Забор кирпичный, обыкновенный (Астра-Блиц № 117)
Первым его обнаружил линейный крейсер «Гваделупа ля Франсе», старое, дырявое корыто с залитыми свинцом пушками главного калибра, следующее в утиль. Адмирал Карабац как раз изволил вкушать филе-миньон a la béarnaise, случайно глянул в иллюминатор и тут же выронил серебряную ложечку.
- Что это такое, я вас спрашиваю? - заорал он на тут же сбежавшуюся флотскую челядь: капитана, навигатора, личного своего денщика и случайно подвернувшегося флаг-кока, за фартук которого держался негритенок в поварском колпаке.
Все стояли по струнке, молчали и пучили глаза, только поварёнок смело подошел к иллюминатору, вытер колпаком стекло и даже приставил ладошку ко лбу, вглядываясь.
- Это кирпичный забор, мосье, - доложил он. - Стоило так волноваться?
Тут же возникла жуткая неразбериха. Все стали, вопреки очевидному, разъяснять друг другу, что никаких заборов в открытом космосе быть не может, а уж тем более кирпичных. Адмиралу это надоело, и он гаркнул:
- Стоп машина!
Призовую команду адмирал Карабац возглавил лично, кратко приказал грузить в вельбот «всякое научное барахло; да не забудьте, лодыри, компрессор и отбойные молотки». Шустрый негритенок, который всё время держался за его кортик, автоматически был зачислен в партию и даже получил скафандр по размеру на пневмоприсосках.
- Как тебя зовут, шкет? - спросил Карабац, когда он и нахалёнок присосались к кирпичу. Его слегка мутило, мозг одолевали ложные чувства, будто бы он муха на необъятном кирпичном потолке.
- Гаврошка, мосье. А вас? - Вот ведь наглец.
Адмирал отвесил ему подзатыльник по гермошлему, чтоб не борзел.
На месте высадки суетилась научная братия, бегала по кирпичу со своими спектрометрами, психрометрами, хронометрами или что там у них ещё есть; в шлемофоне звучала перебранка и грохот отбойных молотков.
Подкатил открытый джип на липучках, выскочил денщик и браво отдал честь.
- Мой адмирал, эта стена не поддается научному анализу. Даже пробу кирпича и цемента взять не получается.
Выяснилось, что кроме очевидного факта существования кирпичной стены посреди Вселенной, ничего более толком узнать невозможно. Космогонисты, астрофизики, топологи и даже один, случайно затесавшийся в их среду философ, уже устраивают между собой научные споры, переходящие в мордобой.
- Ну а что там, за забором-то?
- Там либо ничего, либо всё остальное. Валить надо отсюда, ваше превосходительство, - сказал денщик и газанул двигателем.
Адмирал лишь досадливо махнул рукой.
- Пойдем, Гаврик, прогуляемся чуток, раз уж мы здесь. А меня зовут Моня, только никому не говори.
Старый и малый рука об руку, не торопясь, пошли по бескрайнему кирпичному полю. Болтали о всякой чепухе, включая тайны мироздания, лишь только неслышно причмокивали пневмолипучки.
И тут они нашли Дверь. Адмирал посмотрел на негритенка, посмотрел на висевший невдалеке старый крейсер. Шкет сразу насупился.
- Моня, без меня даже не вздумай.
Адмирал Моня лишь вздохнул, взял мелкого за руку и открыл дверь.
- Что это такое, я вас спрашиваю? - заорал он на тут же сбежавшуюся флотскую челядь: капитана, навигатора, личного своего денщика и случайно подвернувшегося флаг-кока, за фартук которого держался негритенок в поварском колпаке.
Все стояли по струнке, молчали и пучили глаза, только поварёнок смело подошел к иллюминатору, вытер колпаком стекло и даже приставил ладошку ко лбу, вглядываясь.
- Это кирпичный забор, мосье, - доложил он. - Стоило так волноваться?
Тут же возникла жуткая неразбериха. Все стали, вопреки очевидному, разъяснять друг другу, что никаких заборов в открытом космосе быть не может, а уж тем более кирпичных. Адмиралу это надоело, и он гаркнул:
- Стоп машина!
Призовую команду адмирал Карабац возглавил лично, кратко приказал грузить в вельбот «всякое научное барахло; да не забудьте, лодыри, компрессор и отбойные молотки». Шустрый негритенок, который всё время держался за его кортик, автоматически был зачислен в партию и даже получил скафандр по размеру на пневмоприсосках.
- Как тебя зовут, шкет? - спросил Карабац, когда он и нахалёнок присосались к кирпичу. Его слегка мутило, мозг одолевали ложные чувства, будто бы он муха на необъятном кирпичном потолке.
- Гаврошка, мосье. А вас? - Вот ведь наглец.
Адмирал отвесил ему подзатыльник по гермошлему, чтоб не борзел.
На месте высадки суетилась научная братия, бегала по кирпичу со своими спектрометрами, психрометрами, хронометрами или что там у них ещё есть; в шлемофоне звучала перебранка и грохот отбойных молотков.
Подкатил открытый джип на липучках, выскочил денщик и браво отдал честь.
- Мой адмирал, эта стена не поддается научному анализу. Даже пробу кирпича и цемента взять не получается.
Выяснилось, что кроме очевидного факта существования кирпичной стены посреди Вселенной, ничего более толком узнать невозможно. Космогонисты, астрофизики, топологи и даже один, случайно затесавшийся в их среду философ, уже устраивают между собой научные споры, переходящие в мордобой.
- Ну а что там, за забором-то?
- Там либо ничего, либо всё остальное. Валить надо отсюда, ваше превосходительство, - сказал денщик и газанул двигателем.
Адмирал лишь досадливо махнул рукой.
- Пойдем, Гаврик, прогуляемся чуток, раз уж мы здесь. А меня зовут Моня, только никому не говори.
Старый и малый рука об руку, не торопясь, пошли по бескрайнему кирпичному полю. Болтали о всякой чепухе, включая тайны мироздания, лишь только неслышно причмокивали пневмолипучки.
И тут они нашли Дверь. Адмирал посмотрел на негритенка, посмотрел на висевший невдалеке старый крейсер. Шкет сразу насупился.
- Моня, без меня даже не вздумай.
Адмирал Моня лишь вздохнул, взял мелкого за руку и открыл дверь.