Образы прошлого
Мы часто говорим о «времени связывающей нити». Но что у нас осталось от прошлого, что связывает с ним? Конечно же, наша память: образы людей и событий, которые мы сохранили. Обращаясь к ним капитан дальнего плавания Александр Крайний, чей выпуск из ОВИМУ был тринадцатым по счету, создал две книги, написанные простым и ясным языком, что отличает их от иных попыток создать «литературные шедевры» с помощью словесных чудачеств.
Новая книга [1] Александра Крайнего «Образы прошлого. Повести, рассказы, роман-быль» (Одесса : Астропринт, 2015. - 420 с.) не просто пронизана, а буквально дышит морем, судьбами людей, связанных с этой, для несведущего человека даже приятной профессией (не в шахту же спускаются?). А что штормы и туманы, льды и тайфуны: что ж - на то и Океан...
Определяя жанр новой книги КПД А. Крайнего я с удовольствием сошлюсь на слова актера Василия Ливанова, которыми он определяет свою книгу «Это одного тире» (2013): «То, что я пишу - это не беллетристика и не дневниковые записи. Это свидетельство моей родовой памяти, мое восприятие прошлого, часто очень далекое от моих читателей и от меня самого. Но я дорожу этим прошлым, без него меня бы не было».
Еще древние греки утверждали: плавать по морям - необходимо. С этой, на первый взгляд, простейшей истиной связана и вся жизнь автора новой книги, не преувеличивая, с самых юных лет, когда он - мальцом - ступил на палубу первого в его жизни судна.
...«Норд» запомнился только как название, но это был первый пароход, на палубу которого Виталий ступил по пути в Городок. Ходил «Норд» недолго. Потом куда-то исчез. Правда, в память врезался один эпизод, связанный с ним...
...У борта толпятся пассажиры. Возбужденные голоса, показывают что-то друг другу на воде.
- Во, там видите? Мина!
- Да это никакая не мина, а буек!
- Мина, я вам говорю!
- Начхать на нее. Далеко...
- Да, а если она магнитная и притянется к пароходу?..
Все. Не вспомнить даже, чем кончился спор. Но имя парохода, обозначавшее сторону света, засело в голове накрепко: он был первым, самым первым. Позднее, когда бабушка разрешила принести в дом щенка, Виталий назвал его Норд...
Затем в его детство вплыли сразу два парохода. Неторопливо, деловито, словно прислушиваясь к дыханию своих стареньких машин: «Как вы, выдюжите? Хватит ли пара?»
«Орион» и «Славянск». Они появились на линии почти одновременно. Но «Славянск», который плавал здесь на протяжении десяти лет, не оставил такой глубокой отметины в душе, как «Орион». Тогда в жизни мальчика были только эти два парохода...». (Из лирической повести «У подножья желтых обрывов». - С. 5-6).
И эта повесть, как и вся книга «Образы прошлого» и есть признание в первой и единственной любви автора к морю и кораблям; утверждение того, что измен в этой любви не было, нет и не будет, куда бы не забрасывала судьба штурмана Александра Крайнего, а она не всегда была благосклонна к нему, несколько раз круто меняя выбранное им направление.
Получив диплом штурмана, с февраля 1962 года Александр Крайний работал в ЧМП помощником капитана на судах дальнего плавания.
И тут: стоп-кадр. В 1968 году как офицер запаса Александр Крайний был призван в ВМФ. Служил командиром штурманской боевой части (БЧ-1) в Заполярье. Участвовал в двух дальних походах. После демобилизации опять плавал на торговых судах.
И тут снова: стоп-кадр. Снова Арктика, где четыре года А. С. Крайний работает на судах Северо-Восточного управления ММФ в Тикси. И три из них - капитаном.
Автору этой рецензии выпало счастье быть знакомым со многими капитанами, читать их книги. Но вот не припомню ни одной, в которой черноморский капитан описывал свое участие в ледовых навигациях с такой литературной силой, так глубоко и ясно. Мне, пишущему эти строки в знойное лето 2015, читателю романа А. С. Крайнего «Арктика», становилось как-то зябко, словно и я стоял рядом с ним на крыле мостика в его первом арктическом рейсе на Колыму...
Предлагаемый читателям фрагмент романа-были «Арктика» взят из главы «Начало навигации, первые рейсы, новые встречи. Подарок моря».
Начало навигации, первые рейсы, новые встречи. Подарок моря
В последних числах июля, когда вот-вот должны были появиться плоты, мы неожиданно получили распоряжение становиться под погрузку леса на Певек. С одной стороны, меня щекотало самолюбие, что наше судно первым уйдет в рейс, но с другой, казалось, что на сплаврейде леса нет, и неясно было, что же нам будут грузить. А грузили нам все, что завалялось на сплаврейде. Здесь был и хороший лес типа пиловочника, и несортовой, и горбыль. Грузили долго. Уже подошли плоты с новым лесом. Стали под погрузку другие суда, а нас продолжали грузить. Очень трудно уложить и закрепить нормально разнокалиберные бревна и горбыли. Я гонял второго помощника Толю Целлера и старпома, который отвечает за палубный груз, сам не спал, переругался со всеми стивидорами, но нормальной укладки так и не добился. Во время погрузки произошел довольно неприятный случай, который мог привести к тяжелым последствиям, но благо, все обошлось более-менее благополучно.
К нашему левому борту был ошвартован плавкран, грузивший плавающий бонированный лес. Держащая сила местного грунта небольшая, так как под слоем донного ила лежит слой льда. Во время штормовой погоды удержаться на якоре в этих местах весьма проблематично. Как раз наступило время обеда, кран прекратил работать, грузчики и бонщики убыли в столовую. Вдруг в каюте зазвонил телефон и Целлер попросил меня срочно прибыть на мостик.
«Кубатлы» сорвало с якоря! - доложил он. - Несет на нас!». Мобильных телефонов тогда не существовало. Мы вызывали «Кубатлы» и сплаврейд на УКВ, подавали звуковые сигналы тифоном, но никто не реагировал. По размеру это судно было не меньше нашего, только старого типа. Несло его, как обычно в таких случаях бывает, лагом. Я приказал страмеху срочно перевести машину в немедленную готовность, боцману бежать на бак и стоять у якорей, палубной команде быть наготове с кранцами. «Кубатлы» находился менее чем в кабельтове от нас, когда по рации прозвучал излишне спокойный голос Федора Потапова, его капитана:
- «Булункан», это вы нас зовете? В чем дело?
- Вас несет на нас, остановите судно! - прокричал я в микрофон, удивляясь замедленной реакции Федора.
- Да нет, все нормально... А, да, сейчас...
Конечно, ничего уже на «Кубатлы» сделать не успели. Через несколько минут он навалился на наш форштевень. Толе я дал команду, чтобы он, когда «Кубатлы» начнет наваливаться, травил якорьцепь, пытаясь смягчить удар. «Кубатлы» завалил метра три своего фальшборта, после этого его развернуло, он уже несильно навалился бортом на угол крана, оборвал на нем швартовные концы и боны, удерживающие плавающий лес, а себе в придачу сделал небольшую вмятину. Слава Богу, что «Кубатлы» каким-то чудом не подхватил на лапы своего якоря нашу цепь...
Плавкран отнесло в сторону, и он отдал якорь, а лес не спеша уплывал к острову Бруснева. Но пока обед на сплаврейде не кончился, мы так и не смогли вызвать бонщиков, чтобы спасти лес. Пятьсот кубов было потеряно безвозвратно...
...Время поджимало, нужно было сниматься. Я, возлагая надежды на то, что в море еще лед и сильно качать не будет, дал команду старпому подписать документы на крепление и сам подписал коносаменты. Снялись мы, когда в Управлении уже начался рабочий день. Диспетчер Толя Чернявский поздравил меня с началом навигации. Я ему ответил, что поздравлять не с чем, дай Бог довести без приключений то, что загрузили.
Но несмотря на все сложности и нервотрепку при погрузке и креплении, на душе было хорошо. Позади долгие месяцы ожидания и скуки, впереди арктические маршруты, где можно самому себе доказать, что чего-нибудь стоишь. На мостик поднялись старпом, стармех, боцман. Настроение у всех приподнятое.
- Надо бы отметить начало навигации! - предлагает Юрий.
- Только без меня, парни, - я поднимаю обе руки вверх. - Еще неизвестно, какая ледовая обстановка нас ждет после острова Муостах...
Но в заливе Буор-Хая льда было немного. Попадались обломки ледяных полей, но обойти их можно было без помех. Только после мыса Буор-Хая на траверзе устья Яны начали попадаться участки сплоченного льда. Но здесь нас уже ждал «Семен Челюскин». В эту весну мы с его капитаном - Артуром Зуевым практически не встречались. В конце прошлой навигации ледокол опять ушел на Дальний Восток для докования и ремонта оборудования. И вот возвратился в наши края к началу навигации. В динамике прозвучал голос Артура. «Поставь пока ручку на стоп, Александр Сергеевич, сейчас подойду, посмотрю на тебя...».
«Семен Челюскин» осторожно приблизился к нам, расстояние между крыльями мостиков составило менее десяти метров. Я от души рад был снова увидеть Зуева. Я ни на минуту не забывал, что в некотором роде обязан ему. Ведь это он в сложное для меня время поддержал мое выдвижение в капитаны. После взаимных приветствий и обмена новостями Артур сказал: «Саша, обстановка на переходе не очень сложная, можно протии и самому. Но чтобы было быстрее, мы вас проведем до выхода из пролива Лаптева, а дальше сами пойдете, прижимаясь ближе к берегу. Согласен?».
Еще бы было не согласиться! Ведь в таком случае с тебя снимаются все хлопоты по выбору пути. Обычно стоишь часами с биноклем, разглядывая участки моря по курсу судна, прикидываешь, где лед разреженнее, высматриваешь каналы, разводья... А тут пристроился за ледоколом и только не зевай...
[1] Рецензию на предыдущую книгу А. С. Крайнего «Этапы судьбы» (2011) см.: Черноморские румбы. - Вып. 10. - С. 268-270.
Новая книга [1] Александра Крайнего «Образы прошлого. Повести, рассказы, роман-быль» (Одесса : Астропринт, 2015. - 420 с.) не просто пронизана, а буквально дышит морем, судьбами людей, связанных с этой, для несведущего человека даже приятной профессией (не в шахту же спускаются?). А что штормы и туманы, льды и тайфуны: что ж - на то и Океан...
Определяя жанр новой книги КПД А. Крайнего я с удовольствием сошлюсь на слова актера Василия Ливанова, которыми он определяет свою книгу «Это одного тире» (2013): «То, что я пишу - это не беллетристика и не дневниковые записи. Это свидетельство моей родовой памяти, мое восприятие прошлого, часто очень далекое от моих читателей и от меня самого. Но я дорожу этим прошлым, без него меня бы не было».
Еще древние греки утверждали: плавать по морям - необходимо. С этой, на первый взгляд, простейшей истиной связана и вся жизнь автора новой книги, не преувеличивая, с самых юных лет, когда он - мальцом - ступил на палубу первого в его жизни судна.
...«Норд» запомнился только как название, но это был первый пароход, на палубу которого Виталий ступил по пути в Городок. Ходил «Норд» недолго. Потом куда-то исчез. Правда, в память врезался один эпизод, связанный с ним...
...У борта толпятся пассажиры. Возбужденные голоса, показывают что-то друг другу на воде.
- Во, там видите? Мина!
- Да это никакая не мина, а буек!
- Мина, я вам говорю!
- Начхать на нее. Далеко...
- Да, а если она магнитная и притянется к пароходу?..
Все. Не вспомнить даже, чем кончился спор. Но имя парохода, обозначавшее сторону света, засело в голове накрепко: он был первым, самым первым. Позднее, когда бабушка разрешила принести в дом щенка, Виталий назвал его Норд...
Затем в его детство вплыли сразу два парохода. Неторопливо, деловито, словно прислушиваясь к дыханию своих стареньких машин: «Как вы, выдюжите? Хватит ли пара?»
«Орион» и «Славянск». Они появились на линии почти одновременно. Но «Славянск», который плавал здесь на протяжении десяти лет, не оставил такой глубокой отметины в душе, как «Орион». Тогда в жизни мальчика были только эти два парохода...». (Из лирической повести «У подножья желтых обрывов». - С. 5-6).
И эта повесть, как и вся книга «Образы прошлого» и есть признание в первой и единственной любви автора к морю и кораблям; утверждение того, что измен в этой любви не было, нет и не будет, куда бы не забрасывала судьба штурмана Александра Крайнего, а она не всегда была благосклонна к нему, несколько раз круто меняя выбранное им направление.
Получив диплом штурмана, с февраля 1962 года Александр Крайний работал в ЧМП помощником капитана на судах дальнего плавания.
И тут: стоп-кадр. В 1968 году как офицер запаса Александр Крайний был призван в ВМФ. Служил командиром штурманской боевой части (БЧ-1) в Заполярье. Участвовал в двух дальних походах. После демобилизации опять плавал на торговых судах.
И тут снова: стоп-кадр. Снова Арктика, где четыре года А. С. Крайний работает на судах Северо-Восточного управления ММФ в Тикси. И три из них - капитаном.
Автору этой рецензии выпало счастье быть знакомым со многими капитанами, читать их книги. Но вот не припомню ни одной, в которой черноморский капитан описывал свое участие в ледовых навигациях с такой литературной силой, так глубоко и ясно. Мне, пишущему эти строки в знойное лето 2015, читателю романа А. С. Крайнего «Арктика», становилось как-то зябко, словно и я стоял рядом с ним на крыле мостика в его первом арктическом рейсе на Колыму...
Предлагаемый читателям фрагмент романа-были «Арктика» взят из главы «Начало навигации, первые рейсы, новые встречи. Подарок моря».
Начало навигации, первые рейсы, новые встречи. Подарок моря
В последних числах июля, когда вот-вот должны были появиться плоты, мы неожиданно получили распоряжение становиться под погрузку леса на Певек. С одной стороны, меня щекотало самолюбие, что наше судно первым уйдет в рейс, но с другой, казалось, что на сплаврейде леса нет, и неясно было, что же нам будут грузить. А грузили нам все, что завалялось на сплаврейде. Здесь был и хороший лес типа пиловочника, и несортовой, и горбыль. Грузили долго. Уже подошли плоты с новым лесом. Стали под погрузку другие суда, а нас продолжали грузить. Очень трудно уложить и закрепить нормально разнокалиберные бревна и горбыли. Я гонял второго помощника Толю Целлера и старпома, который отвечает за палубный груз, сам не спал, переругался со всеми стивидорами, но нормальной укладки так и не добился. Во время погрузки произошел довольно неприятный случай, который мог привести к тяжелым последствиям, но благо, все обошлось более-менее благополучно.
К нашему левому борту был ошвартован плавкран, грузивший плавающий бонированный лес. Держащая сила местного грунта небольшая, так как под слоем донного ила лежит слой льда. Во время штормовой погоды удержаться на якоре в этих местах весьма проблематично. Как раз наступило время обеда, кран прекратил работать, грузчики и бонщики убыли в столовую. Вдруг в каюте зазвонил телефон и Целлер попросил меня срочно прибыть на мостик.
«Кубатлы» сорвало с якоря! - доложил он. - Несет на нас!». Мобильных телефонов тогда не существовало. Мы вызывали «Кубатлы» и сплаврейд на УКВ, подавали звуковые сигналы тифоном, но никто не реагировал. По размеру это судно было не меньше нашего, только старого типа. Несло его, как обычно в таких случаях бывает, лагом. Я приказал страмеху срочно перевести машину в немедленную готовность, боцману бежать на бак и стоять у якорей, палубной команде быть наготове с кранцами. «Кубатлы» находился менее чем в кабельтове от нас, когда по рации прозвучал излишне спокойный голос Федора Потапова, его капитана:
- «Булункан», это вы нас зовете? В чем дело?
- Вас несет на нас, остановите судно! - прокричал я в микрофон, удивляясь замедленной реакции Федора.
- Да нет, все нормально... А, да, сейчас...
Конечно, ничего уже на «Кубатлы» сделать не успели. Через несколько минут он навалился на наш форштевень. Толе я дал команду, чтобы он, когда «Кубатлы» начнет наваливаться, травил якорьцепь, пытаясь смягчить удар. «Кубатлы» завалил метра три своего фальшборта, после этого его развернуло, он уже несильно навалился бортом на угол крана, оборвал на нем швартовные концы и боны, удерживающие плавающий лес, а себе в придачу сделал небольшую вмятину. Слава Богу, что «Кубатлы» каким-то чудом не подхватил на лапы своего якоря нашу цепь...
Плавкран отнесло в сторону, и он отдал якорь, а лес не спеша уплывал к острову Бруснева. Но пока обед на сплаврейде не кончился, мы так и не смогли вызвать бонщиков, чтобы спасти лес. Пятьсот кубов было потеряно безвозвратно...
...Время поджимало, нужно было сниматься. Я, возлагая надежды на то, что в море еще лед и сильно качать не будет, дал команду старпому подписать документы на крепление и сам подписал коносаменты. Снялись мы, когда в Управлении уже начался рабочий день. Диспетчер Толя Чернявский поздравил меня с началом навигации. Я ему ответил, что поздравлять не с чем, дай Бог довести без приключений то, что загрузили.
Но несмотря на все сложности и нервотрепку при погрузке и креплении, на душе было хорошо. Позади долгие месяцы ожидания и скуки, впереди арктические маршруты, где можно самому себе доказать, что чего-нибудь стоишь. На мостик поднялись старпом, стармех, боцман. Настроение у всех приподнятое.
- Надо бы отметить начало навигации! - предлагает Юрий.
- Только без меня, парни, - я поднимаю обе руки вверх. - Еще неизвестно, какая ледовая обстановка нас ждет после острова Муостах...
Но в заливе Буор-Хая льда было немного. Попадались обломки ледяных полей, но обойти их можно было без помех. Только после мыса Буор-Хая на траверзе устья Яны начали попадаться участки сплоченного льда. Но здесь нас уже ждал «Семен Челюскин». В эту весну мы с его капитаном - Артуром Зуевым практически не встречались. В конце прошлой навигации ледокол опять ушел на Дальний Восток для докования и ремонта оборудования. И вот возвратился в наши края к началу навигации. В динамике прозвучал голос Артура. «Поставь пока ручку на стоп, Александр Сергеевич, сейчас подойду, посмотрю на тебя...».
«Семен Челюскин» осторожно приблизился к нам, расстояние между крыльями мостиков составило менее десяти метров. Я от души рад был снова увидеть Зуева. Я ни на минуту не забывал, что в некотором роде обязан ему. Ведь это он в сложное для меня время поддержал мое выдвижение в капитаны. После взаимных приветствий и обмена новостями Артур сказал: «Саша, обстановка на переходе не очень сложная, можно протии и самому. Но чтобы было быстрее, мы вас проведем до выхода из пролива Лаптева, а дальше сами пойдете, прижимаясь ближе к берегу. Согласен?».
Еще бы было не согласиться! Ведь в таком случае с тебя снимаются все хлопоты по выбору пути. Обычно стоишь часами с биноклем, разглядывая участки моря по курсу судна, прикидываешь, где лед разреженнее, высматриваешь каналы, разводья... А тут пристроился за ледоколом и только не зевай...
[1] Рецензию на предыдущую книгу А. С. Крайнего «Этапы судьбы» (2011) см.: Черноморские румбы. - Вып. 10. - С. 268-270.