На первом и на Втором
Я сейчас буду рассуждать на очень трудную для себя тему, очень сложную и важную. Я очень боюсь сказать что-то не то, потому что любое рассуждение на эту тему можно назвать церковным словом "дерзновение".
Я дерзну.
Вчера я, ложась спать, включила телевизор и попала на канал РБК на программу Форум, в которой обсуждались пусси райот. Там, кроме ведущей, был адвокат девушек Полозов и журналист Максим Шевченко. Я до сих пор не знала, что это за журналист, лицо у него при этом знакомое и вполне симпатичное, я сегодня вот полезла про него почитать, поняла, что он персонаж весьма неоднозначный, хм, но сейчас я не о нём, и не о его деятельности, простите. И обсуждать Шевченко в духе "ну кого ты слушаешь-цитируешь, это же... (перечисление подвигов Шевченко) - не собираюсь.
В завершение программы Шевченко, который однозначно выступает за строгое наказание деукам, но при этом в программе представлял как бы голос православия, сказал вот что:
- Должен восторжествовать Закон. Сначала закон. А Иисус, Христос и вообще христианские настроения - на втором месте.
Я вольно, простите, цитирую, но точную цитату можно услышать на сайте, в архиве, программа Форум, 8 июля. Но совершенно точно он сказал вот это: закон - на первом месте. Христос - на следующем.
Я не имею никакого права начать сейчас вздыхать о том, что-де как же он неправ.
Потому что чисто по-человечески он прав. И каждый из нас, попадая в ситуацию, когда обижают нас, наших близких, наши убеждения, слабых рядом, тоже, не будем лицемерить, сначала немедленно вспоминаем о законе гражданском или, там, "понятиях", кому что ближе, а потом уже, если вспоминаем вообще - о христианских законах.
Но вот сейчас я рискну, дерзну попытаться объяснить своим читателем, в чём я осознаю роль Церкви. Не как проповедник, просто как друг - друзьям.
Самая первая и самая главная, намного в моём понимании отстоящая от других ролей, а, возможно, и единственная настоящая роль Церкви состоит вот в чём:
напоминать людям, живущим на Земле, что этот мир - не единственный.
Называть это можно по-разному. Есть много выражений об этом. "Не от мира сего" - часто говорим мы, уже не вникая в глубокий смысл этой фразы. Церковь для меня - то, что призвано быть не от мира сего. Именно это должно даже не на мистическом уровне, а на уровне поступков, зримо - отличать её от прочих земных органов и институтов.
"Всякое ныне житейское отложи попечение" - молятся перед причастием. И это о том, что Закон и всё-всё-всё, чем мы живём в Этой жизни, не на первом месте всё-таки.
Осознать это могут только святые. Мы можем только иногда об этом вспоминать. Но то, зачем Христос, Бог, воплотившийся в человеке, созвал апостолов и тем самым не просто сам пострадал, а оставил после себя Церковь - это чтоб Церковь напоминала людям именно об этом.
Мы - рассада, плотно растущая в этом ящике, и однажды нас вынут и пересадят на иные поля. Это не значит, что здесь всё равно, как расти, гнить ли с корешка, покрываться ли тлёй - не всё равно, потому что нам цвести и дальше. Если сможем и захотим.
Я нахожу много слов, пытаясь сказать об этом, но стираю и стираю. Мне страшно рассуждать на эту тему. Я, как и все вы, совершенно по-земному боюсь тутошних бед и болезней, и злодейств, и даже мелких неудач. Боюсь расставаться со своими любимыми, когда их выдёргивают из этой рассады.
Но я иду в церковь не только для того, чтоб попросить здравия и удач моей грядочке здесь, но и для того, главное - для того, чтоб стать немножко другой, заглянуть туда, куда мне с этой грядки не видать, понимаете.
И кто угодно, но только не некто, говорящий от лица Церкви, должен и может говорить: Закон на первом месте, Христос - потом.
И это я совсем не про Шевченко.
Это я про всё то, что происходит с церковью нет, не в последние полгода, а вообще всегда, увы, потому что церковь - собрание человеков. И человеки всегда срываются в мысли и заботы о своём ящике с рассадой. Срываются, но как было бы хорошо, если бы всё-таки хотя бы иногда и Церковь тоже вспоминала, что ей положено всякое житейское отложить попечение, и что для всех Закон - на первом месте, а для неё - на первом тот, кто её создал.
Вот как-то так я думаю и так ко всей этой истории отношусь.
Я, как видите, уже давно на юзерпике ношу эту, как её, шапку с дырками. Может быть, думайте что хотите, из хулиганских побуждений. Нет, я не член группы пусси райот и мне не слишком симпатична выходка их в храме.
Но, на самом деле вот почему, щас объясню. Мне когда-то (очень, очень давно) тоже было 20 лет. И я "тусовалась" среди всяких таких же безумных 20-ти летних, в каждый миг готовых на всякие дурацкие выходки. И нас арестовывала совецкая милиция за внешний вид, за странные шапки, за всё, что казалось властям и многим нормальным людям - непристойным.
И одной из самых преследуемых выходок моих ровесников и ровесниц было стремление, скажем, прийти на всенощную службу в Троице-Сергиеву Лавру. Нетнетнет, мы там не совершали панк-молебнов, потому что само то, что мы идём туда несмотря на то, что нас могут за это исключить из учебных заведений, посадить в кутузку, издеваться в отделении милиции - уже само это было панк-молебном, понимаете, о чём я. Мы наряжались, помню, под "бабок", надевая найденные на старых дачах в шкафах пальто и шали, чтоб пройти на Пасхальную службу сквозь кордоны бравых молодых дружинников, которые отлавливали молодых и стыдили, издевались, задерживали, сообщали куда надо.
Так вот, я мысленно надела сейчас эту шапку с дырками, потому что мне стало казаться, что все, кто стоял в этом кордоне, снова стоят рядами, только теперь они истово крестятся и... и говорят, что Закон - на первом месте.
А мне просто жалко девок. Потому что они ровесницы моих детей. Потому что они ровесницы меня тогдашней. Потому что их не надо больше мучать. Ну пожалуйста.
Пожалуйста, пожалуйста, давайте всё-таки уже вспомним, что Закон - это то самое житейское попечение, которое иногда нужно иметь силы отложить.
И сейчас, мне кажется, именно тот момент.
Вот это для меня, поверьте, очень важно.
Иначе так страшно думать, что нет ничего, кроме вот этого ящика с рассадой. Скажите нам, что есть сады и леса.
Я дерзну.
Вчера я, ложась спать, включила телевизор и попала на канал РБК на программу Форум, в которой обсуждались пусси райот. Там, кроме ведущей, был адвокат девушек Полозов и журналист Максим Шевченко. Я до сих пор не знала, что это за журналист, лицо у него при этом знакомое и вполне симпатичное, я сегодня вот полезла про него почитать, поняла, что он персонаж весьма неоднозначный, хм, но сейчас я не о нём, и не о его деятельности, простите. И обсуждать Шевченко в духе "ну кого ты слушаешь-цитируешь, это же... (перечисление подвигов Шевченко) - не собираюсь.
В завершение программы Шевченко, который однозначно выступает за строгое наказание деукам, но при этом в программе представлял как бы голос православия, сказал вот что:
- Должен восторжествовать Закон. Сначала закон. А Иисус, Христос и вообще христианские настроения - на втором месте.
Я вольно, простите, цитирую, но точную цитату можно услышать на сайте, в архиве, программа Форум, 8 июля. Но совершенно точно он сказал вот это: закон - на первом месте. Христос - на следующем.
Я не имею никакого права начать сейчас вздыхать о том, что-де как же он неправ.
Потому что чисто по-человечески он прав. И каждый из нас, попадая в ситуацию, когда обижают нас, наших близких, наши убеждения, слабых рядом, тоже, не будем лицемерить, сначала немедленно вспоминаем о законе гражданском или, там, "понятиях", кому что ближе, а потом уже, если вспоминаем вообще - о христианских законах.
Но вот сейчас я рискну, дерзну попытаться объяснить своим читателем, в чём я осознаю роль Церкви. Не как проповедник, просто как друг - друзьям.
Самая первая и самая главная, намного в моём понимании отстоящая от других ролей, а, возможно, и единственная настоящая роль Церкви состоит вот в чём:
напоминать людям, живущим на Земле, что этот мир - не единственный.
Называть это можно по-разному. Есть много выражений об этом. "Не от мира сего" - часто говорим мы, уже не вникая в глубокий смысл этой фразы. Церковь для меня - то, что призвано быть не от мира сего. Именно это должно даже не на мистическом уровне, а на уровне поступков, зримо - отличать её от прочих земных органов и институтов.
"Всякое ныне житейское отложи попечение" - молятся перед причастием. И это о том, что Закон и всё-всё-всё, чем мы живём в Этой жизни, не на первом месте всё-таки.
Осознать это могут только святые. Мы можем только иногда об этом вспоминать. Но то, зачем Христос, Бог, воплотившийся в человеке, созвал апостолов и тем самым не просто сам пострадал, а оставил после себя Церковь - это чтоб Церковь напоминала людям именно об этом.
Мы - рассада, плотно растущая в этом ящике, и однажды нас вынут и пересадят на иные поля. Это не значит, что здесь всё равно, как расти, гнить ли с корешка, покрываться ли тлёй - не всё равно, потому что нам цвести и дальше. Если сможем и захотим.
Я нахожу много слов, пытаясь сказать об этом, но стираю и стираю. Мне страшно рассуждать на эту тему. Я, как и все вы, совершенно по-земному боюсь тутошних бед и болезней, и злодейств, и даже мелких неудач. Боюсь расставаться со своими любимыми, когда их выдёргивают из этой рассады.
Но я иду в церковь не только для того, чтоб попросить здравия и удач моей грядочке здесь, но и для того, главное - для того, чтоб стать немножко другой, заглянуть туда, куда мне с этой грядки не видать, понимаете.
И кто угодно, но только не некто, говорящий от лица Церкви, должен и может говорить: Закон на первом месте, Христос - потом.
И это я совсем не про Шевченко.
Это я про всё то, что происходит с церковью нет, не в последние полгода, а вообще всегда, увы, потому что церковь - собрание человеков. И человеки всегда срываются в мысли и заботы о своём ящике с рассадой. Срываются, но как было бы хорошо, если бы всё-таки хотя бы иногда и Церковь тоже вспоминала, что ей положено всякое житейское отложить попечение, и что для всех Закон - на первом месте, а для неё - на первом тот, кто её создал.
Вот как-то так я думаю и так ко всей этой истории отношусь.
Я, как видите, уже давно на юзерпике ношу эту, как её, шапку с дырками. Может быть, думайте что хотите, из хулиганских побуждений. Нет, я не член группы пусси райот и мне не слишком симпатична выходка их в храме.
Но, на самом деле вот почему, щас объясню. Мне когда-то (очень, очень давно) тоже было 20 лет. И я "тусовалась" среди всяких таких же безумных 20-ти летних, в каждый миг готовых на всякие дурацкие выходки. И нас арестовывала совецкая милиция за внешний вид, за странные шапки, за всё, что казалось властям и многим нормальным людям - непристойным.
И одной из самых преследуемых выходок моих ровесников и ровесниц было стремление, скажем, прийти на всенощную службу в Троице-Сергиеву Лавру. Нетнетнет, мы там не совершали панк-молебнов, потому что само то, что мы идём туда несмотря на то, что нас могут за это исключить из учебных заведений, посадить в кутузку, издеваться в отделении милиции - уже само это было панк-молебном, понимаете, о чём я. Мы наряжались, помню, под "бабок", надевая найденные на старых дачах в шкафах пальто и шали, чтоб пройти на Пасхальную службу сквозь кордоны бравых молодых дружинников, которые отлавливали молодых и стыдили, издевались, задерживали, сообщали куда надо.
Так вот, я мысленно надела сейчас эту шапку с дырками, потому что мне стало казаться, что все, кто стоял в этом кордоне, снова стоят рядами, только теперь они истово крестятся и... и говорят, что Закон - на первом месте.
А мне просто жалко девок. Потому что они ровесницы моих детей. Потому что они ровесницы меня тогдашней. Потому что их не надо больше мучать. Ну пожалуйста.
Пожалуйста, пожалуйста, давайте всё-таки уже вспомним, что Закон - это то самое житейское попечение, которое иногда нужно иметь силы отложить.
И сейчас, мне кажется, именно тот момент.
Вот это для меня, поверьте, очень важно.
Иначе так страшно думать, что нет ничего, кроме вот этого ящика с рассадой. Скажите нам, что есть сады и леса.