Горсуд отменил решение по дому Мордвиновых (ч.2)
Оригинал взят у shaptchits в Об отмене решения по дому Мордвиновых (ч.2)
(Продолжение. Начало в предыдущем посте)
3. О пределах действия выводов государственных экспертиз 2009 и 2013 годов
Нельзя согласиться с доводом апелляционной жалобы ООО «Петербургский взгляд» (с. 4 5) в том, что актом государственной историко-культурной экспертизы 2009 года были законно определены допустимые параметры приспособления объекта.
Во-первых, статья 28 73 ФЗ ни тогда, ни сейчас не предусматривала такой цели проведения государственной историко-культурной экспертизы, как определение допустимых параметров приспособления объекта.
Экспертиза 2009 года выполнялась с одной целью - определение возможности включения Дома Мордвиновых в реестр, никаких других целей перед экспертами не ставилось (с.2 акта экспертизы 2009 года). Если на вопросы о точном названии объекта, границах, его виде, категории, предмете охраны действительно необходимо было дать ответ для решения вопроса о включении объекта в реестр, то решение вопроса о допустимых параметрах приспособления явно выходит за пределы экспертизы с учетом её единственной цели.
Поэтому все соображения экспертов, проводивших экспертизу 2009 года, высказанные по другим вопросам, не имеют юридической силы и могут приниматься лишь в качестве экспертного мнения.
Ценность последнего также сомнительна. Экспертами Степановой и Мясниковой не проведено никаких исследований, аналогичных по методологии исследованиям в рамках экспертизы 2005 года, которые могли бы обоснованно свидетельствовать о возможности повышения конька здания до 23 метров, а не до 20, как о том говорит экспертиза 2005 года.
Исследовательская часть экспертизы 2009 года носит исключительно исторический характер. Материалы экспертизы включают описание предметов охраны, добротную историческую справку, архитектурное описание, иллюстрации, планы, фотофиксацию (снаружи и изнутри), иные приложения, но не включают никаких исследований бассейнов видимости дома Мордвиновых с различных перспектив, схем обзоров, обосновывающих возможность повышения конька до 23 метров.
Вывод в этой части сделан экспертами не только с выходом за пределы предмета экспертизы, но и совершенно произвольно и необоснованно.
Сомнений в обоснованности выводов экспертов Степановой и Мясниковой добавляет и то, что экспертам Степановой, Мясниковой и Иониди Министерством культуры РФ было отказано в продлении аттестации в качестве экспертов по проведению ИКЭ (письма Минкультуры за подписью Г.У. Пирумова имеются в материалах дела).
Во-вторых, эксперты, проводившие экспертизу 2013 года, не были полномочны вносить изменения в предмет охраны объекта. Такая цель проведения государственной историко-культурной экспертизы, как уточнение сведений об объекте культурного наследия, включенном в реестр, появилась в законе только 22.01.2015 (при этом вопрос о том, допустимо ли вообще «переписывать» предмет охраны объекта, уже включенного в реестр, и если да, то на каких основаниях, остается спорным).
Единственная цель проведения экспертизы 2013 года - определение возможности проведения работ по сохранению объекта культурного наследия в соответствии с Проектом приспособления от 2013 года. Таким образом, эксперты Иониди, Фомин и Шуньгина были уполномочены делать выводы только по этому вопросу.
Как неоднократно указывалось в решениях судов, в т.ч. Санкт-Петербургского городского суда (например, в апелляционном определении по делу №33-8392/2015, на которое ссылается ООО «Петербургский взгляд»), нельзя одновременно, в рамках одной экспертизы, решать вопрос о соответствии проектной документации требованиям сохранения объектов культурного наследия и править перечень предметов охраны этих объектов. Это методологически невозможно.
Такой процедуры, как «конкретизация» перечня предмета охраны (с.4 апелляционной жалобы ООО «Петербургский взгляд»), законодательство также не знает.
В-третьих, в материалы дела представлены различающиеся проекты - проект 2013 года (Даянов, «Литейная часть-91») и проект 2014 года (Цыцин). Как следует из текста статьи газеты «Фонтанка.ру» «Инвестор Глинки, 4: Здание напротив Мариинки вырастет немного» 3, имеющегося в материалах дела, «генпроектировщиком является Цыцин («Архитектурная мастерская Цыцина»), участие принимал Рафаэль Даянов».
Как следует из Положительного заключения управления государственной экспертизы от 30.01.2015, в качестве генеральной проектной организации выступило ООО «Архитектурная мастерская Цыцина», т. е. разработчик проекта 2014 года, в число оснований для разработки проектной документации вошли: градостроительный план участка, утвержденный КГА 26.08.2014, заключение КГИОП от 20.05.2014 о режиме использования земельного участка, задания КГИОП от 24.06.2014, от 18.04.2014, от 21.10.2014, технические заключения от 08.10.2014, обмерные чертежи, согласованные КГИОП 28.07.2014.
Таким образом, проект, прошедший государственную экспертизу в Управлении государственной экспертизы, мог датироваться не ранее 21.10.2014.
Из сказанного следует, что в рамках государственной историко-культурной экспертизы, проведенной экспертами Иониди, Фоминым и Шуньгиной в период с 03.04.2013 по 30.03.2013 рассматривался иной, нежели прошедший государственную строительную экспертизу, проект.
При этом, согласно п. 1 ст. 31 73 ФЗ, историко-культурная экспертиза проводится до начала работ по сохранению объекта культурного наследия, землеустроительных, земляных, строительных, мелиоративных, хозяйственных и иных работ, осуществление которых может оказывать прямое или косвенное воздействие на объект культурного наследия, включенный в реестр.
Согласно статьям 28, 30 73 ФЗ, проектная документация на проведение работ по сохранению объектов культурного наследия является объектом историко-культурной экспертизы, которая проводится в целях определения соответствия проектной документации на проведение работ по сохранению объектов культурного наследия требованиям государственной охраны объектов культурного наследия.
Таким образом, спорные разрешения от 10.07.2015 и 16.07.2015 были выданы КГИОП в отсутствие акта государственной историко-культурной экспертизы, объектом которой была бы проектная документация 2014 года (проект Цыцина) - в отношении которой которой выданы разрешения КГИОП.
Из этого следует, что довод апелляционных жалоб о том, что согласованный КГИОП проект проходил необходимую государственную историко-культурную экспертизу, не соответствует обстоятельствам дела.
4. О несостоятельности довода о непривлечении КИО
Во-первых, согласно ч. 2 ст. 47 КАС РФ, заинтересованные лица могут вступить в административное дело, если этот судебный акт может повлиять на их права и обязанности по отношению к одной из сторон.
Согласно ч. 1 ст. 38 КАС РФ, сторонами в административном деле являются административный истец и административный ответчик.
Решение суда никак не может повлиять на права и обязанности КИО ни по отношению к административных истцам (гражданам), ни по отношению к административному ответчику (КГИОП), поскольку никто из них не состоит в имущественных отношениях с КИО в связи с инвестиционным договором о реконструкции Дома Мордвиновых.
При этом, в силу положений ч. 2 ст. 47 и ч. 1 ст. 38 КАС РФ, наличие либо отсутствие влияния судебного акта на права и обязанности КИО по отношению к заинтересованному лицу - ООО «Мегахаус» - правового значения для решения вопроса о привлечении КИО к участию в деле не имеет.
Во-вторых, довод подателей апелляционных жалоб о влиянии решения суда на взаимоотношения КИО и ООО «Мегахаус» противоречит фактическим обстоятельствам.
В апелляционных жалобах и в ходатайстве ООО «Петербургский взгляд» о привлечении КИО, поданного 02.02.2016, указывается на то, что в случае удовлетворения требований административных истцов исполнение условий инвестиционного договора станет невозможным, что повлечет имущественную ответственность Санкт-Петербурга перед инвестором (ООО «Мегахаус»). Этот довод ошибочен, поскольку все пункты договора в части безусловных обязательств КИО перед инвестором (пп. 6.1.1-6.1.5, 6.1.7) уже выполнены, что не отрицается участниками процесса, а потому основания для какой-либо имущественной ответственности Санкт-Петербурга в лице КИО перед инвестором отсутствуют.
Указанное обстоятельство подтверждается в т.ч. и тем, что несмотря на неоднократное нарушение сроков исполнения договора, ООО «Мегахаус» никаких исков Санкт-Петербургу не вчиняло, а само было оштрафовано КИО за нарушение сроков исполнения работ.
Довод о якобы возникающем вследствие вынесенного судебного решения неосновательном обогащении Санкт-Петербурга также несостоятелен. Необходимо учитывать, что, согласно пп. 1.1, 6.1.1, 6.1.2 инвестиционного договора, встречным предоставлением со стороны Санкт-Петербурга было не готовое реконструированное здание площадью 12649 кв.м., а существовавшие на тот момент здания по адресу: ул. Глинки, 4, лит. А, Б, расположенные на земельном участке площадью 3159 кв.м.
Обязательство Санкт-Петербурга по их передаче инвестору давно исполнено, обязательство по предоставлению инвестору реконструированного здания площадью 12649 кв.м. у Санкт-Петербурга ответствует. Обязанность по реконструкции объекта по инвестиционному договору 2007 года была возложена на инвестора (ООО «Мегахаус»), а не на КИО, осуществляется инвестором на свой страх и риск и неисполнение этой обязанности напрямую права и обязанности КИО не затрагивает.
В-третьих, согласно существующей практике судов общей юрисдикции и арбитражных судов, для признания лица заинтересованным лицом (третьим лицом) по делу недостаточно одной только заинтересованности в исходе дела.
Из определений ВС РФ от 15 января 2016 г. N АКПИ15-1527 и от 14 апреля 2016 г. N АКПИ16-67 усматривается, что привлечение лиц к участию в деле на основании статьи 47 КАС РФ может осуществляться лишь в случаях, когда такое лицо состоит кем-либо из сторон в правоотношениях, сходных по характеру с правоотношениями, которые являются предметом спора.
Аналогичной позиции придерживаются и арбитражные суды. Постановление 13 арбитражного апелляционного суда от 22.09.2011 по делу №А56-10803/2011 гласит: «Третье лицо без самостоятельных требований - это предполагаемый участник материально-правового отношения, связанного по объекту и составу с тем, которое является предметом настоящего спора».
Аналогичная позиция изложена и в Постановлении Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 06.12.2011 по тому же делу: «Основанием для привлечения в дело третьего лица является возможность предъявления иска к третьему лицу или возникновение права на иск у третьего лица, что обусловлено взаимосвязанностью основного спорного правоотношения и правоотношения между стороной и третьим лицом.»
Поскольку в рамках настоящего спора рассматривается наличие либо отсутствие нарушения законодательства об охране объектов культурного наследия административным ответчиком и наличие либо отсутствие нарушения субъективных прав административных истцов, вытекающих из публичных прав, предусмотренных ст. 7 73 ФЗ и других НПА в области охраны культурного наследия, то говорить о том, что материально-правовые отношения в рамках данного спора связаны по объекту и составу с имущественно-правовыми отношениями между КИО и ООО «Мегахаус», не приходится.
Наконец, постановление 13 арбитражного апелляционного суда от 05.05.2016 по делу №А56 75516/2015 гласит:
«В соответствии с частью 1 статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, могут вступить в дело на стороне истца или ответчика до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела в первой инстанции арбитражного суда, если этот судебный акт может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон. Они могут быть привлечены к участию в деле также по ходатайству стороны или по инициативе суда.
Следовательно, привлечение к участию в деле третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, не является безусловной обязанностью арбитражного суда.
Из анализа приведенных положений следует, что третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, привлекаются арбитражным судом к участию в деле, если судебным актом, которым закончится рассмотрение дела в суде первой инстанции, непосредственно затрагиваются их права и обязанности, в том числе создаются препятствия для реализации их субъективного права или надлежащего исполнения обязанности по отношению к одной из сторон спора. Суд должен установить характер правоотношений между лицами, участвующими в деле, правовой интерес лица, а также может ли конечный судебный акт по делу непосредственно повлиять на права или обязанности третьего лица по отношению к одной из сторон. При этом, обычная заинтересованность в исходе спора таким обязательным и безусловным основанием для вступления (привлечения) в дело не является.»
С учетом того, что положения статей 47 КАС РФ и 51 АПК РФ в этой части аналогичны, выводы арбитражного суда могут быть по аналогии применены и к административным делам.
В-четвертых, ходатайство о привлечении КИО было подано ООО «Петербургский взгляд» 02.02.2016 и тогда же отклонено судом. Определение об отказе в привлечении заинтересованного лица к участию в деле является обжалуемым (ч. 5 ст. 47 КАС РФ). Согласно ч. 1 ст. 203 КАС РФ, определение суда первой инстанции, подлежащее обжалованию, вступает в законную силу по истечении срока подачи частной жалобы, если такая жалоба не была подана. Поскольку в ст. 47 КАС РФ не указан специальный срок подачи жалобы, действует общий срок подачи жалобы из ч. 1 ст. 314 КАС РФ - пятнадцать дней.
Таким образом, определение вступило в законную силу в день вынесения решения по делу, т. к. не было обжаловано.
Аналогичным образом, КИО не было привлечено к участию в процессе по делу №А56 75516/2015, слушаемому Арбитражным судом Санкт-Петербурга и Ленинградской области по тому же самому предмету, что и настоящее дело. Заинтересованное лицо - КГИОП и третьи лица - ООО «Мегахаус» и ООО «Петербургский взгляд» - либо не подавали соответствующих ходатайств, либо не обжаловали отказное определение суда.
Представляется, что указанное бездействие КГИОП, ООО «Мегахаус» и ООО «Петербургский взгляд» в арбитражном суде и неподача ими частной жалобы на определение Куйбышевского районного суда об отказе в привлечении КИО к участию в деле - с учетом заявлений КГИОП, ООО «Мегахаус» и ООО «Петербургский взгляд» о несогласии с определением суда и с учетом использования ими факта непривлечения КИО в качестве аргумента апелляционной жалобы - свидетельствуют о злоупотреблении ими своими процессуальными правами.
Наконец, важно учитывать, что настоящий судебный процесс активно освещался в городских СМИ, а потому нет оснований предполагать, что Правительство Санкт-Петербурга и, в частности, КИО могли не знать о конфликте вокруг приспособления дома Мордвиновых, о наличии двух процессов (в СОЮ и в арбитражном суде) и о требованиях заявлений. Например, в материалах надзорного производства Прокуратуры Санкт-Петербурга имеется письмо начальника Управления инвестиционных проектов КИО Н.А. Калининой от 24.09.2015 №48727-45 о направлении в адрес Прокуратуры Санкт-Петербурга копии инвестиционного договора от 14.06.2007 №11-И000009 со всеми дополнениями и изменениями в связи с проводимой Прокуратурой Санкт-Петербурга проверкой.
Отсутствие заявления КИО о вступлении в настоящий процесс и в арбитражный процесс по делу №А56 75516/2015, а также отсутствие апелляционной жалобы со стороны КИО на решение свидетельствует об отсутствии какой-либо заинтересованности КИО в исходе данного дела.
5. О ссылке КГИОП на Методические рекомендации
Ссылка апелляционной жалобы КГИОП (стр. 3) на п. 2.14 Методических рекомендаций по разработке научно-проектной документации на проведение работ по сохранению объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации (далее - Методические рекомендации), рекомендованные к применению письмом зам. министра культуры РФ Г.У. Пирумова от 16.10.2015 №338-01-39-ГП, несостоятельна по следующим причинам.
Во-первых, как следует из сопроводительного письма зам. министра культуры РФ Г.У. Пирумова от 16.10.2015 №338-01-39-ГП 4 и п.1.1 Методических рекомендаций, они применяются в отношении мероприятий по сохранению объектов культурного наследия, финансирование которых Министерство культуры РФ будет осуществлять в 2016 и последующие годы, а также на стадии подготовки технических заданий для осуществления закупок по таким мероприятиям.
Таким образом, поскольку работы по реконструкции дома Мордвиновых никогда не финансировались Министерством культуры РФ и отсутствуют планы для такого финансирования, Методические рекомендации не могут применяться для проведения экспертных, проектных, строительных и иных работ в отношении дома Мордвиновых.
Во-вторых, как следует из п. 1.3 Методических рекомендаций, они подлежат применению в случае проведения работ по сохранению объекта культурного наследия, при которых не затрагиваются конструктивные и другие характеристики надежности и безопасности объекта. Однако в рамках настоящего дела оспаривается выданное КГИОП разрешение на строительство в отношении дома Мордвиновых, что, согласно пп.5 п.5 ст.51 ГрадК РФ, говорит о том, что работы, проводимые в рамках проекта, напротив, затрагивают конструктивные и другие характеристики надежности и безопасности объекта.
В-третьих, Методические рекомендации были созданы и рекомендованы к применению 16.10.2015, т. е. значительно позже как составления, так и рекомендации применять Методические рекомендации. С учетом того, что в них отсутствует указание на ретроактивность, полагаю, что они не могут применяться в отношении правоотношений, возникших до 16.10.2015.
В-четвертых, Методические рекомендации имеют рекомендательный характер, т. е. могут применяться, а могут не применяться.
В-пятых, п. 2.14 Методических рекомендаций, на который ссылается представитель КГИОП, регулирует ситуации, когда у объекта культурного наследия, включенного в реестр, например, по ст. 65 73-ФЗ, на момент разработки проектной документации на проведение работ по сохранению объекта отсутствует утвержденный перечень предметов охраны (например, это Русский музей). Дом Мордвиновых включался в реестр в 2009 году уже в рамках действия утвержденного Положения о государственной историко-культурной экспертизе и на основании проведенной государственной историко-культурной экспертизы. Экспертами был составлен перечень предметов охраны, который и стал описанием особенностей объекта, которые послужили основанием для включения его в реестр. Этот же перечень предметов охраны приведен в Паспорте дома Мордвиновых от 2011 года.
Таким образом, в 2013 году эксперты подвергли ревизии уже утвержденный в установленном порядке предмет охраны объекта, а не составили новый в отсутствие такового. Этот факт признается и самими экспертами по тексту экспертизы 2013 года.
Поэтому п. 2.14 Методических рекомендаций (вдобавок к его правовой сомнительности) не может быть применён к конкретному случаю с домом Мордвиновых.
Полагаю, что доводы апелляционных жалоб не опровергают выводов суда, не доказывают нарушение судом норм материального или процессуального права, не опровергают и доводов, изложенных в:
На основании изложенного и руководствуясь ст. 308-310 КАС РФ, прошу Решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 17.02.2016 по делу №2а-653/2016 оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.
Приложения:
1.Схема с наложением планов границ ОКН «Дом Мордвиновых...» и запроектированного здания;
2. Копия страниц 42-43 «Справочника издателя и автора» А.Э. Мильчина и Л.К. Чельцовой (М., 1998).
П.А. Шапчиц
07.06.2016
1Мильчин А.Э., Чельцова Л.К. Справочник издателя и автора. Редакционно-издательское оформление издания. М.: Олимп; АСТ, 1998. С. 42
2 Рубрики из пп. 1 п. 1 ст. 5.1 73 ФЗ не маркированы цифрами или иными знаками лишь потому, что они входят в состав более крупной рубрики перечисления. Как видно из текста 73 ФЗ, подрубрики перечисления, имеющиеся во многих статьях, никогда не выделяются особыми символами, если сами входят в состав более крупной рубрики перечисления.
3 http://www.fontanka.ru/2015/08/20/173/
4http://mkrf.ru/upload/mkrf/mkdocs2015/19_10_2015_1.pdf
(Продолжение. Начало в предыдущем посте)
3. О пределах действия выводов государственных экспертиз 2009 и 2013 годов
Нельзя согласиться с доводом апелляционной жалобы ООО «Петербургский взгляд» (с. 4 5) в том, что актом государственной историко-культурной экспертизы 2009 года были законно определены допустимые параметры приспособления объекта.
Во-первых, статья 28 73 ФЗ ни тогда, ни сейчас не предусматривала такой цели проведения государственной историко-культурной экспертизы, как определение допустимых параметров приспособления объекта.
Экспертиза 2009 года выполнялась с одной целью - определение возможности включения Дома Мордвиновых в реестр, никаких других целей перед экспертами не ставилось (с.2 акта экспертизы 2009 года). Если на вопросы о точном названии объекта, границах, его виде, категории, предмете охраны действительно необходимо было дать ответ для решения вопроса о включении объекта в реестр, то решение вопроса о допустимых параметрах приспособления явно выходит за пределы экспертизы с учетом её единственной цели.
Поэтому все соображения экспертов, проводивших экспертизу 2009 года, высказанные по другим вопросам, не имеют юридической силы и могут приниматься лишь в качестве экспертного мнения.
Ценность последнего также сомнительна. Экспертами Степановой и Мясниковой не проведено никаких исследований, аналогичных по методологии исследованиям в рамках экспертизы 2005 года, которые могли бы обоснованно свидетельствовать о возможности повышения конька здания до 23 метров, а не до 20, как о том говорит экспертиза 2005 года.
Исследовательская часть экспертизы 2009 года носит исключительно исторический характер. Материалы экспертизы включают описание предметов охраны, добротную историческую справку, архитектурное описание, иллюстрации, планы, фотофиксацию (снаружи и изнутри), иные приложения, но не включают никаких исследований бассейнов видимости дома Мордвиновых с различных перспектив, схем обзоров, обосновывающих возможность повышения конька до 23 метров.
Вывод в этой части сделан экспертами не только с выходом за пределы предмета экспертизы, но и совершенно произвольно и необоснованно.
Сомнений в обоснованности выводов экспертов Степановой и Мясниковой добавляет и то, что экспертам Степановой, Мясниковой и Иониди Министерством культуры РФ было отказано в продлении аттестации в качестве экспертов по проведению ИКЭ (письма Минкультуры за подписью Г.У. Пирумова имеются в материалах дела).
Во-вторых, эксперты, проводившие экспертизу 2013 года, не были полномочны вносить изменения в предмет охраны объекта. Такая цель проведения государственной историко-культурной экспертизы, как уточнение сведений об объекте культурного наследия, включенном в реестр, появилась в законе только 22.01.2015 (при этом вопрос о том, допустимо ли вообще «переписывать» предмет охраны объекта, уже включенного в реестр, и если да, то на каких основаниях, остается спорным).
Единственная цель проведения экспертизы 2013 года - определение возможности проведения работ по сохранению объекта культурного наследия в соответствии с Проектом приспособления от 2013 года. Таким образом, эксперты Иониди, Фомин и Шуньгина были уполномочены делать выводы только по этому вопросу.
Как неоднократно указывалось в решениях судов, в т.ч. Санкт-Петербургского городского суда (например, в апелляционном определении по делу №33-8392/2015, на которое ссылается ООО «Петербургский взгляд»), нельзя одновременно, в рамках одной экспертизы, решать вопрос о соответствии проектной документации требованиям сохранения объектов культурного наследия и править перечень предметов охраны этих объектов. Это методологически невозможно.
Такой процедуры, как «конкретизация» перечня предмета охраны (с.4 апелляционной жалобы ООО «Петербургский взгляд»), законодательство также не знает.
В-третьих, в материалы дела представлены различающиеся проекты - проект 2013 года (Даянов, «Литейная часть-91») и проект 2014 года (Цыцин). Как следует из текста статьи газеты «Фонтанка.ру» «Инвестор Глинки, 4: Здание напротив Мариинки вырастет немного» 3, имеющегося в материалах дела, «генпроектировщиком является Цыцин («Архитектурная мастерская Цыцина»), участие принимал Рафаэль Даянов».
Как следует из Положительного заключения управления государственной экспертизы от 30.01.2015, в качестве генеральной проектной организации выступило ООО «Архитектурная мастерская Цыцина», т. е. разработчик проекта 2014 года, в число оснований для разработки проектной документации вошли: градостроительный план участка, утвержденный КГА 26.08.2014, заключение КГИОП от 20.05.2014 о режиме использования земельного участка, задания КГИОП от 24.06.2014, от 18.04.2014, от 21.10.2014, технические заключения от 08.10.2014, обмерные чертежи, согласованные КГИОП 28.07.2014.
Таким образом, проект, прошедший государственную экспертизу в Управлении государственной экспертизы, мог датироваться не ранее 21.10.2014.
Из сказанного следует, что в рамках государственной историко-культурной экспертизы, проведенной экспертами Иониди, Фоминым и Шуньгиной в период с 03.04.2013 по 30.03.2013 рассматривался иной, нежели прошедший государственную строительную экспертизу, проект.
При этом, согласно п. 1 ст. 31 73 ФЗ, историко-культурная экспертиза проводится до начала работ по сохранению объекта культурного наследия, землеустроительных, земляных, строительных, мелиоративных, хозяйственных и иных работ, осуществление которых может оказывать прямое или косвенное воздействие на объект культурного наследия, включенный в реестр.
Согласно статьям 28, 30 73 ФЗ, проектная документация на проведение работ по сохранению объектов культурного наследия является объектом историко-культурной экспертизы, которая проводится в целях определения соответствия проектной документации на проведение работ по сохранению объектов культурного наследия требованиям государственной охраны объектов культурного наследия.
Таким образом, спорные разрешения от 10.07.2015 и 16.07.2015 были выданы КГИОП в отсутствие акта государственной историко-культурной экспертизы, объектом которой была бы проектная документация 2014 года (проект Цыцина) - в отношении которой которой выданы разрешения КГИОП.
Из этого следует, что довод апелляционных жалоб о том, что согласованный КГИОП проект проходил необходимую государственную историко-культурную экспертизу, не соответствует обстоятельствам дела.
4. О несостоятельности довода о непривлечении КИО
Во-первых, согласно ч. 2 ст. 47 КАС РФ, заинтересованные лица могут вступить в административное дело, если этот судебный акт может повлиять на их права и обязанности по отношению к одной из сторон.
Согласно ч. 1 ст. 38 КАС РФ, сторонами в административном деле являются административный истец и административный ответчик.
Решение суда никак не может повлиять на права и обязанности КИО ни по отношению к административных истцам (гражданам), ни по отношению к административному ответчику (КГИОП), поскольку никто из них не состоит в имущественных отношениях с КИО в связи с инвестиционным договором о реконструкции Дома Мордвиновых.
При этом, в силу положений ч. 2 ст. 47 и ч. 1 ст. 38 КАС РФ, наличие либо отсутствие влияния судебного акта на права и обязанности КИО по отношению к заинтересованному лицу - ООО «Мегахаус» - правового значения для решения вопроса о привлечении КИО к участию в деле не имеет.
Во-вторых, довод подателей апелляционных жалоб о влиянии решения суда на взаимоотношения КИО и ООО «Мегахаус» противоречит фактическим обстоятельствам.
В апелляционных жалобах и в ходатайстве ООО «Петербургский взгляд» о привлечении КИО, поданного 02.02.2016, указывается на то, что в случае удовлетворения требований административных истцов исполнение условий инвестиционного договора станет невозможным, что повлечет имущественную ответственность Санкт-Петербурга перед инвестором (ООО «Мегахаус»). Этот довод ошибочен, поскольку все пункты договора в части безусловных обязательств КИО перед инвестором (пп. 6.1.1-6.1.5, 6.1.7) уже выполнены, что не отрицается участниками процесса, а потому основания для какой-либо имущественной ответственности Санкт-Петербурга в лице КИО перед инвестором отсутствуют.
Указанное обстоятельство подтверждается в т.ч. и тем, что несмотря на неоднократное нарушение сроков исполнения договора, ООО «Мегахаус» никаких исков Санкт-Петербургу не вчиняло, а само было оштрафовано КИО за нарушение сроков исполнения работ.
Довод о якобы возникающем вследствие вынесенного судебного решения неосновательном обогащении Санкт-Петербурга также несостоятелен. Необходимо учитывать, что, согласно пп. 1.1, 6.1.1, 6.1.2 инвестиционного договора, встречным предоставлением со стороны Санкт-Петербурга было не готовое реконструированное здание площадью 12649 кв.м., а существовавшие на тот момент здания по адресу: ул. Глинки, 4, лит. А, Б, расположенные на земельном участке площадью 3159 кв.м.
Обязательство Санкт-Петербурга по их передаче инвестору давно исполнено, обязательство по предоставлению инвестору реконструированного здания площадью 12649 кв.м. у Санкт-Петербурга ответствует. Обязанность по реконструкции объекта по инвестиционному договору 2007 года была возложена на инвестора (ООО «Мегахаус»), а не на КИО, осуществляется инвестором на свой страх и риск и неисполнение этой обязанности напрямую права и обязанности КИО не затрагивает.
В-третьих, согласно существующей практике судов общей юрисдикции и арбитражных судов, для признания лица заинтересованным лицом (третьим лицом) по делу недостаточно одной только заинтересованности в исходе дела.
Из определений ВС РФ от 15 января 2016 г. N АКПИ15-1527 и от 14 апреля 2016 г. N АКПИ16-67 усматривается, что привлечение лиц к участию в деле на основании статьи 47 КАС РФ может осуществляться лишь в случаях, когда такое лицо состоит кем-либо из сторон в правоотношениях, сходных по характеру с правоотношениями, которые являются предметом спора.
Аналогичной позиции придерживаются и арбитражные суды. Постановление 13 арбитражного апелляционного суда от 22.09.2011 по делу №А56-10803/2011 гласит: «Третье лицо без самостоятельных требований - это предполагаемый участник материально-правового отношения, связанного по объекту и составу с тем, которое является предметом настоящего спора».
Аналогичная позиция изложена и в Постановлении Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 06.12.2011 по тому же делу: «Основанием для привлечения в дело третьего лица является возможность предъявления иска к третьему лицу или возникновение права на иск у третьего лица, что обусловлено взаимосвязанностью основного спорного правоотношения и правоотношения между стороной и третьим лицом.»
Поскольку в рамках настоящего спора рассматривается наличие либо отсутствие нарушения законодательства об охране объектов культурного наследия административным ответчиком и наличие либо отсутствие нарушения субъективных прав административных истцов, вытекающих из публичных прав, предусмотренных ст. 7 73 ФЗ и других НПА в области охраны культурного наследия, то говорить о том, что материально-правовые отношения в рамках данного спора связаны по объекту и составу с имущественно-правовыми отношениями между КИО и ООО «Мегахаус», не приходится.
Наконец, постановление 13 арбитражного апелляционного суда от 05.05.2016 по делу №А56 75516/2015 гласит:
«В соответствии с частью 1 статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, могут вступить в дело на стороне истца или ответчика до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела в первой инстанции арбитражного суда, если этот судебный акт может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон. Они могут быть привлечены к участию в деле также по ходатайству стороны или по инициативе суда.
Следовательно, привлечение к участию в деле третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, не является безусловной обязанностью арбитражного суда.
Из анализа приведенных положений следует, что третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, привлекаются арбитражным судом к участию в деле, если судебным актом, которым закончится рассмотрение дела в суде первой инстанции, непосредственно затрагиваются их права и обязанности, в том числе создаются препятствия для реализации их субъективного права или надлежащего исполнения обязанности по отношению к одной из сторон спора. Суд должен установить характер правоотношений между лицами, участвующими в деле, правовой интерес лица, а также может ли конечный судебный акт по делу непосредственно повлиять на права или обязанности третьего лица по отношению к одной из сторон. При этом, обычная заинтересованность в исходе спора таким обязательным и безусловным основанием для вступления (привлечения) в дело не является.»
С учетом того, что положения статей 47 КАС РФ и 51 АПК РФ в этой части аналогичны, выводы арбитражного суда могут быть по аналогии применены и к административным делам.
В-четвертых, ходатайство о привлечении КИО было подано ООО «Петербургский взгляд» 02.02.2016 и тогда же отклонено судом. Определение об отказе в привлечении заинтересованного лица к участию в деле является обжалуемым (ч. 5 ст. 47 КАС РФ). Согласно ч. 1 ст. 203 КАС РФ, определение суда первой инстанции, подлежащее обжалованию, вступает в законную силу по истечении срока подачи частной жалобы, если такая жалоба не была подана. Поскольку в ст. 47 КАС РФ не указан специальный срок подачи жалобы, действует общий срок подачи жалобы из ч. 1 ст. 314 КАС РФ - пятнадцать дней.
Таким образом, определение вступило в законную силу в день вынесения решения по делу, т. к. не было обжаловано.
Аналогичным образом, КИО не было привлечено к участию в процессе по делу №А56 75516/2015, слушаемому Арбитражным судом Санкт-Петербурга и Ленинградской области по тому же самому предмету, что и настоящее дело. Заинтересованное лицо - КГИОП и третьи лица - ООО «Мегахаус» и ООО «Петербургский взгляд» - либо не подавали соответствующих ходатайств, либо не обжаловали отказное определение суда.
Представляется, что указанное бездействие КГИОП, ООО «Мегахаус» и ООО «Петербургский взгляд» в арбитражном суде и неподача ими частной жалобы на определение Куйбышевского районного суда об отказе в привлечении КИО к участию в деле - с учетом заявлений КГИОП, ООО «Мегахаус» и ООО «Петербургский взгляд» о несогласии с определением суда и с учетом использования ими факта непривлечения КИО в качестве аргумента апелляционной жалобы - свидетельствуют о злоупотреблении ими своими процессуальными правами.
Наконец, важно учитывать, что настоящий судебный процесс активно освещался в городских СМИ, а потому нет оснований предполагать, что Правительство Санкт-Петербурга и, в частности, КИО могли не знать о конфликте вокруг приспособления дома Мордвиновых, о наличии двух процессов (в СОЮ и в арбитражном суде) и о требованиях заявлений. Например, в материалах надзорного производства Прокуратуры Санкт-Петербурга имеется письмо начальника Управления инвестиционных проектов КИО Н.А. Калининой от 24.09.2015 №48727-45 о направлении в адрес Прокуратуры Санкт-Петербурга копии инвестиционного договора от 14.06.2007 №11-И000009 со всеми дополнениями и изменениями в связи с проводимой Прокуратурой Санкт-Петербурга проверкой.
Отсутствие заявления КИО о вступлении в настоящий процесс и в арбитражный процесс по делу №А56 75516/2015, а также отсутствие апелляционной жалобы со стороны КИО на решение свидетельствует об отсутствии какой-либо заинтересованности КИО в исходе данного дела.
5. О ссылке КГИОП на Методические рекомендации
Ссылка апелляционной жалобы КГИОП (стр. 3) на п. 2.14 Методических рекомендаций по разработке научно-проектной документации на проведение работ по сохранению объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации (далее - Методические рекомендации), рекомендованные к применению письмом зам. министра культуры РФ Г.У. Пирумова от 16.10.2015 №338-01-39-ГП, несостоятельна по следующим причинам.
Во-первых, как следует из сопроводительного письма зам. министра культуры РФ Г.У. Пирумова от 16.10.2015 №338-01-39-ГП 4 и п.1.1 Методических рекомендаций, они применяются в отношении мероприятий по сохранению объектов культурного наследия, финансирование которых Министерство культуры РФ будет осуществлять в 2016 и последующие годы, а также на стадии подготовки технических заданий для осуществления закупок по таким мероприятиям.
Таким образом, поскольку работы по реконструкции дома Мордвиновых никогда не финансировались Министерством культуры РФ и отсутствуют планы для такого финансирования, Методические рекомендации не могут применяться для проведения экспертных, проектных, строительных и иных работ в отношении дома Мордвиновых.
Во-вторых, как следует из п. 1.3 Методических рекомендаций, они подлежат применению в случае проведения работ по сохранению объекта культурного наследия, при которых не затрагиваются конструктивные и другие характеристики надежности и безопасности объекта. Однако в рамках настоящего дела оспаривается выданное КГИОП разрешение на строительство в отношении дома Мордвиновых, что, согласно пп.5 п.5 ст.51 ГрадК РФ, говорит о том, что работы, проводимые в рамках проекта, напротив, затрагивают конструктивные и другие характеристики надежности и безопасности объекта.
В-третьих, Методические рекомендации были созданы и рекомендованы к применению 16.10.2015, т. е. значительно позже как составления, так и рекомендации применять Методические рекомендации. С учетом того, что в них отсутствует указание на ретроактивность, полагаю, что они не могут применяться в отношении правоотношений, возникших до 16.10.2015.
В-четвертых, Методические рекомендации имеют рекомендательный характер, т. е. могут применяться, а могут не применяться.
В-пятых, п. 2.14 Методических рекомендаций, на который ссылается представитель КГИОП, регулирует ситуации, когда у объекта культурного наследия, включенного в реестр, например, по ст. 65 73-ФЗ, на момент разработки проектной документации на проведение работ по сохранению объекта отсутствует утвержденный перечень предметов охраны (например, это Русский музей). Дом Мордвиновых включался в реестр в 2009 году уже в рамках действия утвержденного Положения о государственной историко-культурной экспертизе и на основании проведенной государственной историко-культурной экспертизы. Экспертами был составлен перечень предметов охраны, который и стал описанием особенностей объекта, которые послужили основанием для включения его в реестр. Этот же перечень предметов охраны приведен в Паспорте дома Мордвиновых от 2011 года.
Таким образом, в 2013 году эксперты подвергли ревизии уже утвержденный в установленном порядке предмет охраны объекта, а не составили новый в отсутствие такового. Этот факт признается и самими экспертами по тексту экспертизы 2013 года.
Поэтому п. 2.14 Методических рекомендаций (вдобавок к его правовой сомнительности) не может быть применён к конкретному случаю с домом Мордвиновых.
Полагаю, что доводы апелляционных жалоб не опровергают выводов суда, не доказывают нарушение судом норм материального или процессуального права, не опровергают и доводов, изложенных в:
в нашем административном исковом заявлении от 12.10.2015 (доводы 1-8);
моих письменных пояснениях от 10.12.2015 (доводы 9-10);
в заявлении об изменении предмета административного иска (поданы Б.Л. Вишневским и П.А. Шапчицем) от 10.12.2015 (с учетом пояснения от 16.02.2016);
в дополнении предмета административного иска (поданы А.А. Кононовым и Н.П. Сивохиной) от 10.12.2015;
в моей письменной позиции по делу от 27.01.2016 (доводы 11-12);
в моей Речи в прениях 17.02.2016.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 308-310 КАС РФ, прошу Решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 17.02.2016 по делу №2а-653/2016 оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.
Приложения:
1.Схема с наложением планов границ ОКН «Дом Мордвиновых...» и запроектированного здания;
2. Копия страниц 42-43 «Справочника издателя и автора» А.Э. Мильчина и Л.К. Чельцовой (М., 1998).
П.А. Шапчиц
07.06.2016
1Мильчин А.Э., Чельцова Л.К. Справочник издателя и автора. Редакционно-издательское оформление издания. М.: Олимп; АСТ, 1998. С. 42
2 Рубрики из пп. 1 п. 1 ст. 5.1 73 ФЗ не маркированы цифрами или иными знаками лишь потому, что они входят в состав более крупной рубрики перечисления. Как видно из текста 73 ФЗ, подрубрики перечисления, имеющиеся во многих статьях, никогда не выделяются особыми символами, если сами входят в состав более крупной рубрики перечисления.
3 http://www.fontanka.ru/2015/08/20/173/
4http://mkrf.ru/upload/mkrf/mkdocs2015/19_10_2015_1.pdf