(no subject)
Чтоб на несколько часов забыться,
притворившись безобразной птицей.
Когда-нибудь я напишу книгу. Или стих. Или песню. Идеальное произведение, продуманное до мелочей и выражающее то, что так давно рвется из моего горла, хрипит, скребется, но никак не может слететь с губ. А ты прочтешь и улыбнешься. Скажешь, что я еще совсем ребенок. Я заплачу. Не от боли, не от счастья, не от обиды. Просто заплачу. Чтобы солоноватое бурное море больше никогда не пыталось разломать мой череп во имя свободы. Я куплю нам ананасовый чай. И бисквитный рулет с клубничным вареньем, политый шоколадом. Жизнь пойдет дальше. Побежит по зеленеющему полю, приминая еще не согретые утренним солнцем травы. Я попытаюсь догнать ее и отдать опустевший стакан. Кто-то просит еще, кто-то твердит, словно молитву, слова благодарности, кто-то бьет холодную посуду, но я так и не стану личностью. Просто отдам стакан. Зачем он мне? Он мне не будет нужен. Я вернусь к тебе с пустыми руками, и ты засмеешься. Веселье будто вырвется из теплого взгляда твоих медовых глаз и, бестолково кружась в воздухе, заполнит звоном голосов давно покинутый дом моего доверия. Я тоже засмеюсь. Мой смех нарушит эту атмосферу, он переломает ноги, руки и остальные кости иллюзии счастья. Но ты не расстроишься. Посмотришь на редкие облака, на небо, такое же безразличное, далекое и доброе, как я, на запутавшиеся в ажурной ткани занавесок лучи солнца и скажешь, что я так и не повзрослела. Я поверю. Включу радио. 105 и 7. Чтобы разбавить начинающую обременять тишину. Тогда далекие крики чаек сменятся рассказом какой-то забавной истории, и отчего-то станет легче. Снова каждое утро, поеживаясь от холода, я буду размешивать сахар в наших чашках и напевать богушевскую. Или янку. Или флерушку. Ты будешь выползать на кухню, щуря сонные глаза, зевая и ворча о моих садистских наклонностях, и смотреть в окно на розовеющее меж темными ветвями полотно неба. Замерзшие руки будешь греть о протянутую чашку и, дождавшись, когда я встану рядом, произносить со снисходительной улыбкой: "Мы такие еще дети."