Бросил курить и
потянуло на нудное графоманство.
«Гадкие лебеди» я приобрёл в самиздате в отличнейшем исполнении году в 82-м или 83-м.
В институте был старшекурсник, посещавший КЛФ (был такой неформальный Клуб Любителей Фантастики). Он мне дал почитать машинописный экземпляр в замечательном твердом переплёте, к тому же с автографом Аркадия Натановича. Я уговорил продать этот раритет мне…
Глава повести, где центральный персонаж писатель Виктор Банев встречается с гимназистами-вундеркиндами, считается ключевой в сюжете. Об этом много написано критиками, читателями, многочисленными толкователями и апологетами Стругацких. Впрочем, Википедия расскажет всё о написанной «в стол» повести в 1967 году. О незаконной её публикации на Западе, затем публикации во времена Горбачёва большой повести-книги «Хромая судьба», в которую вошла крамольная «Гадкие лебеди»…
Ладно, что дальше?
Из каких-то журнальных статей про АБС, книг или мемуаров, я знаю, что история встречи с гимназистами имела свой некий прототип, свою предысторию. Подробностей уже не помню, хотя и это нетрудно отыскать в интернете. Один из братьев Стругацких, за год-другой до написания «Гадких лебедей», был на встрече с одарёнными учениками какой-то крутой советской спецшколы. То ли физико-математической в Академгородке Новосибирска, может где-то ещё… Факт довольно известный в узких кругах, но впечатления от встречи с детишками-вундеркиндами обрели удивительное литературное воплощение. Умные, рациональные, жестокие дети подрастают в небольшом городе. Сумрачном городе, в котором много лет, не переставая, идёт дождь. Дети, неведомым способом наделённые какой-то невероятной силой, желающие строить новый мир. Не разрушать старый (да вы сами друг друга истребите, мы вам мешать не будем), а только строить…
Я помню себя двадцатилетним студентом, который был абсолютно потрясён таким странным видением будущего. Мало того, что повесть была написана во времена, когда я ходил в детский садик. По тому моему мироощущению начала 80-х, мне казалось, что это какое-то фантастически невыполнимое предвидение времён Канта или Гегеля. Тем более, что герои вымышленного мира упоминают небрежно Шпенглера… И при том, что язык, диалоги, были и остаются современными, легко произносимыми сейчас в нынешней жизни. Это не нафталин переводного Геберта Уэлса. Недавно переслушал радиоспектакль по «Гадким лебедям» и снова удивился качеству литературного материала. Там сидят эти чеканные формулировки: «Будущее - это тщательно обезвреженное настоящее». «Народ сер, но мудр». «Это что-то вроде свободных демократических выборов: большинство всегда за сволочь…»
И вот я нынешний отчего-то залип на этой теме.
Как-то внезапно дошло, что настоящая встреча писателя с советской умненькой школотой случилась эдак в 1965-м или 1966-м году. Исходя из возраста детишек в повести, в актовом зале НАСТОЯЩЕЙ школы были дети от 10 до 15 лет. Значит, это нынешние 62-67-летние. Ну и что здесь удивительного?
А вот что. Нынешние руководители нашей бескрайней родины именно этого возраста. Мало того, некоторые из них, включая первое лицо государства, учились в одной школе, чуть не в одном классе. Не говоря уже о том, что затяжные дожди не редкость в их родном городе. Это несомненно очень умные и одарённые люди. Более того, они ничего не разрушали, а много последних лет строили, строили, строили… По-своему конечно, но строили. Так уж получается, что эти люди управляются последние два десятилетия с входом нашей огромной страны в двадцать первый век. И арсенал овладения массами, так сказать инструментарий управления, вынесен ими из века двадцатого. Инструментарий войны, оккупации, репрессий. Даже созидание, воплощённое более всего в строительстве жилья, типично для многоэтажного рая СССР второй половины двадцатого века.
Размышляя, можно найти ещё немало протянутых по времени аналогий с сюжетом полувековой давности. Ну, самое простое. Скажем, драп, поспешная эвакуация из города, которую наблюдает Виктор Банев. Когда внезапно повзрослевшие дети двинулись в мир по расцветающей Земле, на которой ветшает, исчезает, испаряется город. И солнце такое! Первыми, там, в сюжете повести, стремительно удирают на роскошных членовозах «слуги народа». Чем не растворение, исчезновение в толще народных масс партийной номенклатуры и гебни в начале 90-х… Наши нынешние вожди, рождённые в начале 50-х, именно тогда, в начале 90-х, начали победную поступь Нового Мира. Удивительно точная метафора!
Я задавал себе вопрос в начале 80-х. А как будут жить с этими выдуманными взрослеющими детишками их современники? Родители, обычные люди, ровесники-невундеркинды? В новом построенном мире?
Вот сейчас отлично видно как.
Вундеркинды закончили школы КГБ и за полстолетия прошли блистательным карьерным маршем. Заняли уверенно лидирующие позиции. Под их мудрым руководством, руины старого мира кое-где вычищаются экскаваторами и свозятся на мусорные полигоны. Туда же свозят циклопические объёмы отходов возникшего общества потребления. Пред взорами ошеломлённых и замурзанных жителей многоэтажек выросли высоченные заборы, за которыми прячется высокоорганизованный и тщательно охраняемый мир обслуги наших тех самых постаревших вундеркиндов. Тут ещё внезапно выяснилось, что и держава катастрофически состарилась… Пенсионеры, ровесники наших вождей, равнодушно взирают на окружающий мир и охотно несут свои голоса в избирательные урны. Нетрудно понять за кого они отдают свои голоса. Тщательно обезвреженное настоящее. В результате, десять лет назад возникло устойчивое понятие «золотая тысяча семей» России. Сколько сроку отведено этой ловкой золотой тысяче?
В книге Стругацких полувековой давности герои вымышленного мира задаются другим вопросом: кто же живёт за колючей проволокой? Дети, удравшие из города в резервацию неведомых волшебников? Или обычные люди с их армией, бюрократией, угаром патриотизма огорожены колючкой, за которую, кстати, армейцы никого не пускают…
А какой вывод из вышесказанного? Не знаю. Могу лишь предположить, что на нынешних прекрасных постаревших утят найдутся новые гадкие лебеди. Вместо вывода цитата, короткий отрывок (надеюсь не задеть этим правообладателей) из черновика вымышленного писателя Виктора Банева.
На западной окраине столицы, в доходном доме рядом с химическим заводом, живет многодетный титулярный советник Б. Нарочито подробное и нарочито скучное описание обстоятельств героя: три комнатки, кухня, прихожая, стертая жена, пятеро зеленоватых детей, крепкая старая теща, переселившаяся из деревни. Химический завод воняет, днем и ночью над ним стоят столбы разноцветного дыма, от ядовитого смрада умирают деревья, желтеет трава, дико и странно мутируют мухи. Несколько лет титулярный советник ведет компанию по укрощению завода: гневные требования в адрес администрации, слезные петиции во все инстанции, разгромные фельетоны во все газеты, бесплодные попытки организовать пикеты у проходной. Однако завод стоит как бастион. На набережной перед заводом замертво падают отравленные часовые, дохнут домашние животные, покидают квартиры и уходят бродяжничать целые семьи, в газетах появляются некрологи на преждевременную кончину директора завода. У титулярного советника Б. умирает жена, дети по очереди заболевают бронхиальной астмой. Однажды вечером, спустившись в подвал за дровами, он обнаруживает там сохранившийся со времен Сопротивления миномет и огромный запас мин. Той же ночью он перетаскивает все это на чердак и открывает слуховое окно. Завод лежит перед ним, как на ладони: в резком свете прожекторных ламп снуют рабочие, бегают вагонетки, плывут желто-зеленые клубы ядовитых паров. «Я тебя убью», - шепчет титулярный советник и открывает огонь. В этот день он не идет на службу, на следующий день - тоже. Он не спит, не ест, он сидит на корточках под слуховым окном и стреляет. Время от времени он делает перерывы, чтобы охладился ствол миномета. Иногда ему кажется, что химический смрад ослабевает, и тогда он улыбается, облизывает губы и шепчет: «Я убью тебя». Потом он падает без сил и засыпает, а проснувшись, видит, что мины кончились - осталось три штуки. Он выстреливает их и высовывается в окно, обширный двор завода усеян воронками, зияют выбитые стекла, на боках гигантских газгольдеров темнеют вмятины, двор перерыт сложной системой траншей, по траншеям короткими перебежками двигаются рабочие, быстрее прежнего бегают вагонетки, водители автокаров защищены железными листами, а когда ветер относит клубы ядовитых паров, на кирпичной стене заводоуправления открывается свежая белая надпись: «Внимание! При обстреле эта сторона наиболее опасна»…
«Гадкие лебеди» я приобрёл в самиздате в отличнейшем исполнении году в 82-м или 83-м.
В институте был старшекурсник, посещавший КЛФ (был такой неформальный Клуб Любителей Фантастики). Он мне дал почитать машинописный экземпляр в замечательном твердом переплёте, к тому же с автографом Аркадия Натановича. Я уговорил продать этот раритет мне…
Глава повести, где центральный персонаж писатель Виктор Банев встречается с гимназистами-вундеркиндами, считается ключевой в сюжете. Об этом много написано критиками, читателями, многочисленными толкователями и апологетами Стругацких. Впрочем, Википедия расскажет всё о написанной «в стол» повести в 1967 году. О незаконной её публикации на Западе, затем публикации во времена Горбачёва большой повести-книги «Хромая судьба», в которую вошла крамольная «Гадкие лебеди»…
Ладно, что дальше?
Из каких-то журнальных статей про АБС, книг или мемуаров, я знаю, что история встречи с гимназистами имела свой некий прототип, свою предысторию. Подробностей уже не помню, хотя и это нетрудно отыскать в интернете. Один из братьев Стругацких, за год-другой до написания «Гадких лебедей», был на встрече с одарёнными учениками какой-то крутой советской спецшколы. То ли физико-математической в Академгородке Новосибирска, может где-то ещё… Факт довольно известный в узких кругах, но впечатления от встречи с детишками-вундеркиндами обрели удивительное литературное воплощение. Умные, рациональные, жестокие дети подрастают в небольшом городе. Сумрачном городе, в котором много лет, не переставая, идёт дождь. Дети, неведомым способом наделённые какой-то невероятной силой, желающие строить новый мир. Не разрушать старый (да вы сами друг друга истребите, мы вам мешать не будем), а только строить…
Я помню себя двадцатилетним студентом, который был абсолютно потрясён таким странным видением будущего. Мало того, что повесть была написана во времена, когда я ходил в детский садик. По тому моему мироощущению начала 80-х, мне казалось, что это какое-то фантастически невыполнимое предвидение времён Канта или Гегеля. Тем более, что герои вымышленного мира упоминают небрежно Шпенглера… И при том, что язык, диалоги, были и остаются современными, легко произносимыми сейчас в нынешней жизни. Это не нафталин переводного Геберта Уэлса. Недавно переслушал радиоспектакль по «Гадким лебедям» и снова удивился качеству литературного материала. Там сидят эти чеканные формулировки: «Будущее - это тщательно обезвреженное настоящее». «Народ сер, но мудр». «Это что-то вроде свободных демократических выборов: большинство всегда за сволочь…»
И вот я нынешний отчего-то залип на этой теме.
Как-то внезапно дошло, что настоящая встреча писателя с советской умненькой школотой случилась эдак в 1965-м или 1966-м году. Исходя из возраста детишек в повести, в актовом зале НАСТОЯЩЕЙ школы были дети от 10 до 15 лет. Значит, это нынешние 62-67-летние. Ну и что здесь удивительного?
А вот что. Нынешние руководители нашей бескрайней родины именно этого возраста. Мало того, некоторые из них, включая первое лицо государства, учились в одной школе, чуть не в одном классе. Не говоря уже о том, что затяжные дожди не редкость в их родном городе. Это несомненно очень умные и одарённые люди. Более того, они ничего не разрушали, а много последних лет строили, строили, строили… По-своему конечно, но строили. Так уж получается, что эти люди управляются последние два десятилетия с входом нашей огромной страны в двадцать первый век. И арсенал овладения массами, так сказать инструментарий управления, вынесен ими из века двадцатого. Инструментарий войны, оккупации, репрессий. Даже созидание, воплощённое более всего в строительстве жилья, типично для многоэтажного рая СССР второй половины двадцатого века.
Размышляя, можно найти ещё немало протянутых по времени аналогий с сюжетом полувековой давности. Ну, самое простое. Скажем, драп, поспешная эвакуация из города, которую наблюдает Виктор Банев. Когда внезапно повзрослевшие дети двинулись в мир по расцветающей Земле, на которой ветшает, исчезает, испаряется город. И солнце такое! Первыми, там, в сюжете повести, стремительно удирают на роскошных членовозах «слуги народа». Чем не растворение, исчезновение в толще народных масс партийной номенклатуры и гебни в начале 90-х… Наши нынешние вожди, рождённые в начале 50-х, именно тогда, в начале 90-х, начали победную поступь Нового Мира. Удивительно точная метафора!
Я задавал себе вопрос в начале 80-х. А как будут жить с этими выдуманными взрослеющими детишками их современники? Родители, обычные люди, ровесники-невундеркинды? В новом построенном мире?
Вот сейчас отлично видно как.
Вундеркинды закончили школы КГБ и за полстолетия прошли блистательным карьерным маршем. Заняли уверенно лидирующие позиции. Под их мудрым руководством, руины старого мира кое-где вычищаются экскаваторами и свозятся на мусорные полигоны. Туда же свозят циклопические объёмы отходов возникшего общества потребления. Пред взорами ошеломлённых и замурзанных жителей многоэтажек выросли высоченные заборы, за которыми прячется высокоорганизованный и тщательно охраняемый мир обслуги наших тех самых постаревших вундеркиндов. Тут ещё внезапно выяснилось, что и держава катастрофически состарилась… Пенсионеры, ровесники наших вождей, равнодушно взирают на окружающий мир и охотно несут свои голоса в избирательные урны. Нетрудно понять за кого они отдают свои голоса. Тщательно обезвреженное настоящее. В результате, десять лет назад возникло устойчивое понятие «золотая тысяча семей» России. Сколько сроку отведено этой ловкой золотой тысяче?
В книге Стругацких полувековой давности герои вымышленного мира задаются другим вопросом: кто же живёт за колючей проволокой? Дети, удравшие из города в резервацию неведомых волшебников? Или обычные люди с их армией, бюрократией, угаром патриотизма огорожены колючкой, за которую, кстати, армейцы никого не пускают…
А какой вывод из вышесказанного? Не знаю. Могу лишь предположить, что на нынешних прекрасных постаревших утят найдутся новые гадкие лебеди. Вместо вывода цитата, короткий отрывок (надеюсь не задеть этим правообладателей) из черновика вымышленного писателя Виктора Банева.
На западной окраине столицы, в доходном доме рядом с химическим заводом, живет многодетный титулярный советник Б. Нарочито подробное и нарочито скучное описание обстоятельств героя: три комнатки, кухня, прихожая, стертая жена, пятеро зеленоватых детей, крепкая старая теща, переселившаяся из деревни. Химический завод воняет, днем и ночью над ним стоят столбы разноцветного дыма, от ядовитого смрада умирают деревья, желтеет трава, дико и странно мутируют мухи. Несколько лет титулярный советник ведет компанию по укрощению завода: гневные требования в адрес администрации, слезные петиции во все инстанции, разгромные фельетоны во все газеты, бесплодные попытки организовать пикеты у проходной. Однако завод стоит как бастион. На набережной перед заводом замертво падают отравленные часовые, дохнут домашние животные, покидают квартиры и уходят бродяжничать целые семьи, в газетах появляются некрологи на преждевременную кончину директора завода. У титулярного советника Б. умирает жена, дети по очереди заболевают бронхиальной астмой. Однажды вечером, спустившись в подвал за дровами, он обнаруживает там сохранившийся со времен Сопротивления миномет и огромный запас мин. Той же ночью он перетаскивает все это на чердак и открывает слуховое окно. Завод лежит перед ним, как на ладони: в резком свете прожекторных ламп снуют рабочие, бегают вагонетки, плывут желто-зеленые клубы ядовитых паров. «Я тебя убью», - шепчет титулярный советник и открывает огонь. В этот день он не идет на службу, на следующий день - тоже. Он не спит, не ест, он сидит на корточках под слуховым окном и стреляет. Время от времени он делает перерывы, чтобы охладился ствол миномета. Иногда ему кажется, что химический смрад ослабевает, и тогда он улыбается, облизывает губы и шепчет: «Я убью тебя». Потом он падает без сил и засыпает, а проснувшись, видит, что мины кончились - осталось три штуки. Он выстреливает их и высовывается в окно, обширный двор завода усеян воронками, зияют выбитые стекла, на боках гигантских газгольдеров темнеют вмятины, двор перерыт сложной системой траншей, по траншеям короткими перебежками двигаются рабочие, быстрее прежнего бегают вагонетки, водители автокаров защищены железными листами, а когда ветер относит клубы ядовитых паров, на кирпичной стене заводоуправления открывается свежая белая надпись: «Внимание! При обстреле эта сторона наиболее опасна»…