ИЗ ПОЛЕЙ, ДОНОСИТСЯ: НАЛЕЙ!!!
Стоим. На КП. Слева в центре командир полка, сразу за ним полковая разведка, дальномерщик, топогеодезист, лейтенант. Следом, на самом краю окопа стоим мы - контролирующая группа. Вообще, не пришей к мошне рукав... Татарин за дальномером, я за буссолью.
Стоим уже пол дня. И каждые пять минут кто-то говорит: сейчас начнëтся, сейчас начнëтся...
В конце-концов расслабились все.
Я долго смотрел на это голое поле, которое стлалось передо мной. Из худо замаскированной САУшки, метрах в стапятидесяти, время от времени выбегал человек в шлемофоне, в пробковом жилете, и скрывался за пригорком.
Я устал на это смотреть.
Особенность ситуации состояла в том, что полковая группа приехала в поля в первый раз в году. А наша, не вылезала из полей уже пол года. Старые маскахалаты изорвались, ящики пообтëрлись, сапоги нечищены, подшива чëрная.
Зато полковые, - всë накрашено, и отполировано, и все по форме одеты.
В центре, где полковник, начался гогот, один офицер рассказывал про ЮАР. Говорит: видел я этих наëмников. Летит такая горилла на вертолëте, и косит всë турелью, я, говорит, уже не знал в какую щель спрятаться.
Тут подходит к нам боец из полковых, и говорит: ребята, базар есть.
Татарин, как старший, сразу спрашивает:
- Чего надо?
И тот начинает долго объяснять, что вы не смотрите, что у нас всë так красиво и гладко. Мы, говорит, ребята - в жопе. Техника не работает.
- Это как? - спрашивает "ефрейтор", он же татарин, но без лычек. - У нас всë работает.
Полковой понизил голос, и говорит: аккумуляторы сели. Какая-то пизда забыла их зарядить. Если стрелять начнут, у нас ничего не работает. Поэтому, от нас к вам такое предложение, всë по-честному, когда засекаете разрыв, кричите угол и дальность громче. А мы будем накидывать ну там пятьдесят-сто метров? Договорились?
Татарин посмотрел на меня.
- Будем кричать громко, - сказал я.
Отлично.
Полковой кивнул, и ушëл.
...
Выебали нас.
Подъехал "вазик". С правой стороны от окопа. Не там, где его ждали. Вылез генерал, и войдя в окоп, сразу напоролся на нашу запасную группу.
-Это! - кричал он, - что за блядь, форма одежды!? Кто старший!?
Все замолкли. И взмокли. Выбежал лейтенант Орлов, трус, предатель и стукач.
- Я.
Генерал долго сношал Орлова, заставив меня на всë это смотреть, и снять маск-халат.
Потом, удовлетворëнный, ушëл к полковнику в центр.
- Ты почему не подшился? - спросил меня Орлов.
Я промолчал.
И тут, пронеслась команда.
Я застыл, глядя на поле, услышал знакомое:
- Осколочно-фугасный, беглым... огооонь!
Тишина.
Она длится долго.
И наконец, сзади долбануло, над головой раздался шорох пролетающих снарядов. Я увидел, как в поле взметнулись два разрыва, и через какое-то время докатились звуки.
Полковник снова взял трубку телефона, и продиктовал команду.
И вот тут случилось: в пятидесяти метрах прямо перед нами стояла самоходка, которую никто не видел.
И она выстрелила.
Звук был такой, что я чуть не обосрался от неожиданности, открылся люк, и из кустов наружу выскочила дымящаяся гильза. Только так мы узнали, что это была самоходка.
А полковые, конечно, сели в лужу. Скажем мягше: обосрались...
Стоим уже пол дня. И каждые пять минут кто-то говорит: сейчас начнëтся, сейчас начнëтся...
В конце-концов расслабились все.
Я долго смотрел на это голое поле, которое стлалось передо мной. Из худо замаскированной САУшки, метрах в стапятидесяти, время от времени выбегал человек в шлемофоне, в пробковом жилете, и скрывался за пригорком.
Я устал на это смотреть.
Особенность ситуации состояла в том, что полковая группа приехала в поля в первый раз в году. А наша, не вылезала из полей уже пол года. Старые маскахалаты изорвались, ящики пообтëрлись, сапоги нечищены, подшива чëрная.
Зато полковые, - всë накрашено, и отполировано, и все по форме одеты.
В центре, где полковник, начался гогот, один офицер рассказывал про ЮАР. Говорит: видел я этих наëмников. Летит такая горилла на вертолëте, и косит всë турелью, я, говорит, уже не знал в какую щель спрятаться.
Тут подходит к нам боец из полковых, и говорит: ребята, базар есть.
Татарин, как старший, сразу спрашивает:
- Чего надо?
И тот начинает долго объяснять, что вы не смотрите, что у нас всë так красиво и гладко. Мы, говорит, ребята - в жопе. Техника не работает.
- Это как? - спрашивает "ефрейтор", он же татарин, но без лычек. - У нас всë работает.
Полковой понизил голос, и говорит: аккумуляторы сели. Какая-то пизда забыла их зарядить. Если стрелять начнут, у нас ничего не работает. Поэтому, от нас к вам такое предложение, всë по-честному, когда засекаете разрыв, кричите угол и дальность громче. А мы будем накидывать ну там пятьдесят-сто метров? Договорились?
Татарин посмотрел на меня.
- Будем кричать громко, - сказал я.
Отлично.
Полковой кивнул, и ушëл.
...
Выебали нас.
Подъехал "вазик". С правой стороны от окопа. Не там, где его ждали. Вылез генерал, и войдя в окоп, сразу напоролся на нашу запасную группу.
-Это! - кричал он, - что за блядь, форма одежды!? Кто старший!?
Все замолкли. И взмокли. Выбежал лейтенант Орлов, трус, предатель и стукач.
- Я.
Генерал долго сношал Орлова, заставив меня на всë это смотреть, и снять маск-халат.
Потом, удовлетворëнный, ушëл к полковнику в центр.
- Ты почему не подшился? - спросил меня Орлов.
Я промолчал.
И тут, пронеслась команда.
Я застыл, глядя на поле, услышал знакомое:
- Осколочно-фугасный, беглым... огооонь!
Тишина.
Она длится долго.
И наконец, сзади долбануло, над головой раздался шорох пролетающих снарядов. Я увидел, как в поле взметнулись два разрыва, и через какое-то время докатились звуки.
Полковник снова взял трубку телефона, и продиктовал команду.
И вот тут случилось: в пятидесяти метрах прямо перед нами стояла самоходка, которую никто не видел.
И она выстрелила.
Звук был такой, что я чуть не обосрался от неожиданности, открылся люк, и из кустов наружу выскочила дымящаяся гильза. Только так мы узнали, что это была самоходка.
А полковые, конечно, сели в лужу. Скажем мягше: обосрались...