - а который мне дал мужчина. Он дал мне дом, а я старалась устроить там наш дом - увы, в русском языке эти два понятия обозначаются одним словом.
Я скучаю по нашему с тобой общему дому. По своему единственному в этой жизни Дому. Тому, где есть ты и есть я. Пусть ты его сам и отнял у меня, но я всё равно помню, что этот Дом нам дал ты.
Всё уже, пора тебе написать мне, позвонить, ну сколько можно молчать, приезжай уже, напиши, я каждое утро просыпаюсь и жду звонка или сообщения в чате, мы и раньше обижались и замолкали на несколько дней, но ты писал мне "Муся, ну поговори со мной, у меня час волка" - или я писала: "Я самая одинокая в мире обезьяна" - и у нас обоих отлегало от сердца, я снова могла улыбаться.
Я так боюсь, что из памяти сотрутся какие-то моменты, что я буду помнить тебя только по фотографиям, что я начну забывать твой голос, цвет твоих глаз, форму ушей, пальцев. Сегодня ночью я вспомнила, как ты приходил из кухни, когда я ложилась спать, утыкался носом мне в затылок и бубнил какие-то на ходу выдуманные сказки, чтоб я засыпала. А я смеялась и говорила, что от этого голоса в затылок наоборот не могу уснуть.
Я знаю, что скучаю по тому, каким ты был, по тому, по какому ты сам по себе скучал, по всему хорошему сразу, мне больно оттого, что мы всё просрали, наделали глупостей и ты и я, всё могло бы быть так хорошо, ну всё уже, хватит, хватит, ну отзовись, давай всё исправим, давай просто поговорим.
Не так давно ты сказал: смотрю наши американские фотографии. Какие же мы с тобой там счастливые. так захотелось, чтоб всё опять так было. Давай, а?
И я ответила - давай.
Помнишь городок Саусалито, куда мы случайно заехали вечером на машине из Сан-Франциско, там были огни и кафе, и маленькие отели, и горы, и залив. А мы были уже совсем без денег и просто катались по улицам, и договорились с тобой, что обязательно приедем сюда, снимем отель и будем каждый вечер ходить в рестораны на берегу. Ты помнишь?
Все говорят мне: он всегда будет с тобой, кто-то наверняка думает, что я во всём виновата и ничего мне не говорит, а говорит за спиной, священники говорят, что я слишком эгоистична и думаю о себе, когда так скучаю. Всё так, все правы, все до единого. Все правы, и я всё, всё понимаю, но я ничего не могу поделать, просто я дико, страшно скучаю, не как по мёртвому, как по живому, который случайно вышел из дому и почему-то никак не вернётся.
И нет ни того кабака, ни тех дружбанов, ни тех дворов и переулков, ни того Саусалито, из которого тебя можно было бы ждать.
Просто вокруг меня теперь мир, в котором тебя - нет. И это невозможно осознать, пока не потеряешь.