Она. Он. Они…
Она
Сильные руки накинули плащ ей на плечи. Она растерялась, по телу побежали мурашки. Если бы в тот самый момент кто-нибудь спросил - откуда взялся пунктик про галантность в её довольно скромном списке требований к мужчинам, она бы растерялась. Никогда и никто из мужчин в её окружении не подавал даме руку, не открывал дверь, не пододвигал стул и уж тем более не накидывал плащ на плечи. Но эта изысканная вежливость была почему-то важна для неё, манила своей загадочностью и одновременно бесила.
Раздражала простота. Как ей казалось, галантность - это один из самых примитивных способов завоевать женское внимание. При нулевых затратах со стороны мужчины вежливость и внимательность превращали любую - даже самую убогую девушку - в королеву. А если кто-то и может сделать из женщины королеву, то только король. Отсюда следует, что мужчине не нужно на двух работах гробить здоровье ради дорогой машины или часами ставить аккорды на гитаре. Достаточно просто быть изысканно вежливым. И в глазах женщины ты король.
Но где-то она все же ошибалась. Что-то мешало мужчинам использовать этот простой инструмент. Возможно, она просчиталась и в одну кучу сложила убогих мира сего и жарких красоток модельной внешности. И решила, что все они в равной степени должны быть без ума от открытой перед ними двери или поданной руки. Вполне возможно, она сама была настолько простой и несуразной, что при виде галантного мужчины у неё кружилась голова, и она ошибочно обобщила, что такое случается со всеми женщинами мира.
В конце концов она перестала задаваться вопросом, почему быть галантным - это такая непосильная задача для большинства мужчин. Её больше мучил вопрос - зачем это ей самой, какую “дыру” в себе она тем самым пытается закрыть? Она знала, что в теории вероятности есть задача о разборчивой невесте, но никогда её не решала на практике. Мужчины уделяли ей знаки внимания, но никогда не выстраивались в очередь, дарили цветы, но не усыпали её путь лепестками роз, угощали вкусным ужином в кафе, но темы для беседы готовили заранее, списком. Возможно, она была не настолько убога, как ей казалось, но и не настолько шикарна, чтобы хотя бы один из них захотел стать её королём.
“Дыру” в себе она так и не отыскала. Но очнувшись от потока мыслей, вновь взглянула на эти сильные руки, накинувшие плащ ей на плечи. Кто он? Какой он? Он это всерьез?
Он
Он был внимателен, последователен и уверен в себе. Это был полноценный тридцатилетний мужчина, который, казалось, знает, чего хочет от жизни, и уверенной походкой двигается в сторону поставленной цели. Его кругозор легко описывал дугу в 360 градусов: он мог непринужденно говорить как о происхождении динозавров, так и об инвестиционном портфеле среднестатистического москвича.
Но говорил он легко только на темы, которые не касались его самого. Как только речь заходила о его личной жизни, событиях прошлого, он прятался в свой недосягаемый панцирь и долго оттуда не вылазил. Он сидел в этом панцире часами, днями и годами, во имя чего-то известного только ему самому. И его это ни капли не смущало. Как улитку или черепаху, которые обустроили в своих панцирях дом и живут там.
Это был его дом. Собственный. Построенный из историй его жизни. Он искал себе спутницу, но не собирался этим домом с ней делиться. Он решил, что построит настоящий дом, а вымышленный дом останется только его. И верил, что всем будет удобно.
Он любил женщин, красивую внешность, ласковые женские слова и жесты. Был внимателен к ним. И старался заинтересовать лучших. Он пробовал разные способы, не скупился на ту самую галантность. И если бы был нахальнее, то смог бы сорвать джек-пот. Но так вышло, что его сильные руки накинули плащ именно ей на плечи. Той, которой это было важно и нужно.
Они
Это было их первое свидание. Ни к чему не обязывающее, ни к чему не принуждающее. Свидание, на котором не нужно много стараться, можно в большинстве вещей просто быть собой, ведь не знаешь, выйдет ли из этого что-то стоящее.
И все-таки он на этом свидании был очень галантен, а она не штурмовала баррикады его дома-панциря.
Возможно, поэтому у них получилось. Спустя время на правой руке у них появились кольца. В эти кольца время от времени попадало мыло. И пока она смывала мыло под проточной водой, часто думала о его панцире, а он о чем-то другом, своём, личном.
Сильные руки накинули плащ ей на плечи. Она растерялась, по телу побежали мурашки. Если бы в тот самый момент кто-нибудь спросил - откуда взялся пунктик про галантность в её довольно скромном списке требований к мужчинам, она бы растерялась. Никогда и никто из мужчин в её окружении не подавал даме руку, не открывал дверь, не пододвигал стул и уж тем более не накидывал плащ на плечи. Но эта изысканная вежливость была почему-то важна для неё, манила своей загадочностью и одновременно бесила.
Раздражала простота. Как ей казалось, галантность - это один из самых примитивных способов завоевать женское внимание. При нулевых затратах со стороны мужчины вежливость и внимательность превращали любую - даже самую убогую девушку - в королеву. А если кто-то и может сделать из женщины королеву, то только король. Отсюда следует, что мужчине не нужно на двух работах гробить здоровье ради дорогой машины или часами ставить аккорды на гитаре. Достаточно просто быть изысканно вежливым. И в глазах женщины ты король.
Но где-то она все же ошибалась. Что-то мешало мужчинам использовать этот простой инструмент. Возможно, она просчиталась и в одну кучу сложила убогих мира сего и жарких красоток модельной внешности. И решила, что все они в равной степени должны быть без ума от открытой перед ними двери или поданной руки. Вполне возможно, она сама была настолько простой и несуразной, что при виде галантного мужчины у неё кружилась голова, и она ошибочно обобщила, что такое случается со всеми женщинами мира.
В конце концов она перестала задаваться вопросом, почему быть галантным - это такая непосильная задача для большинства мужчин. Её больше мучил вопрос - зачем это ей самой, какую “дыру” в себе она тем самым пытается закрыть? Она знала, что в теории вероятности есть задача о разборчивой невесте, но никогда её не решала на практике. Мужчины уделяли ей знаки внимания, но никогда не выстраивались в очередь, дарили цветы, но не усыпали её путь лепестками роз, угощали вкусным ужином в кафе, но темы для беседы готовили заранее, списком. Возможно, она была не настолько убога, как ей казалось, но и не настолько шикарна, чтобы хотя бы один из них захотел стать её королём.
“Дыру” в себе она так и не отыскала. Но очнувшись от потока мыслей, вновь взглянула на эти сильные руки, накинувшие плащ ей на плечи. Кто он? Какой он? Он это всерьез?
Он
Он был внимателен, последователен и уверен в себе. Это был полноценный тридцатилетний мужчина, который, казалось, знает, чего хочет от жизни, и уверенной походкой двигается в сторону поставленной цели. Его кругозор легко описывал дугу в 360 градусов: он мог непринужденно говорить как о происхождении динозавров, так и об инвестиционном портфеле среднестатистического москвича.
Но говорил он легко только на темы, которые не касались его самого. Как только речь заходила о его личной жизни, событиях прошлого, он прятался в свой недосягаемый панцирь и долго оттуда не вылазил. Он сидел в этом панцире часами, днями и годами, во имя чего-то известного только ему самому. И его это ни капли не смущало. Как улитку или черепаху, которые обустроили в своих панцирях дом и живут там.
Это был его дом. Собственный. Построенный из историй его жизни. Он искал себе спутницу, но не собирался этим домом с ней делиться. Он решил, что построит настоящий дом, а вымышленный дом останется только его. И верил, что всем будет удобно.
Он любил женщин, красивую внешность, ласковые женские слова и жесты. Был внимателен к ним. И старался заинтересовать лучших. Он пробовал разные способы, не скупился на ту самую галантность. И если бы был нахальнее, то смог бы сорвать джек-пот. Но так вышло, что его сильные руки накинули плащ именно ей на плечи. Той, которой это было важно и нужно.
Они
Это было их первое свидание. Ни к чему не обязывающее, ни к чему не принуждающее. Свидание, на котором не нужно много стараться, можно в большинстве вещей просто быть собой, ведь не знаешь, выйдет ли из этого что-то стоящее.
И все-таки он на этом свидании был очень галантен, а она не штурмовала баррикады его дома-панциря.
Возможно, поэтому у них получилось. Спустя время на правой руке у них появились кольца. В эти кольца время от времени попадало мыло. И пока она смывала мыло под проточной водой, часто думала о его панцире, а он о чем-то другом, своём, личном.