Очень согласна!!!
Хорошие книги хороши тем, что развивают нравственность и рефлексию. Плохи (как и любые книги) - тем, что, если злоупотреблять рефлексией и делать это постоянно и публично, получается хорошо тренированная чтением изолированность от самого процесса жизни.
Огромная начитанность, интеллект и внимание к своему внутреннему миру плюс соцсети играют со многими злую шутку, примерно как гамбургер с поколением «снежинок»: любой надкусанный сэндвич заслуживает внимания всего мира. Любое шевеление, переплетение, инсайт или чувство внутри заслуживают публичного внимания всех.
Когда-нибудь это надоест. Надоест авторам. Надоест публике.
На «Взрослых деньгах» в теме про тренды мы говорили о том, что слово «проговаривать» начало вызывать рвотный рефлекс. А что это значит? Это значит зарождается тренд к действию, а не к рефлексии, к делу, а не к чувству, к инструкции, к заземлению, к рецепту, а не к многоходовой многословной высокопарности.
Еще до пандемии люди стали выгорать от бесконечного погружения в себя. Пандемия задала вектор на еще большую изолированность от простой и даже простенькой жизни. Именно тогда я стала все время вспоминать Октавиана и его тыквы.
Сейчас, когда мы зимой словили всего 5 дней передышки между чумой и войной, я не могу читать больше многословные рефлексивные паблики, где вываливается все исподнее, каждый божий день. Как можно каждый день, каждый, мать его, день, так стабильно и так бесконечно принюхиваться к себе и победно задирать палец с нанюханным?
Тут меня здорово приземляют мои крестьянские корни. Да, я лечу депрессию и внимательна к своему состоянию. Да, я тоже много переживаю, чувствую и горюю.
Но если бы я выстроила свою новую жизнь на моей горячей и преданной любви к словесности, я бы чувствовала себя сейчас неизвестно как и неизвестно где, смытая собственным потоком бесконечных словоизлияний.
Поэтому я работаю. Придумываю. Пишу структуры и конспекты, а не публичный дневник своего ежедневного стресса.
Поэтому в Up я выбрала в качестве ведущего архетипа - булочника, а не героя. Обывателя, торговца, а не воина. Пахнущего выпечкой и корицей. Последнее дело - рыдать в тесто, когда оно должно подняться.
Поэтому комоды, собаки, танцы.
Каждый раз, принося вам сюда что-то простенькое и бытовое, я боюсь. Боюсь, что не пафосное, не героическое, не духу времени. Но меня не хватает всю дорогу щупать «это время» за его обжигающий панцирь и дважды в день с восхищенным ужасом описывать нащупанное.
И каждый раз меня ошеломляет ваша реакция на Боньку и Пуха, на танцы и комоды. Читая вас с большой благодарностью, я думаю - неужели вы тоже устали? Отдыхаете, а не осуждаете?
Я по-прежнему буду опираться на свои шелковые, довоенные еще абажуры, недорогие комоды, наваристую куриную лапшу, танцы и туфли, смешные прогулки с собаками без телефона. Благословен тот день, когда главной новостью становится «пес, скотина, наконец покакал в ближних, а не дальних кустах за 3 км», а не вот это наше все. Но пока есть и другие новости, все эти мало рефлексивные, неманифестные, маловажные, мелкие детали каждого дня делают мою жизнь сносной, выносимой и вполне человеческой.
Юлия Рублева.