Мансур был вполне себе конъюнктурщик, он вытворял всякие штуки, чтобы продаваться, к примеру, сначала писал портрет знаменитости, а потом звонил и предлагал купить, ну не знаю, может это так и принято. Кто-то умер раньше, чем купил портрет, Смоктуновский вроде бы. Начало 90х, потекли деньги, Мансур постоянно ездил тусить в Москву и Питер, блестя белком рассказывал про аукционы и сумасшедшие суммы. Но при этом он отчаянно как-то любил своё ремесло, любил масло, и меня подсадил на масло, мы как-то говорили с ним о том, что кайф просто от ощущений, от вот этого вождения жирным. Всё нам позволял. Однажды стал варить костный клей и мы зафыркали, мол, воняет. Он сказал: зря вы думаете, девочки, что ваш стафф пахнет лучше. Это всё, что я слышала от него на тему нашего злоупотребления. Думали, он не замечает ничего. Рисовали в основном на оргалите, но если раздобывали холст, вот тогда и варили вонь. Помню последнюю выставку Мансура, она называлась «Трапеза», я помогала её делать. Это была страшная выставка, по периметру движение от годных, цельных работ к слепой невмятице, когда он бессильно мазал холст пальцами. В общем-то когда Мансур ослеп, всё и кончилось, вся эта прекрасная жизнь. Ужасно, невыносимо было ходить к нему в серую комнату, где на столе лежали деревяшки, которые он резал, но надо было ходить. Его место занял какой-то сальный прощелыга, который стал гнать попсу и все студийцы разбежались.
А что вы курили-то? Запахи столярных клеёв, всех, и рыбных, и животных, - люблю, полюбила.
Да, начало 90-х, собственно, уже с конца 80-х - невероятное время для нас-художников, для тех, кто ДО того успел чему-то научиться сверх обычного кайфа от ощущений. Помню, как вдруг всё стало можно.
Траву курили и гашиш, как по мне органика хорошо пахнет, банька что-то такое. Видимо, Мансур тоже полюбил запах клея и слегка за него обиделся)
Я так и воспринимаю историю, застой у меня чёрно-белый, а с конца 80х лавина цвета, вплоть до продуктов этих ядовитых, кислотных. И не только хорошим художникам раздолье было, и недохудожничкам вроде нас, может хорошие художники полнее это переживали.
Но при этом он отчаянно как-то любил своё ремесло, любил масло, и меня подсадил на масло, мы как-то говорили с ним о том, что кайф просто от ощущений, от вот этого вождения жирным.
Всё нам позволял. Однажды стал варить костный клей и мы зафыркали, мол, воняет. Он сказал: зря вы думаете, девочки, что ваш стафф пахнет лучше. Это всё, что я слышала от него на тему нашего злоупотребления. Думали, он не замечает ничего.
Рисовали в основном на оргалите, но если раздобывали холст, вот тогда и варили вонь.
Помню последнюю выставку Мансура, она называлась «Трапеза», я помогала её делать. Это была страшная выставка, по периметру движение от годных, цельных работ к слепой невмятице, когда он бессильно мазал холст пальцами.
В общем-то когда Мансур ослеп, всё и кончилось, вся эта прекрасная жизнь. Ужасно, невыносимо было ходить к нему в серую комнату, где на столе лежали деревяшки, которые он резал, но надо было ходить. Его место занял какой-то сальный прощелыга, который стал гнать попсу и все студийцы разбежались.
Reply
Запахи столярных клеёв, всех, и рыбных, и животных, - люблю, полюбила.
Да, начало 90-х, собственно, уже с конца 80-х - невероятное время для нас-художников, для тех, кто ДО того успел чему-то научиться сверх обычного кайфа от ощущений. Помню, как вдруг всё стало можно.
Reply
Я так и воспринимаю историю, застой у меня чёрно-белый, а с конца 80х лавина цвета, вплоть до продуктов этих ядовитых, кислотных. И не только хорошим художникам раздолье было, и недохудожничкам вроде нас, может хорошие художники полнее это переживали.
Reply
Ещё люблю запах масляных красок, но не люблю их самих :-)).
Reply
Reply
Leave a comment