Крокодил 1987 № 14 (1487) "Где резной палисад ?"
Дважды выступал Крокодил в защиту Вологды - в №20 за 1985 год (фельетон «Застывшая какофония») и в №29 за 1986 год (фельетон «Рыцари экскаваторного ковша»).
Но ни первое, ни второе выступления не принесли желаемого результата! Крокодильские страницы пылали гневом, а их поливали холодной водичкой из детской леечки - иначе не назовешь полученные редакцией благополучно- снисходительные отписки председателя горисполкома А. Н. Плеханова. С другой стороны, и его понять можно: отвечает-то сам критикуемый! Не уподобляться же ему той самой злополучной унтер-офицерской вдове, что сама себя высекла? Вот и испещряет товарищ Плеханов свои ответы на критику обтекаемыми словесными формами: «Определены меры по улучшению дела охраны, реставрации и использования памятников истории и культуры».
А нам как раз и хотелось бы узнать, что это за чудодейственные «меры»?
Или: «Исполком указал главному архитектору города (тов. Тихомирову Л. А.) на имеющиеся факты нарушения Закона РСФСР «Об охране и использовании памятников истории и культуры».
Спасибо и на этом. Но опять же недоговорено, а указал ли кто-нибудь товарищу Плеханову на то же самое? Что до облисполкома и лично его председателя товарища Корнилова А. Г., то высокий этот орган власти не только не перечит Плеханову, а с любезностью необыкновенной все его градоразрушительные распоряжения тут же утверждает. Это именно они, товарищи из облисполкома, совершали деловые вояжи в Москву с просьбами разрешить строительство убийственной для двухэтажной Вологды четырнадцатиэтажной махины в самой что ни на есть старинной части города.
Не получив окончательного разрешения, ходатаи не упали духом: «Министерство далеко,
а своя рука - владыка!» В результате Гулливером среди лилипутов обосновался скороспелый небоскреб, придавив собой исторический центр и таранив силуэт Вологодского кремля с его жемчужиной - Софийским собором. Судя по всему, многочисленные постановления, письма, телеграммы из Министерства культуры РСФСР с требованиями соблюдать закон об охране памятников служат для вологодских администраторов развлекательным чтением. Не более того. Так же, как и письма вологжан.
«Дорогой Крокодил! - пишут научные сотрудники Дома-музея М. И. Ульяновой,- Помоги нам убедить председателя Вологодского горисполкома товарища Плеханова в том, что разрушать мемориальность заповедной зоны семьи Ульяновых в Вологде не нужно.Зачем сносить дома, которые можно и нужно реставрировать? Ведь здесь каждый дом, каждый двор связан с пребыванием в городе матери и сестер В. И. Ленина. И эти места, к счастью, сохранились в первозданном виде и дороги каждому вологжанину».
Очевидно, не каждому эти места дороги, если приходится просить-умолять не замахиваться экскаваторными ковшами на святыни!
На встрече председателя горисполкома с избирателями из ряда поднялась учительница Т. И. Калинина и, сдерживая гнев, спросила:
- Долго вы еще, товарищ Плеханов, будете сносить памятники национальной культуры только потому, что они вам не по вкусу? Я здесь родилась, прожила всю жизнь, в Вологде жили все мои предки до седьмого колена, и мне невыносимо больно видеть, как обезображивается мой родной город. Где изумительные двухэтажные особняки, сработанные народными мастерами прошлого? Где резной палисад, я вас спрашиваю?!»
Конечно, надо признать, вопросы прозвучали резковато. Но и поставленные ребрами, они не озадачили товарища Плеханова.
- Ну зачем вы так, уважаемая Татьяна Ивановна! - с отеческой укоризной покачал головой Алексей Николаевич.- Приходите ко мне в горисполком в любой день и час, там мы с вами сядем рядком, поговорим ладком и все вопросы решим в мирной, конструктивной беседе.
Только покривил душой председатель. Слово у него разошлось с делом. Не принял он избирательницу ни в «любой» день, ни в «приемный», хоть и обивала она долгие месяцы пороги горисполкома. Не догадывалась простодушная Татьяна Ивановна, что уважаемый мэр строго-настрого наказал замам-помам и секретаршам своим всех, кто явится ратовать за деревянный «хлам», до себя не допускать.
«С болью отмечаем,- пишут вологжане,- и с возмущением сообщаем об исчезновении уникальных архитектурных памятников. Такой город, как Вологда, не должен быть доверен людям, не умеющим ценить его уникальность и красоту... Спасите город от гибели!!!» В конце письма лист с подписями. Подсчитали- их около ста!
Любопытна одна деталь в ответе товарища Плеханова на второе выступление Крокодила.
Она могла бы утонуть в потоке общих фраз о «согласовании», «утверждении», «положении», «планировке», «регулировке», «корректировке», но мы выудим ее и рассмотрим.
«В настоящее время,- пишет товарищ Плеханов (хотя, должно быть, для подстраховки, внизу указывается, что «ИСП. ТИХОМИРОВ Л.А.»- то есть главный архитектор),- все новое строительство в центральной части города ограничено. Ведется лишь строительство отдельных уникальных (запомни это слово, читатель!), важных (и это словечко не забудь!) в градостроительном отношении объектов...»
Что же это за такие «важные» до «уникальности » объекты, ради которых можно не моргнув нарушать закон и втискивать их в заповедный центр города? А это, уважаемые товарищи, девятиэтажный жилой дом для сотрудников горисполкома, жилой дом обкома КПСС и уже упоминавшееся новое четырнадцатиэтажное здание облисполкома.
Правда, после громкого скандала, взбудоражившего весь город, часть квартир обкомовского дома повышенной комфортности отдана передовикам производства. Но это сути дела не меняет: важность и уникальность этих объектов состоит в том, что они напрочь разрушили исторический образ старой Вологды.
Но вот вопрос, который давно рвется на эту страницу: а что же прокуратура? Прокуратура
в лице прокурора города товарища Корнилаева взирает на то, как нарушается закон, и... безмолвствует. Производственная группа по охране памятников сигналит в прокуратуру - сообщает адреса, приобщает документы, а прокурор А. В. Корнилаев все пришедшие к нему бумаги складывает в аккуратную бандероль и переправляет... Кому бы вы думали? В управление культуры Вологодского облисполкома Тамаре Васильевне Замараевой с прелюбопытной припиской: «По имеющейся договоренности (!) возвращаю Вам материалы, направленные производственной группой по охране и эксплуатации памятников истории и культуры в прокуратуру города. ПРИЛОЖЕНИЕ: на 18 листах».
А товарищ Замараева строга. Это как изволите понимать? Какая-то производственная группа смеет соваться в прокуратуру и вытряхивать сор на мундир?! И переправляет злополучную бандероль обратно в производственную группу с указанием: «Впредь таких вольностей не допускать!»
...Приехав в Вологду, направляюсь с представителем производственной группы по охране памятников М. И. Карачевым на встречу с А. В. Корнилаевым. И в результате почти трехчасовой беседы, прошедшей в холодной, недружественной атмосфере взаимо-НЕпонимания, получаю в чистом виде одну из причин творящихся здесь разрушений: прокуратура никакого «высшего надзора» в Вологде не осуществляет, ее голос в хоре начальственных голосов, как сказал поэт, «тоньше писка». Охрана памятников для нее - посторонний вопрос. Из эмоционального диалога Карачева и Корнилаева читателю все станет ясно.
КАРАЧЕВ: - Мы направили вам 18, а потом 50 листов с сообщениями о нарушениях закона, а вы нам даже не ответили!
КОРНИЛАЕВ: - Это не мои вопросы, не вопросы к прокурору! У каждого своя компетенция!
Я не обязан хранить ваше старье!
КАРАЧЕВ: - Это не старье, а национальные ценности!
КОРНИЛАЕВ: - Эти ваши ценности давно разваливаются!
КАРАЧЕВ: - И будут разваливаться, если прокуратура будет занимать позицию невмешательства!
КОРНИЛАЕВ (исчерпав весь запас вежливости, переходит на «ты»): - Все вопросы задавай своему начальству - Замараевой!
КАРАЧЕВ: - В заповедном центре построены типовые высотные дома, это же грубейшее нарушение законодательства!
КОРНИЛАЕВ: - Вы группа по охране, вот вы и охраняйте!
КАРАЧЕВ: - Мы не можем ходить с ружьем и охранять! Горисполком идет на грубейшие
нарушения законодательства!
КОРНИЛАЕВ: - У меня и своих проблем хватит!
КАРАЧЕВ: - Если нарушается закон, если не выполняются требования министерства, куда же нам еще обращаться, как не в прокуратуру?
КОРНИЛАЕВ: - Если бы ты мне дал документы, я бы представления в горисполком давно внес! Что же ты молчал?
КАРАЧЕВ: - Да мы же вам на восемнадцати листах, мы вам на... на... (от возмущения заикается) на-на... пя-пятидесяти листах...
КОРНИЛАЕВ (утомленно): - Ну и что дальше?
КАРАЧЕВ: - А дальше то, что прокуратура должна нарушения закона пресекать!
КОРНИЛАЕВ: - Михалываныч, имей в виду, нам с тобой работать!.. Я бы тебе не советовал все валить на прокуратуру!
КАРАЧЕВ: - Не надо мне угрожать! На Пушкинской, 12, разрушили часть стены, на Комсомольской, 18, дом сожгли, а это были памятники, охраняемые законом!
КОРНИЛАЕВ: - А Тихомиров говорит, что все в порядке, что дом на Комсомольской будет перенесен!
КАРАЧЕВ: - А вы верите?! От дома остались одни головешки!
КОРНИЛАЕВ: - А я надзор за горисполкомом не осуществляю! Зачем ты меня вмешиваешь в эти вопросы?!
КАРАЧЕВ: - Я флигель Дворянского собрания не давал сносить, прибежал к вам в прокуратуру, а они все равно долбанули! Теперь вот четырнадцатиэтажный дом отгрохали! Незаконно!
КОРНИЛАЕВ: - Дом построили, что я - снесу его? И зачем ты при корреспонденте начал с того, что прокуратура виновата? И вообще что вы к нам лезете? (Это уже относилось к корреспонденту.) В Москве живете, про Москву и пишите! Какое вам дело до Вологды?
Не будем сейчас уточнять, кому до чего есть дело. Но скажем с уверенностью: если закон будет продолжать бездействовать, а городские и областные власти заниматься самоуправством, то через десять-двадцать лет Вологда как исторический город перестанет существовать.
...Цитируем концовку ответа А. Плеханова: «В городе уже сегодня насчитывается более 1800 аварийных зданий, которые по действующим нормам и правилам ремонту и восстановлению не подлежат. Сохранить наиболее ценное, важное, уцелевшее - вот то главное, что выдвигается в этой работе».
Исходя из этого, задачи исполкома по охране деревянного зодчества сводятся к
1. томительному выжиданию, когда старинная часть города придет в негодное состояние;
2. подсчету безвозвратно потерянного; 3. сохранению уцелевшего (если оно обнаружится).
Уцелевшего обнаруживается все меньше.
