Кастраты в истории музыки
Творческий век кастрата был довольно долгим. Многие из них заканчивали карьеру между 50-55, что по тем временам было не просто преклонным возрастом, а очень преклонным (средняя продолжительность жизни была меньше 30, сказать, что именно кастрация обеспечивала столько долгую жизнь - нельзя, никто исследований не проводил в то время, однако, молва приписывала и не такие чудеса сей дивной процедуре). Однако даже столь преклонный возраст не был критичным для голоса певцов и в подавляющем большинстве случаев кастраты покидали сцену до того, как голос покинул их и если не на самом пике популярности, то совсем недалече.
Прощание с публикой проходило пышно и в несколько этапов: певец давал концерты и завершал серию в театре, который был по каким-то причинам ему дорог (иногда театр, где состоялось первое выступление, иногда театр, где состоялся первый триумф), но почти всегда это был «родной» театр, то, что кастрат считал почти домом.
После серии концертов певец уходил на покой, однако, покой был относительным. Многие певцы продолжали изредка петь в частном порядке. Некоторые уходили в церковь и пели там в хорах. Виттори, Този приняли сан священника, а Пистокки примкнул к ораторианцам.
Практически все кастраты участвовали в том или иной виде благотворительности: кто-то помогал бедным музыкантам, кто-то нищенствующим, кто-то содержал богадельни и почти все известные кастраты имели своих учеников (ученичество в те времена подразумевало полное содержание ребенка и обучение, тогда как ребенок гарантировал, что по окончании обучения в течении скольки-то лет будет затем отчислять часть доходов своему учителю).
Маркези, бывший наверно самым богатым, постоянно помогал нуждающимся музыкантам и в 1783 году основал Боголюбивый Филармонический Институт для устройства концертов, сборы с которых перечислялись вдовам и сиротам музыкантов.
Маттеуччо построил для священника, навещавшего его в последние годы, часовню и оставил деньги, необходимые для ее содержания.
Гваданьи столь усердно раздавал направо и налево заработанные им огромные средства, что после его смерти из всех его богатств остался разве что дом в Падуе. «Одолжить» значило для него «подарить», и многие этим пользовались. Однажды разорившийся аристократ просил у него в долг сто цехинов и клялся всеми богами, что вернет, а Гваданьи: «Я не имел в виду ничего подобного! Желай я получить мои деньги назад, я бы вам их не давал».
Фарринелли ещё до выхода на покой много занимался благотворительностью, а после изгнания из Испании, активно помогал бедным семьям, делая особенный упор на обеспечение детей едой и одеждой.
Фаринелли, как бы то ни казалось странно, умудрился в принципе избежать сколь-нибудь негативных воспоминаний о себе. Он добился очень больший успехов, однако на самом верху успеха вдруг принял приглашение испанской королевы приехать ко двору и петь для короля. Король страдал жестокими приступами неврастении и «меланхолии», подолгу не выходил из своей спальни, ни ел, ни пил, никого к себе не допускал, даже не умывался, более того, король уже не первый год страдал от припадков буйного помешательства, когда бросался с кулаками на прислугу и королеву. Именно в таком состоянии засмал короля Фаринелли. Конечно, своим пением он не излечил его, но существенно облегчил приступы и скрасил оставшиеся без малого десять лет жизни Филиппа Пятого. Фаринелли не только пел для короля, но и стал его личным другом, а так де крупной политической фигурой. Фаринелли реорганизовал мадридский театр (сам при том в театре не пел), заботился о приеме знатных особ и распоряжался важными работами - такими как внутреннее убранство дворцов Буен Ретиро и Аранхуэц или очистка реки Тахо, которая в те времена была болотистой и зловонной, покуда он не осушил берега и не очистил русло. В конце концов Фаринелли стал премьер-министром, ему вручили крест Ордена Калатравы, при том что эта награда была предназначена исключительно для высших сановников государства. Самое удивительное, что при такой близости к королевской чете о Фаринелли ходили анекдоты, как о неподкупном и неберущем взятки, фаворите. Смерть Филиппа, а затем через много лет его сына Фердинанда, стала личной трагедией для певца. Все усугубилось тем, что не смотря на личные заслуги, приемник Карл Третий «предложил» покинуть кастрату Испанию. Короли умеют быть по-королевски неблагодарны.
После изгнания кастрат вел частную жизнь, практически не пел. Умер в окружении слуг Фаринелли особо оговорил, что погребение его должно быть елико возможно скромным - он хотел быть похороненным на одном из окружающих Болонью холмов, в церкви ордена капуцинов. Через несколько лет солдаты Наполеона уничтожили эту церквушку, а вместе с ней и могилу.
Вообще каких-либо свидетельств о том, как умирали кастраты и об их похоронах, практически нет, что скорее всего свидетельствует о том, что умирали они мирно в окружении близких людей, без лишней помпы и, надеюсь, с миром в душе.
Собирая обрабатывая материал, я пришла к «удивительному» выводу, что такое чудо как кастраты на самом деле были самыми обыкновенными людьми, с самыми обыкновенными человеческими желаниями, обыкновенными причудами, обыкновенными страхами, обыкновенной болью, обыкновенными обидами, обыкновенными радостями, обыкновенной смертью, только с необыкновенным голосом. Закончу словами Фаринелли: Мне довольно знать, что я никому не причинил зла. Добавить к сему можно лишь то, что я не сумел сделать столько добра, сколько желал.