История об отцах и страдальцах Соловецких. Часть 2.
Илия святый игумен, и первый архимандрит, муж великаго воздержания, иже толикое воздержание стяжа, яко един хлеб с водою ядяше, да не познан будет не ядый варения, воду теплую за трапезою ядяше. Иоанн юродивый, в человечестем буйстве, небесною мудростию обогативыйся: иже смерти своей день, предведый, ходя во обители по многи дни, гласом велиим зваше: кто ми будет спутник до Иеросалима? и никтоже глаголемых разумети можаше. В вечер же конечныя нощи, прииде к единому от усмарей (кожевников, сапожников), его же друга себе имяше, глаголя: друже, гряди со мною до Филиппова кладязя, яко дивну вещь имам ти явити. Оному же глубоконощием отрицающуся, во утрие ити обещавщуся, отьиде, утру же бывшу усмарь не видев онаго, тек к Филиппову кладязю, обрете того о Господе скончавшася и всем поведа. Тогда разумеша вси, яко в небесный Иеросалим блаженный спутника себе зваше. Гурий блаженный инок, иже благоюродством жития, великих чудодеяний изводитель показася, иже в хлебнице жительствуя, и в хлебопекарную пещь по извлечении хлебов в нестерпимый зной вхождаше, и устие затворив пещи, яко в прохладе некоем стояше, поклоны и молитвы Богови приношая. Сей о приезде Никона патриарха по мощи святаго Филиппа напредь прорече. Сий блаженный отцу Игнатию, идеже среташе присно глаголаше: Игнатие, изыди от монастыря сего, ибо свой монастырь равный собереши. Кое слово блаженного послежде дело явися: егда Игнатий в Палеостровстем монастыре за благочестие со двема тысящема и седми стами народа от нашедших воинов огнем скончася.
Иоанн нарицаемый похабный, иже блаженным похабством благодати предзрети будущия сподобися. Сей в Соловецтей киновии пребывая, еще миру сущу глубоку, ходя во обители вопияше: бежим отсюду, яко иноземцы грядут ко обители. И некоему от мореплавателей приехавшу во обитель, Амосу именем, моляшеся взяти с собою на брег; тому же вопрошающу: почто? Рече, яко иноземцы будут разоряти обитель. Взяв же его на ладию, и особь вопросив блаженнаго о сем, услыша, яко царево воинство приидет и разорит обитель, и обычаи и законы монастырския изменятся.
По пророчеству старца, псы терзают человека, бившего его На брег же приехав (блаженный Иоанн) живяше в весех, примория Кандалакши и прочих. Некогда ходящу ему и обычне юродствующу, муж пияный от ту сущих, диаволом наущен, наскочив на блаженнаго и ударив о землю би его даже до полумертвия. Иоанн же мало полежав востав, и возрев на убийцу, рече ему: кий прибыток получил еси, се вскоре от псов растерзан будеши, и ниже следа костей твоих обрящется. Слово блаженнаго, дело абие бывает. По мале грядущу тому в весь некую, нападше на него пси всего растерзаша, и ниже костей его оставиша, по глаголу блаженнаго. И понеже во всех странах Помория хождаше даже и до града Архангельскаго, и древлецерковныя благочестия уставы гласом свободным возвещаше, ять бысть и свезен на Холмогоры. И по многих истязаниих и поразличных мучениях и ранах непреложное права блаженнаго разумевше мучители даша ответ на сожжение.
Блаженного Иоанна сжигают в срубе Ведому блаженному на смерть весь народ стечеся на позор, яко и самому воеводе приехати, имущу на руках младенищнаго детища. И егда в сруб спустиша его, ста на восток моляшеся. Объявшу огню сруб и опалившу страдальца паде на землю. Тогда младенец воеводы возопи, перстом указуя: отче, отче, се Иоанн на высоту пойде, се на небо восходит. Сия от народа мнози близостоящии, слышавше, прославиша Бога, маловременными мучениями скорбми на вечную небесе славу своя рабы возводяща.
Подвижницы же и молитвенницы, яко во отходней пустыни отока, тако и во обители зело велицы быша живуще не токмо и сперва, но и пред самым временем искушения. Таков бяше брат оный, иже скончеваяся, отцу духовному исповеда, яко келейнаго правила впредь на тридесятное время наполни. Таков бяше диакон оный, его же ногам, от многостояния опухшим ниже мало радяше. По случаю же некогда идый на пение сапогу его прогрязшу сквозе мост, извлек ногу обрете сапог полн крове, совлек же сапог и вложив в него ногу, паки на пение с радостию аки ничтоже пострадав течаше.
Мнози в них и святых писаний опаснии ведателие, мнози и в разсуждениях благоискуснии смотрители быша и толико мнози, яко обители оныя правлению своими настоятельми довлеющии, и не токмо обители, но и на высочайшия архиерейския престолы отцы соловецтии избираеми бяху.
Мнози и словесныя мудрости наказания причастницы от сочиненных ими повестей показуются. От сих есть и Герасим Фирсов, муж довольнаго учения, иже во время Никона патриарха новопреданий слово о крестном знамении еже на лицах сочинив, добрейшее мудрости своея изображение по себе остави. От сего вышеозначенный Игнатий, мудрости воду яко губа почерпе, иже вся Олонецкия и Каргопольския страны во православия догматех стояти утверди, и непроходимыя пустынныя дебри благочестивыми насади жительми. Таково бяше преподобных отец саждение, таковый многоблагоплодный сад, таковое благорасленное древо при водах Божиих законов насажденное. Тем же и лист его во время великобурнаго искушения не отпаде, но зрелыя плоды и целы благосадителю воспослашася. Како же воспослашася? Послушайте. Егда убо древле прореченное время приспеваше, абие Никон в патриаршеския дворы вхождаше. Тогда пророчество вышеявленнаго Елеазара сбывашеся, яко Никон патриаршескими одеждами облагашеся, иже прием высочайший престол, великаго смущения и мятежа церковь, великих озлоблений и бед люди, великаго труса и колебания всю Россию исполни. Непоколебимыя церковныя пределы поколебав, недвижимыя благочестия уставы предвигнув, соборныя святых отец клятвы прерва, и яже в сокровищи сердца новостей посеяния возъиме, сия в церковь непреподобне внести умысли: еже треми знаменатися перстами, еже пятьми благословляти, еже крестом двочастным просфиры печатати, еже аллилуия трегубити во псалмоглаголании, еже пять просфир в проскомидии имети, еже коленоприклонений во святыя посты в церкви не творити, еже на коленах стоящим в прежесвященней и в вечер 50-й молитися и прочая безчисленная чинов же и уставов пременения. Увещав царя и сигклит, и собра вся архиереи на собор, овыя ласканием, овыя царским страхом, к своему намерению привлече. Непокорившияся же узами, темницами, ранами и заточеньми озлобив, горчайшими смертьми настоящаго жития лиши. И повеле печатати книги с вышеозначенными нововнесении, и тыя всюду по странам Российския державы разсылати, и всякую службу молитвословия по оным совершати. Коим повсюду разсылаемым во вся митрополия, грады, страны, монастыри, и села и веси , во всех епархиях каждому священнику раздаваемым. Никто же обретеся противу стоящ.
Рассмотрение новоизданных книг Никто же оная новшества возражающ, ни един от великих монастырей и градов мало постоя, страху царскаго указа вся поколеблющу, кроме Павла добляго епископа Коломенскогоо, и великоревностнаго протопопа Аввакума, в самое первособория время сия возразивших и прочих малых, но вси книги новопечатныя и не хотяще прияша, и службы по оным новодействующе совершаху. Дошедшим же царским и патриаршим письменом, и в Соловецкую преподобных отец обитель, вкупе и с новопечатными книгами. Отцы оныя вси совет сотворше, не хотеша сих отнюдь прияти, но ответ посланным давше вспять возвратити хотяху. Предзнаменанный же Илия архимандрит, муж добраго разсуждения, рече к ним: отцы и братие, совет мой благоугоден вам да будет, книги посланныя от патриарха приимем, во еже небезсловесно гнев на ся воспалити. Разсмотревше же оных несогласие и противность к Божиим законом, вину благословну возъимем стояния нашего. Советом же архимандрита приявше оныя; дадоша ведущим разсмотряти новины, никакоже по них службы совершающе. Архимандриту же Илии от вещественных к невещественным отшедшу. Вместо его поставлен бысть архимандрит Варфоломей. И понеже Соловецкаго монастыря слава, елико во общежительных преданиих, толико и о церковных благочестия уставех опасное хранение, во вся Российския концы пролеташе, и многим отвсюду иноком же и миряном стекающимся во обитель, Никанор, архимандрит Саввина монастыря, желанием безмолвнаго отишия объят бысть, муж сый духовнаго разсуждения и духовник царев, в монастырь прииде и в знакама рукама прият быв, со отцы прочее ту живяше.
Слух же о твердости благочестия отец соловецких простирающуся, дойде и до патриаршаго наместника и прочих архиереов, но Никон защищение новин на ся приимших. Сии же языки поостривше неправедно на праведныя, подходят царя, кле-вещут на преподобныя, возжигают гнев, воспаляют ярость самодержца, и посылает указ, еже взяти архимандрита соловецкаго к Москве.
Истязание инока Никанора царем и патриархом Отцы же соловецтии совет общесоборне сотворше, написаша к царю молительное прошение, в нем же моляху самодержца да ослабит им по отеческим уставом, во отечестем стяжании жити. Во утверждение пишемых привождаху свидетельства, яко старопечатных московских и белороссийских книг, тако старописменных и харатейных, тако сербских и острозерских. Привождаху тако святых российских архиереов, соборне и особне писанием своеручно тая утверждавших, яко греческих святых учителей сия засвидетельствовавших. Привождаху преподобных чудотворцев, сице соловецких, якоже и прочих российских во своих обителех таже и согласная предавших и непременно хранити повелевших. Привождаху повсемественный Российския церкве благолепный обычай, яко от грек при Владимире прияся, тако до настоящаго времене непоколебимо соблюдеся, еже и святых образов греческаго живописательства объявляется, тыя недвижимыя уставы непременныя святых обычаи моляху, просяху, увещаваху самодержца, да подаст им неизменно хранити. Новоуставленных же Никоном преданий извещаваху пред Богом, яко никогда же смеют прияти, за еже не подпасти под отеческия клятвы, аще и гнев царев зельно разжжется на ня, готови не токмо нужды и скорби радостне терпети, но и кроволиянием и главоположением своим святых отец печатати уставы. С сицевым молительным прошением, с такою челобитною, послаша к царю соборнаго старца Александра Стукалова; еще же умолиша Никанора архимандрита духовника царева, с Варфоломеем архимандритом соловецким ехати к Москве: во еже утолити гнев царский воспаленный на обитель. И упросити жителем ея в древлецерковных уставех стояти, иже и обещася всеревностно о благочестии трудитися.
Приехавшима же архимандритома к Москве, и к самодержцу представшима егда и соловецких инок прошение государю подадеся. Иже прочет, ниже прия его, ниже ослабити восхоте отцем, по древлецерковным уставом жити. Архимандрит Никанор, аще и много царя увещеваше о навращении древняго благочестия, паче же о Соловецтей обители, обаче ничтоже успеваше, но гнев царев наипаче распалашеся. Тогда и вселенским патриархом к Москве прибывшим, и собору архиереов собрану, царь представи Никанора патриархом и собору, и многими ласканьми, и увещеваньми и страхом понуди покоритися воли их, и клобук греческий рогатый на главу ему возложиша.
Соборного старца Герасима задушиша яко и Филиппа Посем царь и патриарх, посласта в Соловецкий монастырь три архимандриты, Варфоломея, Иосифа и Никанора по прошению его, во еже увещавати соловецкия отцы к покорению патриарха, и приятию новопечатных книг. Варфоломея убо монастырь отдати архимандриту новопоставленному Иосифу, прежде бывшему строителю соловецкому, иже на Москве. Никанор же испросився увещати отцы соловецкия, вещию же самою к покаянию обратитися за преступление. И егда архимандрити приехаша в киновию, отцы соловецтии сретоша честно, яко подобает; и вину уведавше чесого ради приехаша, си есть увещания к принятию новопечатных книг, всесоборне оным отказавше, умрети желательно извествующе, неже изменити отеческих преданий, отслаша я бездельны. Никанор же елико к преступлению яко человек ослабев низведеся, толико теплейше на покаяние навратився притече, толикое смиренное прощение отцем киновии принес, паки с любовию прияся.
Сим тако бывшим, и архимандритома к пославшим возвратившимася, и Никанору в киновии оставшу, прииде от царя указ в киновию, Никанора зовуще к Москве. Но соловецтии отцы, якоже он не восхоте ехати, тако и сии посланному его не выдаша. Сами же между собою всесоборне советовавше, послаша к Москве соборнаго старца предпомянутаго Герасима Фирсова, мужа яко святых писаний, тако и во внешнем наказании зело искусна суща.
Послаша мужа таковаго, молити и увещавати самодержца, да ослабит стяжанию преподобных отец, во предании их неизменне жити и скончатися. Его же власти духовнии до самодержца не допустиша, но на пути, яко известнии глаголют, яко Филиппа задушиша, и прежде царя земнаго, к небесному отслаша, за его же церковь толикий и таковый подвиг даже до смерти показа.