танец с цаплями, part 2
Тэн-чооо!...Разведя ладошки после поклона, потрясенная Тэхиро вытянула губы, словно собралась поцеловать лоб младенца, но лишь согрела застывший вечерний воздух своим дыханием. Она давно выползла из укрытия, и уже в открытую разглядывала Рьои и его журавлей, которые вились вокруг него, будто сомнабулы.
- Вас послал ко мне доктор Хата? Он был здесь на прошлой неделе, говорил про вас. Вы - Тэхиро?
Тэхиро улыбалась и судорожно передергивала затвор фотоаппарата. Вертела его так и сяк, снимала сериями: щелк-ззз-щелк-ззз. Фот надрывался как охрипшая цикадка. Солнце норовило скрыться за холмом, тени угрожающе вытянулись. Нужно успеть сегодня то, что завтра потеряет свой смысл. Поймать сумасшедшую птичку первого впечатления.
- Сегодня двадцатый день! Вот, познакомься. Это принцесса Мау. Это ее император Тан. А там - яйца, целых двадцать! - Рьои неуверенно махнул в сторону своей хибары. Он будто подписывал с обратной стороны один за другим снимки Тэхиро.
Двадцатый день означал, что в маленьком картонном инкубаторе у плиты с двадцатью яйцами уже возятся вечно голодные долговязые цыплята и пронзительно зовут Рьои. Их было всего пять. Рьои всячески скрывал свое разочарование. Теперь он сосредоточил все свое внимание и заботу на тех, кто выжил. Тэхиро растворилась в вязком болотном воздухе, слилась с тенью, перестала существовать в птичьем мире Рьои. Снаружи полная луна, а в доме хоть глаз выколи. Рьои заночевал на кухне, прямо на табурете перед заветной коробкой, пока его не разбудил яркий лунный луч, наотмашь ударивший по лицу из прорези в картонной занавеске. Почти сразу он узнал голос старшего каппа, звавший его к ручью. Остерегаясь открытых мест Рьои незаметно выскользнул из дома. Снег под его ногами не скрипел, словно это был не снег, а речной песок.
Тэхиро, глядя на эти странные перемещения среди ночи, вдруг увидела в Рьои большую подлунную рыбу. В самом деле, он скользил над землей, как испуганный сом над дном пруда, выискивающий новое убежище. То замирая перед кустом, то надолго исчезая в тени деревьев. Тэхиро, закрытая в крохотной комнате для гостей немного посомневалась, но решила не выпускать Такахаши из виду. В лесу непроходимая тьма преграждала дорогу всему живому, но тут ветер выгнал луну из за туч - и Тэхиро тотчас услышала куда ей идти. Пока она вдохновенно примеряла на себя образ подлунной рыбы, бесшумно порхая с кочки на кочку - откуда-то из самой чащи раздался жуткий звук, который не могло издать никакое известное ей животное. Если бы Тэхиро просто заблудилась - этот гортанный клич мог бы наделать массу неприятностей. Но поскольку она была уже готова к пакостям - сердце замолотило как главный барабан на праздник Кигэн-сэцу в Киото, а затем куда-то провалилось и затихло. Тэхиро сделала несколько глубоких успокоительных вдохов и мотыльком полетела на свет. Вот это место: лунная прогалина, эффектно рассеивающая звук до границ чащи, сверкающий тихим журчанием изгиб ручья, полутораметровый валун-метеорит, заброшенный сюда рукой великана c ближайшей горы. Растерянный Рьои ничего не замечает вокруг, его гортань издает леденящие сердце вибрации. Тэхиро становится дурно, немеет язык, хотя - к чему, говорить все равно не с кем. Внезапно Рьои резко нагибается и достает из ручья нечто, напоминающее пустой черепаший остов. Тэхиро таращится, инстинктивно пытается раскрыть глаза пошире, ее веки словно диафрагмы объективов... В призрачном лунном освещении и в разлагающемся муаре болотного тумана мир вокруг Тэхиро выглядит мутным и неубедительным. Рьои осторожно кладет панцырь на край валуна и быстрым чеканным движением отбивает глубокий поклон. Дом мертвой черепахи тотчас оживает: сперва появляются длинные когтистые лапы, а за ними вслед - плошкоглазая лемурья мордочка на короткой шее.
Каппа недовольно щурится на лунный свет и говорит бесцветным голосом:
- Ты работаешь медленно, Рьои. Если так пойдет и дальше - ты нарушишь клятву этого места. Не рассчитывай обмануть нас. Мы больны, но уйдем лишь после тебя. А пока мы будем отгрызать по одному имени на твоем огурце..- Тахиро вспотевшей ладонью прикрывает открытый в изумлении рот, чтобы окончательно не удивиться вслух и не дать себя обнаружить. Рьои делает вид, что подавлен и у него нет слов в ответ, но его шаманское бусидо предполагает перехитрить каппу в конце пути. А не сделать себе харакири, когда нет настроения и кажется, что битва проиграна (так поступили самураи из Айдзу, которым ошибочно привиделось, что их замок взят и поддожен врагом).
Тэхиро еще не знает всех хитростей Рьои, и потому шепчет ему из засады что-то ободряющее.
- Вас послал ко мне доктор Хата? Он был здесь на прошлой неделе, говорил про вас. Вы - Тэхиро?
Тэхиро улыбалась и судорожно передергивала затвор фотоаппарата. Вертела его так и сяк, снимала сериями: щелк-ззз-щелк-ззз. Фот надрывался как охрипшая цикадка. Солнце норовило скрыться за холмом, тени угрожающе вытянулись. Нужно успеть сегодня то, что завтра потеряет свой смысл. Поймать сумасшедшую птичку первого впечатления.
- Сегодня двадцатый день! Вот, познакомься. Это принцесса Мау. Это ее император Тан. А там - яйца, целых двадцать! - Рьои неуверенно махнул в сторону своей хибары. Он будто подписывал с обратной стороны один за другим снимки Тэхиро.
Двадцатый день означал, что в маленьком картонном инкубаторе у плиты с двадцатью яйцами уже возятся вечно голодные долговязые цыплята и пронзительно зовут Рьои. Их было всего пять. Рьои всячески скрывал свое разочарование. Теперь он сосредоточил все свое внимание и заботу на тех, кто выжил. Тэхиро растворилась в вязком болотном воздухе, слилась с тенью, перестала существовать в птичьем мире Рьои. Снаружи полная луна, а в доме хоть глаз выколи. Рьои заночевал на кухне, прямо на табурете перед заветной коробкой, пока его не разбудил яркий лунный луч, наотмашь ударивший по лицу из прорези в картонной занавеске. Почти сразу он узнал голос старшего каппа, звавший его к ручью. Остерегаясь открытых мест Рьои незаметно выскользнул из дома. Снег под его ногами не скрипел, словно это был не снег, а речной песок.
Тэхиро, глядя на эти странные перемещения среди ночи, вдруг увидела в Рьои большую подлунную рыбу. В самом деле, он скользил над землей, как испуганный сом над дном пруда, выискивающий новое убежище. То замирая перед кустом, то надолго исчезая в тени деревьев. Тэхиро, закрытая в крохотной комнате для гостей немного посомневалась, но решила не выпускать Такахаши из виду. В лесу непроходимая тьма преграждала дорогу всему живому, но тут ветер выгнал луну из за туч - и Тэхиро тотчас услышала куда ей идти. Пока она вдохновенно примеряла на себя образ подлунной рыбы, бесшумно порхая с кочки на кочку - откуда-то из самой чащи раздался жуткий звук, который не могло издать никакое известное ей животное. Если бы Тэхиро просто заблудилась - этот гортанный клич мог бы наделать массу неприятностей. Но поскольку она была уже готова к пакостям - сердце замолотило как главный барабан на праздник Кигэн-сэцу в Киото, а затем куда-то провалилось и затихло. Тэхиро сделала несколько глубоких успокоительных вдохов и мотыльком полетела на свет. Вот это место: лунная прогалина, эффектно рассеивающая звук до границ чащи, сверкающий тихим журчанием изгиб ручья, полутораметровый валун-метеорит, заброшенный сюда рукой великана c ближайшей горы. Растерянный Рьои ничего не замечает вокруг, его гортань издает леденящие сердце вибрации. Тэхиро становится дурно, немеет язык, хотя - к чему, говорить все равно не с кем. Внезапно Рьои резко нагибается и достает из ручья нечто, напоминающее пустой черепаший остов. Тэхиро таращится, инстинктивно пытается раскрыть глаза пошире, ее веки словно диафрагмы объективов... В призрачном лунном освещении и в разлагающемся муаре болотного тумана мир вокруг Тэхиро выглядит мутным и неубедительным. Рьои осторожно кладет панцырь на край валуна и быстрым чеканным движением отбивает глубокий поклон. Дом мертвой черепахи тотчас оживает: сперва появляются длинные когтистые лапы, а за ними вслед - плошкоглазая лемурья мордочка на короткой шее.
Каппа недовольно щурится на лунный свет и говорит бесцветным голосом:
- Ты работаешь медленно, Рьои. Если так пойдет и дальше - ты нарушишь клятву этого места. Не рассчитывай обмануть нас. Мы больны, но уйдем лишь после тебя. А пока мы будем отгрызать по одному имени на твоем огурце..- Тахиро вспотевшей ладонью прикрывает открытый в изумлении рот, чтобы окончательно не удивиться вслух и не дать себя обнаружить. Рьои делает вид, что подавлен и у него нет слов в ответ, но его шаманское бусидо предполагает перехитрить каппу в конце пути. А не сделать себе харакири, когда нет настроения и кажется, что битва проиграна (так поступили самураи из Айдзу, которым ошибочно привиделось, что их замок взят и поддожен врагом).
Тэхиро еще не знает всех хитростей Рьои, и потому шепчет ему из засады что-то ободряющее.