Беременность и роды в Беларуси. Part 1.
Во вторую беременность я себе дала железную установку: во время беременности я не болею. Не болею, не болею, не болею...
В прошлый раз довелось два раза поваляться в больнице - на пятой и пятнадцатой неделях. На пятой привезли меня в субботу с жаром, писающуюся, с болью в пояснице и сильным желанием подохнуть.Что делать с такой? Правильно, поддерживать на плаву чтобы таки не подохла, пока в понедельник не придет лечащий врач и не назначит адекватное случаю лечение. Один туалет на отделение и один душ. На улицу выходить нельзя, по уставу не положено (конец августа, чего гулять-то), выходную обувь и одежду в пакетике отдать медсестре и получить перед выпиской.
После выписки надо оформлять больничный. Кстати, беременным у нас больничный не дают - или работай или ложись в больницу - разнообразия не предусмотрено. В районной поликлинике попала к чудесному дуету терапевта и медстестры. Терапевт, тетя глубоко пенсионного возраста, впала в шок и ужас от того что у меня вид еа жительство, а не гражданство и от того что я не стою на учете по беременности на пятой (пятой, блядь) неделе. Орала, бегала, выгнала мужа из кабинета. А насчет мужа еще медстестра припечатала: "Знаем таких заботливых. Во время беременности ходят. А потом ищи ветра в поле". Чудо же.
Во второй раз попала с теми же почками. Привезли прямо с работы. Сижу такая, в дежурке, счастливая, свечусь здоровеьм, ножки под стул подтянула, пытаюсь подавить давишнее желание подохнуть. И тут ко мне медсестра так ласково: "Почему в сапогах?? Где тапки?!". Я попыталась объяснить что тапок нету. Ну как попыталась... положила молча голову на стол. Тут она оживилась, спрашивает, мол, вам что, плохо? Говорю, нет, что вы, мне давно так хорошо не было. Они забегали, даже койку мне выдали, а все недовольство по поводу тапок уже мужу высказали, благо, он как раз приехал, да и слушатель благодарный, испуганный.
Берет меня врач на осмотр, осматривает так, внимательно, с пристрастием. Говорит, похоже на замершую беременность. А у меня 39 температура и тапок нету - вобщем, сплошное расстройство. Ну думаю, как замерла, так и запустится. А вслух спрашиваю: "Так а что делать будем?". Почистим, мне говорят. А у меня 39 и тапок нету. И я уже привыкла к тому что будет ребенок. Я его уже люблю. Маленького, бесполого и похожего на фасолину. Но, говорят, узи надо сделать. Узист уже ушел, завтра сделаем. Я еще держалась, тетки в палате хорошие оказались, про свои беременности рассказывали, про аборты. А муж дома по потолку бегал. У него историй про аборты не было. Ночью мне так похорошело, что повезли меня таки делать узи (то есть был человек, который разбирается в этой шайтан-машине! Был же!) А она там шевелится, палец сосет, вертится. Живая. Но половина наших семейных седых волос конечно же стоила того чтобы не беспокоить доктора.
И стала я жить в палате, поживать. Будили в 6 утра на уколы, укладывали в 8 вечера. Один туалет на отделение, один душ, прогулки не положены, обувь и верхнюю ожежду сдать сестре и получить перед выпиской. Врач на вопросы не отвечала, почти что глумилась над моим высшим медицинским образованием. Но это все цветочки. Орхидеи. Потому что на этаж выше уже родившие были. И между ними и всем остальным миром на лестничной площадке стоит клетка. Решетка. Понимаете? Им через клетку еду передавали, обнимали, поддерживали. Понимаете? Она только что миру, чуть не порвавшись, жизнь подарила, а ее в клетку. Понимаете? Она с мужем рядом посидеть не может. К клетке, кстати, приносить детей запрещено. Вот и смотрели они на нас оттуда, из-за решетки, на свободных людей, которые могут спуситься в буфет и купить себе чай с крендельком.
И после этого по шесть анализов крови в триместр, по три мазка, и батарея баночек с мочой для плановых нужд кажется просто благословением. Маной небесной. Решила их смиренно сдавать и больше не болеть. Никогда не болеть в этом социалистическом раю.
В прошлый раз довелось два раза поваляться в больнице - на пятой и пятнадцатой неделях. На пятой привезли меня в субботу с жаром, писающуюся, с болью в пояснице и сильным желанием подохнуть.Что делать с такой? Правильно, поддерживать на плаву чтобы таки не подохла, пока в понедельник не придет лечащий врач и не назначит адекватное случаю лечение. Один туалет на отделение и один душ. На улицу выходить нельзя, по уставу не положено (конец августа, чего гулять-то), выходную обувь и одежду в пакетике отдать медсестре и получить перед выпиской.
После выписки надо оформлять больничный. Кстати, беременным у нас больничный не дают - или работай или ложись в больницу - разнообразия не предусмотрено. В районной поликлинике попала к чудесному дуету терапевта и медстестры. Терапевт, тетя глубоко пенсионного возраста, впала в шок и ужас от того что у меня вид еа жительство, а не гражданство и от того что я не стою на учете по беременности на пятой (пятой, блядь) неделе. Орала, бегала, выгнала мужа из кабинета. А насчет мужа еще медстестра припечатала: "Знаем таких заботливых. Во время беременности ходят. А потом ищи ветра в поле". Чудо же.
Во второй раз попала с теми же почками. Привезли прямо с работы. Сижу такая, в дежурке, счастливая, свечусь здоровеьм, ножки под стул подтянула, пытаюсь подавить давишнее желание подохнуть. И тут ко мне медсестра так ласково: "Почему в сапогах?? Где тапки?!". Я попыталась объяснить что тапок нету. Ну как попыталась... положила молча голову на стол. Тут она оживилась, спрашивает, мол, вам что, плохо? Говорю, нет, что вы, мне давно так хорошо не было. Они забегали, даже койку мне выдали, а все недовольство по поводу тапок уже мужу высказали, благо, он как раз приехал, да и слушатель благодарный, испуганный.
Берет меня врач на осмотр, осматривает так, внимательно, с пристрастием. Говорит, похоже на замершую беременность. А у меня 39 температура и тапок нету - вобщем, сплошное расстройство. Ну думаю, как замерла, так и запустится. А вслух спрашиваю: "Так а что делать будем?". Почистим, мне говорят. А у меня 39 и тапок нету. И я уже привыкла к тому что будет ребенок. Я его уже люблю. Маленького, бесполого и похожего на фасолину. Но, говорят, узи надо сделать. Узист уже ушел, завтра сделаем. Я еще держалась, тетки в палате хорошие оказались, про свои беременности рассказывали, про аборты. А муж дома по потолку бегал. У него историй про аборты не было. Ночью мне так похорошело, что повезли меня таки делать узи (то есть был человек, который разбирается в этой шайтан-машине! Был же!) А она там шевелится, палец сосет, вертится. Живая. Но половина наших семейных седых волос конечно же стоила того чтобы не беспокоить доктора.
И стала я жить в палате, поживать. Будили в 6 утра на уколы, укладывали в 8 вечера. Один туалет на отделение, один душ, прогулки не положены, обувь и верхнюю ожежду сдать сестре и получить перед выпиской. Врач на вопросы не отвечала, почти что глумилась над моим высшим медицинским образованием. Но это все цветочки. Орхидеи. Потому что на этаж выше уже родившие были. И между ними и всем остальным миром на лестничной площадке стоит клетка. Решетка. Понимаете? Им через клетку еду передавали, обнимали, поддерживали. Понимаете? Она только что миру, чуть не порвавшись, жизнь подарила, а ее в клетку. Понимаете? Она с мужем рядом посидеть не может. К клетке, кстати, приносить детей запрещено. Вот и смотрели они на нас оттуда, из-за решетки, на свободных людей, которые могут спуситься в буфет и купить себе чай с крендельком.
И после этого по шесть анализов крови в триместр, по три мазка, и батарея баночек с мочой для плановых нужд кажется просто благословением. Маной небесной. Решила их смиренно сдавать и больше не болеть. Никогда не болеть в этом социалистическом раю.