Разве и в России не зачитываются ее произведениями, не плачут над ними
Разве и в России не зачитываются ее произведениями, не плачут над ними? Скорее бы ей вернуться! Когда воочию сегодняшнее наше увидела, сколько еще нужного создала бы для народа! - Она бы все поняла, - тихо сказал Дорошенко, - потому что увидела бы так, как оно есть в действительности, без иллюзий. А у нас на Украине еще труднее, чем везде на Руси, как вы сказали, ведь еще добавляются притеснения национальные, обостряются взаимоотношения с поляками. Наше право на нашу украинский язык, историю, культуру нам надо бороться. - Часто вместо того, чтобы людям растолковать общую нашу беду, одинаковую для всех, даже образованные люди, я не говорю уже о различных правительственных бурбонов, натравливают один народ на другой. - Сей национальной ограниченности и нет у Марии Александровны, - оживился Дорошенко. - Вы читали ее последнюю повесть - «Тюлевую бабу»? Вы обратили внимание на конец, полный такого гуманного сочувствия к гонимых и униженных евреев? Когда он сам, Илья Петрович, читал эту повесть, он вспоминал свои прогулки с ней по Немирова, ее человечное отношение ко всякой бедноты, независимо от национальности, он не смеялся так, как другие, обратили внимание лишь на ссору двух провинциальных барынь, что с жиру бесились через рецепт «тюлевой бабы», нет, у него слезы на глаза навернулись, когда он читал конце о разорении ни в чем кровь еврейской семьи, о произволе одних и беззащитность других. А дружба Марии Александровны с поляками?