От слов к смыслам.
Однако... При ближайшем рассмотрении выяснилось, что никакой ошибки-то и нету, а сомнительный натяг оказался натягом в верном направлении. Так что я лишь чуток отполировал и дополнил, без кардинальной правки.
От слов к смыслам.
Понимать слова, это нужно и важно. Но тут возникает вопрос, а как же эти слова понимать-то? Первая часть ответа у нас уже имеется, образы букв-звуков вроде как расшифрованы. Конечно же, там наверняка имеются неточности, но в целом извлечь смыслы из звуков можно уже достаточно точно. Но смыслы звуков сами по себе бесполезны, потому что нужно их ещё и как-то соединять в смыслы слов, а слова потом в смыслы предложений. Вот этой проблемой мы сейчас и займёмся.
Итак, речь является передачей образов на слух. У рассказчика в голове имеется некоторая сложная картинка, и он её стремится передать слушателю. И первая же проблема, которую мы видим, это скудность речевых образов. Речевой канал передачи информации слишком тонк и слаб, цельные мысли в него не пролазят. Хочется очень много сказать, а слова-то слишком общие и слишком примитивные. Ну, вы видели, насколько примитивны образы глаголических букв. Эту слишком сложную картинку в голове нужно каким-то образом разбить на маленькие кусочки, которые уже сможет заглотить этот узкий речевой канал. И ведь разбиение должно быть таким, чтобы слушатель смог услышанное выстроить в нечто, достаточно близкое тому, что видит рассказчик. Нужно как-то указывать на порядок "сборки" образов речи. И эта проблема в нашей речи решается путём выделения особого служебного "языка", языка указателей, которыми являются местоимения, окончания (которые по сути те же местоимения), суффиксы, предлоги, союзы, и тому подобное. Внутри языка имеется некоторый служебный язык, назначением которого является организация речи.
Начнём с "местоимений". При речи нужно как-то указывать на текущий описываемый объект. Это у нас делается звуком "а". Определённым артиклем, практически утраченном в русском языке. А какой-то другой объект можно обозначить отрицанием этого "а", то есть "та". С помощью этих двух указателей мы можем оперировать уже двумя предметами. Но этого конечно же мало. Для увеличения разнообразия описываемых предметов используется "i", которая видимо наша "э", ей обозначается нечто фиксированное, неизменное. То, что "держится в руках". Если "а" как-то нечётко, подвешенно в воздухе, если "та" точно также нечётко подвешенно в воздухе где-то там, то "эта" именно что держится в руках. Так в речь можно добавить указание на ещё один, третий, предмет. "Здесь". И это указание "э" обычно и является основой местоимений 1го лица. Буква же "а" больше используется для указания на описываемый предмет, ведь этот предмет может не совпадать с предметом, который в руках. К примеру, через это "а" можно поддерживать связь в сложных описаниях: "тот который ... которого ... которую" и т.п. Как видите, "тот" и "который" описывают разные предметы.
Буквой "э" (i) у нас обозначается предмет, на который мы "якоримся" в разговоре. В который тыкаем пальцем. Отсюда местоимения "я" (ia), "ты" (тъ iа?), "мы" (мъ iа?), "вы" (въ iа?), и другие. "Я", это "который здесь", действительно, скорее всего это сам рассказчик. "Ты", это "который не здесь". При обращении к человеку это аналогично указанию на его сторону. Как видите, слово "я" очень коварно, потому что оно как составная часть входит в другие слова, и легко с этим "я" обознаться. Словосочетание "ть iа" звучит как "тя" ("ты") и может быть неправильно воспринято, поэтому грамотный рассказчик указывает на себя не пальцем, а другими словами. Например, "моя", которое есть "мъia", или практически аналогичное ему "iam", которое "iа мъ". "Мя" похоже на "мы", но это существенно разные слова, потому что "мъя", это "старшее/вмещающее" для "которые здесь", а "мы", это "мъiи", "старшее/вмещающее" для "многие здесь". Звук "и" обозначает "множество, изобилие". Обобщение для стороны рассказчика. "Вы", это "желая/пробуя для которые здесь", точнее "желающий/пробующий" для "которые здесь". В сторону оппонента, указатель на стоящих за его спиной, потому что сам оппонент обозначается "тя". Можно ещё сделать слово через долгую "о", "ооя", тогда будет "полнота/окружение для которые здесь", то есть все вместе, отсюда видимо английское "we" и "our". Есть и другие варианты.
Сразу же стоит отметить тот факт, что местоимения тоже обычно содержат в себе указатели. Этими указателями являются "окончания" местоимений, та самая их "изменяющаяся" часть. И эти "окончания" конечно же совпадают с окончаниями аналогичных существительных, прилагательных, и прочих сутьевых частей речи. Имеются и разные исключения, но они больше вызваны путаницей в классификации, там вообще бардак. Достаточно будет сказать, что многие наши как бы "существительные" являются даже не "прилагательными", а самыми настоящими "глаголами". Например, "мышь", "медь", и т.п. И совершенно естественно, что их указатели будут несколько отличаться от указателей настоящих "существительных". Указатели-окончания могут выступать и в качестве самостоятельных местоимений. Да, было бы странно иное, ведь они тоже указывают на место предмета в предложении.
Итак, у нас уже есть достаточно указателей, чтоб завести примитивную беседу. Можно указать на предмет разговора, на прочие предметы, на себя, на слушателя, и на всех вместе. Теперь к этим указателям можно добавить описания, которые станут "прозвищами" объектов. Например, "късъ", "сбор". "Късъ" + "рь", это "материальное воплощение" для "сбора", "собиратель". "Късъ" + "а", это "сбор чего-нибудь" (определённый артикль без контекста указывает в никуда), а "късъ" + "та", это "сбор другого, остального". И обозначения получаются вроде личного сбора, личного инструмента, и сбора вообще. Оттенки смысла тут достаточно тонкие, да и выглядит оно как-то непривычно, зато оно чётко и однозначно. Понятно.
Описания предметов порождают "имена существительные". Имя существительное, это по сути дела "описание" (корень или набор корней) + "указатель" (местоимение, окончание). И в существительном ключевой частью является именно окончание, ведь оно-то у нас и обозначает сам предмет. И совершенно естественно, что в грамотной речи окончания существительных должны совпадать с местоимениями. Хотя смысл существительного получается в действии НАД местоимением. Само по себе описание подвешено в воздухе, и лишь в приложении к указателю, к местоимению, это описание обретает какой-то практический смысл. Таким образом, то что мы называем "женским родом", есть не более чем указатель объекта, указатель "поддейственности" описанию. Женский род всегда указывает на поддейственный объект, мужской же, -- на субъект. К примеру, "машъ" есть инструмент, субъект действия "маш", а "машъ а", это уже объект приложения этого самого действия "маш". И ещё один интересный момент. Дело в том, что далеко не всегда нужно явно обозначать предмет, предмет может быть очевидным либо неявным. В этом случае достаточно одного "описания", а местоимение в роли окончания можно опустить. В русском языке даже действие (глагол) может быть "существительным", не говоря уже про прочие части речи.
Теперь получается такая интересная картина. Предложения-то у нас состоят исключительно из существительных, которые есть не более чем описания воздействий над местоимениями. А как же остальные "части речи"? Дело в том, что сплошное описание крайне тяжело для восприятия, поскольку отсутствует "разметка" и человеку легко сбиться, запутаться в услышанном. Да и просто-напросто нужны паузы для осознания услышанного. Отсюда необходимость в разбивке речи на отдельные куски. Вот эти-то куски мы и называем этими самыми "частями речи". Но по своей сути они неотличимы от "существительных", ведь они являются составной их частью. Да, любая часть речи состоит из некоторого указателя с описанием воздействий над ним. Именно поэтому разбор слова нужно начинать с самого конца. Итак, указателями являются окончания любых частей речи. И то, что мы называем "флексией", изменением окончаний слов, ну там разные падежи, это на самом деле изменение одних указателей на другие. Одних местоимений на другие.
Теперь попробуем синтезировать местоимения. Начнём с самого простого. Нам нужно как-то указать на некоторый предмет, который находится где-то там. Далеко. Звук "а" в качестве указателя нам использовать нельзя, поскольку это совсем не "здесь и сейчас". Нужно обозначить предмет как-то неявно. И из всего словаря звуков сложно найти что-то более подходящее, чем звук "т", который "отделять; кусок". Таким образом, в качестве указателя 3го лица нам лучше всего подходит слово "тъ". И такое местоимение раньше было, в паре с "та" и "то". Ладно, на предмет мы указать можем. А вот как спросить об этом предмете?
Для вопроса явно нужно приложить какое-то указательное действие. Первым же в голову приходят "к" и "в", которые рождают соответственно "кътъ" и "вътъ". Правда вот "вътъ" относительно мягко, это "смотреть туда". На требование не тянет, поэтому в русской речи использоваться оно может разве что в качестве указательного местоимения, это слово "вот". А вот "кътъ?" (кто?), уже вполне годно для требования. "Указать" + "отдельное". Но ведь указать можно лишь то, что имеется в явном виде, не так ли? А ведь Явью наш мир не ограничивается. Есть ещё и Навь, мир мыслей, чувств и образов. Нужно как-то работать с неявными, абстрактными вещами. И если местоимение "тъ" для них ещё как-то подойдёт, то вопрос "кто" тут уже негоден. Неявные вещи нужно не указывать, а описывать. Формализовывать. И тут нам стоит вспомнить, что имеется образ и для формализации, это буква "ч", и особенно её знак "q". Воплощение в мире нави. Вот и будем просить "духовного воплощения" для нематериальных предметов, вопросом "чътъ?" (что?), "выдели" + "отдельное".
Вопросительные местоимения "кто?" указывают на любой материальный объект, не обязательно живой, а "что?" указывает на бесплотный объект, в который невозможно ткнуть пальцем. Вот мы наткнулись на причину появления "среднего рода" в русском языке. Средний род, это и не субъект воздействия (мужской род), и не воспринимающий воздействие объект (женский род), это какие-то обобщения. Абстракции. Указывать на абстракцию можно и как на субъект, но лучше её как-то выделять по-особенному. Возможно по этой причине и отличается окончание "среднего" рода от "мужского". Но тут уж нужно отдельное исследование. Вобщем указатели "среднего" рода пока будем считать совпадающими с указателями "мужского" рода.
Для полноты картины стоит ещё разобраться и с прилагательными. Как я уже говорил, прилагательные образованы отделением части существительного. Само существительное является набором описаний, прилагаемых к окончанию этого существительного, то есть к местоимению, и совершенно естественно, что этот набор описаний можно разбить на части. Таким образом, откусывание любого законченного "куска" от существительного порождает прилагательное. Причём это прилагательное даже не обязательно наделять своим указателем, своим местоимением. Например: "белый горючий камень алатырный". Но такое употребление прилагательных достаточно неудобно, поскольку пропуск или искажение всего лишь одного слова "камень" начисто лишает приведённую фразу смысла, слова-то становятся бессвязными. Даже уточняющего вопроса не задать. А если прилагательные имеют указатели, то связь будет сохранена даже при куда больших искажениях, а где связь, там ведь и смысл. Указатели в прилагательных так же ценны, как и в существительных.
Что есть "прилагательное"? Прилагательное, это всегда какое-то свойство, качественная характеристика предмета. Предмет обладает каким-то качеством, он его хозяин. Естественно тут просится "м", "старшинство, контейнер", но для этого знака имеется чуток более удачное применение. Нет, тут нужно что-то более нейтральное в плане формы действия. Тот, кто действует. Деятельность у нас обозначается "волной", а под "тот, кто действует", лучше всего подходит "й", "начало". Да, "й" тут вполне уместно. Для примера возьмём "облый" (обильный). Корень "обл" означает "полная постоянная деятельность", "деятель". "Облъ й", это "деятель" "истока, источения". А вот с "женским родом" чуточку сложнее. Женский род у нас есть показатель объекта, воздействия на какой-то объект, и совершенно естественно, что прилагательные сохраняют ссылку на объект, отсюда "й" превращается в "йа". "Облъ йа", это "деятель" "источаемый, порождаемый" предметом. Но конечно же, это всё слишком условно.
И теперь конечно же вопросительное местоимение для прилагательных. По идее прилагательные являются обобщениями, и для них нужно использовать звук "ч", "чъй?" (чой?), но в современном языке употребляется более сложная конструкция "къчъй?" (какой?). Да, слово "как" должно писаться именно через "ч" (отсюда и "качество"), оконечная "ч" вообще практически везде перешла в "к". Эх, сколько ещё будет таких "откровений"... Но вернёмся к нашим местоимениям. Вопросительное местоимение "чъй" ("выдели") усложнено до "къчъй" ("извлеки"), как понимаю, из-за отсутствия собственно требования в вопросе "чъй". Одновременно усложнено и соответствующее "обычное" местоимение, вместо "тъй" (той) используется "тъчъй" (такой), потому что если "чъй" означает роль, облик источника, то "тъй" указывает на сам источник. Нужно указывать не на источник, а на облик, эпитет, и концевым местоимением тут является уже не просто "й", а "чъй", и уже к нему прикладываются "къ" и "тъ" соответственно для вопроса и ответа.
Ну а далее разберём изменение окончаний существительных и прилагательных в зависимости от падежа, на примере падежных вопросов. Именительный падеж мы уже разобрали, это "кътъ?" (кто?), "чътъ?" (что?), "къчъй?" (какой?), "къчъйа" (какая?), и соответственно, местоимения "тъ" (то), "та", "тъчъй" (такой) и "тъчъйа" (такая). Далее местоимения указывать не буду, поскольку их окончания (указатели) полностью соответствуют окончаниям вопросительных местоимений.
Теперь родительный падеж. Типичным применением родительного падежа является указание на принадлежность указываемому предмету. Указать взаимосвязанность можно множеством путей, например, той же буквой "й" ("начало"). "Чей?" (чьй?), "выдели" + "начало". Или вот ныне утерянная материальная форма "чей": "кой?" (къй?), "укажи" + "начало". "Чей?", -- "вълчъ й" (волчий), "волк" + "начало". Можно тут использовать и букву "в", "стремление, проба". И на вопрос "чей?" мы ответим "вълчъ въ" (волков), "волк" + "желание, стремелние"; "стремление к волку". Соответственно можно изменить и вопрос, "къвъ?" (кого?) и "чьвъ" (чего?). "Волчий", это когда что-то происходит от "волка", а "волков", это когда идёт со стороны "волков" без чёткой к ним привязки. Да, в обоих случаях получается уже как бы не совсем родительный падеж, это уже как бы совсем "прилагательные". Можно и ещё одним способом извернуться, аналогично образованию женского рода. Ведь принадлежащий предмет является поддейственным объектом? Владение есть действие? Соответственно, можно обозначить и через имя субъекта воздействия, с добавлением буквы "а": "чей?", -- "вълчъ а" (волка), "поддейственный волку".
Дательный падеж. Существительное может воспринимать, получать управление над чем-то там. И такое "принимающее" существительное лучше всего обозначать звуком "м", в виде субъекта, т.е. "мъ". Отсюда вопросительные местоимения "къмъ?" (кому?) и "чъмъ?" (чему?). Да и "къчъмъ?" (какому?) Кому?, -- "вълчъ мъ" (волчему). Звучит как-то не по-русски, не так ли? А это потому, что идти тут можно множеством путей. К примеру, есть буква "
" (мягкая "о"), "внутри". Фраза "внутри волка" ведь недалека от "волк владеет", не так ли? Этой буквой, кстати можно заменить и слог "тъ" в словах "кто" и "что", получив "кё" и "чё". Так что южнорусское "чо?" может быть не просторечием, а грамотностью. Да, тут же стоит рассмотреть вопросительное местоимение "куда" (къдъ), "укажи" + "подчиняться", укажи на место подчинения. Ну а "когда" (къждъ), это "укажи" + "ждать", "сколько ждать".
Думаю трёх падежей пока будет достаточно. Сам принцип образования флексии уже показан, остальное будет в том же духе. Фразы строятся как большие описания, и в простейшем виде они похожи на большие "существительные", просто разбитые для более лёгкого восприятия на прилагательные, предлоги и т.п. В процессе усложнения отдельные куски описания обретают собственные указатели на место в описываемом сюжете, которые мы ещё называем окончаниями. Такие "расширенные" куски уже можно употреблять куда более свободно, фраза там может строиться уже без опоры на ключевое существительное (точнее его указатель), буквально "россыпью", потому что порядок слов начисто теряет важность, когда каждое из слов указывает, куда нужно. Естественно, что рассыпному построению подлежат исключительно "полные" формы слов, имеющие в своём составе указатели. Краткие же формы вроде предлогов, союзов и прочей мелочёвки, должны быть жёстко привязаны к описываемому слову. Эту всю мелочёвку, кстати, вполне возможно отнести к прилагательным краткой формы. Итак, самостоятельных частей речи у нас будет три вида: существительные, прилагательные полной формы и глаголы. Первые два мы уже разобрали, а с третьим нужно ещё поработать.
Глаголы. Глагол отличается от прочих частей речи тем, что он описывает действие. Самой простой формой глагола является слово, завершающееся на "мягкий знак", который у нас является показателем действия. Но это краткая форма, которая обретает смысл исключительно в паре с субъектом или там объектом действия. Как я уже говорил, краткие формы делают речь менее надёжной, потому что при малейших искажениях фраза рассыпается, и её смысл начисто улетучивается. Поэтому глаголы тоже полезно наделять указателями. Но эти указатели уже выходят значительно сложнее указателей существительных и прилагательных, что вдобавок усугубляется разнообразием способов образования глаголов, поэтому спряжения глаголов мы пропустим. Кроме того, особую сложность представляет вживание в саму суть фразы, ведь одно дело спряжения заучить, и потом бездумно подставлять, и совсем другое, если попытаться понять суть фразы во всех её мелочах. Это нетривиально. Чем отличается единственное число настоящего времени от множественного числа прошедшего времени? Вот так, чтоб объяснить "на пальцах"? Слишком это сложно для нашего беглого обзора.
Вот мы фактически и придумали русский язык. Хотя какое там "придумали", мы его синтезировали, вывели на кончике пера. Спроектировали. Получилось конечно нечто иное, чем мы привыкли видеть, несколько странное, оно и грубее и сложнее, да. Зато оно совершенно непротиворечиво, и предельно легко для понимания. И самое главное, у тут отсутствуют "тёмные места", здесь совершенно нет непонятного, необъяснимого. Да, лингвисты так не умеют. Это потому, что они фантазёры, и даже обманщики. А мы опираемся на незыблемый фундамент, мы строим слова не от творческих амбиций, а от самого смысла слов. Ну и на дессерт разберём несколько слов, в качестве закрепления нашего "урока".
Разбор смыслов слов на практике.
Перечислю правила разбора слов, которые были упомянуты ранее:
1. Смысл содержится в звуках речи, и образы этих звуков зафиксированы в глаголическом алфавите. Но конечно же, нет смысла переводить текст на глаголицу, просто нужно ясно и однозначно обозначить все звуки, для чего замечательно подходит кириллица, даже в своём убогом современном виде. Букв-звуков в глаголице не менее 38, а в кириллице 33, из которых штук пять диграфов. Этими диграфами я обычно обозначаю недостающие буквы, к примеру "я" - "ять", "ё" - "юс", "э" - "i", "ю" - мягкая "у". Долгую "о" можно обозначить заглавной "о", "О", а мягкую "о", к примеру, "@" или "&" (это, кстати, она и есть). Переходом на латинский шрифт можно добавить и все остальные буквы: "з" - "z" (наша "з", это "дз"), "th" - "f", "дж" - "j". Но конечно же, далеко не все буквы можно верно распознать, к примеру, употребление "дж" я так и не смог выделить, почему я собственно её и проигнорировал в описании алфавита глаголицы. Звучания и написания очень и очень сильно исказились к нашему времени, поэтому желательно брать максимально старые написания слов. Надеюсь, что вы заметили, насколько отличаются слова старого языка от современного. Слово "молоко" нужно писать как "мълъчъ", и так далее. Верное написание распознать далеко не всегда возможно, поэтому придётся перебирать близкие по звучанию слова, в поисках верного смысла. Да, тут очень легко заблудиться...
2. Разбор слова нужно начинать с самого конца слова, с его "указателя". Именно указатель отвечает за то, в каком плане нужно понимать предшествующее ему описание, и вот так вот просто преобразовать описание, например, из "в смысле предмета" в "в смысле действия", лично мне сложно. Поэтому сначала нужно определить указатель, т.е. в каком смысле понимать описание, и только потом разбирать впереди стоящие слога. По очереди. Слога тоже нужно разбирать последовательно, начиная с хвоста, хотя тут уже можно и "разломить" слово на законченные части (корни), для последующего разбора по кускам. И ещё нужно отметить вот какую деталь. Я изначально разбирал слова сплошняком, добавляя по одной букве с конца, и частенько обламывался. Слова нужно собирать не непосредственно из букв, а именно что из слогов. Слогом в нашем языке является набор "согласных" ("й" считается "гласной") с замыкающей "гласной" ("ъ" и "ь" тоже "гласные"). Соответственно одиночная "гласная" является самостоятельным слогом. Сплошной разбор конечно будет близок к разбору по слогам, но дело тут в том, что слог в целом обычно имеет какое-то особое, яркое значение, которое несколько отличается от "сплошного" значения. А даже малое искажение смысла слога может значительно изменить значение слова в целом. Поэтому слово перед разбором нужно разбивать на слога. Более того, частенько граница слога является границей корней слова, например, "крест" есть "крь" + "стъ". Как видите, в примере слогами даже не корни, а самостоятельные слова.
3. Собственно разбор слога заключается в замене букв на "синонимы", которые я приводил при расшифровке знаков глаголицы, ну, которые "значение в роли чего-то там". Звук нужно понимать как "предмет" исключительно тогда, когда он завершается "твёрдым знаком", или стоит на конце, в случае гласной, а во всех остальных случаях звук нужно понимать как "действие". Вот. Когда произведена замена, у нас получается некоторое описание, типа "крь" будет "принуждённое движение к материализации", а "стъ" станет "соединением частей". И это вот описание нужно попытаться "свернуть", заменив максимально близкими одним-двумя словами, потому что в противном случае значение слова в целом будет слишком объёмно описываться, целым абзацем текста. Увидеть через этот абзац текста описываемый предмет неимоверно сложно, почему и нужно этот текст максимально сокращать. Упаковывать. В идеале должен бы быть некоторый "словарь слогов", в котором будут уже "упакованные" значения слогов, но составить такой словарь достаточно тяжело, это дело далёкого будущего. Поэтому ручками пробежаться по букавкам, и потом осмысленно упаковать. Это, кстати, полезно. Ну и в нашем случае "крь", "принуждённое движение к материализации", превратится в "создание, воплощение", а "стъ", "соединение частей", станет "сращивание, сборка". Когда слога будут описаны, останется дело за малым, собрать описания воедино, и извлечь из них обобщённый смысл. У нас это будет "создание, воплощение сращивания, сборки". Таким образом, крест является своего рода "строением", причём не просто строением, а "скреплением". "Крепь" похоже на "крест", не так ли? Да, крест, это не просто красиво наложенные деревяшки, а жёстко прикреплённые друг к другу. И крещение, это буквально скрепление, усиление связей. Крещение общества делает из него крепкую общину, а крещение человека делает его здоровым сильным организмом. А вы наверно думали, причём тут прорубь...
Слово "пол", (пълъ). Простое, и в то же время необычное слово. Два слога, "пъ" ("впитывание" в виде субъекта, впитыватель) и "лъ" ("акт осознанного действия" в виде субъекта, деятель, инструмент). Впитыватель инструмента. Инструмент-впитыватель. Что бы это могло быть? Во-первых тут нужно вспомнить, что наше "впитывание" является не только потреблением, но и приближением, и даже собиранием. Звук "п" во многих случаях имеет значение, близкое к "рядом". Ну а во-вторых нужно учесть, что любой предмет человеческого обихода является инструментом. То есть "пол" есть не более чем место сбора предметов обихода. Пол ловит и удерживает предметы, а полка, так вообще склад этих предметов. Да и пола рубахи (фартука, платья, кафтана, халата, и т.п.) предназначена именно чтобы можно было что-то туда положить. В старину полу рубахи зачастую использовали в качестве своего рода "сумки", туда при потребности клали яблоки, хворост, яйца, да и любую другую мелочёвку. Ловить и держать предметы. Аналогичное значение имеет и слово "полый" (пълъй): "впитыватель" + "инструмент" + "источник", источник собирания предметов. Правда тут уж предметы собираются совсем уж во внутрь. Или вот взять "полынью" (пълъньйа?): "впитыватель" + "инструмент" + "нужда, должное место" + "источник" + "предмет", т.е. предмет (а), являющийся источником (й) для собирать (пъ) вещи (лъ) должен (нь). Как видите, данное слово необходимо разделять на две части, окончание "йа" нужно разбирать строго отдельно, и оно является скелетом описания. Полонья, это инструмент пленения, ловчая яма. Есть ещё странное слово "половина", которое "пополам", но я его разбирать не буду. Дело в том, что это слово сегодня используется в переносном смысле, "пополам" буквально означает "по полкам", то есть разложить, упорядочить, разделить поровну. Ну а пола, половина, полка в этом смысле является не более чем частью разделения. Настоящий язык совершенно не приспособлен к описанию количественных и вообще точных характеристик, все числительные, цветные, и прочие, являются словами в исключительно переносном значении.
Слово "москва" (мъскъвъ). Да, это слово тоже читается. "Окончания" тут нету, зато есть "суффикс" "въ", который нам следует читать отдельно, этот суффикс означает "желающий", то есть стремящийся куда-то там. Стремление куда-то там. А основная часть, "мъскъ", это "старший" + "соединение указаний, принуждений". Как видите, каждая буква в слоге описывает какое-то действие над одной последующей буквой. Оно может получиться изрядно отличающимся от собирающегося из отдельных слогов, потому что слог применяется к слогу целиком, а не к его первой букве. Именно поэтому слога должны чётко отделяться друг от друга. Но вернёмся к "москве". "Соединение указаний, принуждений", что это? Поскольку из контекста нам известно, что "москва" есть город, то есть элемент общественных отношений, то "принуждения" нам нужно понимать как "принуждения людей". Это сбор, причём сбор налогов. Ну а "старший, контейнер" для "сбора налогов", это совершенно естественно "куда собираются налоги", то есть казна. Ну а "мъскъ въ", это "в казну", то есть место, где располагается казна. И чтобы не было сомнений в том, что "мъскъ" есть казна, стоит вспомнить слово "скарб" (скърбъ), "сбор" + "материальное воплощение процесса", т.е. всё нажитое человеком. Богатство. Тоже своего рода "казна", не так ли? Вот. Теперь ещё вдогонку стоит разобрать очень близкое к "москве" слово "москаль" (мъскъль), "казна" + "осознанная деятельность". Да, "ль" тут тоже "суффикс", и его нужно разбирать отдельно. Вобщем "москаль", это "делающий казну", т.е. сборщик налогов. Казначей. И по совместительству казнокрад, поскольку контроля за мытарем обычно нет. Ему говорят, сколько он должен передать в центр, а сколько уж он там отожмёт с населения, это монарших особ совершенно не заботит. Нет, хохлы ненавидят не русских, хохлы ненавидят потерявших берега царских налоговиков. Ну а кто их не ненавидит?
Слова "честь" и "часть". Вы наверное даже и не догадываетесь, насколько близки эти слова. А ведь они практически одинаковы, "честь" есть "чьсть", "выделение" + "соединение кусков", а "часть" есть "чъсть", "выделяющийся" + "соединение кусков". Но пойдём по порядку. "Соединение кусков", что это может быть? Соединение, это когда куски собираются в единый объект. То есть это сборка элементов воедино. Часть, это "выделяющийся" + "сборка воедино". Часть, это когда понятна возможность сборки. Ведь часть немыслима без возможности соединения с прочими частями, не так ли? Ну и очень близка к этому честь, мы просто об этом привыкли не задумываться. Честь, это "выделение" + "сборка воедино". Честь, это когда части целого собираются воедино. Честь, это смирение, которое соединение в Мир. Честь нужна лишь для того, чтобы можно было наладить с соседями более тесный контакт. И вот тут-то и кроется одно большое наше заблуждение. Дело в том, что честь имеет смысл только применительно к своим частям. Быть честным нужно лишь с другом, честность применительно к врагу есть явный признак скудоумия. Нет, нас конечно пытаются убедить в обратном, что дескать честный человек честен во всём, да вот даже само слово говорит об обратном. Нас откровенно пытаются обмануть. Естественно, что враг далеко не всегда смертельный враг, и после войны с этим врагом нужно будет как-то жить, вот только таковы далеко не все, и честность применима лишь только к тем, с кем потом волей или неволей придётся совместно жить. Эх, сколько ещё будет таких "откровений"... Но вернёмся к разбору слов. Теперь ещё одно, ещё более важное слово. Счастье. Разбор этого слова уже совершенно не составляет труда, ведь это "съ чъсть йе". Тут конечно стоит это странное окончание, "йе", но мы помним о существовании "среднего" рода, который описывает и не "субъекты", и не "объекты", а некоторое нематериальное воздействие, абстракцию. И тут нам стоит вспомнить о "временной" функции звука "е", он обозначает будущее, увеличение. Слог "йе", "источение будущим" можно понимать как принадлежность развивающемуся процессу, ну сами наверное понимаете, что слово "счастье" описывает одновременно и текущий момент, и ожидания от будущего. Хотя вполне возможно, что там стоит и не "й", т.е. нужна какая-то иная трактовка. Но в любом случае, "счастье", это "соединение" "частей" в действии. Счастье, это когда всё собирается воедино. Счастье, это когда всё получается. Когда дело завершено сакцессом, а не фаильдом. Ну не так ли?
От слов к смыслам.
Понимать слова, это нужно и важно. Но тут возникает вопрос, а как же эти слова понимать-то? Первая часть ответа у нас уже имеется, образы букв-звуков вроде как расшифрованы. Конечно же, там наверняка имеются неточности, но в целом извлечь смыслы из звуков можно уже достаточно точно. Но смыслы звуков сами по себе бесполезны, потому что нужно их ещё и как-то соединять в смыслы слов, а слова потом в смыслы предложений. Вот этой проблемой мы сейчас и займёмся.
Итак, речь является передачей образов на слух. У рассказчика в голове имеется некоторая сложная картинка, и он её стремится передать слушателю. И первая же проблема, которую мы видим, это скудность речевых образов. Речевой канал передачи информации слишком тонк и слаб, цельные мысли в него не пролазят. Хочется очень много сказать, а слова-то слишком общие и слишком примитивные. Ну, вы видели, насколько примитивны образы глаголических букв. Эту слишком сложную картинку в голове нужно каким-то образом разбить на маленькие кусочки, которые уже сможет заглотить этот узкий речевой канал. И ведь разбиение должно быть таким, чтобы слушатель смог услышанное выстроить в нечто, достаточно близкое тому, что видит рассказчик. Нужно как-то указывать на порядок "сборки" образов речи. И эта проблема в нашей речи решается путём выделения особого служебного "языка", языка указателей, которыми являются местоимения, окончания (которые по сути те же местоимения), суффиксы, предлоги, союзы, и тому подобное. Внутри языка имеется некоторый служебный язык, назначением которого является организация речи.
Начнём с "местоимений". При речи нужно как-то указывать на текущий описываемый объект. Это у нас делается звуком "а". Определённым артиклем, практически утраченном в русском языке. А какой-то другой объект можно обозначить отрицанием этого "а", то есть "та". С помощью этих двух указателей мы можем оперировать уже двумя предметами. Но этого конечно же мало. Для увеличения разнообразия описываемых предметов используется "i", которая видимо наша "э", ей обозначается нечто фиксированное, неизменное. То, что "держится в руках". Если "а" как-то нечётко, подвешенно в воздухе, если "та" точно также нечётко подвешенно в воздухе где-то там, то "эта" именно что держится в руках. Так в речь можно добавить указание на ещё один, третий, предмет. "Здесь". И это указание "э" обычно и является основой местоимений 1го лица. Буква же "а" больше используется для указания на описываемый предмет, ведь этот предмет может не совпадать с предметом, который в руках. К примеру, через это "а" можно поддерживать связь в сложных описаниях: "тот который ... которого ... которую" и т.п. Как видите, "тот" и "который" описывают разные предметы.
Буквой "э" (i) у нас обозначается предмет, на который мы "якоримся" в разговоре. В который тыкаем пальцем. Отсюда местоимения "я" (ia), "ты" (тъ iа?), "мы" (мъ iа?), "вы" (въ iа?), и другие. "Я", это "который здесь", действительно, скорее всего это сам рассказчик. "Ты", это "который не здесь". При обращении к человеку это аналогично указанию на его сторону. Как видите, слово "я" очень коварно, потому что оно как составная часть входит в другие слова, и легко с этим "я" обознаться. Словосочетание "ть iа" звучит как "тя" ("ты") и может быть неправильно воспринято, поэтому грамотный рассказчик указывает на себя не пальцем, а другими словами. Например, "моя", которое есть "мъia", или практически аналогичное ему "iam", которое "iа мъ". "Мя" похоже на "мы", но это существенно разные слова, потому что "мъя", это "старшее/вмещающее" для "которые здесь", а "мы", это "мъiи", "старшее/вмещающее" для "многие здесь". Звук "и" обозначает "множество, изобилие". Обобщение для стороны рассказчика. "Вы", это "желая/пробуя для которые здесь", точнее "желающий/пробующий" для "которые здесь". В сторону оппонента, указатель на стоящих за его спиной, потому что сам оппонент обозначается "тя". Можно ещё сделать слово через долгую "о", "ооя", тогда будет "полнота/окружение для которые здесь", то есть все вместе, отсюда видимо английское "we" и "our". Есть и другие варианты.
Сразу же стоит отметить тот факт, что местоимения тоже обычно содержат в себе указатели. Этими указателями являются "окончания" местоимений, та самая их "изменяющаяся" часть. И эти "окончания" конечно же совпадают с окончаниями аналогичных существительных, прилагательных, и прочих сутьевых частей речи. Имеются и разные исключения, но они больше вызваны путаницей в классификации, там вообще бардак. Достаточно будет сказать, что многие наши как бы "существительные" являются даже не "прилагательными", а самыми настоящими "глаголами". Например, "мышь", "медь", и т.п. И совершенно естественно, что их указатели будут несколько отличаться от указателей настоящих "существительных". Указатели-окончания могут выступать и в качестве самостоятельных местоимений. Да, было бы странно иное, ведь они тоже указывают на место предмета в предложении.
Итак, у нас уже есть достаточно указателей, чтоб завести примитивную беседу. Можно указать на предмет разговора, на прочие предметы, на себя, на слушателя, и на всех вместе. Теперь к этим указателям можно добавить описания, которые станут "прозвищами" объектов. Например, "късъ", "сбор". "Късъ" + "рь", это "материальное воплощение" для "сбора", "собиратель". "Късъ" + "а", это "сбор чего-нибудь" (определённый артикль без контекста указывает в никуда), а "късъ" + "та", это "сбор другого, остального". И обозначения получаются вроде личного сбора, личного инструмента, и сбора вообще. Оттенки смысла тут достаточно тонкие, да и выглядит оно как-то непривычно, зато оно чётко и однозначно. Понятно.
Описания предметов порождают "имена существительные". Имя существительное, это по сути дела "описание" (корень или набор корней) + "указатель" (местоимение, окончание). И в существительном ключевой частью является именно окончание, ведь оно-то у нас и обозначает сам предмет. И совершенно естественно, что в грамотной речи окончания существительных должны совпадать с местоимениями. Хотя смысл существительного получается в действии НАД местоимением. Само по себе описание подвешено в воздухе, и лишь в приложении к указателю, к местоимению, это описание обретает какой-то практический смысл. Таким образом, то что мы называем "женским родом", есть не более чем указатель объекта, указатель "поддейственности" описанию. Женский род всегда указывает на поддейственный объект, мужской же, -- на субъект. К примеру, "машъ" есть инструмент, субъект действия "маш", а "машъ а", это уже объект приложения этого самого действия "маш". И ещё один интересный момент. Дело в том, что далеко не всегда нужно явно обозначать предмет, предмет может быть очевидным либо неявным. В этом случае достаточно одного "описания", а местоимение в роли окончания можно опустить. В русском языке даже действие (глагол) может быть "существительным", не говоря уже про прочие части речи.
Теперь получается такая интересная картина. Предложения-то у нас состоят исключительно из существительных, которые есть не более чем описания воздействий над местоимениями. А как же остальные "части речи"? Дело в том, что сплошное описание крайне тяжело для восприятия, поскольку отсутствует "разметка" и человеку легко сбиться, запутаться в услышанном. Да и просто-напросто нужны паузы для осознания услышанного. Отсюда необходимость в разбивке речи на отдельные куски. Вот эти-то куски мы и называем этими самыми "частями речи". Но по своей сути они неотличимы от "существительных", ведь они являются составной их частью. Да, любая часть речи состоит из некоторого указателя с описанием воздействий над ним. Именно поэтому разбор слова нужно начинать с самого конца. Итак, указателями являются окончания любых частей речи. И то, что мы называем "флексией", изменением окончаний слов, ну там разные падежи, это на самом деле изменение одних указателей на другие. Одних местоимений на другие.
Теперь попробуем синтезировать местоимения. Начнём с самого простого. Нам нужно как-то указать на некоторый предмет, который находится где-то там. Далеко. Звук "а" в качестве указателя нам использовать нельзя, поскольку это совсем не "здесь и сейчас". Нужно обозначить предмет как-то неявно. И из всего словаря звуков сложно найти что-то более подходящее, чем звук "т", который "отделять; кусок". Таким образом, в качестве указателя 3го лица нам лучше всего подходит слово "тъ". И такое местоимение раньше было, в паре с "та" и "то". Ладно, на предмет мы указать можем. А вот как спросить об этом предмете?
Для вопроса явно нужно приложить какое-то указательное действие. Первым же в голову приходят "к" и "в", которые рождают соответственно "кътъ" и "вътъ". Правда вот "вътъ" относительно мягко, это "смотреть туда". На требование не тянет, поэтому в русской речи использоваться оно может разве что в качестве указательного местоимения, это слово "вот". А вот "кътъ?" (кто?), уже вполне годно для требования. "Указать" + "отдельное". Но ведь указать можно лишь то, что имеется в явном виде, не так ли? А ведь Явью наш мир не ограничивается. Есть ещё и Навь, мир мыслей, чувств и образов. Нужно как-то работать с неявными, абстрактными вещами. И если местоимение "тъ" для них ещё как-то подойдёт, то вопрос "кто" тут уже негоден. Неявные вещи нужно не указывать, а описывать. Формализовывать. И тут нам стоит вспомнить, что имеется образ и для формализации, это буква "ч", и особенно её знак "q". Воплощение в мире нави. Вот и будем просить "духовного воплощения" для нематериальных предметов, вопросом "чътъ?" (что?), "выдели" + "отдельное".
Вопросительные местоимения "кто?" указывают на любой материальный объект, не обязательно живой, а "что?" указывает на бесплотный объект, в который невозможно ткнуть пальцем. Вот мы наткнулись на причину появления "среднего рода" в русском языке. Средний род, это и не субъект воздействия (мужской род), и не воспринимающий воздействие объект (женский род), это какие-то обобщения. Абстракции. Указывать на абстракцию можно и как на субъект, но лучше её как-то выделять по-особенному. Возможно по этой причине и отличается окончание "среднего" рода от "мужского". Но тут уж нужно отдельное исследование. Вобщем указатели "среднего" рода пока будем считать совпадающими с указателями "мужского" рода.
Для полноты картины стоит ещё разобраться и с прилагательными. Как я уже говорил, прилагательные образованы отделением части существительного. Само существительное является набором описаний, прилагаемых к окончанию этого существительного, то есть к местоимению, и совершенно естественно, что этот набор описаний можно разбить на части. Таким образом, откусывание любого законченного "куска" от существительного порождает прилагательное. Причём это прилагательное даже не обязательно наделять своим указателем, своим местоимением. Например: "белый горючий камень алатырный". Но такое употребление прилагательных достаточно неудобно, поскольку пропуск или искажение всего лишь одного слова "камень" начисто лишает приведённую фразу смысла, слова-то становятся бессвязными. Даже уточняющего вопроса не задать. А если прилагательные имеют указатели, то связь будет сохранена даже при куда больших искажениях, а где связь, там ведь и смысл. Указатели в прилагательных так же ценны, как и в существительных.
Что есть "прилагательное"? Прилагательное, это всегда какое-то свойство, качественная характеристика предмета. Предмет обладает каким-то качеством, он его хозяин. Естественно тут просится "м", "старшинство, контейнер", но для этого знака имеется чуток более удачное применение. Нет, тут нужно что-то более нейтральное в плане формы действия. Тот, кто действует. Деятельность у нас обозначается "волной", а под "тот, кто действует", лучше всего подходит "й", "начало". Да, "й" тут вполне уместно. Для примера возьмём "облый" (обильный). Корень "обл" означает "полная постоянная деятельность", "деятель". "Облъ й", это "деятель" "истока, источения". А вот с "женским родом" чуточку сложнее. Женский род у нас есть показатель объекта, воздействия на какой-то объект, и совершенно естественно, что прилагательные сохраняют ссылку на объект, отсюда "й" превращается в "йа". "Облъ йа", это "деятель" "источаемый, порождаемый" предметом. Но конечно же, это всё слишком условно.
И теперь конечно же вопросительное местоимение для прилагательных. По идее прилагательные являются обобщениями, и для них нужно использовать звук "ч", "чъй?" (чой?), но в современном языке употребляется более сложная конструкция "къчъй?" (какой?). Да, слово "как" должно писаться именно через "ч" (отсюда и "качество"), оконечная "ч" вообще практически везде перешла в "к". Эх, сколько ещё будет таких "откровений"... Но вернёмся к нашим местоимениям. Вопросительное местоимение "чъй" ("выдели") усложнено до "къчъй" ("извлеки"), как понимаю, из-за отсутствия собственно требования в вопросе "чъй". Одновременно усложнено и соответствующее "обычное" местоимение, вместо "тъй" (той) используется "тъчъй" (такой), потому что если "чъй" означает роль, облик источника, то "тъй" указывает на сам источник. Нужно указывать не на источник, а на облик, эпитет, и концевым местоимением тут является уже не просто "й", а "чъй", и уже к нему прикладываются "къ" и "тъ" соответственно для вопроса и ответа.
Ну а далее разберём изменение окончаний существительных и прилагательных в зависимости от падежа, на примере падежных вопросов. Именительный падеж мы уже разобрали, это "кътъ?" (кто?), "чътъ?" (что?), "къчъй?" (какой?), "къчъйа" (какая?), и соответственно, местоимения "тъ" (то), "та", "тъчъй" (такой) и "тъчъйа" (такая). Далее местоимения указывать не буду, поскольку их окончания (указатели) полностью соответствуют окончаниям вопросительных местоимений.
Теперь родительный падеж. Типичным применением родительного падежа является указание на принадлежность указываемому предмету. Указать взаимосвязанность можно множеством путей, например, той же буквой "й" ("начало"). "Чей?" (чьй?), "выдели" + "начало". Или вот ныне утерянная материальная форма "чей": "кой?" (къй?), "укажи" + "начало". "Чей?", -- "вълчъ й" (волчий), "волк" + "начало". Можно тут использовать и букву "в", "стремление, проба". И на вопрос "чей?" мы ответим "вълчъ въ" (волков), "волк" + "желание, стремелние"; "стремление к волку". Соответственно можно изменить и вопрос, "къвъ?" (кого?) и "чьвъ" (чего?). "Волчий", это когда что-то происходит от "волка", а "волков", это когда идёт со стороны "волков" без чёткой к ним привязки. Да, в обоих случаях получается уже как бы не совсем родительный падеж, это уже как бы совсем "прилагательные". Можно и ещё одним способом извернуться, аналогично образованию женского рода. Ведь принадлежащий предмет является поддейственным объектом? Владение есть действие? Соответственно, можно обозначить и через имя субъекта воздействия, с добавлением буквы "а": "чей?", -- "вълчъ а" (волка), "поддейственный волку".
Дательный падеж. Существительное может воспринимать, получать управление над чем-то там. И такое "принимающее" существительное лучше всего обозначать звуком "м", в виде субъекта, т.е. "мъ". Отсюда вопросительные местоимения "къмъ?" (кому?) и "чъмъ?" (чему?). Да и "къчъмъ?" (какому?) Кому?, -- "вълчъ мъ" (волчему). Звучит как-то не по-русски, не так ли? А это потому, что идти тут можно множеством путей. К примеру, есть буква "
" (мягкая "о"), "внутри". Фраза "внутри волка" ведь недалека от "волк владеет", не так ли? Этой буквой, кстати можно заменить и слог "тъ" в словах "кто" и "что", получив "кё" и "чё". Так что южнорусское "чо?" может быть не просторечием, а грамотностью. Да, тут же стоит рассмотреть вопросительное местоимение "куда" (къдъ), "укажи" + "подчиняться", укажи на место подчинения. Ну а "когда" (къждъ), это "укажи" + "ждать", "сколько ждать".
Думаю трёх падежей пока будет достаточно. Сам принцип образования флексии уже показан, остальное будет в том же духе. Фразы строятся как большие описания, и в простейшем виде они похожи на большие "существительные", просто разбитые для более лёгкого восприятия на прилагательные, предлоги и т.п. В процессе усложнения отдельные куски описания обретают собственные указатели на место в описываемом сюжете, которые мы ещё называем окончаниями. Такие "расширенные" куски уже можно употреблять куда более свободно, фраза там может строиться уже без опоры на ключевое существительное (точнее его указатель), буквально "россыпью", потому что порядок слов начисто теряет важность, когда каждое из слов указывает, куда нужно. Естественно, что рассыпному построению подлежат исключительно "полные" формы слов, имеющие в своём составе указатели. Краткие же формы вроде предлогов, союзов и прочей мелочёвки, должны быть жёстко привязаны к описываемому слову. Эту всю мелочёвку, кстати, вполне возможно отнести к прилагательным краткой формы. Итак, самостоятельных частей речи у нас будет три вида: существительные, прилагательные полной формы и глаголы. Первые два мы уже разобрали, а с третьим нужно ещё поработать.
Глаголы. Глагол отличается от прочих частей речи тем, что он описывает действие. Самой простой формой глагола является слово, завершающееся на "мягкий знак", который у нас является показателем действия. Но это краткая форма, которая обретает смысл исключительно в паре с субъектом или там объектом действия. Как я уже говорил, краткие формы делают речь менее надёжной, потому что при малейших искажениях фраза рассыпается, и её смысл начисто улетучивается. Поэтому глаголы тоже полезно наделять указателями. Но эти указатели уже выходят значительно сложнее указателей существительных и прилагательных, что вдобавок усугубляется разнообразием способов образования глаголов, поэтому спряжения глаголов мы пропустим. Кроме того, особую сложность представляет вживание в саму суть фразы, ведь одно дело спряжения заучить, и потом бездумно подставлять, и совсем другое, если попытаться понять суть фразы во всех её мелочах. Это нетривиально. Чем отличается единственное число настоящего времени от множественного числа прошедшего времени? Вот так, чтоб объяснить "на пальцах"? Слишком это сложно для нашего беглого обзора.
Вот мы фактически и придумали русский язык. Хотя какое там "придумали", мы его синтезировали, вывели на кончике пера. Спроектировали. Получилось конечно нечто иное, чем мы привыкли видеть, несколько странное, оно и грубее и сложнее, да. Зато оно совершенно непротиворечиво, и предельно легко для понимания. И самое главное, у тут отсутствуют "тёмные места", здесь совершенно нет непонятного, необъяснимого. Да, лингвисты так не умеют. Это потому, что они фантазёры, и даже обманщики. А мы опираемся на незыблемый фундамент, мы строим слова не от творческих амбиций, а от самого смысла слов. Ну и на дессерт разберём несколько слов, в качестве закрепления нашего "урока".
Разбор смыслов слов на практике.
Перечислю правила разбора слов, которые были упомянуты ранее:
1. Смысл содержится в звуках речи, и образы этих звуков зафиксированы в глаголическом алфавите. Но конечно же, нет смысла переводить текст на глаголицу, просто нужно ясно и однозначно обозначить все звуки, для чего замечательно подходит кириллица, даже в своём убогом современном виде. Букв-звуков в глаголице не менее 38, а в кириллице 33, из которых штук пять диграфов. Этими диграфами я обычно обозначаю недостающие буквы, к примеру "я" - "ять", "ё" - "юс", "э" - "i", "ю" - мягкая "у". Долгую "о" можно обозначить заглавной "о", "О", а мягкую "о", к примеру, "@" или "&" (это, кстати, она и есть). Переходом на латинский шрифт можно добавить и все остальные буквы: "з" - "z" (наша "з", это "дз"), "th" - "f", "дж" - "j". Но конечно же, далеко не все буквы можно верно распознать, к примеру, употребление "дж" я так и не смог выделить, почему я собственно её и проигнорировал в описании алфавита глаголицы. Звучания и написания очень и очень сильно исказились к нашему времени, поэтому желательно брать максимально старые написания слов. Надеюсь, что вы заметили, насколько отличаются слова старого языка от современного. Слово "молоко" нужно писать как "мълъчъ", и так далее. Верное написание распознать далеко не всегда возможно, поэтому придётся перебирать близкие по звучанию слова, в поисках верного смысла. Да, тут очень легко заблудиться...
2. Разбор слова нужно начинать с самого конца слова, с его "указателя". Именно указатель отвечает за то, в каком плане нужно понимать предшествующее ему описание, и вот так вот просто преобразовать описание, например, из "в смысле предмета" в "в смысле действия", лично мне сложно. Поэтому сначала нужно определить указатель, т.е. в каком смысле понимать описание, и только потом разбирать впереди стоящие слога. По очереди. Слога тоже нужно разбирать последовательно, начиная с хвоста, хотя тут уже можно и "разломить" слово на законченные части (корни), для последующего разбора по кускам. И ещё нужно отметить вот какую деталь. Я изначально разбирал слова сплошняком, добавляя по одной букве с конца, и частенько обламывался. Слова нужно собирать не непосредственно из букв, а именно что из слогов. Слогом в нашем языке является набор "согласных" ("й" считается "гласной") с замыкающей "гласной" ("ъ" и "ь" тоже "гласные"). Соответственно одиночная "гласная" является самостоятельным слогом. Сплошной разбор конечно будет близок к разбору по слогам, но дело тут в том, что слог в целом обычно имеет какое-то особое, яркое значение, которое несколько отличается от "сплошного" значения. А даже малое искажение смысла слога может значительно изменить значение слова в целом. Поэтому слово перед разбором нужно разбивать на слога. Более того, частенько граница слога является границей корней слова, например, "крест" есть "крь" + "стъ". Как видите, в примере слогами даже не корни, а самостоятельные слова.
3. Собственно разбор слога заключается в замене букв на "синонимы", которые я приводил при расшифровке знаков глаголицы, ну, которые "значение в роли чего-то там". Звук нужно понимать как "предмет" исключительно тогда, когда он завершается "твёрдым знаком", или стоит на конце, в случае гласной, а во всех остальных случаях звук нужно понимать как "действие". Вот. Когда произведена замена, у нас получается некоторое описание, типа "крь" будет "принуждённое движение к материализации", а "стъ" станет "соединением частей". И это вот описание нужно попытаться "свернуть", заменив максимально близкими одним-двумя словами, потому что в противном случае значение слова в целом будет слишком объёмно описываться, целым абзацем текста. Увидеть через этот абзац текста описываемый предмет неимоверно сложно, почему и нужно этот текст максимально сокращать. Упаковывать. В идеале должен бы быть некоторый "словарь слогов", в котором будут уже "упакованные" значения слогов, но составить такой словарь достаточно тяжело, это дело далёкого будущего. Поэтому ручками пробежаться по букавкам, и потом осмысленно упаковать. Это, кстати, полезно. Ну и в нашем случае "крь", "принуждённое движение к материализации", превратится в "создание, воплощение", а "стъ", "соединение частей", станет "сращивание, сборка". Когда слога будут описаны, останется дело за малым, собрать описания воедино, и извлечь из них обобщённый смысл. У нас это будет "создание, воплощение сращивания, сборки". Таким образом, крест является своего рода "строением", причём не просто строением, а "скреплением". "Крепь" похоже на "крест", не так ли? Да, крест, это не просто красиво наложенные деревяшки, а жёстко прикреплённые друг к другу. И крещение, это буквально скрепление, усиление связей. Крещение общества делает из него крепкую общину, а крещение человека делает его здоровым сильным организмом. А вы наверно думали, причём тут прорубь...
Слово "пол", (пълъ). Простое, и в то же время необычное слово. Два слога, "пъ" ("впитывание" в виде субъекта, впитыватель) и "лъ" ("акт осознанного действия" в виде субъекта, деятель, инструмент). Впитыватель инструмента. Инструмент-впитыватель. Что бы это могло быть? Во-первых тут нужно вспомнить, что наше "впитывание" является не только потреблением, но и приближением, и даже собиранием. Звук "п" во многих случаях имеет значение, близкое к "рядом". Ну а во-вторых нужно учесть, что любой предмет человеческого обихода является инструментом. То есть "пол" есть не более чем место сбора предметов обихода. Пол ловит и удерживает предметы, а полка, так вообще склад этих предметов. Да и пола рубахи (фартука, платья, кафтана, халата, и т.п.) предназначена именно чтобы можно было что-то туда положить. В старину полу рубахи зачастую использовали в качестве своего рода "сумки", туда при потребности клали яблоки, хворост, яйца, да и любую другую мелочёвку. Ловить и держать предметы. Аналогичное значение имеет и слово "полый" (пълъй): "впитыватель" + "инструмент" + "источник", источник собирания предметов. Правда тут уж предметы собираются совсем уж во внутрь. Или вот взять "полынью" (пълъньйа?): "впитыватель" + "инструмент" + "нужда, должное место" + "источник" + "предмет", т.е. предмет (а), являющийся источником (й) для собирать (пъ) вещи (лъ) должен (нь). Как видите, данное слово необходимо разделять на две части, окончание "йа" нужно разбирать строго отдельно, и оно является скелетом описания. Полонья, это инструмент пленения, ловчая яма. Есть ещё странное слово "половина", которое "пополам", но я его разбирать не буду. Дело в том, что это слово сегодня используется в переносном смысле, "пополам" буквально означает "по полкам", то есть разложить, упорядочить, разделить поровну. Ну а пола, половина, полка в этом смысле является не более чем частью разделения. Настоящий язык совершенно не приспособлен к описанию количественных и вообще точных характеристик, все числительные, цветные, и прочие, являются словами в исключительно переносном значении.
Слово "москва" (мъскъвъ). Да, это слово тоже читается. "Окончания" тут нету, зато есть "суффикс" "въ", который нам следует читать отдельно, этот суффикс означает "желающий", то есть стремящийся куда-то там. Стремление куда-то там. А основная часть, "мъскъ", это "старший" + "соединение указаний, принуждений". Как видите, каждая буква в слоге описывает какое-то действие над одной последующей буквой. Оно может получиться изрядно отличающимся от собирающегося из отдельных слогов, потому что слог применяется к слогу целиком, а не к его первой букве. Именно поэтому слога должны чётко отделяться друг от друга. Но вернёмся к "москве". "Соединение указаний, принуждений", что это? Поскольку из контекста нам известно, что "москва" есть город, то есть элемент общественных отношений, то "принуждения" нам нужно понимать как "принуждения людей". Это сбор, причём сбор налогов. Ну а "старший, контейнер" для "сбора налогов", это совершенно естественно "куда собираются налоги", то есть казна. Ну а "мъскъ въ", это "в казну", то есть место, где располагается казна. И чтобы не было сомнений в том, что "мъскъ" есть казна, стоит вспомнить слово "скарб" (скърбъ), "сбор" + "материальное воплощение процесса", т.е. всё нажитое человеком. Богатство. Тоже своего рода "казна", не так ли? Вот. Теперь ещё вдогонку стоит разобрать очень близкое к "москве" слово "москаль" (мъскъль), "казна" + "осознанная деятельность". Да, "ль" тут тоже "суффикс", и его нужно разбирать отдельно. Вобщем "москаль", это "делающий казну", т.е. сборщик налогов. Казначей. И по совместительству казнокрад, поскольку контроля за мытарем обычно нет. Ему говорят, сколько он должен передать в центр, а сколько уж он там отожмёт с населения, это монарших особ совершенно не заботит. Нет, хохлы ненавидят не русских, хохлы ненавидят потерявших берега царских налоговиков. Ну а кто их не ненавидит?
Слова "честь" и "часть". Вы наверное даже и не догадываетесь, насколько близки эти слова. А ведь они практически одинаковы, "честь" есть "чьсть", "выделение" + "соединение кусков", а "часть" есть "чъсть", "выделяющийся" + "соединение кусков". Но пойдём по порядку. "Соединение кусков", что это может быть? Соединение, это когда куски собираются в единый объект. То есть это сборка элементов воедино. Часть, это "выделяющийся" + "сборка воедино". Часть, это когда понятна возможность сборки. Ведь часть немыслима без возможности соединения с прочими частями, не так ли? Ну и очень близка к этому честь, мы просто об этом привыкли не задумываться. Честь, это "выделение" + "сборка воедино". Честь, это когда части целого собираются воедино. Честь, это смирение, которое соединение в Мир. Честь нужна лишь для того, чтобы можно было наладить с соседями более тесный контакт. И вот тут-то и кроется одно большое наше заблуждение. Дело в том, что честь имеет смысл только применительно к своим частям. Быть честным нужно лишь с другом, честность применительно к врагу есть явный признак скудоумия. Нет, нас конечно пытаются убедить в обратном, что дескать честный человек честен во всём, да вот даже само слово говорит об обратном. Нас откровенно пытаются обмануть. Естественно, что враг далеко не всегда смертельный враг, и после войны с этим врагом нужно будет как-то жить, вот только таковы далеко не все, и честность применима лишь только к тем, с кем потом волей или неволей придётся совместно жить. Эх, сколько ещё будет таких "откровений"... Но вернёмся к разбору слов. Теперь ещё одно, ещё более важное слово. Счастье. Разбор этого слова уже совершенно не составляет труда, ведь это "съ чъсть йе". Тут конечно стоит это странное окончание, "йе", но мы помним о существовании "среднего" рода, который описывает и не "субъекты", и не "объекты", а некоторое нематериальное воздействие, абстракцию. И тут нам стоит вспомнить о "временной" функции звука "е", он обозначает будущее, увеличение. Слог "йе", "источение будущим" можно понимать как принадлежность развивающемуся процессу, ну сами наверное понимаете, что слово "счастье" описывает одновременно и текущий момент, и ожидания от будущего. Хотя вполне возможно, что там стоит и не "й", т.е. нужна какая-то иная трактовка. Но в любом случае, "счастье", это "соединение" "частей" в действии. Счастье, это когда всё собирается воедино. Счастье, это когда всё получается. Когда дело завершено сакцессом, а не фаильдом. Ну не так ли?