Топовый совр. мед.антрополог
2016 год, на церемонии вручения дипломов факультета антропологии в Калифорнийском университете в Беркли:
...многие страны, включая Польшу, Чехию, Венгрию и Данию, предпринимали шаги по строительству стен и отвергали волны беженцев, спасающихся от войн и засухи в Сирии, Ираке, Афганистане и Пакистане и сокрушительной нищеты в Сомали. Это самая большая миграция людей в Европе со времен Второй мировой войны. Контрабандистов легион, и они обманывают испуганных беженцев их деньгами и даже почками, требуемыми в обмен на предметы первой необходимости. Одним из контрабандистов, вовлеченных в этот теневой бизнес, является торговец людьми, с которым я сталкивался раньше, по имени Борис Вольфман. Действительно, как гласит старая пословица, «человек для человека волк».
В Праге ненависть, а не любовь витала в воздухе, движимая новым национализмом и народными призывами к правам на культурную, расовую и религиозную однородность. Чешская полиция начала вытаскивать беженцев из поездов и писать цифры на их руках фломастерами, жуткой (а не ползучей) ксенофобией, исламофобией и вновь возникающим антисемитизмом внутри страны. В красивом историческом центре Праги сопротивляющиеся начали штукатурить стены и окна некоторых отелей, музеев и ресторанов плакатами с надписью: «Hate Free Zone», как будто это исключение. Это может случиться и с нами. В Центре современного искусства DOX, где я читал свои лекции, мне было трудно говорить о торговле людьми таким образом, чтобы это соответствовало художественной выставке «Душа денег». В то время как у людей и животных могут быть души, я был почти уверен, что денег нет.
* * *
...Боб переехал в Калифорнию и поступил в Беркли, где он изменил свое имя на Марио, и в декабре 1964 года Марио прыгнул на эту машину, и он позволил свободе звенеть. Он сказал эти незабываемые слова: «Есть время, когда работа машины становится настолько одиозной, делает тебя настолько больным в душе, что ты не можешь принять участие; Вы не можете даже пассивно принимать участие, и поэтому вы должны положить свои тела на шестерни и на колеса, на рычаги, на весь аппарат, и вы должны заставить его остановиться. И вы должны указать людям, которые управляют ею, людям, которые владеют ею, что, если вы не свободны, машина вообще не будет работать!»
* * *
Алан знал, что «фольклор» способен действовать как сила как для зла, так и для добра, как убедительно продемонстрировала его книга о легенде о кровавом навете - как история и проекция веков антисемитизма. По иронии судьбы, Дандес, который был евреем, был обвинен в антисемитизме консервативными американскими евреями, которые попросили об его увольнении в 1988 году после статьи, которую он написал о немецких шутках, установленных в Освенциме, которая была опубликована в журнале Harper's. Эта тема возмутила обвинителей Алана. Скорее всего, они не читали его анализ. Алан считал, что эти шутки, какими бы оскорбительными они ни были, сохраняют память об Освенциме в немецком коллективном сознании. Комедия и трагедия были двумя сторонами одной медали, и черный юмор - даже шутки об Освенциме - хотя и культурно нечувствительные и неадекватные - позволили немцам смириться с невообразимыми ужасами, которые происходили в немецких лагерях смерти. Шутки были признанием, а не отрицанием трагической истории Холокоста.
* * *
Через два дня я лечу в Ресифи и Тимбаубу на северо-востоке Бразилии, чтобы работать со 120 общественными медицинскими работниками со средним школьным образованием, которые первыми и часто единственными реагируют на потребности беременных женщин, инфицированных вирусом Зика, который несет угрозу серьезных врожденных дефектов и осложняется бразильскими законами, которые по-прежнему запрещают аборты. Кризис общественного здравоохранения происходит во время почти полного краха бразильской экономики и реальной угрозы государственного переворота против президента Рабочей партии Дилмы Руссефф, чей импичмент конгрессом Бразилии был попыткой избежать обвинений в коррупции против себя.
/вышеопущенное из др. ист.: "...Некоторые матери в Бом Иисусе отказываются от пищи и ухода за младенцами, которые проявляют болезненные качества, используя скудные запасы для кормления здоровых детей, в отчаянной попытке спасти хотя бы некоторых из своих детей от голодной смерти." "Ее противоречивая работа «Смерть без плача: насилие повседневной жизни в Бразилии» была шокирующим описанием бразильских матерей, вынужденных выбирать, кто из их детей живет или умирает, из-за крайней нищеты и их жизни ужасных страданий." + "Наиболее тревожным - и спорным - является ее вывод о том, что материнская любовь в обычном понимании является чем-то вроде буржуазного мифа, роскошью для тех, кто может обоснованно рассчитывать, как эти женщины, на то, что их младенцы будут жить."/
Мы сталкиваемся с еще одним видом популистского государственного переворота в Соединенных Штатах. И вы, дорогой класс 2016 года, идете в заминированную местность, мир, не созданный вами, и плохо оснащенный, как вы можете подумать, с немногим большим, чем степень в антропологии. Но никогда еще эта степень не была более ценной и более необходимой. Прежде всего, нам нужно воздвигнуть реальные интеллектуальные барьеры против ксенофобии, опасного страха и ненависти к незнакомцам.
Я думаю, что у нас есть малоизвестный секрет в антропологии. Противоположностью ксенофобии была бы ксенофилия, термин, который едва ли существует в Интернете, за исключением некоторых ботанических видов, которые, похоже, приспосабливаются к сожительству с чужеродными растениями. Принимая эту ботаническую метафору, ксенофилия - это не столько любовь к различиям, сколько свобода от страха различия, а здоровое любопытство и желание понять незнакомцев, которых антропологи всегда рассматривали как драгоценные хранилища человеческих знаний. Могут ли антропологи - культурные, биологические, медицинские, лингвистические и археологические - использовать нашу глубокую приверженность человеческому и биологическому разнообразию, чтобы противостоять силам ненависти, страха и ксенофобии?
...Антропологи - это зеленые береты социальных наук.
https://courses.lumenlearning.com/suny-culturalanthropology/chapter/can_anthropology_save_the_world/
Ввела термин "неоканнибализм" (2001)
* В США интеллектуалов всегда маргинализировали и не уважали. Интеллектуалы в США всегда считались в основном бесполезными. Те интеллектуалы, которые оказывали влияние на общественную жизнь, как правило, были консерваторами, работающими в институтах правого толка, таких как Гуверовский институт в Стэнфордском университете и Институт Катона имени Ливертари в Вашингтоне, который пропагандирует свободное предпринимательство и малое правительство. https://elearning.unito.it/scuolacle/mod/resource/view.php?id=71225 #america
* "Достаточно хорошая наука"
Я до сих пор использую термин "достаточно хорошая этнография". Я преподаю его при написании диссертаций и иногда использую его как способ дать понять коллегам-антропологам, что мы никогда не сможем получить полную картину. Мы не можем постоянно оглядываться, чтобы проверить. Мое послание схоже с посланием Винникотта2 , который говорил о достаточно хорошей матери, - просто доверять себе. Если вы достаточно критически рефлексивны и ведете не только полевые записи, но и личный дневник почти ежедневно и просматриваете, что, по вашему мнению, вы сделали правильно, что вы не сделали, какой вопрос вы не задали, когда вы говорили слишком много: вы постоянно самоцензурируетесь. В то же время "достаточно хорошая этнография" означала, что этнография и антропология достаточно хороши. Потому что нас так сильно критиковали из-за нашего происхождения, которое, как мы знаем, коренится в колониализме. Сначала пришли военные, затем миссионеры, и они сделали безопасным для нас, антропологов, выезд в поле. Было много вещей, которые первые антропологи признали позже: что они видели и чего не видели, где они были соучастниками систем, где они видели себя в попытке быть достаточно хорошими посредниками. Каковы были потребности людей, которых они изучали, куда мы направили свою лояльность. Я определенно считаю, что наши истоки были вымазаны грязью, но я также верю, что человек развивается как антрополог. Некоторые вещи, которые я бы сказал о том, что я был босоногим антропологом в 1990-х годах, были представлением определенного момента в бразильской и латиноамериканской исто-рии. В значительной степени я просто заимствовал понятие "теология на земле", основанное на теологии освобождения. Под "босоногим антропологом" я подразумевал не то, что вы проводите время только с бедняками в трущобах, а то, что вы вступаете в определенную интимную связь. Ты делаешь себя голым в плане своего взаимодействия. Пример Леви-Стросса помогает мне задуматься о понятии "быть заново обоснованным и присутствовать в поле". Я всегда восхищался его работой и тем, как он умел размышлять о ней. Мне довелось быть в Париже на праздновании 90-летнего юбилея Гиста. Что поразило меня даже больше, чем прекрасная выставка, представленная в его честь, так это его крайняя самокритичность. Например, когда в своих фотографических мемуарах "Saudades do Brasil" (1995) он комментирует индейцев, которых он впервые изучал, он признает, что на самом деле не понимал, что эти "племена" были остатками того, что когда-то было огромной цивилизацией Амазонии. Потребовалась работа археологов, спустя долгое время после того, как Леви-Стросс опубликовал "Триста тропиков", чтобы раскопать оригинальные цивилизации, которые процветали до западного колониализма вдоль бразильской Амазонки от Белема до Манауса. Леви-Стросс только позже понял, что то, что он исследовал в то время, было, по сути, результатами массовых убийств. Когда он это сделал, он поднял нашу общую ответственность за положение этих народов и стал политически ангажированным в рамках ЮНЕСКО.
* В Бразилии вы - companheiro, термин, используемый в теологии освобождения: понятие лидерства там относится к сопровождению. Это звучит забавно: "Вы собираетесь сопровождать нас?". Но они имели в виду следующее: 'Вы собираетесь иметь солидарность с нами?'. Это не означает, что вы лидер, а скорее последователь. И я думаю, что это еще одна вещь - вы должны быть пешим солдатом, пешеходом, босоногим антропологом. Вы - самый низший в строю. /М.С. Политическая уравниловка как причина неуспеха?? Социализму нужна иерархическая консолидация для победы над подобной кап.системой /и дальнейшего обозримого успешного существования!//
* ...Тем не менее, идея относиться к каждому другому человеку так, как будто его существование важнее твоего, позволяет тебе действительно чему-то научиться у этого человека. Это очень помогло мне в моей работе над проблемой торговли органами, позволив сблизиться с людьми, которые были преступниками, и все же видеть в них людей, достойных заботы в нашем представлении о них, даже если я верю, что они совершали что-то злое. Возможно, это простой случай ненависти к злым поступкам, но не к человеку, которая считается первобытной.
* ...Весь вопрос о зле и антропологии, похоже, возник во время дискуссии с коллегой-антропологом по поводу вашей бразильской работы. Nancy Scheper-Hughes: Да, сначала это был ответ американского антрополога-психолога (ныне покойного), который участвовал в дискуссии на заседании Американской антропологической ассоциации, где я рассказывала о безумии голода и о том, как умирающим от голода детям из Алто-ду-Крузеро, Бразилия, в клинике давали извращенные лекарства: снотворное и средства для подавления аппетита. Представьте себе, что голодающему ребенку дают препарат, подавляющий аппетит! Это было просто невероятно, и не было никакого способа говорить об этом, кроме критики и предположения, что врачи либо ужасно заблуждались, либо что противоположностью добра является не зло, а безразличие. Я думаю, что от безразличия погибло больше людей, чем от физического насилия. Дикуссант сказал, что то, о чем пишет Нэнси, - это зло, а это не антропологическая тема, потому что как только вы определили зло, вы хотите остановить его, и тогда вы входите в политическую жизнь и оставляете этнографию позади.
** Сегодня я переосмысливаю свои работы о матерях и младенцах-ангелах северо-восточной Бразилии. Я думаю, что в книге "Смерть без слез" прослеживается мысль о том, что в трущобах есть что-то от этики лагеря смерти, но она так и не была сформулирована, хотя я упоминал о "лагерных пайках" и о том, что рацион рубщиков сахарного тростника был похож на рацион людей в Бухенвальде.
* национальная психиатрическая колония в Аргентине, куда я впервые попал в 2000 году под прикрытием вооруженного детектива
** я изучал небольшой отчет в British Medical Journal о государственном расследовании вопиющего жестокого обращения с колонией "умственно отсталых" людей. В отчете говорилось о пропавших без вести людях, торговле органами, торговле тисками, торговле детьми.
*** в 2000 году мы проникли туда с алиби и увидели то, что я канонически описываю как лагерь смерти. Это было действительно невероятно. Люди были абсолютно на-кинуты, они лежали на земле, некоторые были истощены.
**** Я приписал все Грязной войне и тому факту, что генерал Видела назначил того конкретного директора руководить центром, которого арестовали еще до нашего приезда. Я возвращался туда еще три раза в разных должностях и в своей будущей книге "Я предполагаю, что то, что происходило в колонии, было войной внутри Грязной войны, войной против умственной отсталости в Аргентине. Умственно отсталые люди не воспринимались как приемлемые для нового Proceso,4 который создал новое государство, одновременно очень современное и очень консервативное. Методом было злокачественное пренебрежение. С пациентами/родственниками [большинство из них оставались там на всю жизнь] обращались очень странно: им говорили, что они ничего не должны делать. Врачи говорили: "Мы возвращаем этим заключенным их права человека, их свободу. Если они не хотят есть, они не должны есть. Если они не хотят носить одежду, они не должны носить одежду. Если они хотят заниматься сексом, они могут заниматься сексом".
- Удобный либертарианский аргумент... Нэнси Шепер-Хьюз: Совершенно верно. И это был самый простой способ избавиться от них. Доктор Санчес был назначен генералом Виделой руководить колонией во время Грязной войны. Сам Видела интернировал одного из своих сыновей в колонию, и тот умер в этом ужасном месте, тогда как мог бы интернировать своих сыновей в частные учреждения, которыми управляли сестры милосердия. Я думаю, Видела и его жена стыдились своего сына, и этот опыт заставил Виделу назначить врача, который был готов позволить всем неполноценным заключенным "исчезнуть самим", что было термином, использованным протеже Санчеса в колонии.
/М.С. Вот есть явный антилиберальный аргумент против свободы. Если мы за свободу, которая де имеет границы - сама по себе что ли? То когда одни нагибают других, и уверяют, благодаря своей силе, что те сами так хотят - так вот если мы понимаем, что там есть зло, так почему его сразу нельзя ограничивать? Потому что это - против свободы, а потому не выгодно желающим нагибать, и топящим потому за свободу?/
...многие страны, включая Польшу, Чехию, Венгрию и Данию, предпринимали шаги по строительству стен и отвергали волны беженцев, спасающихся от войн и засухи в Сирии, Ираке, Афганистане и Пакистане и сокрушительной нищеты в Сомали. Это самая большая миграция людей в Европе со времен Второй мировой войны. Контрабандистов легион, и они обманывают испуганных беженцев их деньгами и даже почками, требуемыми в обмен на предметы первой необходимости. Одним из контрабандистов, вовлеченных в этот теневой бизнес, является торговец людьми, с которым я сталкивался раньше, по имени Борис Вольфман. Действительно, как гласит старая пословица, «человек для человека волк».
В Праге ненависть, а не любовь витала в воздухе, движимая новым национализмом и народными призывами к правам на культурную, расовую и религиозную однородность. Чешская полиция начала вытаскивать беженцев из поездов и писать цифры на их руках фломастерами, жуткой (а не ползучей) ксенофобией, исламофобией и вновь возникающим антисемитизмом внутри страны. В красивом историческом центре Праги сопротивляющиеся начали штукатурить стены и окна некоторых отелей, музеев и ресторанов плакатами с надписью: «Hate Free Zone», как будто это исключение. Это может случиться и с нами. В Центре современного искусства DOX, где я читал свои лекции, мне было трудно говорить о торговле людьми таким образом, чтобы это соответствовало художественной выставке «Душа денег». В то время как у людей и животных могут быть души, я был почти уверен, что денег нет.
* * *
...Боб переехал в Калифорнию и поступил в Беркли, где он изменил свое имя на Марио, и в декабре 1964 года Марио прыгнул на эту машину, и он позволил свободе звенеть. Он сказал эти незабываемые слова: «Есть время, когда работа машины становится настолько одиозной, делает тебя настолько больным в душе, что ты не можешь принять участие; Вы не можете даже пассивно принимать участие, и поэтому вы должны положить свои тела на шестерни и на колеса, на рычаги, на весь аппарат, и вы должны заставить его остановиться. И вы должны указать людям, которые управляют ею, людям, которые владеют ею, что, если вы не свободны, машина вообще не будет работать!»
* * *
Алан знал, что «фольклор» способен действовать как сила как для зла, так и для добра, как убедительно продемонстрировала его книга о легенде о кровавом навете - как история и проекция веков антисемитизма. По иронии судьбы, Дандес, который был евреем, был обвинен в антисемитизме консервативными американскими евреями, которые попросили об его увольнении в 1988 году после статьи, которую он написал о немецких шутках, установленных в Освенциме, которая была опубликована в журнале Harper's. Эта тема возмутила обвинителей Алана. Скорее всего, они не читали его анализ. Алан считал, что эти шутки, какими бы оскорбительными они ни были, сохраняют память об Освенциме в немецком коллективном сознании. Комедия и трагедия были двумя сторонами одной медали, и черный юмор - даже шутки об Освенциме - хотя и культурно нечувствительные и неадекватные - позволили немцам смириться с невообразимыми ужасами, которые происходили в немецких лагерях смерти. Шутки были признанием, а не отрицанием трагической истории Холокоста.
* * *
Через два дня я лечу в Ресифи и Тимбаубу на северо-востоке Бразилии, чтобы работать со 120 общественными медицинскими работниками со средним школьным образованием, которые первыми и часто единственными реагируют на потребности беременных женщин, инфицированных вирусом Зика, который несет угрозу серьезных врожденных дефектов и осложняется бразильскими законами, которые по-прежнему запрещают аборты. Кризис общественного здравоохранения происходит во время почти полного краха бразильской экономики и реальной угрозы государственного переворота против президента Рабочей партии Дилмы Руссефф, чей импичмент конгрессом Бразилии был попыткой избежать обвинений в коррупции против себя.
/вышеопущенное из др. ист.: "...Некоторые матери в Бом Иисусе отказываются от пищи и ухода за младенцами, которые проявляют болезненные качества, используя скудные запасы для кормления здоровых детей, в отчаянной попытке спасти хотя бы некоторых из своих детей от голодной смерти." "Ее противоречивая работа «Смерть без плача: насилие повседневной жизни в Бразилии» была шокирующим описанием бразильских матерей, вынужденных выбирать, кто из их детей живет или умирает, из-за крайней нищеты и их жизни ужасных страданий." + "Наиболее тревожным - и спорным - является ее вывод о том, что материнская любовь в обычном понимании является чем-то вроде буржуазного мифа, роскошью для тех, кто может обоснованно рассчитывать, как эти женщины, на то, что их младенцы будут жить."/
Мы сталкиваемся с еще одним видом популистского государственного переворота в Соединенных Штатах. И вы, дорогой класс 2016 года, идете в заминированную местность, мир, не созданный вами, и плохо оснащенный, как вы можете подумать, с немногим большим, чем степень в антропологии. Но никогда еще эта степень не была более ценной и более необходимой. Прежде всего, нам нужно воздвигнуть реальные интеллектуальные барьеры против ксенофобии, опасного страха и ненависти к незнакомцам.
Я думаю, что у нас есть малоизвестный секрет в антропологии. Противоположностью ксенофобии была бы ксенофилия, термин, который едва ли существует в Интернете, за исключением некоторых ботанических видов, которые, похоже, приспосабливаются к сожительству с чужеродными растениями. Принимая эту ботаническую метафору, ксенофилия - это не столько любовь к различиям, сколько свобода от страха различия, а здоровое любопытство и желание понять незнакомцев, которых антропологи всегда рассматривали как драгоценные хранилища человеческих знаний. Могут ли антропологи - культурные, биологические, медицинские, лингвистические и археологические - использовать нашу глубокую приверженность человеческому и биологическому разнообразию, чтобы противостоять силам ненависти, страха и ксенофобии?
...Антропологи - это зеленые береты социальных наук.
https://courses.lumenlearning.com/suny-culturalanthropology/chapter/can_anthropology_save_the_world/
Ввела термин "неоканнибализм" (2001)
* В США интеллектуалов всегда маргинализировали и не уважали. Интеллектуалы в США всегда считались в основном бесполезными. Те интеллектуалы, которые оказывали влияние на общественную жизнь, как правило, были консерваторами, работающими в институтах правого толка, таких как Гуверовский институт в Стэнфордском университете и Институт Катона имени Ливертари в Вашингтоне, который пропагандирует свободное предпринимательство и малое правительство. https://elearning.unito.it/scuolacle/mod/resource/view.php?id=71225 #america
* "Достаточно хорошая наука"
Я до сих пор использую термин "достаточно хорошая этнография". Я преподаю его при написании диссертаций и иногда использую его как способ дать понять коллегам-антропологам, что мы никогда не сможем получить полную картину. Мы не можем постоянно оглядываться, чтобы проверить. Мое послание схоже с посланием Винникотта2 , который говорил о достаточно хорошей матери, - просто доверять себе. Если вы достаточно критически рефлексивны и ведете не только полевые записи, но и личный дневник почти ежедневно и просматриваете, что, по вашему мнению, вы сделали правильно, что вы не сделали, какой вопрос вы не задали, когда вы говорили слишком много: вы постоянно самоцензурируетесь. В то же время "достаточно хорошая этнография" означала, что этнография и антропология достаточно хороши. Потому что нас так сильно критиковали из-за нашего происхождения, которое, как мы знаем, коренится в колониализме. Сначала пришли военные, затем миссионеры, и они сделали безопасным для нас, антропологов, выезд в поле. Было много вещей, которые первые антропологи признали позже: что они видели и чего не видели, где они были соучастниками систем, где они видели себя в попытке быть достаточно хорошими посредниками. Каковы были потребности людей, которых они изучали, куда мы направили свою лояльность. Я определенно считаю, что наши истоки были вымазаны грязью, но я также верю, что человек развивается как антрополог. Некоторые вещи, которые я бы сказал о том, что я был босоногим антропологом в 1990-х годах, были представлением определенного момента в бразильской и латиноамериканской исто-рии. В значительной степени я просто заимствовал понятие "теология на земле", основанное на теологии освобождения. Под "босоногим антропологом" я подразумевал не то, что вы проводите время только с бедняками в трущобах, а то, что вы вступаете в определенную интимную связь. Ты делаешь себя голым в плане своего взаимодействия. Пример Леви-Стросса помогает мне задуматься о понятии "быть заново обоснованным и присутствовать в поле". Я всегда восхищался его работой и тем, как он умел размышлять о ней. Мне довелось быть в Париже на праздновании 90-летнего юбилея Гиста. Что поразило меня даже больше, чем прекрасная выставка, представленная в его честь, так это его крайняя самокритичность. Например, когда в своих фотографических мемуарах "Saudades do Brasil" (1995) он комментирует индейцев, которых он впервые изучал, он признает, что на самом деле не понимал, что эти "племена" были остатками того, что когда-то было огромной цивилизацией Амазонии. Потребовалась работа археологов, спустя долгое время после того, как Леви-Стросс опубликовал "Триста тропиков", чтобы раскопать оригинальные цивилизации, которые процветали до западного колониализма вдоль бразильской Амазонки от Белема до Манауса. Леви-Стросс только позже понял, что то, что он исследовал в то время, было, по сути, результатами массовых убийств. Когда он это сделал, он поднял нашу общую ответственность за положение этих народов и стал политически ангажированным в рамках ЮНЕСКО.
* В Бразилии вы - companheiro, термин, используемый в теологии освобождения: понятие лидерства там относится к сопровождению. Это звучит забавно: "Вы собираетесь сопровождать нас?". Но они имели в виду следующее: 'Вы собираетесь иметь солидарность с нами?'. Это не означает, что вы лидер, а скорее последователь. И я думаю, что это еще одна вещь - вы должны быть пешим солдатом, пешеходом, босоногим антропологом. Вы - самый низший в строю. /М.С. Политическая уравниловка как причина неуспеха?? Социализму нужна иерархическая консолидация для победы над подобной кап.системой /и дальнейшего обозримого успешного существования!//
* ...Тем не менее, идея относиться к каждому другому человеку так, как будто его существование важнее твоего, позволяет тебе действительно чему-то научиться у этого человека. Это очень помогло мне в моей работе над проблемой торговли органами, позволив сблизиться с людьми, которые были преступниками, и все же видеть в них людей, достойных заботы в нашем представлении о них, даже если я верю, что они совершали что-то злое. Возможно, это простой случай ненависти к злым поступкам, но не к человеку, которая считается первобытной.
* ...Весь вопрос о зле и антропологии, похоже, возник во время дискуссии с коллегой-антропологом по поводу вашей бразильской работы. Nancy Scheper-Hughes: Да, сначала это был ответ американского антрополога-психолога (ныне покойного), который участвовал в дискуссии на заседании Американской антропологической ассоциации, где я рассказывала о безумии голода и о том, как умирающим от голода детям из Алто-ду-Крузеро, Бразилия, в клинике давали извращенные лекарства: снотворное и средства для подавления аппетита. Представьте себе, что голодающему ребенку дают препарат, подавляющий аппетит! Это было просто невероятно, и не было никакого способа говорить об этом, кроме критики и предположения, что врачи либо ужасно заблуждались, либо что противоположностью добра является не зло, а безразличие. Я думаю, что от безразличия погибло больше людей, чем от физического насилия. Дикуссант сказал, что то, о чем пишет Нэнси, - это зло, а это не антропологическая тема, потому что как только вы определили зло, вы хотите остановить его, и тогда вы входите в политическую жизнь и оставляете этнографию позади.
** Сегодня я переосмысливаю свои работы о матерях и младенцах-ангелах северо-восточной Бразилии. Я думаю, что в книге "Смерть без слез" прослеживается мысль о том, что в трущобах есть что-то от этики лагеря смерти, но она так и не была сформулирована, хотя я упоминал о "лагерных пайках" и о том, что рацион рубщиков сахарного тростника был похож на рацион людей в Бухенвальде.
* национальная психиатрическая колония в Аргентине, куда я впервые попал в 2000 году под прикрытием вооруженного детектива
** я изучал небольшой отчет в British Medical Journal о государственном расследовании вопиющего жестокого обращения с колонией "умственно отсталых" людей. В отчете говорилось о пропавших без вести людях, торговле органами, торговле тисками, торговле детьми.
*** в 2000 году мы проникли туда с алиби и увидели то, что я канонически описываю как лагерь смерти. Это было действительно невероятно. Люди были абсолютно на-кинуты, они лежали на земле, некоторые были истощены.
**** Я приписал все Грязной войне и тому факту, что генерал Видела назначил того конкретного директора руководить центром, которого арестовали еще до нашего приезда. Я возвращался туда еще три раза в разных должностях и в своей будущей книге "Я предполагаю, что то, что происходило в колонии, было войной внутри Грязной войны, войной против умственной отсталости в Аргентине. Умственно отсталые люди не воспринимались как приемлемые для нового Proceso,4 который создал новое государство, одновременно очень современное и очень консервативное. Методом было злокачественное пренебрежение. С пациентами/родственниками [большинство из них оставались там на всю жизнь] обращались очень странно: им говорили, что они ничего не должны делать. Врачи говорили: "Мы возвращаем этим заключенным их права человека, их свободу. Если они не хотят есть, они не должны есть. Если они не хотят носить одежду, они не должны носить одежду. Если они хотят заниматься сексом, они могут заниматься сексом".
- Удобный либертарианский аргумент... Нэнси Шепер-Хьюз: Совершенно верно. И это был самый простой способ избавиться от них. Доктор Санчес был назначен генералом Виделой руководить колонией во время Грязной войны. Сам Видела интернировал одного из своих сыновей в колонию, и тот умер в этом ужасном месте, тогда как мог бы интернировать своих сыновей в частные учреждения, которыми управляли сестры милосердия. Я думаю, Видела и его жена стыдились своего сына, и этот опыт заставил Виделу назначить врача, который был готов позволить всем неполноценным заключенным "исчезнуть самим", что было термином, использованным протеже Санчеса в колонии.
/М.С. Вот есть явный антилиберальный аргумент против свободы. Если мы за свободу, которая де имеет границы - сама по себе что ли? То когда одни нагибают других, и уверяют, благодаря своей силе, что те сами так хотят - так вот если мы понимаем, что там есть зло, так почему его сразу нельзя ограничивать? Потому что это - против свободы, а потому не выгодно желающим нагибать, и топящим потому за свободу?/