ЦАРСТВЕННОЕ СВЯЩЕНСТВО. Павел Евдокимов
ЦАРСТВЕННОЕ СВЯЩЕНСТВО - ЧИН ЛАИКОВ
Одна из особенностей римской экклезиологии выражает себя в том, что она устанавливает различие между церковью учащей и церковью учащейся.
Клир (духовенство) обладает своим собственным образом жизни, который даже и в личном плане не должен совпадать с образом жизни лаиков. Даже после их смерти место погребение его членов должно быть отделено от места погребения лаиков.
Вслед за Беллармином и протестантской полемикой, акцент в значительной степени ставится на Церкви как обществе неравном. У протестантов Церковь состоит из лаиков, имеющих между собой совершенное равенство. Пасторы поставляются вне апостольской преемственности и поэтому не составляют чиновой иерархии: они выбираются собранием, которое им делегирует право священства: проповедование и совершения культа. Часто случается, что бакалавр богословия прежде, чем быть посвященным, получает делегирование, которое ему позволяет совершать Священную Трапезу. Нет таинственных (сакраментальных) препятствий для того, чтобы любой верный получил такое же разрешение, это всего лишь вопрос дисциплинарный и вопрос компетенции.
В православии, хотя школьное богословие говорит о царственном священстве, что оно исходит из библейской истины, на практике неведение и ошибочно понятое послушание (фальшивая покорность) с легкостью приводят к неоспоримому магическому восприятию клира; остальной же народ довольствуется археологическими реминисценциями - и лаики становятся все более и более элементом пассивным.
Теперь нет ничего более ошибочного, чем определять состояние лаика негативно, как отсутствие у него иерархических функций. Здесь существует особый чин - так же, как и чин монашеский, и таинство миропомазания, которое является таинством царственного священства, противопоставляет лаика не клиру, а всем, кто вне церкви (не является церковным).
Один иудейский писатель, Эдмон Флег, пишет в «Новой песне»: «Со всех сторон ищут решение еврейской проблемы, а ее можно найти только в Библии… создадим из себя народ священников».
Только ли к еврейскому народу можно отнести это положение? Царственное священство и пророческое служение верных - необъятная тема библеистики. Прежде чем к ней приступить, есть основание вспомнить нам слова святого Василия: «Веру же приемлем не иными вновь при нас уже написанную, не смеем и сами преподавать порождений своего ума, чтобы глаголов благочестия не соделать человеческими, но чему научены от святых отцов, то и возвещаем вопрошающим нас» . Здесь речь идет совсем не о неизвестном догматическом положении, но о просто забытом. Патристическая литература этим удивительно богата и редки Отцы Церкви, которые бы не сказали хотя бы несколько слов и не пояснили бы о царственном священстве верных.
СВЯЩЕНСТВО ПО ЧИНУ (КЛИР) И ЦАРСТВЕННОЕ СВЯЩЕНСТВО (ВЕРНЫЕ)
Традиция очень устойчива в том, что касается функционального различия, абсолютно четкого, между священством чина и царственным священством. Она никогда не смешивает эти понятия, но утверждает равенство природы: все, прежде всего, есть равные члены народа Божьего, и лишь изнутри этого равенства (эквивалентности) проистекает различие функциональное. Один лишь Христос - священник, все священники по сопричастию, лишь некоторые - епископы и пресвитеры.
Эти последние - харизматические члены Тела Христова.
В катакомбе Святого Каликста (II в.) на одной фреске изображен евхаристический триптих: мужчина протягивает руку к хлебу (возлагает на хлеб), женщина стоит в молитвенной позе (оранта). Это точный образ Церкви: всеобщее царственное священство, откуда взято и поставлено отдельно посвящение епископа, который в конце концов приносит жертву и (позволяет священнодействие и) управляет осуществлением всеобщего священства.
И тогда простое собрание становится собранием церковным через присутствие епископа, который его представляет у жертвенника и в евхаристическом таинстве и конкретизирует его в Теле Христовом.
Это две формы участия в священстве Христа, и они взаимозависимы: священник не может служить литургию один, а без священника собрание не может осуществить свою собственную, прямую? харизму (дар) быть народом Божьим.
Святой Жермен, патриарх Константинопольский, настаивает на священнической природе евхаристического участия всех в священстве Христа. Действительно, во время совершения проскомидии расположенные на дискосе частицы просфоры изображают всех членов Церкви, это совершенный образ "царства", царственного священства, выраженное в евхаристическом Агнце. Вся литургия сосредоточена на бескровной жертве, на скромных человеческих дарах и на царском божественном приношении: "Прими нашу молитву, вознеси ее на святой Твой жертвенник, даруй нам способность приносить Тебе наши дары и жертвы духовные..., прими нашу жертву, и да почиет Дух милости Твоей на нас, на предложенных дарах и на всем народе" (молитва «эпиклесис» см. "Православное Богослужение", том 2, 2015, с.71). Святой Амвросий в своей молитве говорит, что епископ «приносит Богу наши печали и страдания, слезы, обеты дев и мольбы вдов, упования сирот». Молитва приношения является универсальной, она приносится от всех и для всех. Кто-то приносит хлеб и вино и, через эти дары, предлагает «духовные жертвы», которые епископ возлагает на жертвенник. Именно из этого хлеба и из этого вина, через ощутимое присутствие всех членов его Тела, Христос творит Свою Тело (плоть) и Свою Кровь, и затем (в свою очередь) предлагает их людям, делая последних действительно членами, священниками Царства.
Теперь видно, что православное представление лежит вне и эгалитаризма, и разделения надвое, и что акцент в значительной степени ставится на священническом участии всех, но в сочетании двух видов, двух типов священства. Каждый поставлен в его священство Богом и именно это божественное происхождение вводит оба типа священства в таинственное взаимоотношение.
Христос есть α и Он обращен к ω: Он и Церковь. То, что заключается в Нем Одном, разворачивается, исполняется и завершается в Его Теле: Священник обращается к Царству священников. Но если Церковь уже есть жизнь во Христе, она в то же время является способом и местом воплощения этой жизни. Пасха и Парусия еще не открыты, путь еще не совпадает с концом. Отсюда и существование двух типов священства; в них нет они ни разделения, ни противопоставления, ни смешения, но именно в различении даров являет Себя Единый Господь.
2. - ПЕРЕХОД ОТ ВЕТХОГО ЗАВЕТА К НОВОМУ ЗАВЕТУ
Народ Божий - λαὸς Θεοῦ в Ветхом Завете имеет этническое происхождение. Новый Завет разрывает расовые ограничения, и именно через принадлежность к Церкви учреждается новый народ Божий, где каждый есть лаик. Нужна «баня пакибытия», которая есть Церковь, чтобы возник новый род, где все посвящены, все святы через соучастие, и именно эта харизматическая отделенность сообщает каждому члену священническую природу, проводя его через глубокое изменение своей собственной человеческой действительности.
3. - ЭСХАТОЛОГИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ЦАРСТВЕННОГО СВЯЩЕНСТВА. КОНЕЧНАЯ ЦЕЛЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЦЕРКВИ
На основе текстов 1Петр 2:9-10 и Откр 1:6; 5:10 Отцы подчеркивали, что священство от начала учреждено Сыном для Бога Отца, Который точно указывает ее конечную цель, а значит и ее эсхатологическую природу: Христос соделал «нас царством, священниками Богу Отцу Своему» (Откр 1:6) и «потом конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу» (1Кор 15:24). Конечный итог, совершаемый Сыном в его запредельности, делает из совокупности индивидов воссозданное Человечество как царство священства. Образуя царство священников, Церковь движется к эсхатологическому завершению. От α - Единственного священника Христа, - Церковь направляется к своей ω: коллегиальному Священнику (соборности) - священству, соединенному в Царство, которое Сын и полагает в руки Отца.
4. - ТРИ ДОСТОИНСТВА - ЭЛЕМЕНТЫ ОБРАЗА БОЖЬЕГО И КОНЕЧНАЯ ЦЕЛЬ ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ
Существует единодушное свидетельство Отцов о смысле нареченного имени Христова, оно означает того, кто посвящен через помазание, в виду выполнения им тройственного служения: царственного, священнического и пророческого. В отличие от ветхозаветного устройства, где обязанности всегда были разделены, соединенность этих трех служений в Одном Сыне Давидовом воздвигает неоспоримое основание его мессианства. Слова ап. Павла «мы сделались общниками Христа» (Евр 3:14) привело отцов, путем умозаключения, к утверждению того, что каждый христианин облечен тремя служениями: царственным, священническим и пророческим: образ Божий в нем отражает Царство Отца, Священство Сына и Пророчество Святого Духа. Хотя эти три достоинства проявляют себя в Искупительном деянии Христа, они принадлежат, собственно, Его Воплощению. Теперь Воплощение предполагает обо́жение как конечную цель христианской жизни, с православной точки зрения: проникновение во все человеческое существо своими божественными энергиями (силами). Эти достоинства так представляют элементы обо́жения.
5. - ТРИ ВЛАСТИ ЦЕРКВИ И ИХ СОБОРНАЯ ПРИРОДА (СОБОРНОСТЬ)
Восточная экклезиология выделяет осуществление трех властей: управление, наблюдение и освящение. В православии они сохраняются не только у священства по чину, но через них выражается именно кафоличность всех.
Первый Собор в Иерусалиме, во времена апостолов, объединил все элементы Церкви: апостолов, старейшин и братьев. Позднее императоры будут представлять на Соборах город в качестве эпистемонархов, - тогда, как епископы будут там действительно представлять и нести на себе всю полноту верных, никогда не действуя от себя (ex sere) но всегда с согласия церкви (ex consensu ecclesiae). Святой Киприан из места его ссылки писал своим верным: «Я решил никогда не принимать никакого решения без согласия всего народа и, по моему возвращению, мы всё будем решать вместе». Высшая власть управления осуществляет себя на уровне таинства согласия всех. Соучастие в рукоположении клира, «аксиос» произносимый народом, его очень активное участие в литургии и последний аминь, - это как нерушимая подпись верных, без которой деяние не будет действительным.
На предмет учительства, необходимо подчеркнуть, что дар познания не связан с Телом в его полноте, и он отделен от только иерархических функций.
Священство по чину даровано прежде всего право совершать страшные тайны: таинства. Именно епископ совершает евхаристию и священники очень быстро, с первых веков, возводятся в свидетелей, которые удостоверяют подлинность таинств.
Епископат имеет задачу хранить чистоту представления веры, это неотъемлемый охраняющий принцип традиции.
Но, что характерно для Православия и уникально для христианского мира, это то, что преподаватели богословия, которые могут стать «учителями Церкви», в большинстве своем - лаики. Часто перед ними стоит задача проповеди и, таким образом, содействия миссионерским усилиям духовенства. На сегодняшний день в Греции Апостолики Диакония, наравне со священниками, обучает лаиков - миссионеров и проповедников, которых Церковь посылает на дело миссии. Во главе этой организации стоит лаик-богослов.
Наконец, в плане освящения, институт старчества позволяет увидеть, что простые монахи часто становятся духовными руководителями епископов, они как «юродивые», «безумные Христа ради», участвуют в этом качестве в освящающем действии Святого Духа.
II МИРОПОМАЗАНИЕ
Николай Кавасила, величайший литургист XIV в., назвал свое богословие таинств «жизнью во Христе», что показывает, что истинная родина православных душ есть Церковь литургических таинств. Он даже перефразирует текст Деян (Деян 17:28): «Ибо именно в таинствах мы живем и движемся, и существуем» и таким образом делает нас более внимательными к чинопоследованию таинств.
Традиция различает три основных таинства, связанных воедино: Крещение, Миропомазание и Евхаристию. Этот порядок соответствует постепенному введению христианина в таинственную жизнь: очищение, освящение, совершенное единение. Тройное препятствие природного несовершенства, извращённой воли и смерти оказывается опрокинутым: Крещение воссоздает Страсти и Пасху, помазание - это наша Пятидесятница, а Евхаристия - эсхатологическое излияние Царства Небес.
Если крещение приносит нам дар воссоздания нашего естества, если оно восстанавливает человеческую личность и, согласно св. Петру, рождает сокрытого человека, внутреннего человека, то именно на этого вновь рожденного человека через помазание сходит Дух Святой, чтобы влить в него дары божественной энергии, дар деятельности. Именно таинство силы вооружает нас - «воинов и атлетов Христа», чтобы, как об этом великолепно сказал Эльвирский Собор, «приносить свидетельство без страха и слабости».
После пробуждения от сна смерти через крещение, помазание нам сообщает способность и движение (Κίνησις), чтобы воплотить бескорыстное служение боговдохновенной любви.
Молитва, которая находится в сердцевине таинства, испрашивать печать дара Духа Святого и точно указывать/ясно выражать ее цель: «чтобы ему угодно было всегда служить Тебе словом и делом». На самом деле это есть посвящение всей жизни служению лаика, по возможности без остатка, ничего не утаивая ради страха «ревности Божией». Всеобъемлющий характер этого служения особо выделен в обряде пострижения волос, который одинаков с обрядом вступления в монашество. Вот молитва этого обряда: «Господи, Ты, который нам преподал, что мы делать все для Твоей славы, благослови Твоего служителя, который пришел, чтобы предложить в начаток Тебе пострижение волос с головы своей». Предложить свою жизнь, отдать Богу всё, - как мы видим, царственное священство, в его чистом виде, приближается к монашеству, и эсхатологический момент молитвы усиливает целостность посвящения: «Да воздаст он славу Тебе, и да будет он созерцать блага Иерусалима во все дни жизни своей». Во все дни, в каждый момент нашего времени: милость раскрывается на просторах Царства.
Слово «инок» на древнеславянском (монах) происходит от «иной» и означает «другой», что вполне отвечает символике нового рождения. Если монашество есть наиболее поразительное выражение этого (об этом свидетельствует изменение имени), то весь крещаемый, проходя через пострижение волос, есть заново рожденный, духовно монах, другой, отличный, нового рода.
Монашество и его ответственное брачное состояние составляют два проявления лаиката - царственного священства.
Прикосновения миропомазания сопровождаются формулой: «Печать дара Духа Святого». Они символизируют языки огня Пятитдесятницы, и миропомазанный христианин во всей своей сущности уже есть существо харизматическое, помазанник. В соответствии с глубоким выражением св. Кирилла Александрийского: «Теперь все - христы». Чтобы понять значение этих дерзких слов, следует рассмотреть тексты Священного Писания, читаемые во время этого чинопоследования: литургически они всякий раз образуют синтез центрального научения. Эти тексты таинства помазания читаются также: Апостол - в Святую Пятницу, Евангелие - в Святую Субботу: они являются кульминационными точками литургического возношения. Они нас вводят в состояние крайнего напряжения и удостоверяют высоту происходящего.
Первое чтение: Рим 6:3-12 говорит о совлечении ветхого человека и о возрождении со Христом воскресшим. Это действительно рождение человека отличного, другого, человека монашествующего с его всецелой принадлежностью Иисусу Христу.
Второе чтение: Мф 28:16-20 разъясняет цель новой жизни: дары Духа Святого сопряжены с выполнением поручения, с заданием. Литургический выбор именно этого слова, которое звучит в ушах всех утверждённых в вере христиан, уже является толкованием: призыв Господа обращен не только к апостолам и миссионерам, но ко всему человечеству, вот почему он смог на это ответить, что таинство подает благодать: «Идите, научите все народы». Рабби Маур заявляет, что «помазание дается для того, чтобы человек был укреплен Духом, дабы проповедовать другим - именно это он получил в крещении». И научение не ограничивается вербальной формой. Новозаветная недооценка значения («Царство Небесное внутри вас») и реализма паулинистическиих выражений «облечься во Христа», «отобразить Христа в себе», указывает на воцарение Христа в человеке.
Сама по себе жизнь, если она христоносная, становится апостолатом, свидетельством Присутствия. Так же и повеление: «Идите и научите» обнаруживается во всем своем универсализме, - оно обращено ко всему человечеству, и таинства возвращающие человеческую «христоносную» природу, открывают доступ к наиболее мощной форме свидетельства. Ибо человек приходит в мир не для себя, но для вполне точного поручения: «чтобы мир поверил» (Иоанн 17), для апостолата - ради спасения мира.
Напитанный от источника Хлеба и Воды Жизни Вечной, человек должен перейти от состояния пассивного и статичного, в котором он будет не более чем органом потребления, - даже если это «мистическая трапеза». Услышанное слово, воспринятые Тело и Кровь, должны через него достичь всего мира. Как чаша, исполненная присутствия Христа, человек есть приношение миру.
В обряде освящения миро епископ молит о будущих помазанниках: «О Бог, отметь их печатью мира чистого/незапятнанного, они понесут в своем сердце Христа, чтобы стать Троическим жилищем».
«Одно только нужно», о котором говорит Евангелие, - это отнюдь не индивидуальное спасение. Тот, кто хочет душу свою спасти, призван её потерять, - то есть о своем личном спасении надо забыть. «Одно только нужно», - это деятельный, динамичный, «с усилием» поиск Царства Божьего и правды Его, и это относится к каждому человеку. Вот почему все миропомазанные получают повеление от Господа: «Идите, научите все народы», возвещайте Христа, предлагайте Христа, будьте преображены вашим свидетельством и в Его Пришествии.
ΙΙΙ СВЯЩЕНСТВО ПО ЧИНУ (КЛИР) И ЦАРСТВЕННОЕ СВЯЩЕНСТВО (ВЕРНЫЕ)
Когда мы оказываемся перед удостоверением таинственной природы, никогда не стоит подвергаться соблазну счесть ее романтической абстракцией и позволить себе впасть в то упрощение, когда все слышится в плоскости и в уравновешенности нашими добрыми чувствами.
Литургические и патристические выражения нередко кажутся нам подобными поэтическому флёру, в то время как они обладают наиглубочайшей сдержанностью и наибольшим реализмом, поскольку ставят нас в самую сердцевину таинства, где даже самое красивое понятие может выражаться весьма скудным знаком.
Святой Макарий Египетский говорит: «Христианство не есть что-нибудь маловажное; оно - великая тайна. Познай же свое благородство, а именно, что призван ты в царское достоинство, что ты - род избранный, царское священство, народ святой (1Пет 2:9). Тайна Христианства необычайна для мира сего». И он добавляет суровое слово: «Если же мы еще не царственное священство, то - потому, что мы - змии, порождения гадюки».
Святой Кирилл Иерусалимский называет знак, который священник начертывает на миропомазуемом, «антитипом» - тем, что указывает на соответствие тому знаку, которым был отмечен Сам Христос. Святой Макарий дает этому глубокомысленный комментарий: «Начиная с эпохи пророков, помазание было делом предельно определенным, отделяющим священников и пророков; также и теперь духовные, помазанные небесным елеем, становятся по благодати царями, священниками и пророками небесных таин. И Арефа Кесарийский: «Бог дарует нам царство священников и пророков».
Но что означает быть царем, священником и пророком в жизни каждого человека?
1. - ЦАРСТВЕННОЕ ДОСТОИНСТВО
В сирийской анафоре свт Иоанна Златоуста священник испрашивает «духа чистого, который соделает нас стремящимися к царственному состоянию». Наиболее близкое значение постулирует аскетическое превосходство духовного над материальным, то есть освобождение от всех установлений мира, различных форм похоти и всего демонского могущества: «Вот идет Сатана и не имеет во мне ничего» - свободное слово Царя. Этой властью благодати, которая преображает природу человека, он может сказать: Я - хозяин моих инстинктов, я царствую над моей плотью и над всеми космическими пульсациями; «цари - по господству над нашими страстями», - как говорит Икумений. И свт Григорий Нисский: «Душа показывает свою царственность в свободном расположении своих желаний, это свойственно лишь царю; владычествовать над всем - это свойство царственной природы».
Но всякая «свобода от» есть одновременно и «свобода для». Если свобода есть «как?» человека и его существования, то она приглашает перейти его к «так!» в своей жизни, в её положительном наполнении, и это нас приводит к царственному священству.
2. - СВЯЩЕННЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО
Сотворенное создание оказывается в своей конечной глубине не только как задуманное, и поэтому логичное и абстрактное, но также и как любимое. «Бог от начала возлюбил нас», - как об этом говорит св. ап. Иоанн, и именно изнутри этой любви говорится о человеке, он определяется и называется; это то, что делает его действительно конкретным существующим созданием.
Созданный по образу Божьему, человек в своей сущности есть существо общественное и именно поэтому организм церковный, отвечающий этой природе, никогда не являлся какой-то внешне привнесенной институцией, но - правдой/истиной о самом человеке, запечатленной в самой его природе.
Когда человек видит себя в глубине своей тайны, он видит себя и в открытой причастности миру. Творчество великих духовных наставников учит: не надо быть тем, что ты имеешь, но надо обладать тем, что ты есть. Всегда переводить «иметь» в «быть». Недостаточно иметь нищету, молитву, но надо стать нищенствующим, молящимся. «Блаженны нищие духом», возможно, означает «блаженны не те, кто имеют духа, кто является собственником, обладателем духа, но блаженны те, кто сами есть дух». Здесь мы соприкасаемся с изменением человеческой природы, которое производит таинство, претворяя её в священническую.
В XII гл. Послания к Римлянам ап. Павел увещевает нас предоставить тела наши в жертву живую, то, что является разумным культом, отсылка к поклонению указывает на евхаристическое принесение себя в жертву. Послание к Тарсянам (IV век) говорит: «Тех, которые пребывают в девстве, чествуй их как священнослужительниц Христовых». Также и Минуций Феликс (II век) отмечает: «Тот, кто исторгает человека из опасности, приносит тучную жертву. Вот литургия, которую мы воздаём Богу: поклонение девства, любви и истины». И Ориген вполне отчётливо связывает благодать помазания и священническое принесение в жертву верными своих жизней: «Все, кто был запечатлен помазанием Святого мира, стали священниками… каждый в себе приносит свою искупительную жертву, и сам полагает огонь на жертвенник, … покуда она не истребится до конца. Если я отказываюсь от всего, чем владею, если я несу мой крест и, чтобы следовать за Христом, я возложил искупительную жертву на Божий жертвенник; или если я отдаю мое тело… и чтобы мне обрести славу мученика/свидетеля, я приношу себя самого… Если я так люблю моих братьев, что готов отдать мою жизнь за них, если за правду и истину я сражаюсь до смерти, если я умерщвляю себя… если мир для меня распялся, и я для мира, - я приношу жертву на Божий жертвенник, и я становлюсь священником этого жертвоприношения».
Об аскетическом очищении (катарсисе) говорится, что это жертвенное состояние, которое приводит к исповеданию своей веры или к обожению святости. Святой Григорий Назианзин описывает литургически правильное взаимоотношение этих терминов: «Никто не может участвовать в жертвоприношении, если он предварительно не принес в жертву себя самого». Феодор Студит добавляет: «Каждый становится сам себе священником в том, что касается его спасения». А святой Иоанн Дамаскин заключает через мариологический аспект священства: «Дева Мария есть юная священнослужительница, приносящая Себя в жертву Богу»; он называет его «расточаемым помазанием» и находит в нем прямое отношение к царственному священству.
В ходе литургии предстоящий священник, вознося приношение, говорит: «Твое из Твоего Тебе принося всегда и везде». Верный по дару царственного священства продолжает это действие «вне стен» - от служит литургию всей своей каждодневной жизнью, таким образом отвечая на молитву таинства: «Дабы нам было приятно служить Тебе всяким делом и всяким словом». Поданный жаждущему стакан воды включается в чудо на браке в Кане Галилейской. Святой Ефрем Сирин составил эпифанические гимны к Канскому чуду, из которых можно понять, что основным в святости, основным в священстве является напряженность нашего желания Бога.
3. - ПРОРОЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО
Пророк - это вовсе не тот, кто предвидит и предсказывает: в библейской традиции пророк - это тот, кто в миру чувствителен к «замыслу Бога», - тот, кто открывает и возвещает волю Бога, неуклонное действие Его милости.
Евсевий Кесарийский в своем «Доказательстве в пользу Евангелия» пишет в связи с помазанием на священство: «Мы пылаем пророческим благовонием на каждом месте, и приносим в жертву Ему благоуханный плод практического богословия». Вот превосходное определение лаиката в его профетическом понимании. Так же сказал и святой Икумений: «Цари по превосходству над нашими страстями, священники по принесению своих тел в жертву, пророки в возвещении великих таин». И в том же смысле, Феофилакт: «Пророк потому, что он видит то, чего не видел глаз».
Христианство во множестве своих исповедников и своих мучеников/свидетелей, является мессианским, революционным и взрывоопасным.
В царстве Кесаря нам приказано искать и найти то, чего там найти нельзя: Царство Бога. Но это означает именно то, что мы должны преобразить, трансцендировать его форму, его внешний образ, который проходит. Изменить мир означает перейти от того, чем мир пока не обладает, - и именно поэтому он и есть мир сей, - к тому, во что он превратится и через что он станет совсем иным, - Царствием.
Это центральный и конечный призыв Евангелия - призыв к неистовой христианской силе, которая явится в Царстве Бога. Святой Иоанн Креститель - не единственный свидетель Царства Божьего. Оно уже есть - то место, где мир побежден и где присутствует Царствие. Это не просто голос, который возвещает, это Его голос. Друг Жениха, тот, кто умаляется и становится прозрачным, чтобы Другой возрос и явился. Вот достоинство пророка: быть тем, кто всей своей жизнью, всем, что в нем уже есть, возвещает Того, Кто Грядет.
Павел Евдокимов. Париж. Журнал "СИНДЕСМОС» № 4 (с.1-8) и № 5 (с.1-4) за 1954 г.