Давно хотел это сделать - 1. О длинном Де Голле замолвите слово
Не то чтобы с рождения, но уже давно и глубоко несимпатична мне фигура Де Голля.
Основные рациональные причины - сдача им Алжира - полная, поспешная и безоговорочная. И предательство Израиля в 1967 году. Причем второе вытекало из первого.
Капитуляция в Алжире обесценивала для Де Голля союз с Израилем против арабов.
Генерал быстро сделал поворот на 180 градусов и даже по старой французской привычке попытался присвоить (не себе лично) уже оплаченные евреями катера.
Предав своих - французов - военных, он легко и естественно предал и евреев.
Получив от старого (еще по Московской ДемРоссии) знакомого - историка Владлена Максимова его новую книгу: " Де Голль и голлисты. Коннетабль и его соратники" я убедился, что генерал был куда еще более цельной личностью, чем я представлял.
В отличие от текстов - и моих собственных и многих моих коллег - эта внушительного объема (восьмисотстраничная) книга написана и структурирована так, что читается как детектив. При этом и назвать ее научно-популярной - явно погрешить против истины. В общем, я полагаю, что эта книга заслуживает Вашего доброжелательного внимания и тех денег, которые за нее берут.
Однако кроме самодовольного: "я всегда знал, что он скотина" чувства книга напомнила мне о более важном и печальном сюжете. Фигура Де Голля отмечает долгосрочную деградацию политики и политиков. Деградация эта началась до генерала и с ним, к сожалению не закончилась. Поэтому он выглядит пигмеем по сравнению с действительно великими государственными мужами (для меня - отцами основателями США, к примеру). Однако он же - просто великан по
сравнению со многими нынешними политиками и Франции и других старых демократий.
Теми, которых, в принципе, кроме следующих выборов ничего не интересует. Которые готовы сдать все и всем лишь бы вот здесь и сейчас "look fine" и быть для всех "nice".
Которые "все знают что нужно делать, но не знают как после этого выигрывать выборы".
На их фоне политик который с пустыми карманами и пустой кобурой на чистой уверенности в своем праве (или правоте) выторговывал своей как бы некогда "великой державке" немалые выгоды, смотрится ну просто орлом.
Да, этот орел уже и сам успел второпях, чтобы уложится в текущий политический календарь во Франции, сдать тот же Алжир. Но все же у него в активе и эпизоды и относительно "старого стиля".
Не случайно именно сейчас в том числе на Западе растет не только число врагов (что, казалось бы, естественно), но и число искренних симпатизантов Путина, родственность с которым этого персонажа отметил автор книги.
Разумеется, прежде всего, это обусловлено брезгливым отвращением, которое вызывают политики, идущие спать и просящие не беспокоить, когда их посла терзает озверевшая толпа дикарей в Бенгази. Или выпускающих на волю садистов убийц собственных граждан "в качестве жеста доброй воли" с тем, чтобы сподвигнуть других садистов убийц "вернуться за стол переговоров" (кстати, совсем недавнее "отчаянно мужественное" решение правительства Израиля отсрочить очередной такой "жест доброй воли" почти несомненно связано с паникой по поводу гарантий США, стоящих за всем этим "мирным процессом". А импотенция США, вызвавшая панику, была продемонстрирована широкой публике именно Путинским бандитизмом).
Я, лично, склонен все это безобразие объяснять пагубным воздействием всеобщего избирательного права и связанного с ним социала (см. доклады по-русски и по-английски ). Именно он приводит к тому, что у правителей появляются задачи поважнее защиты жизни и собственности граждан.. (русск. . версия; доклад по истории метаморфоз политики в Израиле).
Следовательно, я - оптимист. Отменив всеобщее избирательное, используя, в том числе, здоровый национализм можно будет и перевернуть корыто социала. Ну и потом в течение нескольких поколений, с Божьей помощью восстановится нормальная здоровая мораль свободы, ответственности, честного труда и идеал self-made man.
В завершение - случай из современной жизни - иллюстрация как долгосрочной деградации политиков и избирателей, так и долгосрочного же потенциала последующего восстановления.
Принятию Конституции США (1787) и первого пакета поправок - Билля о правах (1791) предшествовала длительная дискуссия в печати между сторонниками федерации и конфедерации штатов. Между сторонниками подробно расписанного реестра прав граждан (вдохновлявшимися к тому времени французской Декларацией прав человека 1789 года) и между консерваторами. Последние полагали, что коль скоро права от Всевышнего, то подобная декларация дает повод к опасным упражнением с толкованиями. Государство дало права - оно же их и отберет. Первые подозревали, что нежелание прописывать права четко и подробно связано с недостатком уважения к оным.
Консерваторы - федералисты - А.Гамильтон (знаменитый секретарь - т.е. министр финансов благодаря личным качествам которого доллар столь долго был постоянно долларом, что до сих пор еще не обрушился), Джеймс Мэдисон - будущий президент, и Джон Джей - будущий Верховный судья и бывший председатель Континентального Конгресса издали знаменитую серию статей "Федералист". Их оппоненты менее широко известны, но их аргументы оказались не менее основательными.
В итоге Конституция к которой приложили руку в основном "федералисты" была дополнена таки перечнем основных прав. Однако права эти сформулированы как запреты. Запреты государству предпринимать действия, угрожающие правам, свободам и собственности граждан. То есть государство не представило обществу щедрый подарок, но как бы нехотя самоограничилось под давлением общества. Уровень дискуссии был невероятно высок и, несомненно, предопределен уровнем тех, кто выбирал представителей в штатные и федеральные законодательные органы.
Не случайно, реагируя на жалобы студентов-юристов (старшекурсников) на трудности понимания ими текста писем "Федералиста", современный профессор конституционного права (http://johneidsmoe.homestead.com/) сочувственно заметил: "Я понимаю. Эта книга была написана не для Вашего образовательного уровня; она писалась для среднего фермера из захолустья штата Нью Йорк 1787 года. Возможно когда-нибудь Вы достигнете уровня фермеров того Нью Йорка"
"I understand. This book was not written for someone at your educational level; this book was written for common, average upstate New York farmer of 1787. Perhaps some day you will attain the educational level of those early New York farmers!"
И если мы захотим, чтобы наши избиратели, а вслед за ними и их (наши) представители были такого же уровня как отцы - основатели - это отнюдь не досужий треп.
Основные рациональные причины - сдача им Алжира - полная, поспешная и безоговорочная. И предательство Израиля в 1967 году. Причем второе вытекало из первого.
Капитуляция в Алжире обесценивала для Де Голля союз с Израилем против арабов.
Генерал быстро сделал поворот на 180 градусов и даже по старой французской привычке попытался присвоить (не себе лично) уже оплаченные евреями катера.
Предав своих - французов - военных, он легко и естественно предал и евреев.
Получив от старого (еще по Московской ДемРоссии) знакомого - историка Владлена Максимова его новую книгу: " Де Голль и голлисты. Коннетабль и его соратники" я убедился, что генерал был куда еще более цельной личностью, чем я представлял.
В отличие от текстов - и моих собственных и многих моих коллег - эта внушительного объема (восьмисотстраничная) книга написана и структурирована так, что читается как детектив. При этом и назвать ее научно-популярной - явно погрешить против истины. В общем, я полагаю, что эта книга заслуживает Вашего доброжелательного внимания и тех денег, которые за нее берут.
Однако кроме самодовольного: "я всегда знал, что он скотина" чувства книга напомнила мне о более важном и печальном сюжете. Фигура Де Голля отмечает долгосрочную деградацию политики и политиков. Деградация эта началась до генерала и с ним, к сожалению не закончилась. Поэтому он выглядит пигмеем по сравнению с действительно великими государственными мужами (для меня - отцами основателями США, к примеру). Однако он же - просто великан по
сравнению со многими нынешними политиками и Франции и других старых демократий.
Теми, которых, в принципе, кроме следующих выборов ничего не интересует. Которые готовы сдать все и всем лишь бы вот здесь и сейчас "look fine" и быть для всех "nice".
Которые "все знают что нужно делать, но не знают как после этого выигрывать выборы".
На их фоне политик который с пустыми карманами и пустой кобурой на чистой уверенности в своем праве (или правоте) выторговывал своей как бы некогда "великой державке" немалые выгоды, смотрится ну просто орлом.
Да, этот орел уже и сам успел второпях, чтобы уложится в текущий политический календарь во Франции, сдать тот же Алжир. Но все же у него в активе и эпизоды и относительно "старого стиля".
Не случайно именно сейчас в том числе на Западе растет не только число врагов (что, казалось бы, естественно), но и число искренних симпатизантов Путина, родственность с которым этого персонажа отметил автор книги.
Разумеется, прежде всего, это обусловлено брезгливым отвращением, которое вызывают политики, идущие спать и просящие не беспокоить, когда их посла терзает озверевшая толпа дикарей в Бенгази. Или выпускающих на волю садистов убийц собственных граждан "в качестве жеста доброй воли" с тем, чтобы сподвигнуть других садистов убийц "вернуться за стол переговоров" (кстати, совсем недавнее "отчаянно мужественное" решение правительства Израиля отсрочить очередной такой "жест доброй воли" почти несомненно связано с паникой по поводу гарантий США, стоящих за всем этим "мирным процессом". А импотенция США, вызвавшая панику, была продемонстрирована широкой публике именно Путинским бандитизмом).
Я, лично, склонен все это безобразие объяснять пагубным воздействием всеобщего избирательного права и связанного с ним социала (см. доклады по-русски и по-английски ). Именно он приводит к тому, что у правителей появляются задачи поважнее защиты жизни и собственности граждан.. (русск. . версия; доклад по истории метаморфоз политики в Израиле).
Следовательно, я - оптимист. Отменив всеобщее избирательное, используя, в том числе, здоровый национализм можно будет и перевернуть корыто социала. Ну и потом в течение нескольких поколений, с Божьей помощью восстановится нормальная здоровая мораль свободы, ответственности, честного труда и идеал self-made man.
В завершение - случай из современной жизни - иллюстрация как долгосрочной деградации политиков и избирателей, так и долгосрочного же потенциала последующего восстановления.
Принятию Конституции США (1787) и первого пакета поправок - Билля о правах (1791) предшествовала длительная дискуссия в печати между сторонниками федерации и конфедерации штатов. Между сторонниками подробно расписанного реестра прав граждан (вдохновлявшимися к тому времени французской Декларацией прав человека 1789 года) и между консерваторами. Последние полагали, что коль скоро права от Всевышнего, то подобная декларация дает повод к опасным упражнением с толкованиями. Государство дало права - оно же их и отберет. Первые подозревали, что нежелание прописывать права четко и подробно связано с недостатком уважения к оным.
Консерваторы - федералисты - А.Гамильтон (знаменитый секретарь - т.е. министр финансов благодаря личным качествам которого доллар столь долго был постоянно долларом, что до сих пор еще не обрушился), Джеймс Мэдисон - будущий президент, и Джон Джей - будущий Верховный судья и бывший председатель Континентального Конгресса издали знаменитую серию статей "Федералист". Их оппоненты менее широко известны, но их аргументы оказались не менее основательными.
В итоге Конституция к которой приложили руку в основном "федералисты" была дополнена таки перечнем основных прав. Однако права эти сформулированы как запреты. Запреты государству предпринимать действия, угрожающие правам, свободам и собственности граждан. То есть государство не представило обществу щедрый подарок, но как бы нехотя самоограничилось под давлением общества. Уровень дискуссии был невероятно высок и, несомненно, предопределен уровнем тех, кто выбирал представителей в штатные и федеральные законодательные органы.
Не случайно, реагируя на жалобы студентов-юристов (старшекурсников) на трудности понимания ими текста писем "Федералиста", современный профессор конституционного права (http://johneidsmoe.homestead.com/) сочувственно заметил: "Я понимаю. Эта книга была написана не для Вашего образовательного уровня; она писалась для среднего фермера из захолустья штата Нью Йорк 1787 года. Возможно когда-нибудь Вы достигнете уровня фермеров того Нью Йорка"
"I understand. This book was not written for someone at your educational level; this book was written for common, average upstate New York farmer of 1787. Perhaps some day you will attain the educational level of those early New York farmers!"
И если мы захотим, чтобы наши избиратели, а вслед за ними и их (наши) представители были такого же уровня как отцы - основатели - это отнюдь не досужий треп.