Разгром
Перечитываю Александра Александровича Фадеева. Какие яркие образы - Морозов, Мечик, Левинсон, Варвара...
Партизаны:
"Окружающие люди нисколько не походили на созданных его пылким воображением. Эти были грязнее, вшивей, жестче и непосредственней. Они крали друг у друга патроны, ругались раздраженным матом из-за каждого пустяка и дрались в кровь из-за куска сала. Они издевались над Мечиком по всякому поводу - над его городским пиджаком, над правильной речью, над тем, что он не умеет чистить винтовку, даже над тем, что он съедает меньше фунта хлеба за обедом."
Левинсон:
"С той поры как Левинсон был выбран командиром, никто не мог себе представить его на другом месте: каждому казалось, что самой отличительной его чертой является именно то, что он командует их отрядом. Если бы Левинсон рассказал о том, как в детстве он помогал отцу торговать подержанной мебелью, как отец его всю жизнь хотел разбогатеть, но боялся мышей и скверно играл на скрипке, - каждый счел бы это едва ли уместной шуткой. Но Левинсон никогда не рассказывал таких вещей. Не потому, что был скрытен, а потому, что знал, что о нем думают именно как о человеке "особой породы", знал также многие свои слабости и слабости других людей и думал, что вести за собой других людей можно, только указывая им на их слабости и подавляя, пряча от них свои."
"Однако, воспользовавшись жаркими прениями, где каждый считал себя умнее других и никого не слушал, Левинсон подменил план Метелицы своим - более простым и осторожным. Но он сделал это так искусно и незаметно, что его новое предложение голосовалось как предложение Метелицы и всеми было принято."
"Как и всем в отряде, командир казался Морозке необыкновенно правильным человеком. Но так как жизненный опыт подсказывал ему, что правильных людей не существует, то он старался убедить себя, что Левинсон, наоборот, - величайший жулик и "себе на уме". Тем не менее он тоже был уверен, что командир "все видит наскрозь" и обмануть его почти невозможно: когда приходилось просить о чем-либо, Морозка испытывал странное недомогание."
Варя и Мечик: (прекрасный диалог)
"Ты ко мне наезжай почаще...
- А как же Морозка?
- А как же та? На карточке? - ответила она вопросом и засмеялась, отпрянув от Мечика, потому что Фролов повернул голову.
- Ну... Я уж и думать забыл... Порвал я карточку, - добавил он торопливо, - видала бумажки тогда?..
- Ну, а с Морозкой и того мене - он поди привык. Да он и сам гуляет... Да ты ничего, не унывай, - главное, приезжай почаще. И никому спуску не давай... сам не давай. Ребят наших бояться не нужно - это они на вид злые: палец в рот положи - откусят... А только все это не страшно - видимость одна. Нужно только самому зубы показывать...
- А ты показываешь разве?
- Мое дело женское, мне, может, этого не надо - я и на любовь возьму. А мужчине без этого нельзя... Только не сможешь ты, - добавила она, подумав. И снова, склонившись к нему, шепнула: - Может, я и люблю тебя за это... не знаю..."
Варя и Морозка: (а СанСаныч знаток человеческой натуры!)
"Морозка знал и раньше, что она гуляет в его отсутствие так же, как гуляла в девках. Он знал это еще с первого дня совместной жизни, когда пьяным утром проснулся с головной болью, в груде тел на полу, и увидел, что его молодая и законная жена спит в обнимку с рыжим Герасимом - зарубщиком из шахты No 4. Но - как и тогда, так и во всей последующей жизни - он относился к этому с полным безразличием. По сути дела, он так и не вкусил подлинной семейной жизни и сам никогда не чувствовал себя женатым человеком. Но мысль, что любовником его жены может быть такой человек, как Мечик, показалась ему сейчас очень обидной."
Мечик:"Он думал о том, как вместе с Варей вернется в город в качающемся вагоне с раскрытыми окнами, и будут плыть за окном такие же розово-тихие облака над далекими мреющими хребтами. И будут они двое сидеть у окна, прижавшись друг к другу: Варя говорит ему хорошие слова, а он гладит ее волосы, и косы у нее будут совсем золотые, как полдень... И Варя в его мечтах тоже не походила на сутулую откатчицу из шахты No 1, потому что все, о чем думал Мечик, было не настоящее, а такое, каким он хотел бы все видеть."
Вобщем весь роман - вкуснотища!
Партизаны:
"Окружающие люди нисколько не походили на созданных его пылким воображением. Эти были грязнее, вшивей, жестче и непосредственней. Они крали друг у друга патроны, ругались раздраженным матом из-за каждого пустяка и дрались в кровь из-за куска сала. Они издевались над Мечиком по всякому поводу - над его городским пиджаком, над правильной речью, над тем, что он не умеет чистить винтовку, даже над тем, что он съедает меньше фунта хлеба за обедом."
Левинсон:
"С той поры как Левинсон был выбран командиром, никто не мог себе представить его на другом месте: каждому казалось, что самой отличительной его чертой является именно то, что он командует их отрядом. Если бы Левинсон рассказал о том, как в детстве он помогал отцу торговать подержанной мебелью, как отец его всю жизнь хотел разбогатеть, но боялся мышей и скверно играл на скрипке, - каждый счел бы это едва ли уместной шуткой. Но Левинсон никогда не рассказывал таких вещей. Не потому, что был скрытен, а потому, что знал, что о нем думают именно как о человеке "особой породы", знал также многие свои слабости и слабости других людей и думал, что вести за собой других людей можно, только указывая им на их слабости и подавляя, пряча от них свои."
"Однако, воспользовавшись жаркими прениями, где каждый считал себя умнее других и никого не слушал, Левинсон подменил план Метелицы своим - более простым и осторожным. Но он сделал это так искусно и незаметно, что его новое предложение голосовалось как предложение Метелицы и всеми было принято."
"Как и всем в отряде, командир казался Морозке необыкновенно правильным человеком. Но так как жизненный опыт подсказывал ему, что правильных людей не существует, то он старался убедить себя, что Левинсон, наоборот, - величайший жулик и "себе на уме". Тем не менее он тоже был уверен, что командир "все видит наскрозь" и обмануть его почти невозможно: когда приходилось просить о чем-либо, Морозка испытывал странное недомогание."
Варя и Мечик: (прекрасный диалог)
"Ты ко мне наезжай почаще...
- А как же Морозка?
- А как же та? На карточке? - ответила она вопросом и засмеялась, отпрянув от Мечика, потому что Фролов повернул голову.
- Ну... Я уж и думать забыл... Порвал я карточку, - добавил он торопливо, - видала бумажки тогда?..
- Ну, а с Морозкой и того мене - он поди привык. Да он и сам гуляет... Да ты ничего, не унывай, - главное, приезжай почаще. И никому спуску не давай... сам не давай. Ребят наших бояться не нужно - это они на вид злые: палец в рот положи - откусят... А только все это не страшно - видимость одна. Нужно только самому зубы показывать...
- А ты показываешь разве?
- Мое дело женское, мне, может, этого не надо - я и на любовь возьму. А мужчине без этого нельзя... Только не сможешь ты, - добавила она, подумав. И снова, склонившись к нему, шепнула: - Может, я и люблю тебя за это... не знаю..."
Варя и Морозка: (а СанСаныч знаток человеческой натуры!)
"Морозка знал и раньше, что она гуляет в его отсутствие так же, как гуляла в девках. Он знал это еще с первого дня совместной жизни, когда пьяным утром проснулся с головной болью, в груде тел на полу, и увидел, что его молодая и законная жена спит в обнимку с рыжим Герасимом - зарубщиком из шахты No 4. Но - как и тогда, так и во всей последующей жизни - он относился к этому с полным безразличием. По сути дела, он так и не вкусил подлинной семейной жизни и сам никогда не чувствовал себя женатым человеком. Но мысль, что любовником его жены может быть такой человек, как Мечик, показалась ему сейчас очень обидной."
Мечик:"Он думал о том, как вместе с Варей вернется в город в качающемся вагоне с раскрытыми окнами, и будут плыть за окном такие же розово-тихие облака над далекими мреющими хребтами. И будут они двое сидеть у окна, прижавшись друг к другу: Варя говорит ему хорошие слова, а он гладит ее волосы, и косы у нее будут совсем золотые, как полдень... И Варя в его мечтах тоже не походила на сутулую откатчицу из шахты No 1, потому что все, о чем думал Мечик, было не настоящее, а такое, каким он хотел бы все видеть."
Вобщем весь роман - вкуснотища!