No pasaran или Некоторые особенности изучения иностранного языка в школе...
Так получилось, что с приятелем-одноклассником Сергеем мы в школе изучали испанский язык. Да, да, именно испанский, а не стандартно английский или немецкий язык. Все объяснялось просто: в Пятигорске располагался именитый педагогический институт иностранных языков (ПГПИИЯ), в котором был факультет и французского и даже испанского языка. Именно поэтому в начале учебного года всех шестиклассников школ города пропорционально делили на 4 равные части ( по количеству изучаемых языков), а затем пытались в течении нескольких лет подготовить из них будущих абитуриентов для этого вуза. Предпочтений или желания самих школьников при этом никто не спрашивал - иначе все отличники направились бы изучать английский, хорошисты - немецкий ну и т.д. Не спросили о выборе и у нас с Сергеем, хотя мы оба страстно желали изучать именно английский.
В следствии этого язык учили мы нехотя, чисто формально, для оценки и всё. Испанский в нашей школе преподавала импозантная Нелли Александровна, закончившая этот вуз. Ей даже посчастливилось вместе с супругом побывать в длительной трехлетней командировке на Кубе. Она была не только профессионалом своего дела, но и всегда отлично выглядела, была утонченно , как настоящая испанка, одета, что вызывало множество завистливых взглядов других преподавательниц в школе в те годы.
Но достаточно быстро мы поняли, что нам в тоже время с языком повезло в какой-то степени: испанский был в изучении много проще относительно английского, отсутствовали многие сложности в формировании времен глаголов, а также подавляющее большинство слов читалось как было написано, за очень редким исключением. Единственное что вызывало у нас обоих затруднения и неудовольствие - так это множественные домашние и классные письменные или устные переводы с испанского на русский и наоборот.
Как бы то ни было, но мы переходили из класса в класс и даже имели по языку неплохие оценки. Сергею, в отличии от меня, приходилось заниматься языком с существенно большем прилежанием, чем мне: его мама работала в этом вузе доцентом кафедры испанского языка, с ней была хорошо знакома наша испанка, так что положение просто обязывало, что его, естественно, ничуть не радовало.
Однажды, где-то в середине 8 класса, наше обоюдное увлечение популярной западной музыкой привело к тому, что мы решили объединить наши разрозненные усилия в домашнем музицировании. Тогда то я в первые и побывал в его квартире на первом высоком этаже одного из домов на ул.Патриса Лумумбы, на двери которой выше номера 34 красовалась еще и табличка "Л.А.Ленская", хотя у приятеля была иная, отцовская фамилия.
Тогда то и выяснилось, что у него помимо чехословацкой печатки испанской акустической гитары "Кремона"
имеется еще и пианино "Ростов-Дон", на котором он, в отличии от меня, довольно сносно играл, поскольку в ранних классах даже занимался какое-то время по классу фортепьяно.
Гитара приятеля была оснащена им звукоснимателем, также имелся самодельный гитарный усилитель, собранный им по схеме из журнала "Моделист-конструктор". Однако усилитель был не отлажен, сильно искажал звук, что однако мы засчитали за его преимущество - при выборе определенного уровня тембров переискаженный звук на его выходе очень напоминал звучание, которое мы слышали на магнитофонных записях некоторых западных ансамблей. Нужно ли говорить, что вскорости после уроков новоявленный дуэт а-ля "Эмерсон, Лейк без Пальмера" приступил к совместному музицированию. Родители Сергея днем по будням были на работе и нам никто, кроме вечно недовольной соседки-пенсионерки за стенкой, не мешал погружаться в этот интересный мир совместного звукоизвлечения.
Каждый год домашние задания по языку становились все объемней и труднее - переводы текстов где-то в классе девятом уже задавали и в классе и на дом уже каждый день, что становилось для таких “знатоков” испанского, как мы с приятелем, особенно обременительным. И тут как-то весной, во втором полугодии, когда мы в очередной раз совместно музицировали у него дома, в момент перерыва , Сережа, будучи скромным и немногословным человеком, случайно проговорился. Он выдал до этого абсолютно неизвестную мне семейную тайну: что его мама является автором учебника по испанскому языку для 10 класса средней школы, по которому нам еще только предстояло учиться весь следующий десятый класс!
Логическое заключение из узнанной тайны был озвучено мной почти мгновенно: раз мама написала учебник, то следовательно где-то должна быть рукопись этого учебника со всеми (и это самое главное!) исходными выложенными в учебнике текстами, но в оригинале, на русском языке! Следовавшая из этого предположения шикарная перспектива нашего "освобождения" от переводов на весь следующий год тут же увлекла и Сережу. Уже он сам вспомнил, что все какие-то рукописные материалы, черновики и прочие бумаги хранятся где-то в подвале под их домом. Мысль, что искомое может быть совсем рядом, подтолкнула его принести из родительской комнаты ключи от подвала. С ними мы уже почти бегом выскочили из квартиры, в подвал. Невзирая на плохое освещение, пыль и захламленность подвальной комнаты ненужным домашним скарбом, совместно тщательно начали потрошить все коробки, папки и вообще что либо бумажное в надежде отыскать искомый лингвистический клад. Временами казалось, что мы уже на пороге успеха - попадались то рукописно-машинописные какие-то тематические материалы, вероятно из ее диссертации, то разрозненные части материалов ее вузовских учебных методичек, то просто сложенные небольшими пачками листы служебных писем. Но с открытием и исследованием содержимого последнего портфеля, увы, наши надежды вмиг рухнули - рукопись, которую мы с таким рвением искали, в подвале не оказалось! К взаимному огорчению пришлось констатировать, что либо этой рукописи учебника для 10-го класса уже не существовало, то ли его мама , предусмотрительно предвосхищая такой поворот мыслей сына-старшеклассника, хранила рукопись у себя в институте, либо она хранилась у ее соавтора. Как бы то ни было, но нам, как и всем остальным ученикам класса, изучавшим испанский язык, пришлось еще целый год натужно переводить на русский домашние и классные тексты, хоть как то развивая свои познания такого красивого, но , увы, нам совершенно бесполезного испанского языка...
В следствии этого язык учили мы нехотя, чисто формально, для оценки и всё. Испанский в нашей школе преподавала импозантная Нелли Александровна, закончившая этот вуз. Ей даже посчастливилось вместе с супругом побывать в длительной трехлетней командировке на Кубе. Она была не только профессионалом своего дела, но и всегда отлично выглядела, была утонченно , как настоящая испанка, одета, что вызывало множество завистливых взглядов других преподавательниц в школе в те годы.
Но достаточно быстро мы поняли, что нам в тоже время с языком повезло в какой-то степени: испанский был в изучении много проще относительно английского, отсутствовали многие сложности в формировании времен глаголов, а также подавляющее большинство слов читалось как было написано, за очень редким исключением. Единственное что вызывало у нас обоих затруднения и неудовольствие - так это множественные домашние и классные письменные или устные переводы с испанского на русский и наоборот.
Как бы то ни было, но мы переходили из класса в класс и даже имели по языку неплохие оценки. Сергею, в отличии от меня, приходилось заниматься языком с существенно большем прилежанием, чем мне: его мама работала в этом вузе доцентом кафедры испанского языка, с ней была хорошо знакома наша испанка, так что положение просто обязывало, что его, естественно, ничуть не радовало.
Однажды, где-то в середине 8 класса, наше обоюдное увлечение популярной западной музыкой привело к тому, что мы решили объединить наши разрозненные усилия в домашнем музицировании. Тогда то я в первые и побывал в его квартире на первом высоком этаже одного из домов на ул.Патриса Лумумбы, на двери которой выше номера 34 красовалась еще и табличка "Л.А.Ленская", хотя у приятеля была иная, отцовская фамилия.
Тогда то и выяснилось, что у него помимо чехословацкой печатки испанской акустической гитары "Кремона"
имеется еще и пианино "Ростов-Дон", на котором он, в отличии от меня, довольно сносно играл, поскольку в ранних классах даже занимался какое-то время по классу фортепьяно.
Гитара приятеля была оснащена им звукоснимателем, также имелся самодельный гитарный усилитель, собранный им по схеме из журнала "Моделист-конструктор". Однако усилитель был не отлажен, сильно искажал звук, что однако мы засчитали за его преимущество - при выборе определенного уровня тембров переискаженный звук на его выходе очень напоминал звучание, которое мы слышали на магнитофонных записях некоторых западных ансамблей. Нужно ли говорить, что вскорости после уроков новоявленный дуэт а-ля "Эмерсон, Лейк без Пальмера" приступил к совместному музицированию. Родители Сергея днем по будням были на работе и нам никто, кроме вечно недовольной соседки-пенсионерки за стенкой, не мешал погружаться в этот интересный мир совместного звукоизвлечения.
Каждый год домашние задания по языку становились все объемней и труднее - переводы текстов где-то в классе девятом уже задавали и в классе и на дом уже каждый день, что становилось для таких “знатоков” испанского, как мы с приятелем, особенно обременительным. И тут как-то весной, во втором полугодии, когда мы в очередной раз совместно музицировали у него дома, в момент перерыва , Сережа, будучи скромным и немногословным человеком, случайно проговорился. Он выдал до этого абсолютно неизвестную мне семейную тайну: что его мама является автором учебника по испанскому языку для 10 класса средней школы, по которому нам еще только предстояло учиться весь следующий десятый класс!
Логическое заключение из узнанной тайны был озвучено мной почти мгновенно: раз мама написала учебник, то следовательно где-то должна быть рукопись этого учебника со всеми (и это самое главное!) исходными выложенными в учебнике текстами, но в оригинале, на русском языке! Следовавшая из этого предположения шикарная перспектива нашего "освобождения" от переводов на весь следующий год тут же увлекла и Сережу. Уже он сам вспомнил, что все какие-то рукописные материалы, черновики и прочие бумаги хранятся где-то в подвале под их домом. Мысль, что искомое может быть совсем рядом, подтолкнула его принести из родительской комнаты ключи от подвала. С ними мы уже почти бегом выскочили из квартиры, в подвал. Невзирая на плохое освещение, пыль и захламленность подвальной комнаты ненужным домашним скарбом, совместно тщательно начали потрошить все коробки, папки и вообще что либо бумажное в надежде отыскать искомый лингвистический клад. Временами казалось, что мы уже на пороге успеха - попадались то рукописно-машинописные какие-то тематические материалы, вероятно из ее диссертации, то разрозненные части материалов ее вузовских учебных методичек, то просто сложенные небольшими пачками листы служебных писем. Но с открытием и исследованием содержимого последнего портфеля, увы, наши надежды вмиг рухнули - рукопись, которую мы с таким рвением искали, в подвале не оказалось! К взаимному огорчению пришлось констатировать, что либо этой рукописи учебника для 10-го класса уже не существовало, то ли его мама , предусмотрительно предвосхищая такой поворот мыслей сына-старшеклассника, хранила рукопись у себя в институте, либо она хранилась у ее соавтора. Как бы то ни было, но нам, как и всем остальным ученикам класса, изучавшим испанский язык, пришлось еще целый год натужно переводить на русский домашние и классные тексты, хоть как то развивая свои познания такого красивого, но , увы, нам совершенно бесполезного испанского языка...