Озеро Тахо (из Путевых заметок)
Утро. Сижу на берегу. Еловая ветка касается моей макушки. Передо мной озеро, очень-очень чистое. Кажется, идеальное, - видимой за этой чистотой Сутевой Правдой, из которой проистекает Жизнь. Сейчас у меня кроме этого озера и гор ничего нет. И в этом - величайшая Милость: дышать свежайшим воздухом, прикасаться к действительности, переживать сияние неподвижности внутри меня, наблюдать эти бережные тонкие вибрации набегающих волн. Здесь птицы не боятся людей. Вот какая-то утка подплыла ко мне и будто чего-то требует…
Любые слова, кроме самых-самых простых, здесь совершенно неуместны. Они будто могут «испортить» всю эту первозданность… Обычно, когда хочешь что-то сказать, концентрируешься, слушаешь ушами того, с кем хочешь поделиться… а вот сейчас - совершенно все равно как все это услышится или прочитается.
Конец августа, а на кромках гор лежит снег. Волны у берега совершают свою вековую работу. Вода встречается с землей и будто разговаривает с ней, а словами, репликами являются всплески волн. Здесь происходит встреча двух из пяти стихий. Это можно созерцать часами.
Жители городов привыкли часами смотреть в компьютер. Нажимать кнопочки для того, чтобы создавалась иллюзия реагирования. Мониторы многим заменили живые человеческие лица. Здесь же, в первозданности природы, мы причастны без вмешательства, здесь лучше ничего «не нажимать», все уже совершенно. Здесь Сущее являет Божий Лик, очень медленно разворачивая все новую и новую грань себя самого
Здесь все - мое, и мое без привязанности, навсегда. И я не просто «часть» этого, я и есть Это. И мне с моим «городским прошлым» так непросто открыться, довериться душой, разлиться, отпустить границы, раствориться в этом. В реальности же есть только то, что смотрит на эту пульсацию жизни. И есть эта пульсация, которая всплесками непривязано взаимодействует с тем, что смотрит на нее. А за пределами Этого - нет ничего, поскольку не существует пределов у Единого.
Есть степень затихания, есть мера
Свободы духа от мирских забот,
Та глубина, где зародилась вера,
И где богопознание живет.
И что таланты все, что первородство,
Ведь мы равно от Бога рождены,
И если есть на свете превосходство
То это превосходство тишины.
___(З.А. Миркина)___
Здесь мне ясна мудрость живших здесь несколько столетий назад индейцев, которые обращались к Матери-Земле, просили сил и крепости у деревьев. Обычно мы только верим, что все - едино, а здесь можем пережить, что произошли от Единого, и Единым же живы, что мы и есть проявление Божественного и это Божественное разлито во всем. И сокрушиться о том, что мы так обеднили себя, сузив Божественное до текста, до изображения, до давно застывших форм. Сузили Бесконечное до небольшого фрагмента (в своем уме) и стали «молиться» этому фрагменту, утверждая, что именно «с нами Бог», имея в виду не Целое, о котором молчат, а фрагмент, который шумно противопоставили другим фрагментам.
Мы рассуждаем о счастье как о причастности Целому, но не желаем потерять свою индивидуальность, свою отдельность от Целого. Мы привыкли говорить, что природа служит нам, воспринимать солнце как то, что «встает» для того, чтобы «светить нам». Но, на самом деле, ничто никуда не встает. Есть только Единое, с которым мы уже - одно.
Мы создали идолов из наших любимых, не давая им проявиться как живым («остановись и останься таким навсегда!»), из сообществ и групп, в которых уже давно не Живем, а «дипломатничаем», умничаем и просто греемся, из когда-то зацепивших нас идей, которые уже давно не цепляют, но мы так боимся даже самим себе признаться себе в этом… Но если мы всё и всех отпускаем такими, какие они Есть, если всему позволяем быть Единым Живым Пространством, то через просветы в разлетающемся привычном мире солнечными бликами начинает проявляться Божественное. И когда мы становимся легкими и непривязанными, через нас же проявляется Божественное для окружающего нас мира материальных форм.
Нашему внешнему человеку так важно оставаться на внешней же связи (мобильник, интернет, группы, создающие иллюзию сопричастности общему, болтовня ни о чем…). Внутренний же человек, наша душа, находит утешение во «внутренней связи», он стремится туда, где все предельно живо, в Первозданность свою, в Райское Блаженство, туда, где все еще не осквернено деятельностью ума, во вневременное состояние, предшествующее тому моменту, когда Адам дал имена животным и всему прочему.
Природа никогда не согрешала, природа навсегда остается «при родах». Что-то постоянно рождается в этот мир, что-то распадается, преображаясь в нечто иное… Сейчас передо мной есть только оче-видность - чистота озера, которое разговаривает со мной всплесками волн. И какая-то неимоверная любовь к этим соснам, к этой земле, к этим бережно созданным кем-то ступенькам. И хочется просто оставить здесь «себя» без остатка, бесшумно стать Этим Всем.
Вспомнилось, как мои православные знакомые спорили насчет того, «в телах ли они воскреснут» или как будут жить «за гробом» без тел, останутся ли у них там воспоминания земной жизни, ностальгия по прошлому, земные чувства… Здесь отчетливо ясно, что «там» не существует, существует только Здесь и Сию Секунду.
…Когда я почувствую, что жизнь в моем теле иссякает, попрошу, чтобы меня отвезли туда, где многие воды, туда, где есть устойчивость деревьев и необъятность небес, и где волны играют границей с берегом (моя любимая в жизни игра - игра с «границами»), и попрошу, чтобы на какое-то время меня оставили здесь. И еще - чтобы был кто-то, кто держал бы меня за руку до тех пор, пока дыхание не оставит меня. И хочется верить, что к тому времени моей Божественности все же удастся примириться с моей же человечностью и обрести покой в этой примиренности.