Сицилийская вампука
Убедился, что у нас в стране есть пытки. Даже в Петербурге, причем массовые. Догадывался, конечно, и раньше - но пока не почувствуешь всё на своей шкуре, трудно поверить. И вот сегодня я самолично стал жертвой - меня пытали четыре с лишним часа! В центре города! В Мариинском театре! Выяснилось, что главный живодёр - некто Верди, по кличке Дзюжеппе, сочинивший «Сицилийскую вечерню» под явным влиянием мафии, дотянувшей свои щупальца до северной столицы. Понятно, что без сообщников он был бы бессилен, поэтому итальянский мизантроп сумел завербовать целую труппу (!) одного из самых известных театров страны, весь вечер садистски «исполнявшую» жуткую вампуку под видом нормальной оперы. Вероятно, учитывая возможность протестных акций, действо перенесли на позднее время, когда все полицейские улягутся спать (дабы завершить темное дело заполночь, при закрытом метро), а для приманки потратили миллионы на по-настоящему голливудскую обертку. Мне удалось сбежать живым буквально за 20 минут до финального свистка, так что я свидетель, всё рассказываю как на духу.
Сюжет «вечерни» людям, видавшим «Зиту и Гиту», «Крестных отцов» и «Просто Марию», теоретически пережить можно, хотя для промывки мозгов выбраны персонажи с явной задержкой умственного развития - если зрителю всё понятно после первого предложения, то они рефлексируют на каждое микродвижение еще минимум полчаса. Текст либретто целыми кусками можно переносить в пьесу про олигофренов: «Ты мой сын!» - «Как, я твой сын?!» - «Ты что, мне не веришь?» - «Этого не может быть!» - «Точно говорю, сын» - «Какой ужас» - «Сын мой!» - «Я не твой сын» - «Вот письмо от мамы - убедись сам!» - «Во мне всё холодеет, неужели я сын вот этого отца?» - «Да, ты мой сын!» - «Это правда?» - «Прочти, что мама-то написала» - «Не верю!» - «И маме не веришь?» - «У меня не было мамы» - «А почерк её» - (подходит Елена) - Елена: «С кем ты разговариваешь?» - «Да вот, с отцом» - «С каким еще отцом?» - «Он мой отец» - «Не может быть!» - «Я сам не верю» - «С чего ты взял, что он твой отец?» - «Он только что сам сказал» - «А ты что?» - «Думаю, что делать» - «Может, спросить его еще раз?».. Ну и так далее, на отдельные слова возможны арии.
Музыка такая, что весь тот злобный пар, который выпустила на Верди «Могучая кучка» полтора столетия назад, кажется легким стёбом - за такое нужно не эпиграммы писать, а сечь розгами. Тщательно. Единственное исключение - пропиаренное Каллас небезызвестное «Болеро Елены», которое звучит, отгадайте, в каком действии? Правильно, в пятом! Почти в полночь, уже после того, как Елену почти казнили за отсутствием надежды на вменяемость, после того как выставлены в натуральную величину виселицы, как Елену всунули в петлю и все почти уже вздохнули с облегчением (зал - что одним персонажем меньше, а измученная партией Ирина Чурилова, «лауреат дельфийских игр» и какого-то новосибирского «парадиза» - что ей не придется позориться в одной из самых известных арий). Облегчения не вышло - Елену вдруг помиловали, и она, захлебываясь от чрезмерной нагрузки, широким мазком проехалась по примерному маршруту болеро. Еще хуже, надсадным ором, пел ее любовник Арриго (Август Аммонов) с маловозбуждающей комплекцией карлсона (видимо, не случайно Елена сначала выбрала виселицу). Хоры, которые могли бы спасти положение - ужас ужасный, полная каша от начала до конца, плюс-минус пару секунд относительно предписанного.
Режиссер (француз Арно Бернар) добросовестно старался превзойти по размаху «Титаник» и получить, как все приличные люди, Оскара. Действие с учетом текущей ситуации неполиткорректно перенесено в Нью-Йорк 1920-х годов (где еще могут обитать все эти недоученые или вышедшие в тираж певцы, заслуживающие только сухого закона?). Все декорации - всерьез. Если уж улица - то квартал настоящей мощёной стрит, если кафе - то минимум полторы сотни посетителей, если шантан - чтоб танцовщицы с золотыми трусами, если тюрьма - чтоб как в Гуантанамо, трупы штабелями. Изредка просматривались некие намёки на иронию (угловатая кривость шантана кагбэ отсылала к Отто Диксу - но последний всё-таки относился к мещанству критически, а не с умилением). Впрочем, пенсионерам, наверное, всё нравится - голливуд лучше, чем черно-белая рябь в телевизоре «Таурас», хоть нынешнее поколение зажило как люди.
Уставший от стонов читатель спросит - а был ли луч света в этом сомнительном царстве? Порадуем - конечно! Был отличный оркестр с Гергиевым, который прекрасно справился бы с оперой и без певцов (уж не знаю, что их удержало), был неплохой приглашенный солист в партии какого-то Рокфора или Мормона (забыл имя). Ну и главный приятный сюрприз - к остановке у театра всё-таки подъехал последний автобус, и мне не пришлось в ожидании утра ночевать в палатке.
В общем, много острых ощущений. Оч советую посетить
Сюжет «вечерни» людям, видавшим «Зиту и Гиту», «Крестных отцов» и «Просто Марию», теоретически пережить можно, хотя для промывки мозгов выбраны персонажи с явной задержкой умственного развития - если зрителю всё понятно после первого предложения, то они рефлексируют на каждое микродвижение еще минимум полчаса. Текст либретто целыми кусками можно переносить в пьесу про олигофренов: «Ты мой сын!» - «Как, я твой сын?!» - «Ты что, мне не веришь?» - «Этого не может быть!» - «Точно говорю, сын» - «Какой ужас» - «Сын мой!» - «Я не твой сын» - «Вот письмо от мамы - убедись сам!» - «Во мне всё холодеет, неужели я сын вот этого отца?» - «Да, ты мой сын!» - «Это правда?» - «Прочти, что мама-то написала» - «Не верю!» - «И маме не веришь?» - «У меня не было мамы» - «А почерк её» - (подходит Елена) - Елена: «С кем ты разговариваешь?» - «Да вот, с отцом» - «С каким еще отцом?» - «Он мой отец» - «Не может быть!» - «Я сам не верю» - «С чего ты взял, что он твой отец?» - «Он только что сам сказал» - «А ты что?» - «Думаю, что делать» - «Может, спросить его еще раз?».. Ну и так далее, на отдельные слова возможны арии.
Музыка такая, что весь тот злобный пар, который выпустила на Верди «Могучая кучка» полтора столетия назад, кажется легким стёбом - за такое нужно не эпиграммы писать, а сечь розгами. Тщательно. Единственное исключение - пропиаренное Каллас небезызвестное «Болеро Елены», которое звучит, отгадайте, в каком действии? Правильно, в пятом! Почти в полночь, уже после того, как Елену почти казнили за отсутствием надежды на вменяемость, после того как выставлены в натуральную величину виселицы, как Елену всунули в петлю и все почти уже вздохнули с облегчением (зал - что одним персонажем меньше, а измученная партией Ирина Чурилова, «лауреат дельфийских игр» и какого-то новосибирского «парадиза» - что ей не придется позориться в одной из самых известных арий). Облегчения не вышло - Елену вдруг помиловали, и она, захлебываясь от чрезмерной нагрузки, широким мазком проехалась по примерному маршруту болеро. Еще хуже, надсадным ором, пел ее любовник Арриго (Август Аммонов) с маловозбуждающей комплекцией карлсона (видимо, не случайно Елена сначала выбрала виселицу). Хоры, которые могли бы спасти положение - ужас ужасный, полная каша от начала до конца, плюс-минус пару секунд относительно предписанного.
Режиссер (француз Арно Бернар) добросовестно старался превзойти по размаху «Титаник» и получить, как все приличные люди, Оскара. Действие с учетом текущей ситуации неполиткорректно перенесено в Нью-Йорк 1920-х годов (где еще могут обитать все эти недоученые или вышедшие в тираж певцы, заслуживающие только сухого закона?). Все декорации - всерьез. Если уж улица - то квартал настоящей мощёной стрит, если кафе - то минимум полторы сотни посетителей, если шантан - чтоб танцовщицы с золотыми трусами, если тюрьма - чтоб как в Гуантанамо, трупы штабелями. Изредка просматривались некие намёки на иронию (угловатая кривость шантана кагбэ отсылала к Отто Диксу - но последний всё-таки относился к мещанству критически, а не с умилением). Впрочем, пенсионерам, наверное, всё нравится - голливуд лучше, чем черно-белая рябь в телевизоре «Таурас», хоть нынешнее поколение зажило как люди.
Уставший от стонов читатель спросит - а был ли луч света в этом сомнительном царстве? Порадуем - конечно! Был отличный оркестр с Гергиевым, который прекрасно справился бы с оперой и без певцов (уж не знаю, что их удержало), был неплохой приглашенный солист в партии какого-то Рокфора или Мормона (забыл имя). Ну и главный приятный сюрприз - к остановке у театра всё-таки подъехал последний автобус, и мне не пришлось в ожидании утра ночевать в палатке.
В общем, много острых ощущений. Оч советую посетить