Иолантощелкунчик Чернякова
До меня всё доходит, как до жирафа - с большим опозданием: посмотрел, наконец, нашумевшего «Иолантощелкунчика» Димитрия нашего Чернякова всея Руси (2016). Спектакль про то, как девушку заставили прозреть, но лучше бы этого не делали.. Помнится, она и в оригинале не очень-то радовалась пробуждению («Где я? Мне страшно!»), а тут режиссер объединил в единый сюжет загадочную оперу и балет, при жизни автора поставленные в один вечер. У Чернякова «Иоланта» стала домашним спектаклем в доме балетной Маши, по окончании которого начинается «погружение в реальность». Чувственная и временами пугающе-тревожная музыка «Щелкунчика» обрела новое сюжетное и экзистенциальное наполнение: жертвенное нисхождение из рая в «светлый мир» пороков поставлено тремя хореографами с мировым именем (Пита, Лок, Шеркауи). Дальше спойлерить не буду, при желании можно гуглить. Конечно, стоит ознакомиться и с самоё продуктом хатяп для общего развития.
Однако же хочется задать несколько вопросов критикам, глаза и уши которых растут порой из непонятных мест. Конечно, все в полном восторге. «Великолепные голоса» (Ведомости, Афиша, больше о пении не говорит никто), «четырехчасовой спектакль смотрится на одном дыхании» (Коммерсант) «выдающийся спектакль русского режиссера» («Экран и сцена»). ПТЖ и Кольта ограничились пересказом сюжета с упоминанием Фрейда.
Конечно, опера поставлена виртуозно - тут к Чернякову вопросов нет: психологические характеристики, мотивировка поступков, новые смысловые связи - всё выстроено тщательно и убедительно. И вправду великолепно поют и играют Соня Йончева (Иоланта), одессит Цымбалюк (Рене) и москвич Жилиховский (Роберт), не испортил борозды и мариинский бас Беззубенков. Остальное пение - на грани фола. Категорически не могу понять, для чего в русские оперы зовут западных певцов, не умеющих произнести ни слова по-русски. Профсоюз требует непременно угробить оперу Чайковского? Тогда для гарантии можно пригласить одних французов. Или китайцев. Зачем городить режиссерский огород со смыслами, если заморский врач поёт так же, как пишут заключения врачи в наших поликлиниках - иероглифами, где всё - сплошная загадка? Что он хочет от короля и бедной девушки - расслышать не представляется возможным. Ужасен и Водемон - в какую сторону этот польский гастарбайтер (Рутковский) тянет Иоланту, почему она непременно должна полюбить странного принца, форсированно говорящего на птичьем языке? Ведь он ее, несчастную, влечет в несуществующий рай - как наивная девушка это поймет, с каким словарем? Это же настоящий кошмар, которому добавила экспрессионистских красок и вполне отечественная, но 10-балльная голосовая качка Елены Зарембы-Марты (за пение которой, увы, просто стыдно).
Что до балета - то в нем хороша главным образом идея, реализация которой постоянно буксует. На первое место, наверное, стоит поставить красивое мультимедийное шоу, сделанное сценографами. Красиво рушится старое мироздание вместе с домом, красиво темнеет загадочный лес машиного бессознания, качественно идет блудный бегемот, забавен склад советских игрушек, ироничен (в этом весь Черняков - всё у него ненастоящее) триеровский астероид, уничтожающий планету.
Всё остальное скорее беспомощно. К сожалению, ни один из хореографов ни разу не Петипа, не Бежар, не Килиан и не Форсайт. Поэтому они ставят частности и не в состоянии придать спектаклю цельность. А Черняков по понятным причинам не умеет ставить танцы.
Артур Пита хорош в предновогодней суете, но она избыточно длинна, минут через двадцать игр в «ручеек» на языке уже висит вопрос «а танцы будут?». Эдуар Лок традиционно гиперактивными судорогами открывает сцену «безумств», но если в его гениальной «Амелии» они сведены в единую 3D-композицию, то на оперной сцене усилия Лока работают только первые 5-10 минут и заканчиваются полным коллапсом в танцевальной сюите: Арабский танец еще содержит пластическую идею, все остальные номера - уже нет. «Русский танец» - полная катастрофа, уж не знаю, намеренная или нет. Танцорки просто машут руками, как бы восклицая «всё, мы больше не можем, у нас кончился текст». Наконец, лирические сцены от Сиди Ларби Шеркауи глубоко вторичны и неинтересны - он старается подражать драмбалету, но это явно не его стихия.
Отдельно хочется сказать про политическую сцену с ватниками, отсылающую то ли к ГУЛАГу, то ли к блокаде. Внешне картинка - да, впечатляет, но что-то более бессмысленное в танцевальном плане представить трудно. И чот стало жалко ангельский хор детей, вынужденно певший за упокой этого провинциального хореокружка.
Итог - весь «Щелкунчик» превратился в томительное ожидание события, которое так и не произошло. Можно сказать, что грандиозный замысел рассыпался ввиду недостаточности калибра хореографов - убедительно говорить о вечном могут только универсальные гении. Их у Чернякова под рукой не оказалось.
Ну вот как-то так..