К генезису капитализма - плюс бонус
Леонид Сергеевич Васильев, доктор исторических наук, ординарный профессор НИУ ВШЭ, заведующий лабораторией исторических исследований НИУ ВШЭ (2013):
* В свое время Маркс потратил немало сил и времени, чтобы убедить читателя (знаменитая 24-я глава первого тома «Капитала»), что капитализм с капиталом в качестве его основы возникает в результате первоначального накопления. На примере Англии он стремился показать, что все шло от огораживания несчастных английских крестьян: «овцы съели людей». Дурные люди - капиталисты - в бессовестной погоне за прибылью создали за их счет свой капитал и пошли во все тяжкие...
Почему Маркс писал только о нищей, обездоливавшей своих крестьян Англии? Почему он ни разу не вспомнил о чудовищно богатой, ограбившей Америку Испании? Если уж все дело в первоначальном накоплении - так вот оно, бери не хочу! Почему же испанские гранды и идальго, живя в роскоши, сами не брали и другим, полунищим и бесправным испанским кандидатам в предбуржуа, не давали стать капиталистами? Как ни странно, но в СССР никому в голову не приходило - и не могло прийти - задать этот вопрос. Все хорошо помнили, что было с теми, кто позволял себе, например, писать об азиатском (по Марксу) способе производства, напоминающем СССР.
Так вот, в отличие от Англии, которая с XIII века имела парламент и в которой доставшиеся Европе в наследство от античного мира традиции либеральной демократии оказались наиболее живучи, породив у многих чувство личного достоинства (too much dignity), в Испании этого не было. Конечно, и этой стране как неотъемлемой части западноевропейской антично-христианской, цивилизационно-ренессансной традиции кое-что в этом смысле досталось. Иначе не открыла бы Америки...
В XVI-XVIII веках воздействие внутренних и внешних обстоятельств на англичан дало очень позитивный итог. Одолев и казнив своего монарха, парламент создал основы конституционного правления и либеральной демократии. Все абсолютно ясно. Удачная случайность и благоприятное стечение обстоятельств (античные традиции протокапитализма и движение в сторону западноевропейского предкапитализма; слабость монархии и сила ограничивающего авторитарную власть парламента, огораживание и умелая игра на беспомощности испанцев в условиях революции цен и наращивания предбуржуазного производства, мощный торговый флот) привели страну к успеху. Выразился он в росте влияния буржуа, заложивших базу буржуазных преобразований.
На всем остальном Западе (включая североитальянские города-республики Ломбардии, ранее других проявившие склонность к буржуазной активности) не возникло столь благоприятного стечения обстоятельств. Там все шло медленней и тормозилось реакцией неповоротливо-высокомерной испанской монархии. И капитализм там вплоть до революции во Франции и гения Наполеона себя не проявил. Потому вестернизировавшие весь мир великие буржуазные новации, от либеральной демократии до паровой машины, железных дорог и очень многого другого, - дело рук мастерской мира, как почтительно называли Англию.
* Вестернизация пришла к нам в специфически изуродованной форме, с резким акцентом в сторону заимствования военной мощи.
* Колониальных европейских буржуа у нас до реформ 1861 года не было. Были разные иностранцы-наемники, но не было именно буржуа с капиталом, которые действовали бы, как во всем мире вне европейского Запада, в правовом поле.
https://www.hse.ru/news/1163611/74654795.html
Валерий Федоров, генеральный директор ВЦИОМ:
Лахман не только аргументированно разгромил классовую теорию Маркса и теорию «происхождения капитализма из протестантского духа» Вебера, но и предъявил собственную и очень убедительную теорию формирования капитализма... Лахман тщательно прослеживает все перипетии классовых войн средневековой Европы - и нигде не находит практического подтверждения теории Маркса о том, что буржуазия в борьбе с дворянством утверждает капитализм. Лахман исходит из посылки о множественности элит и утверждает, что шанс на изменение своего положения у подчиненных классов («неэлит») возникает только в ситуации межэлитного конфликта. Этот шанс может реализоваться, только если неэлита вступит в союз с одной из сильных и сплоченных элит (что бывает крайне редко). В ином случае элита воссоединяется, чтобы задавить движение неэлит и вернуть их в подчиненное положение. Революция - это элитный конфликт, отягощенный конфликтом классовым.
Буржуазия лишь однажды - в ходе Великой французской революции - свергла власть короны и аристократии, уничтожила дворянское государство, чтобы установить свое собственное. Однако капитализм родился не во Франции XVIII века, а в Англии XVII столетия, и там-то буржуазия как класс напрочь отсутствовала. Лахман предлагает очень интересную трактовку истории возникновения капитализма в Англии, начиная его отсчет с Реформации. Король Генрих VIII отверг католичество, чтобы решить личные проблемы - семейные и финансовые. Имущество церкви было конфисковано и распродано по дешевке местным элитам - дворянам («джентри»). Его дочь Елизавета I уничтожила власть магнатов, чтобы устранить аристократическую оппозицию, и тем самым окончательно отдала английскую провинцию во власть джентри. Попытки Якова I и Карла I восстановить церковное имущество и угроза католической реакции сплотили джентри на идеологической платформе протестантизма. Джентри взяли под свой контроль парламент и в ходе гражданской войны и Славной революции уничтожили политическую власть короны, заменив ее парламентским режимом.
Итак, именно английские джентри, по Лахману, создали капитализм. Они не занимались никакими капиталистическими предприятиями, но нещадно эксплуатировали фермеров, арендаторов и безземельных батраков, а прибавочный продукт вкладывали в покупку предметов роскоши, облигации государственного долга и отчасти в «стартапы» тех времен. Они были кровно заинтересованы в утверждении неприкосновенности и священности частной собственности на землю - и добились этого вопреки всему. Так аграрный феодализм в Англии сменился аграрным капитализмом, что со временем создало возможности для запуска процесса индустриализации.
Что касается теории Вебера, то Лахман соглашается с ней в том, что именно Реформация сделала возможным возникновение капитализма. Но категорически возражает по поводу мнения классика, как именно Реформация сделала это! Напомню, Вебер утверждал, что именно рационалистический поворот в сознании европейских христиан, принявших протестантизм, дал толчок к их капиталистической активности. Однако история борьбы английских и французских светских и церковных элит против колдунов и магии в XVI-XVIII веках, описанная Лахманом, показывает, что дело тут вовсе не в росте рациональности. Европейцы становились рациональными (в веберовском смысле) только тогда, когда социальные ситуации давали возможность для возникновения у них заинтересованности в подобных мыслях и действиях! Такие рациональные идеологии и стратегии развивались в ответ на структурные изменения, порождаемые элитными и классовыми конфликтами.
https://историк.рф/journal/84/kapitalisty-ponevole.html
-- Бонусом --
Анатолий Вассерман:
Внедряются же новшества не столько из любви к творчеству, сколько вследствие конкуренции внутри класса эксплуататоров: не воспользуешься находкой - воспользуется другой производитель и разорит тебя.
* Вообще внутриклассовая борьба чаще всего (за исключением сравнительно редких революций, то есть радикальных и быстрых изменений структуры общества в целом) жёстче межклассовой. Хотя бы потому, что каждый представитель каждого класса нуждается в деятельности других классов ничуть не меньше (а чаще всего - куда больше), чем в своих классовых коллегах. По сходной причине внутривидовая борьба обычно жёстче межвидовой: как показал ещё Чарлз Робертович Дарвин (1809.02.12-1882.04.19), даже небольшой прирост скорости размножения, вызванный минимальными наследуемыми изменениями, через считанные поколения приводит к вытеснению тех, у кого данных изменений нет. Блестящий селекционер (и, увы, слабый теоретик) Трофим Денисович Лысенко (1898.09.29-1976.11.20) смеялся над концепцией внутривидовой борьбы: мол, заяц зайца не ест. Он почти прав: заяц всего лишь выедает подножный корм другого зайца. И тем самым убивает его куда эффективнее (и с меньшим риском для себя), чем если бы лез в драку.
/М.С. И здесь проявляется разница именно не межформационных переходов классового общества, но перехода в целом от бесклассового общества к классовому!/
https://business-magazine.online/fn_41992.html
-- Еще бонусом --
* «Англия - единственная страна, - говорил Маркс, - где рабочий класс достаточно развит и организован для того, чтобы использовать всеобщее избирательное право в своих собственных интересах".
* Ленин писал: «Либо гибель всех полученных завоеваний Советской власти, либо подведение под них экономического фундамента. В Социалистической революции политический переворот предшествует экономическому. В этом смысле политика имеет первенство над экономикой».
-- Петелька --
Рядом две вкладки открытых:
Некий Коробьин: коллективизация сельского хозяйства была решена единолично Сталиным в 1929 году, что Ленин за год до своей смерти, в 1923 году, написал два письма о кооперации сельского хозяйства, из которых видно, что ни о какой коллективизации сельского хозяйства он не думал. И если бы он был жив, то не допустил бы её.
И рядом Ленин: «крестьянин торгует сейчас по-азиатски, а для того, чтобыуметь быть торгашом, надо торговать по-европейски. От этого нас отделяет целая эпоха».
От меня еще: Так вот факт ли, что без коллективизации, одной только кооперацией, можно было побудить работать тогда советского крестьянина так, как это необходимо было для социализма? Ой, сомневаюсь.
* В свое время Маркс потратил немало сил и времени, чтобы убедить читателя (знаменитая 24-я глава первого тома «Капитала»), что капитализм с капиталом в качестве его основы возникает в результате первоначального накопления. На примере Англии он стремился показать, что все шло от огораживания несчастных английских крестьян: «овцы съели людей». Дурные люди - капиталисты - в бессовестной погоне за прибылью создали за их счет свой капитал и пошли во все тяжкие...
Почему Маркс писал только о нищей, обездоливавшей своих крестьян Англии? Почему он ни разу не вспомнил о чудовищно богатой, ограбившей Америку Испании? Если уж все дело в первоначальном накоплении - так вот оно, бери не хочу! Почему же испанские гранды и идальго, живя в роскоши, сами не брали и другим, полунищим и бесправным испанским кандидатам в предбуржуа, не давали стать капиталистами? Как ни странно, но в СССР никому в голову не приходило - и не могло прийти - задать этот вопрос. Все хорошо помнили, что было с теми, кто позволял себе, например, писать об азиатском (по Марксу) способе производства, напоминающем СССР.
Так вот, в отличие от Англии, которая с XIII века имела парламент и в которой доставшиеся Европе в наследство от античного мира традиции либеральной демократии оказались наиболее живучи, породив у многих чувство личного достоинства (too much dignity), в Испании этого не было. Конечно, и этой стране как неотъемлемой части западноевропейской антично-христианской, цивилизационно-ренессансной традиции кое-что в этом смысле досталось. Иначе не открыла бы Америки...
В XVI-XVIII веках воздействие внутренних и внешних обстоятельств на англичан дало очень позитивный итог. Одолев и казнив своего монарха, парламент создал основы конституционного правления и либеральной демократии. Все абсолютно ясно. Удачная случайность и благоприятное стечение обстоятельств (античные традиции протокапитализма и движение в сторону западноевропейского предкапитализма; слабость монархии и сила ограничивающего авторитарную власть парламента, огораживание и умелая игра на беспомощности испанцев в условиях революции цен и наращивания предбуржуазного производства, мощный торговый флот) привели страну к успеху. Выразился он в росте влияния буржуа, заложивших базу буржуазных преобразований.
На всем остальном Западе (включая североитальянские города-республики Ломбардии, ранее других проявившие склонность к буржуазной активности) не возникло столь благоприятного стечения обстоятельств. Там все шло медленней и тормозилось реакцией неповоротливо-высокомерной испанской монархии. И капитализм там вплоть до революции во Франции и гения Наполеона себя не проявил. Потому вестернизировавшие весь мир великие буржуазные новации, от либеральной демократии до паровой машины, железных дорог и очень многого другого, - дело рук мастерской мира, как почтительно называли Англию.
* Вестернизация пришла к нам в специфически изуродованной форме, с резким акцентом в сторону заимствования военной мощи.
* Колониальных европейских буржуа у нас до реформ 1861 года не было. Были разные иностранцы-наемники, но не было именно буржуа с капиталом, которые действовали бы, как во всем мире вне европейского Запада, в правовом поле.
https://www.hse.ru/news/1163611/74654795.html
Валерий Федоров, генеральный директор ВЦИОМ:
Лахман не только аргументированно разгромил классовую теорию Маркса и теорию «происхождения капитализма из протестантского духа» Вебера, но и предъявил собственную и очень убедительную теорию формирования капитализма... Лахман тщательно прослеживает все перипетии классовых войн средневековой Европы - и нигде не находит практического подтверждения теории Маркса о том, что буржуазия в борьбе с дворянством утверждает капитализм. Лахман исходит из посылки о множественности элит и утверждает, что шанс на изменение своего положения у подчиненных классов («неэлит») возникает только в ситуации межэлитного конфликта. Этот шанс может реализоваться, только если неэлита вступит в союз с одной из сильных и сплоченных элит (что бывает крайне редко). В ином случае элита воссоединяется, чтобы задавить движение неэлит и вернуть их в подчиненное положение. Революция - это элитный конфликт, отягощенный конфликтом классовым.
Буржуазия лишь однажды - в ходе Великой французской революции - свергла власть короны и аристократии, уничтожила дворянское государство, чтобы установить свое собственное. Однако капитализм родился не во Франции XVIII века, а в Англии XVII столетия, и там-то буржуазия как класс напрочь отсутствовала. Лахман предлагает очень интересную трактовку истории возникновения капитализма в Англии, начиная его отсчет с Реформации. Король Генрих VIII отверг католичество, чтобы решить личные проблемы - семейные и финансовые. Имущество церкви было конфисковано и распродано по дешевке местным элитам - дворянам («джентри»). Его дочь Елизавета I уничтожила власть магнатов, чтобы устранить аристократическую оппозицию, и тем самым окончательно отдала английскую провинцию во власть джентри. Попытки Якова I и Карла I восстановить церковное имущество и угроза католической реакции сплотили джентри на идеологической платформе протестантизма. Джентри взяли под свой контроль парламент и в ходе гражданской войны и Славной революции уничтожили политическую власть короны, заменив ее парламентским режимом.
Итак, именно английские джентри, по Лахману, создали капитализм. Они не занимались никакими капиталистическими предприятиями, но нещадно эксплуатировали фермеров, арендаторов и безземельных батраков, а прибавочный продукт вкладывали в покупку предметов роскоши, облигации государственного долга и отчасти в «стартапы» тех времен. Они были кровно заинтересованы в утверждении неприкосновенности и священности частной собственности на землю - и добились этого вопреки всему. Так аграрный феодализм в Англии сменился аграрным капитализмом, что со временем создало возможности для запуска процесса индустриализации.
Что касается теории Вебера, то Лахман соглашается с ней в том, что именно Реформация сделала возможным возникновение капитализма. Но категорически возражает по поводу мнения классика, как именно Реформация сделала это! Напомню, Вебер утверждал, что именно рационалистический поворот в сознании европейских христиан, принявших протестантизм, дал толчок к их капиталистической активности. Однако история борьбы английских и французских светских и церковных элит против колдунов и магии в XVI-XVIII веках, описанная Лахманом, показывает, что дело тут вовсе не в росте рациональности. Европейцы становились рациональными (в веберовском смысле) только тогда, когда социальные ситуации давали возможность для возникновения у них заинтересованности в подобных мыслях и действиях! Такие рациональные идеологии и стратегии развивались в ответ на структурные изменения, порождаемые элитными и классовыми конфликтами.
https://историк.рф/journal/84/kapitalisty-ponevole.html
-- Бонусом --
Анатолий Вассерман:
Внедряются же новшества не столько из любви к творчеству, сколько вследствие конкуренции внутри класса эксплуататоров: не воспользуешься находкой - воспользуется другой производитель и разорит тебя.
* Вообще внутриклассовая борьба чаще всего (за исключением сравнительно редких революций, то есть радикальных и быстрых изменений структуры общества в целом) жёстче межклассовой. Хотя бы потому, что каждый представитель каждого класса нуждается в деятельности других классов ничуть не меньше (а чаще всего - куда больше), чем в своих классовых коллегах. По сходной причине внутривидовая борьба обычно жёстче межвидовой: как показал ещё Чарлз Робертович Дарвин (1809.02.12-1882.04.19), даже небольшой прирост скорости размножения, вызванный минимальными наследуемыми изменениями, через считанные поколения приводит к вытеснению тех, у кого данных изменений нет. Блестящий селекционер (и, увы, слабый теоретик) Трофим Денисович Лысенко (1898.09.29-1976.11.20) смеялся над концепцией внутривидовой борьбы: мол, заяц зайца не ест. Он почти прав: заяц всего лишь выедает подножный корм другого зайца. И тем самым убивает его куда эффективнее (и с меньшим риском для себя), чем если бы лез в драку.
/М.С. И здесь проявляется разница именно не межформационных переходов классового общества, но перехода в целом от бесклассового общества к классовому!/
https://business-magazine.online/fn_41992.html
-- Еще бонусом --
* «Англия - единственная страна, - говорил Маркс, - где рабочий класс достаточно развит и организован для того, чтобы использовать всеобщее избирательное право в своих собственных интересах".
* Ленин писал: «Либо гибель всех полученных завоеваний Советской власти, либо подведение под них экономического фундамента. В Социалистической революции политический переворот предшествует экономическому. В этом смысле политика имеет первенство над экономикой».
-- Петелька --
Рядом две вкладки открытых:
Некий Коробьин: коллективизация сельского хозяйства была решена единолично Сталиным в 1929 году, что Ленин за год до своей смерти, в 1923 году, написал два письма о кооперации сельского хозяйства, из которых видно, что ни о какой коллективизации сельского хозяйства он не думал. И если бы он был жив, то не допустил бы её.
И рядом Ленин: «крестьянин торгует сейчас по-азиатски, а для того, чтобыуметь быть торгашом, надо торговать по-европейски. От этого нас отделяет целая эпоха».
От меня еще: Так вот факт ли, что без коллективизации, одной только кооперацией, можно было побудить работать тогда советского крестьянина так, как это необходимо было для социализма? Ой, сомневаюсь.