(no subject)
Бушует митинг в Москве неспящей, свобода снова играет в ящик, на миг всё кажется настоящим, и вождь так яростен и небрит.
Тревожат мысли обрывок ритма, каштан, тюльпаны и маргаритка. И цель маршрута мы пишем слитно, нас не волнует сбоящий ритм.
И мнится - как бы чего не вышло. Июнь с июлем, а третий - лишний. Шмели качают седую вишню и лодку имени Фрези Грант.
Пер Гюнт, увы, не дождался Сольвейг, изорван парус в лоскут Ассолью, Пассионарио, помусолив, цепляет к уху роскошный бант.
Сквозь сон читалок шуршат страницы, погода шепчет: "занять-напиться", и мне пора бы остановиться, но, помня Лота с его женой, немного путаясь с временами, увековечить асфальт следами. Мы мотыльками летим на пламя, но там лишь искры, пыль и гобой.