(no subject)
даже не знаю, что я люблю больше: отъезды или возвращения. отъезды безусловно прекрасны, они - обещание, и предвкушение, и прыжок в неизведанное, и подарок.
но ах, эта просветленная и слегка опустошенная отчужденность обратного пути, такая родная тому, как я часто себя ощущаю: в гуще - но отдельно, в действии - но зрителем.
я заранее оговариваю себе место у окна для долгого ночного переезда из Хельсинки до дома, и запасаюсь музыкой в плеере, и не могу ни спать, ни говорить, переполненная такими знакомыми чувствами, которые каждый раз снова кажутся уникальными и пронзительными. я всю ночь пялюсь в тьму - в сумрак - в рассвет - в свет - и весь мир приобретает образ декорации к моим - только моим! - эмоциям. и мелькающие за окном поля, и леса, и нежно меняющийся цвет неба, и внезапно выкатывающееся из-за горизонта ослепительно белое яблоко солнца, и даже люди и машины, всё и все становятся не только самоценными красотами, но и дополнительными фрагментами моей личной истории, моей личной мифологии.
почему сейчас, а не на пути туда? почему по завершении эпизода, а не перед? насытилось ли сердце, открылись ли глаза, закрылись ли клапаны рефлексиии? это всплытие или погружение? словно всё на вдохе, всё на накоплении и на озарении. словно полшага до гениального стиха или судьбоносного прозрения. и совершенно неважно, что опять не будет никакого стиха, а озарение захлопнется вместе с дверцей машины, притормозившей около дома. все было. и ничего никуда уже не денется.
но ах, эта просветленная и слегка опустошенная отчужденность обратного пути, такая родная тому, как я часто себя ощущаю: в гуще - но отдельно, в действии - но зрителем.
я заранее оговариваю себе место у окна для долгого ночного переезда из Хельсинки до дома, и запасаюсь музыкой в плеере, и не могу ни спать, ни говорить, переполненная такими знакомыми чувствами, которые каждый раз снова кажутся уникальными и пронзительными. я всю ночь пялюсь в тьму - в сумрак - в рассвет - в свет - и весь мир приобретает образ декорации к моим - только моим! - эмоциям. и мелькающие за окном поля, и леса, и нежно меняющийся цвет неба, и внезапно выкатывающееся из-за горизонта ослепительно белое яблоко солнца, и даже люди и машины, всё и все становятся не только самоценными красотами, но и дополнительными фрагментами моей личной истории, моей личной мифологии.
почему сейчас, а не на пути туда? почему по завершении эпизода, а не перед? насытилось ли сердце, открылись ли глаза, закрылись ли клапаны рефлексиии? это всплытие или погружение? словно всё на вдохе, всё на накоплении и на озарении. словно полшага до гениального стиха или судьбоносного прозрения. и совершенно неважно, что опять не будет никакого стиха, а озарение захлопнется вместе с дверцей машины, притормозившей около дома. все было. и ничего никуда уже не денется.