лето 2009 , Казань (4)
Автобусы по Казани ехали не простые, а красные...
Голод в дороге -- совсем не то, что обычно. Голод дома или на работе -- это всегда постоянная величина и непрерывное множество, потому что в этих случаях он занимает в голове пустое место: проплешины, вытерные назойливыми неприятными мыслями. Голод в дороге почти никогда не проявляется как, собственно, чувства голода, а почти всегда прикидывается усталостью, нежеланием переставлять ноги и осматривать памятники архитектуры и истории, вредностью и унынием.
Насущность проблемы стала очевидной, когда я выбросила обертку от вчерашнего гамбургера в урну на Кремлевской улице недалеко от почты. Кремлевская улица оказалась продолжением Кремля не только по названию, но и по своему внешнему виду. Перед тем, как приехать в Казань, я успела прочитать много неутешительного о судьбе казанских архитектурных памятников, и следы руки, решительно наводившей порядок, действительно, оказались очень заметны, особенно, на парадных улицах вроде Кремлевской. Я сделала привал в интернете, чтобы немного сэкономить силы до открытия мест, где продается еда, и отметиться в жж.
Я заметила за собой странную особенность: я с трудом могу выбрать себе место, где можно поесть, если я нахожусь в другом городе: то ли боюсь испортить впечатление, то ли банально боюсь чужого места. Вот ведь какие фокусы.
Я долго спускалась по улочкам уходящим вниз под довольно крутым углом (хотелось бы мне знать, как они зимой там пешком ходят, или ввиду близости Кремля тротуары там чистят и посыпают?), по дороге мне попадалось множество кафешек и ресторашек с самыми заманчивыми именами -- все открывались через два-три часа, а те, что были как будто открыты, не вызывали особого доверия. Какова ж была моя радость, когда я, наконец, увидела, что на Баумана есть Мак-Кафе и что оно работает! (И Макдональдс третий раз за сутки вернул меня от состояния медленной голодной смерти к жизни).
Наружу я выбралась совершенно другим человеком: добрым, готовым общаться с аборигенами, осматривать достопримечательности и покупать сувениры. Сувенирная промышленность там поставлена, что надо. Особенно запомнились блестящие люрексом пестрые косметички "в восточном стиле", дешевые мужские тюбетейки (сшитые в Китае) и возможность сделать фотографию с дедушкой бабаем то ли за пятнадцать, то ли за пять рублей. А еще я теперь знаю, чем отличается мужская тюбетейка от женской.
Поборов свои фобии, я полезла в метро. Оно там маленькое, но современное, сделанное по последнему писку и визгу метромоды. К сожалению, как мне стало известно от моих нижегородских попутчиков, оно было построено с нарушением технологии и, хотя и новое, но находится в почти аварийном состоянии, во всяком случае вода там капает из самых неожиданных мест. А еще станции едва освещены, что немало их портит, потому что вестибюли оформлены очень красиво, много мозаик, которые в полумраке практически не видны.
Центр города четко делится на две части: на ту, куда новая метла уже добралась, и ту, где развалины. Из развалин почему-то сильнее всех в память запала старая гостинца "Казань", полуразрушенная, затянутая зеленой сеткой. Она стоит немного дальше рядов с сувенирами и (особенно рано утром) производит неповторимое впечатление существа, смирившегося с тем, что оно смертно. Рядом с ней очень тихо и почти нет людей. Неподалеку находится крошечный подземный переходик, вероятно оставшийся с тех времен, когда Баумана еще не стала пешеходной зоной (сейчас он закрыт). Но улица в этом месте совсем узкая, а лестницы перехода совсем маленькие, неужели этим когда-то кто-то пользовался? Впрочем Кремлевская и некоторое из того, что осталось от старого города, тоже производит впечатление некоторой карликовости. Очень жаль, что таких мест там совсем немного.
Напротив Кремля там есть огромный национальный музей, новый, шикарный. В туалете имеется биде.
Неисторическая часть города мало чем отличается от обычного большого города, кроме, разве, того обстоятельства, что столицы республик, выглядят много богаче обычных областных центров. И еще городской транспорт там красного цвета, причем весь: и автобусы, и маршрутки. Только трамваи там такие же как везде: блеклые, с наклеенной местами рекламой, угловатые, кривоватые и громкие. Впрочем, я их помню только рядом с вокзалом.
В казанском супермаркете, где я покупала еду в дорогу, полки пестрят табличками "Сделано в республике Татарстан". Еда вкусная, салаты непривычные, продавщицы говорят по-татарски. Впервые почувствовала себя нацменьшинством -- это было новое и не очень приятное ощущение.
А еще там на Баумана есть хорошее, но несколько излишне дорогое японское кафе. Оно удивило вышколенностью официантов, преобладанием цвета слоновой кости и темного дерева (или это просто по контрасту с косметичками так получилось?), а также почему-то наличием красной рыбы в мисо супе.
Дорога на вокзал шла через речку, в которую понатыкали фонтанов. Когда там дует ветер и светит солнце, в их брызгах светится яркая радуга.
10 ноября 2009
продолжение, наверное, следует
Голод в дороге -- совсем не то, что обычно. Голод дома или на работе -- это всегда постоянная величина и непрерывное множество, потому что в этих случаях он занимает в голове пустое место: проплешины, вытерные назойливыми неприятными мыслями. Голод в дороге почти никогда не проявляется как, собственно, чувства голода, а почти всегда прикидывается усталостью, нежеланием переставлять ноги и осматривать памятники архитектуры и истории, вредностью и унынием.
Насущность проблемы стала очевидной, когда я выбросила обертку от вчерашнего гамбургера в урну на Кремлевской улице недалеко от почты. Кремлевская улица оказалась продолжением Кремля не только по названию, но и по своему внешнему виду. Перед тем, как приехать в Казань, я успела прочитать много неутешительного о судьбе казанских архитектурных памятников, и следы руки, решительно наводившей порядок, действительно, оказались очень заметны, особенно, на парадных улицах вроде Кремлевской. Я сделала привал в интернете, чтобы немного сэкономить силы до открытия мест, где продается еда, и отметиться в жж.
Я заметила за собой странную особенность: я с трудом могу выбрать себе место, где можно поесть, если я нахожусь в другом городе: то ли боюсь испортить впечатление, то ли банально боюсь чужого места. Вот ведь какие фокусы.
Я долго спускалась по улочкам уходящим вниз под довольно крутым углом (хотелось бы мне знать, как они зимой там пешком ходят, или ввиду близости Кремля тротуары там чистят и посыпают?), по дороге мне попадалось множество кафешек и ресторашек с самыми заманчивыми именами -- все открывались через два-три часа, а те, что были как будто открыты, не вызывали особого доверия. Какова ж была моя радость, когда я, наконец, увидела, что на Баумана есть Мак-Кафе и что оно работает! (И Макдональдс третий раз за сутки вернул меня от состояния медленной голодной смерти к жизни).
Наружу я выбралась совершенно другим человеком: добрым, готовым общаться с аборигенами, осматривать достопримечательности и покупать сувениры. Сувенирная промышленность там поставлена, что надо. Особенно запомнились блестящие люрексом пестрые косметички "в восточном стиле", дешевые мужские тюбетейки (сшитые в Китае) и возможность сделать фотографию с дедушкой бабаем то ли за пятнадцать, то ли за пять рублей. А еще я теперь знаю, чем отличается мужская тюбетейка от женской.
Поборов свои фобии, я полезла в метро. Оно там маленькое, но современное, сделанное по последнему писку и визгу метромоды. К сожалению, как мне стало известно от моих нижегородских попутчиков, оно было построено с нарушением технологии и, хотя и новое, но находится в почти аварийном состоянии, во всяком случае вода там капает из самых неожиданных мест. А еще станции едва освещены, что немало их портит, потому что вестибюли оформлены очень красиво, много мозаик, которые в полумраке практически не видны.
Центр города четко делится на две части: на ту, куда новая метла уже добралась, и ту, где развалины. Из развалин почему-то сильнее всех в память запала старая гостинца "Казань", полуразрушенная, затянутая зеленой сеткой. Она стоит немного дальше рядов с сувенирами и (особенно рано утром) производит неповторимое впечатление существа, смирившегося с тем, что оно смертно. Рядом с ней очень тихо и почти нет людей. Неподалеку находится крошечный подземный переходик, вероятно оставшийся с тех времен, когда Баумана еще не стала пешеходной зоной (сейчас он закрыт). Но улица в этом месте совсем узкая, а лестницы перехода совсем маленькие, неужели этим когда-то кто-то пользовался? Впрочем Кремлевская и некоторое из того, что осталось от старого города, тоже производит впечатление некоторой карликовости. Очень жаль, что таких мест там совсем немного.
Напротив Кремля там есть огромный национальный музей, новый, шикарный. В туалете имеется биде.
Неисторическая часть города мало чем отличается от обычного большого города, кроме, разве, того обстоятельства, что столицы республик, выглядят много богаче обычных областных центров. И еще городской транспорт там красного цвета, причем весь: и автобусы, и маршрутки. Только трамваи там такие же как везде: блеклые, с наклеенной местами рекламой, угловатые, кривоватые и громкие. Впрочем, я их помню только рядом с вокзалом.
В казанском супермаркете, где я покупала еду в дорогу, полки пестрят табличками "Сделано в республике Татарстан". Еда вкусная, салаты непривычные, продавщицы говорят по-татарски. Впервые почувствовала себя нацменьшинством -- это было новое и не очень приятное ощущение.
А еще там на Баумана есть хорошее, но несколько излишне дорогое японское кафе. Оно удивило вышколенностью официантов, преобладанием цвета слоновой кости и темного дерева (или это просто по контрасту с косметичками так получилось?), а также почему-то наличием красной рыбы в мисо супе.
Дорога на вокзал шла через речку, в которую понатыкали фонтанов. Когда там дует ветер и светит солнце, в их брызгах светится яркая радуга.
10 ноября 2009
продолжение, наверное, следует