Доколе не порвалась серебряная цепочка
Когда-то давно, на заре моей религиозной юности прочитал у Екклесиаста в 12 главе о ней, и тогда эта самая серебряная цепочка упала в душу… разорвалась и упала. Красиво так летела вниз… как в замедленном кино. А разомкнулось-то всего лишь одно звенышко!
Потом, течение жизни несколько раз реально разрывались цепочки… Следствие разрыва - потеря крестика с долгими размышлениями, «чего же мне этим хочет сказать Бог», потеря смысла жизни с острым нежеланием принять в том числе и ее бессмысленность.
Около двух последних месяцев мне эта цепочка не давала покоя. Казалось, что порвалась. Казалось, что жизнь протекает в своем русле, а вот взять из этого русла живой воды, чтобы поделиться с друзьями… нет, не берется. Вода течет мимо, потоком жизни сносятся любые попытки замедлить ее, произнести, оформить в слова.
Так вот, продолжу про цепочку: «И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: "нет мне удовольствия в них!"» (Еккл. 12, 1). Оказывается, надо что-то запомнить до наступления этих самых дней! Что же? Создателя. Стоит ли именно помнить Его?
Недавно довелось гостить в одной семье: благочестивые верующие бабушка и дедушка, с некоторыми признаками деменции, только и говорят про Бога, воздыхают, молятся… Присмотрелся: говорят из прежнего, из памяти, звучит (именно звучит) искренне, но это не то, что рождается в них прямо сейчас… Когда мозг функционировал в здоровом режиме - прожили эти слова, прочувствовали…Как бы это сказать, чтобы понятнее было: они как будто повторяли заученные стихи. Из памяти. Посмотрел, послушал, побыл, почтил, уважил их веру… Увидел как важно заучить правильные слова в то время, когда память и восприятие в порядке.
А по мне так лучше молчать («тупо молчать»), если сейчас ничего нет. Поэтому не запасаюсь верой впрок, предпочитаю оставаться «нищим духом», то есть не тащить «вчерашнюю» веру в новый день. И это взаправдашнее «ничего нет» и есть предельное проявление Бога. «Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний [сам] будет заботиться о своем: довольно для [каждого] дня своей заботы» (Матф.6:34). И если нет ни ощущения Бога, ни памяти о Нем, принимаю: именно так день сегодняшний позаботился о своем.
И «помнить» (имею ввиду процесс активного думания) Бога необходимости нет, если хоть раз опытно осознал, что Он просто есть вне зависимости от того, какие ментальные или психические процессы протекают в нашем мозге, сознании, эмоциях.
…Что же это за время такое, о котором так беспокоится Соломон? «…доколе не померкли солнце и свет и луна и звезды, и не нашли новые тучи вслед за дождем. В тот день, когда задрожат стерегущие дом и согнутся мужи силы; и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось; и помрачатся смотрящие в окно; и запираться будут двери на улицу; когда замолкнет звук жернова, и будет вставать [человек] по крику петуха и замолкнут дщери пения; и высоты будут им страшны, и на дороге ужасы; и зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы». Вроде понятно, это про умирание человеческого тела. Но все, некогда казавшееся живым, со временем останавливается в движении… Умирает: корень все-таки «мир». Только, честное слово, не понимаю, чего здесь ужасного? Зачем ужас-то нагонять на читателей?
В течение земной жизни нам предстоит открыть в себе Вечное Измерение, открыть то, что никогда не рождалось. Именно оно - и только оно - бессмертно, поскольку существует вне времени и пространства, нераздельно и неслиянно проявляясь в том, что имеет пространственно-временную природу. И если говорить о смерти как состоянии, могущем проявиться здесь и сейчас, то как смерть еще переживаю разрыв (любви-единения) со своим Вечным Измерением («возлюби Господа Бога своего»). Когда иссякает творческий поток, - смерть. Когда понимаю, что не могу проявляться в любви или отшатываюсь, закрываюсь от любви людей - смерть. Когда чувствую любую недостаточность или страх - смерть.
По поводу смертности моего тела - формы, через которую проявилось Вечное Божественное Присутствие в этот мир (…сейчас честно сканирую себя…) переживаю по этому поводу глубокую примиренность… Да, так оно и есть. Форма, телесность смертна - но уже сейчас, а не в будущем. Она постоянно трансформируется, изменяется, иногда она сигналит нам о своих неудобствах, болезненности, дискомфорте. «Настанет день, когда и я исчезну с поверхности земли…»
Но многие люди волнуются: останется ли индивидуальное «я» (имя, возраст, пол, знания опыт, эмоции, привязанности)? Идея бессмертия эго (или личности) может реально успокоить мятущегося человека, человека, который отождествлен со всем, перечисленным выше. Но именно эту идею Христос предлагает оставить: «и всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Матф.19:29). Не ради исторического лица, произнесшего эти слова, а ради Единого на всех Божественного измерения, в которое мы были Им призваны, и путь в которое исключительно внутренний.
Ничто из вышеперечисленного «туда» не переходит. Даже по Библии: имя обещано новое, «не женятся и не выходят замуж» (Матф.22:30) - так уж деликатно сказано о том, что и пол не имеет значения, опыт, эмоции, память и привязанности просто не могут иметь никакого значения для существования вне физического тела.
Если держаться всего этого, наращивать, если не отпустить до того момента «пока смерть не разлучит нас», то будет как с Соломоном: «ужас и страх». Возможно, ему было что терять (или так ему казалось, что было).
«…доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем. И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его». (Екклесиаст 12, 1-7)
Мне кажется, что примиренность со своей смертностью является показателем того, насколько человек поверил, доверился Христу как Учителю. Вот народ поет на Пасху «смертию смерть поправ…». Откуда же тогда столько суетности у верующих людей в подготовке к смерти (непременная исповедь и предсмертное причастие!), непременное отпевание, «все как положено», откуда посмертная суета, поминовения там всякие - зачем? Ясно сказано ведь, что «дух возвратился к Богу, Который дал его». И больше никак и никуда.
Внутреннее измерение души человеческой, в котором мы неразлучны с любимыми - лучшее и прекраснейшее «доказательство» бессмертия. Но это про Дух, а не про материю (любое проявление «индивидуальности» свидетельство принадлежности к материальному миру). Дух - Единое. В этом измерении мы едины даже с теми, кто еще жив, но с которыми мы не вместе сейчас. Все живо, и все - внутри. И если мы внутри Единого, а мир форм - лишь одно из Его меняющихся проявлений, то пусть уже сейчас «дух возвратится к Богу, Который дал его», а вернее осознает себя Его неотъемлемой частью.
«Но как воззову я к Богу моему, к Богу и Господу моему? Когда я воззову к Нему, я призову Его в самого себя. Где же есть во мне место, куда пришел бы Господь мой? Куда придет в меня Господь, Господь, Который создал небо и землю? Господи, Боже мой! ужели есть во мне нечто, что может вместить Тебя? Разве небо и земля, которые Ты создал и на которой создал и меня, вмещают Тебя? Но без Тебя не было бы ничего, что существует - значит, все, что существует, вмещает Тебя? Но ведь и я существую; зачем прошу я Тебя прийти ко мне: меня бы не было, если бы Ты не был во мне. Я ведь еще не в преисподней, хотя Ты и там. И "если я сойду в ад, Ты там". Меня не было бы, Боже мой, вообще меня не было бы, если бы Ты не был во мне. Нет, вернее: меня не было бы, не будь я в Тебе, "от Которого все, чрез Которого все, в Котором все". Воистину так, Господи, воистину так. Куда звать мне Тебя, если я в Тебе? и откуда придешь Ты ко мне? Куда, за пределы земли и неба, уйти мне, чтобы оттуда пришел ко мне Господь мой?...» (Блаженный Августин. Исповедь).
Некуда идти, Августин. Да и не стоит. Куда бы ты ни шел, ты уже здесь. И Богу некуда уйти из твоей вселенной. И раз некуда уйти, чтобы «оттуда» искать Бога, то поиски закончены. Как можно найти того, кто ВЕЗДЕСУЩЕЕ ЕСМЬ?
А цепочку снял с шеи и бережно держу в ладони.
Чтобы не порвалась и не потерялась.
Серебряная все-таки.
Потом, течение жизни несколько раз реально разрывались цепочки… Следствие разрыва - потеря крестика с долгими размышлениями, «чего же мне этим хочет сказать Бог», потеря смысла жизни с острым нежеланием принять в том числе и ее бессмысленность.
Около двух последних месяцев мне эта цепочка не давала покоя. Казалось, что порвалась. Казалось, что жизнь протекает в своем русле, а вот взять из этого русла живой воды, чтобы поделиться с друзьями… нет, не берется. Вода течет мимо, потоком жизни сносятся любые попытки замедлить ее, произнести, оформить в слова.
Так вот, продолжу про цепочку: «И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: "нет мне удовольствия в них!"» (Еккл. 12, 1). Оказывается, надо что-то запомнить до наступления этих самых дней! Что же? Создателя. Стоит ли именно помнить Его?
Недавно довелось гостить в одной семье: благочестивые верующие бабушка и дедушка, с некоторыми признаками деменции, только и говорят про Бога, воздыхают, молятся… Присмотрелся: говорят из прежнего, из памяти, звучит (именно звучит) искренне, но это не то, что рождается в них прямо сейчас… Когда мозг функционировал в здоровом режиме - прожили эти слова, прочувствовали…Как бы это сказать, чтобы понятнее было: они как будто повторяли заученные стихи. Из памяти. Посмотрел, послушал, побыл, почтил, уважил их веру… Увидел как важно заучить правильные слова в то время, когда память и восприятие в порядке.
А по мне так лучше молчать («тупо молчать»), если сейчас ничего нет. Поэтому не запасаюсь верой впрок, предпочитаю оставаться «нищим духом», то есть не тащить «вчерашнюю» веру в новый день. И это взаправдашнее «ничего нет» и есть предельное проявление Бога. «Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний [сам] будет заботиться о своем: довольно для [каждого] дня своей заботы» (Матф.6:34). И если нет ни ощущения Бога, ни памяти о Нем, принимаю: именно так день сегодняшний позаботился о своем.
И «помнить» (имею ввиду процесс активного думания) Бога необходимости нет, если хоть раз опытно осознал, что Он просто есть вне зависимости от того, какие ментальные или психические процессы протекают в нашем мозге, сознании, эмоциях.
…Что же это за время такое, о котором так беспокоится Соломон? «…доколе не померкли солнце и свет и луна и звезды, и не нашли новые тучи вслед за дождем. В тот день, когда задрожат стерегущие дом и согнутся мужи силы; и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось; и помрачатся смотрящие в окно; и запираться будут двери на улицу; когда замолкнет звук жернова, и будет вставать [человек] по крику петуха и замолкнут дщери пения; и высоты будут им страшны, и на дороге ужасы; и зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы». Вроде понятно, это про умирание человеческого тела. Но все, некогда казавшееся живым, со временем останавливается в движении… Умирает: корень все-таки «мир». Только, честное слово, не понимаю, чего здесь ужасного? Зачем ужас-то нагонять на читателей?
В течение земной жизни нам предстоит открыть в себе Вечное Измерение, открыть то, что никогда не рождалось. Именно оно - и только оно - бессмертно, поскольку существует вне времени и пространства, нераздельно и неслиянно проявляясь в том, что имеет пространственно-временную природу. И если говорить о смерти как состоянии, могущем проявиться здесь и сейчас, то как смерть еще переживаю разрыв (любви-единения) со своим Вечным Измерением («возлюби Господа Бога своего»). Когда иссякает творческий поток, - смерть. Когда понимаю, что не могу проявляться в любви или отшатываюсь, закрываюсь от любви людей - смерть. Когда чувствую любую недостаточность или страх - смерть.
По поводу смертности моего тела - формы, через которую проявилось Вечное Божественное Присутствие в этот мир (…сейчас честно сканирую себя…) переживаю по этому поводу глубокую примиренность… Да, так оно и есть. Форма, телесность смертна - но уже сейчас, а не в будущем. Она постоянно трансформируется, изменяется, иногда она сигналит нам о своих неудобствах, болезненности, дискомфорте. «Настанет день, когда и я исчезну с поверхности земли…»
Но многие люди волнуются: останется ли индивидуальное «я» (имя, возраст, пол, знания опыт, эмоции, привязанности)? Идея бессмертия эго (или личности) может реально успокоить мятущегося человека, человека, который отождествлен со всем, перечисленным выше. Но именно эту идею Христос предлагает оставить: «и всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Матф.19:29). Не ради исторического лица, произнесшего эти слова, а ради Единого на всех Божественного измерения, в которое мы были Им призваны, и путь в которое исключительно внутренний.
Ничто из вышеперечисленного «туда» не переходит. Даже по Библии: имя обещано новое, «не женятся и не выходят замуж» (Матф.22:30) - так уж деликатно сказано о том, что и пол не имеет значения, опыт, эмоции, память и привязанности просто не могут иметь никакого значения для существования вне физического тела.
Если держаться всего этого, наращивать, если не отпустить до того момента «пока смерть не разлучит нас», то будет как с Соломоном: «ужас и страх». Возможно, ему было что терять (или так ему казалось, что было).
«…доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем. И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его». (Екклесиаст 12, 1-7)
Мне кажется, что примиренность со своей смертностью является показателем того, насколько человек поверил, доверился Христу как Учителю. Вот народ поет на Пасху «смертию смерть поправ…». Откуда же тогда столько суетности у верующих людей в подготовке к смерти (непременная исповедь и предсмертное причастие!), непременное отпевание, «все как положено», откуда посмертная суета, поминовения там всякие - зачем? Ясно сказано ведь, что «дух возвратился к Богу, Который дал его». И больше никак и никуда.
Внутреннее измерение души человеческой, в котором мы неразлучны с любимыми - лучшее и прекраснейшее «доказательство» бессмертия. Но это про Дух, а не про материю (любое проявление «индивидуальности» свидетельство принадлежности к материальному миру). Дух - Единое. В этом измерении мы едины даже с теми, кто еще жив, но с которыми мы не вместе сейчас. Все живо, и все - внутри. И если мы внутри Единого, а мир форм - лишь одно из Его меняющихся проявлений, то пусть уже сейчас «дух возвратится к Богу, Который дал его», а вернее осознает себя Его неотъемлемой частью.
«Но как воззову я к Богу моему, к Богу и Господу моему? Когда я воззову к Нему, я призову Его в самого себя. Где же есть во мне место, куда пришел бы Господь мой? Куда придет в меня Господь, Господь, Который создал небо и землю? Господи, Боже мой! ужели есть во мне нечто, что может вместить Тебя? Разве небо и земля, которые Ты создал и на которой создал и меня, вмещают Тебя? Но без Тебя не было бы ничего, что существует - значит, все, что существует, вмещает Тебя? Но ведь и я существую; зачем прошу я Тебя прийти ко мне: меня бы не было, если бы Ты не был во мне. Я ведь еще не в преисподней, хотя Ты и там. И "если я сойду в ад, Ты там". Меня не было бы, Боже мой, вообще меня не было бы, если бы Ты не был во мне. Нет, вернее: меня не было бы, не будь я в Тебе, "от Которого все, чрез Которого все, в Котором все". Воистину так, Господи, воистину так. Куда звать мне Тебя, если я в Тебе? и откуда придешь Ты ко мне? Куда, за пределы земли и неба, уйти мне, чтобы оттуда пришел ко мне Господь мой?...» (Блаженный Августин. Исповедь).
Некуда идти, Августин. Да и не стоит. Куда бы ты ни шел, ты уже здесь. И Богу некуда уйти из твоей вселенной. И раз некуда уйти, чтобы «оттуда» искать Бога, то поиски закончены. Как можно найти того, кто ВЕЗДЕСУЩЕЕ ЕСМЬ?
А цепочку снял с шеи и бережно держу в ладони.
Чтобы не порвалась и не потерялась.
Серебряная все-таки.