«Однажды я фланелевую рубаху порвал…»
Про Дыховичного у меня есть парочка историй. С одной стороны, быть может, и не стоит про них вспоминать. Но с другой, про то, какой он интересный режиссер, вы и так везде прочитаете - а жизни, объема, так сказать, выпуклости там и не будет. Не то чтобы эта «выпуклость» была у меня - я этого человека совсем не знал; но раз эти воспоминания у меня есть - не оставаться же им навечно только моими…
Я «Прорву» пару раз смотрел, причем оба раза - когда совсем еще маленький был, только насматривался, скажем так. И применительно к тому времени легко употреблю это слово: поразило. Определенно, имя режиссера запомнил - и искренне жаль, на самом деле, что ни одна другая его картина не произвела на меня впоследствии подобного впечатления.
И случилось так, что мне повезло (тогда я считал, что и вправду повезло) высказать свою благодарность Дыховичному лично. Дело было в декабре, по-моему, 97-го, он и сотоварищи приступали к съемками «Крестоносца-2» - и давали по этому поводу пресс-конференцию. Я там выпил слегка, задал даже вопрос какой-то. Не могу уже вспомнить, как он звучал, но кажется, я как-то сводил новую работу мэтра с его программой «Уловка-22», которую в свое время я старался смотреть регулярно - что-то типа, наверное, как он будет использовать опыт тех режиссеров, про которых там рассказывает; не суть важно. И вот когда основная часть закончилась и все приступили к так называемому «личному» общению, я, зеленый совсем, не смог сдержаться - и прям подсел так к Дыховичному (благо он за барной стойкой был, а не за столиком), даже отодвинул от него кого-то, кажется, и как на духу все выложил: спасибо, мол, за «Прорву», мне, вот, мало еще лет, но большое впечатление она на меня произвела, так держать, в общем. И даже, наверное, выхватил режиссерскую руку и крепко пожал.
Меня потом ругала одна девушка, свидетельница: что не стоило, да и вообще. Я тому искренне удивлялся: как же, я - зритель, я хочу сказать спасибо, человеку должно же быть приятно!.. В принципе, подобного мнения я придерживаюсь и сейчас - и если случай подворачивается, свое спасибо говорю обязательно, но уже не подсаживаясь, как тогда, а во время интервью, например, когда человек и без того готов со мной побеседовать. А вот так чтоб - просто сесть напротив и все выложить, - я так потом перестал делать. И в Доме кино, и на фестивалях как-то не кидаюсь уже - хотя, кто знает, может, и другие режиссеры ждут этого, чужого «спасибо»…
Обидно, конечно (повторюсь), что затем благодарить мне Дыховичного стало как-то не за что. Тот же второй «Крестоносец» - понятно, что он взялся за него, чтоб просто без дела не сидеть в те лихие 90-е, чтоб хоть что-то вообще снимать; но то, что там так грустно все (хотя планировалось смешно) - ну не извиняет все равно. Я потом на этот счет с продюсером, с Иншаковым, разговаривал - и он сам, все понимая, старался закруглить тему: что как-никак, но там и Еременко, и Павлов, фильм ценен уже как память о них… Хотя с исторической точки зрения там еще и Безруков - баба; ну да ладно…
Или вот «Вдох-Выдох», который, помнится, даже вполне себе широким экраном попытались выпустить, с рекламой, то, сё. Я беззастенчиво заснул прямо на премьере, очнулся уже на титрах. И совершенно нет желания пересматривать, разбираться…
Хотя, может, и стоит. Потому как вот какой показательный случай с «Копейкой». Смотрел ее в свое время на пресс-показе, совсем не оценил: ужас, ужас. А потом, почти сразу (тут я сам не свидетель, с чужих слов передаю), Михалков устроил такой особый показ этой самой «Копейки», на который специально круг интеллигенции созвал, как бы «товарищеский суд» - типа, давайте посмотрим, каково оно, это «наше новое кино», и выскажемся; ну, как я понимаю, что-то в этом роде он сейчас с «новой волной» хотел бы сделать - чтоб все дружно собрались и осудили. И потом, значит, со мной (по знакомству) один крупный очень режиссер поделился мнением своим о просмотре: как все дружно ужаснулись, ну и он, в частности; какой кошмар, какое невероятное г*; говоря это, мой собеседник еще глаза театрально закатывал: дожили, типа. На тот момент я был с ним солидарен.
А вот прошли годы, и я эту «Копейку» пересмотрел - не сам по себе, по надобности рабочей. И как понравилась! Ну смешно же, смешно. Особенно как раз спустя время, когда весь этот смех буквально на глаза всем вылез и, обернувшись, его хорошенько разглядеть можно стало. Для меня этот повторный показ стал очередным доказательством, что фильмы пересматривать надо, особенно те, которые либо не понравились, либо были недопоняты - может случится реальная переоценка ценностей.
Правда, именно тогда случилась и неприятная такая история. Мы (моя помощница, вернее) с Дыховичным об интервью договорились - как раз насчет «Копейки», вспомним былые годы, что называется. Застолбились в одном приличном месте общепита, приехали заранее, расставились: свет, камера, ждем. Не едет. Ну, понятно - пробки, бывает; главное - мы здесь, а он - пусть опаздывает, дождемся. Чуток погодя все же звоним: как там? Он (опять же, не мне, помощнице) говорит: скоро буду, застрял - и уточняет еще, как проехать. «Скоро» проходит - а его нет. Снова звоним - он утверждает, что вот уже совсем, совсем рядом. Ждем. Причем между звонками приличное такое время проходит, не то чтобы мы каждые пять минут его доставали - понимаем же. И теперь уже перезванивать не решаемся: сказал же человек - буду. Значит, будет. Но вот проходит еще полчаса - нет его. Набираем. Нет ответа. Глухо. Ну, думаем, сейчас перезвонит. Или придет. Нет. Тишина. Звоним - так же. А время идет. Может, случилось что?.. Причем время уже поздне-осеннее, почти мороз, а помощница, значит, в легоньком совершенно одеянии, оставив пальто в гардеробе (он же уже где-то рядом идет-едет!), то и дело выбегает на улицу - встречать (потом, разумеется, заболела). А Дыховичного все нет.
Где-то уже через час после последнего с ним разговора (это не беря в расчет время. назначенное для встречи) режиссер, наконец… не, не объявляется - откликается на звонок. Помощница моя, слушая его, сереет буквально на глазах. Потом пересказывает: оказывается, он проехал - в пробке - мимо, и общепит наш не заметил. Пропустил. А возвращаться и искать не стал. И поехал спокойно себе дальше. Как будто и не было нас. И час, значит, не брал телефон - зная, что мы его ждем… И никаких, разумеется, сожалений.
У меня бывало еще, пожалуй, пару раз, чтоб интервью срывались - но чтоб вот так… Причем у нас ведь оператор со светом не наш был, со стороны брали - и реально мог возникнуть вопрос, чтоб мы с помощницей из своих его оплачивали, в связи с «плохой организацией»; хорошо еще, что обошлось и как-то все списали - но «пятно» на нас еще долго висело… Но фамилию «Дыховичный» мы себе запретили тогда произносить, только разве как самую страшную и злую шутку…
После летнего «Кинотавра» я несколько раз встречал мнение о его последнем фильме - сходное с тем, каким выше отмечалась «Копейка». Теперь, наверное, все те же люди задним числом отписывают, как это они вовремя такую тонкую картину недооценили.
Как-то надо завершать все это, пожалуй… А как - не знаю. Общие слова говорить не хочется… А, вот. Мне когда передали, что по радио сказали, что Дыховичный умер, я первым делом, извините, насчет наших журналистов пошутил: а что он друг Высоцкого - сказали?.. И действительно, читаю потом интернет: везде так и стоит в числе первых заслуг: «друг Высоцкого». Я при этом всегда поражаюсь страшно: не тому, как много у Высоцкого было близких друзей, а тому, как высоко у нас ставится это звание - «друг Высоцкого», что его всегда в некрологах первых делом упоминают… Наверное, это обидно для них, для умерших - люди ведь еще что-то в своей жизни за прошедшие почти тридцать лет сделали, кроме этой вот (несомненно, святой) дружбы…
Дыховичный вот - он «Прорву» снял.
Я «Прорву» пару раз смотрел, причем оба раза - когда совсем еще маленький был, только насматривался, скажем так. И применительно к тому времени легко употреблю это слово: поразило. Определенно, имя режиссера запомнил - и искренне жаль, на самом деле, что ни одна другая его картина не произвела на меня впоследствии подобного впечатления.
И случилось так, что мне повезло (тогда я считал, что и вправду повезло) высказать свою благодарность Дыховичному лично. Дело было в декабре, по-моему, 97-го, он и сотоварищи приступали к съемками «Крестоносца-2» - и давали по этому поводу пресс-конференцию. Я там выпил слегка, задал даже вопрос какой-то. Не могу уже вспомнить, как он звучал, но кажется, я как-то сводил новую работу мэтра с его программой «Уловка-22», которую в свое время я старался смотреть регулярно - что-то типа, наверное, как он будет использовать опыт тех режиссеров, про которых там рассказывает; не суть важно. И вот когда основная часть закончилась и все приступили к так называемому «личному» общению, я, зеленый совсем, не смог сдержаться - и прям подсел так к Дыховичному (благо он за барной стойкой был, а не за столиком), даже отодвинул от него кого-то, кажется, и как на духу все выложил: спасибо, мол, за «Прорву», мне, вот, мало еще лет, но большое впечатление она на меня произвела, так держать, в общем. И даже, наверное, выхватил режиссерскую руку и крепко пожал.
Меня потом ругала одна девушка, свидетельница: что не стоило, да и вообще. Я тому искренне удивлялся: как же, я - зритель, я хочу сказать спасибо, человеку должно же быть приятно!.. В принципе, подобного мнения я придерживаюсь и сейчас - и если случай подворачивается, свое спасибо говорю обязательно, но уже не подсаживаясь, как тогда, а во время интервью, например, когда человек и без того готов со мной побеседовать. А вот так чтоб - просто сесть напротив и все выложить, - я так потом перестал делать. И в Доме кино, и на фестивалях как-то не кидаюсь уже - хотя, кто знает, может, и другие режиссеры ждут этого, чужого «спасибо»…
Обидно, конечно (повторюсь), что затем благодарить мне Дыховичного стало как-то не за что. Тот же второй «Крестоносец» - понятно, что он взялся за него, чтоб просто без дела не сидеть в те лихие 90-е, чтоб хоть что-то вообще снимать; но то, что там так грустно все (хотя планировалось смешно) - ну не извиняет все равно. Я потом на этот счет с продюсером, с Иншаковым, разговаривал - и он сам, все понимая, старался закруглить тему: что как-никак, но там и Еременко, и Павлов, фильм ценен уже как память о них… Хотя с исторической точки зрения там еще и Безруков - баба; ну да ладно…
Или вот «Вдох-Выдох», который, помнится, даже вполне себе широким экраном попытались выпустить, с рекламой, то, сё. Я беззастенчиво заснул прямо на премьере, очнулся уже на титрах. И совершенно нет желания пересматривать, разбираться…
Хотя, может, и стоит. Потому как вот какой показательный случай с «Копейкой». Смотрел ее в свое время на пресс-показе, совсем не оценил: ужас, ужас. А потом, почти сразу (тут я сам не свидетель, с чужих слов передаю), Михалков устроил такой особый показ этой самой «Копейки», на который специально круг интеллигенции созвал, как бы «товарищеский суд» - типа, давайте посмотрим, каково оно, это «наше новое кино», и выскажемся; ну, как я понимаю, что-то в этом роде он сейчас с «новой волной» хотел бы сделать - чтоб все дружно собрались и осудили. И потом, значит, со мной (по знакомству) один крупный очень режиссер поделился мнением своим о просмотре: как все дружно ужаснулись, ну и он, в частности; какой кошмар, какое невероятное г*; говоря это, мой собеседник еще глаза театрально закатывал: дожили, типа. На тот момент я был с ним солидарен.
А вот прошли годы, и я эту «Копейку» пересмотрел - не сам по себе, по надобности рабочей. И как понравилась! Ну смешно же, смешно. Особенно как раз спустя время, когда весь этот смех буквально на глаза всем вылез и, обернувшись, его хорошенько разглядеть можно стало. Для меня этот повторный показ стал очередным доказательством, что фильмы пересматривать надо, особенно те, которые либо не понравились, либо были недопоняты - может случится реальная переоценка ценностей.
Правда, именно тогда случилась и неприятная такая история. Мы (моя помощница, вернее) с Дыховичным об интервью договорились - как раз насчет «Копейки», вспомним былые годы, что называется. Застолбились в одном приличном месте общепита, приехали заранее, расставились: свет, камера, ждем. Не едет. Ну, понятно - пробки, бывает; главное - мы здесь, а он - пусть опаздывает, дождемся. Чуток погодя все же звоним: как там? Он (опять же, не мне, помощнице) говорит: скоро буду, застрял - и уточняет еще, как проехать. «Скоро» проходит - а его нет. Снова звоним - он утверждает, что вот уже совсем, совсем рядом. Ждем. Причем между звонками приличное такое время проходит, не то чтобы мы каждые пять минут его доставали - понимаем же. И теперь уже перезванивать не решаемся: сказал же человек - буду. Значит, будет. Но вот проходит еще полчаса - нет его. Набираем. Нет ответа. Глухо. Ну, думаем, сейчас перезвонит. Или придет. Нет. Тишина. Звоним - так же. А время идет. Может, случилось что?.. Причем время уже поздне-осеннее, почти мороз, а помощница, значит, в легоньком совершенно одеянии, оставив пальто в гардеробе (он же уже где-то рядом идет-едет!), то и дело выбегает на улицу - встречать (потом, разумеется, заболела). А Дыховичного все нет.
Где-то уже через час после последнего с ним разговора (это не беря в расчет время. назначенное для встречи) режиссер, наконец… не, не объявляется - откликается на звонок. Помощница моя, слушая его, сереет буквально на глазах. Потом пересказывает: оказывается, он проехал - в пробке - мимо, и общепит наш не заметил. Пропустил. А возвращаться и искать не стал. И поехал спокойно себе дальше. Как будто и не было нас. И час, значит, не брал телефон - зная, что мы его ждем… И никаких, разумеется, сожалений.
У меня бывало еще, пожалуй, пару раз, чтоб интервью срывались - но чтоб вот так… Причем у нас ведь оператор со светом не наш был, со стороны брали - и реально мог возникнуть вопрос, чтоб мы с помощницей из своих его оплачивали, в связи с «плохой организацией»; хорошо еще, что обошлось и как-то все списали - но «пятно» на нас еще долго висело… Но фамилию «Дыховичный» мы себе запретили тогда произносить, только разве как самую страшную и злую шутку…
После летнего «Кинотавра» я несколько раз встречал мнение о его последнем фильме - сходное с тем, каким выше отмечалась «Копейка». Теперь, наверное, все те же люди задним числом отписывают, как это они вовремя такую тонкую картину недооценили.
Как-то надо завершать все это, пожалуй… А как - не знаю. Общие слова говорить не хочется… А, вот. Мне когда передали, что по радио сказали, что Дыховичный умер, я первым делом, извините, насчет наших журналистов пошутил: а что он друг Высоцкого - сказали?.. И действительно, читаю потом интернет: везде так и стоит в числе первых заслуг: «друг Высоцкого». Я при этом всегда поражаюсь страшно: не тому, как много у Высоцкого было близких друзей, а тому, как высоко у нас ставится это звание - «друг Высоцкого», что его всегда в некрологах первых делом упоминают… Наверное, это обидно для них, для умерших - люди ведь еще что-то в своей жизни за прошедшие почти тридцать лет сделали, кроме этой вот (несомненно, святой) дружбы…
Дыховичный вот - он «Прорву» снял.