Время и место: Национальный позор Франции
22 июня 1940 года в Компьенском лесу в знаменитом вагоне маршала Фердинанда Фоша, то есть в том же самом месте, где в 1918 году был подписан мир после Первой Мировой войны, представители Третьего Рейха и французского правительсва заключили перемирие.
Документ с условиями перемирия составляли немцы, и французы не смогли внести в него ни одной поправки - фактически, это был ультиматум. Адольф Гитлер, придумавший идею с Компьенским лесом и вагоном, сидел в кресле, где когда-то французский маршал принимал капитуляцию Германской империи, и выслушал лишь торжественную преамбулу к перемирию, посчитав само подписание недостойным собственного присутствия. С этого дня начинается отсчёт немецкой оккупации Франции.
Страну разделили на две части - север и запад, включая всё побережье Атлантики находилось под прямым контролем немецкой военной администрации. Юг Франции, состоявший преимущественно из долины Роны и средиземноморского побережья, управлялся из городка Виши новым про-немецким правительством под руководством маршала Анри-Филиппа Петена.
Что значила оккупация для Франции? Прежде всего, это означало установление мира. В города и сёла возвращалась жизнь, небо больше не пугало гулом немецких бомбардировщиков (зато гудели двигатели британских самолётов, бомбивших порты и заводы вместе с мирными жителями), французы больше не гибли в окопах (разве что добровольцы на Восточном фронте), дети пошли в школу (с изменённой программой), взрослые - на работу (но на совсем других условиях). На парковых скамейках снова собирались пенсионеры за игрой в шахматы, молодые мамы гуляли по набережным с колясками, юные сорванцы охотились на голубей из рогаток. Жизнь вернулась, но при всей своей «мирности» она сильно отличалась от прежней.
Ежедневно Франция должна была обеспечивать 20 миллионов марок для содержания оккупационной 300-тысячной группировки Вермахта. При искуственном курсе в 20 франков за 1 марку это легло огромным грузом на экономику страны. Положение усугублялось тем, что более 1,5 миллиона французов находилось в немецком плену и трудилось там на благо Рейха.
Кроме того, Германия просила и требовала одновременно присылать на немецкие заводы французских рабочих - «пока немцы сражаются против большевизма, французы должны поддержать их в тылу», гласит агитационный плакат. Фактически, режим Виши занимался рекрутским набором среди собственных граждан для отправки в Германию. То же, но более бесцеремонно осуществлялось и в северной части страны. Многие юноши, опасаясь принудительной депортации, покидали дома и уходили в леса, превращаясь в «маки». Эти партизанские отряды изначально были похожи на банды, поскольку занимались только собственным прокормом. Потом они начали сотрудничать с Великобританией, регулярно получали оружие и боеприпасы и превратились в грозные отряды французского Сопротивления.
В мирных же оккупированных городах и сёлах Франции голодали не меньше партизан. Кроме комендантского часа и тотальной пропускной системы, военная администрация ввела продуктовые карточки. Они выдавались на месте работы, но на них практически нельзя было купить еды, особенно мяса. Война почти разрушила сельское хозяйство страны, а немногие продукты питания, производившиеся крупными аграрными предприятиями, вывозились в Германию. Импортные поставки были невозможны из-за морской блокады Третьего Рейха Великобританией. Фактически, страна кормилась продукцией мелких фермеров, которые торговали продовольствием на «чёрном рынке» за реальные деньги, те же карточки и сигареты. В дефиците были бензин и дизельное топливо - всё шло «для фронта, для победы», поэтому сельское хозяйство стремительно деградировало.
При этом в селе всё же было проще выжить, чем в городе Хотя уходили в деревню немногие, ведь присутствие оккупационных войск давало свои определённые выгоды тем, кто мог себе позволить этим воспользоваться. Немцы требовали хорошего сервиса - от парикмахерских до борделей, и французы предоставляли им всё необходимое. Правительство в Виши, получив иллюзию власти, заменило лозунг «Свобода. Равенство. Братство» на «Труд. Семья. Отечество», взяло право-центристский консервативный курс на Германию с элементами прогрессивного по понятиям Третьего Рейха антисемитизма и культа личности Петена.
Коллаборационизм включал в себя не только обслуживание немцев и распевание в школах петенской песни «Маршал, мы здесь!». Коллаборационизм требовал от населения активного участия - в стране процветала политика доносов, с помощью которых немцы надеялись бороться с маки. Однако, как это было в СССР в 1937 году, в большинстве случаев доносы использовались как средство сведения личных счётов. Обычно захваченные таким образом «враги народа» объявлялись жидобольшевистскими шпионами или наймитами Америки и отправлялись в трудовые лагеря или просто расстреливались. В таком состоянии Франция жила четыре года и неизвестно сколько жила бы ещё - если бы не заморские союзники.
Точное количество участников Движения Сопротивления подсчитать трудно, однако ориентировочно на июнь 1944 года из было около 100 тысяч человек. При населении Франции в более, чем 40 миллионов человек это около 0,25%. В октябре того же 1944 года количество участников Сопротивления увеличилось в 4 раза - до 400 тысяч. Во Франции таких «сообразительных» патриотов называли «боец последнего месяца».
Бойцы последнего месяца, большинство из которых выслуживалось перед Петеном и его режимом, теперь спешило выслужиться перед режимом Де Голля. Самый простой способ - найти женщину, занимавшуюся сексом с немцами за деньги, выбрить ей голову, раздеть догола и прогнать по улицам города, осуждающе улюлюкая. Если не было проституток, за коллаборационистку сойдёт и девица, выпившая как-то раз чашку кофе в компании немецкого офицера - и такие случаи были. По подсчётам исследователей, около 20 тысяч француженок подверглись «бритью» и публичному унижению. Многие из них потом оказались в психиатрических клиниках или покончили с собой. Также немецкая оккупация, в основном, отбиравшая жизнь, подарила новых 200 тысяч жизней. Родившиеся от связей с немцами дети долгое время были также унижаемы обществом. К официальным должностным лицам, сотрудничавших с немцами, были применены официальные меры - лишения гражданских прав, тюрьмы, расстрелы и виселицы.
Но, как это обычно бывает, многие из коллаборационистов средней руки сумели мимикрировать и под знаменем патриотизма втереться в новую власть. Так, ярчайшим примером стал Морис Папон. Во время войны он руководил полицией Бордо и отправил в концлагеря около тысячи евреев (всего во Франции жертвами Холокоста стали около 77,5 тысяч евреев). После войны при «голлизме» он сумел стать префектом полиции в Париже и руководил в 1961 году расстрелом демонстрации алжирцев, во время которого от пуль полицейских погибло, по разным данным от 70 до 200 человек. Их трупы, плывшие по Сене, видел весь Париж. После этого он не был уволен и даже работал министром бюджета. Лишь в 1981 году стало известно о настоящей военной странице его биографии. Папон бежал, в 1998 году его судили и лишили ордена. В 2007 году он умер, ни капли не раскаиваясь в своих поступках. В том же году на месте расстрела был установлен памятный знак. (На фото граффити 1961 года: «Здесь мы утопили алжирцев»)
Если вы сегодня хотите «прикоснуться» к тому времени, как и в случае с другими неприятными страницами истории, вас ждёт разочарование. Французы стыдливо умалчивают о коллаборационизме своих предков и всячески преувеличивает масштабы и значение Движения Сопротивления. Несколько лет назад во Франции была проведена выставка фотографий Парижа периода оккупации. Её сразу объявили порочащей Францию и её героическую борьбу, предательством памяти ветеранов и оправданием преступлений фашизма. Примерно так бы отреагировали не то что на выставку - на вопрос о блокаде Северной столицы в любой стране Антигитлеровской коалиции. Хотя выставка предельно интересна как свидетельство мгновенной адаптации человека к любым, даже самым мерзким и постыдным обстоятельствам.
Также вы можете посетить Музей армии в Париже, где находится, например, парадный мундир маршала Петена. Знаменитый вагон Фоша был вывезен в Германию как трофей, и там же был разрушен в 1945 году под американскими бомбами. Его точный репликат выставлен в Компьене, в музее перемирия. Однако, тут экскурсоводы предпочитают рассказывать о перемирии 1918 года, забывая о событиях 1940 года. Виши, бывший четыре года столицей Франции, совсем стерилен в части достопримечательностей того периода. Сегодня это - приятный курортный городок, славный своими минеральными водами и прекрасными отелями (из-за обилия которых его, собственно и выбрали столицей). Коллаборационизм? Нет, не слышали.
Но самым ярким последствием коллаборационизма стал для французов 1968 год, когда «дети войны» взбунтовались против своих родителей, когда-то покорно принявших немецкую власть. Детей приструнили и отшлёпали. И до сих пор эта страница остаётся самой постыдной в многовековой истории Франции.