искусствовед Н. В. Гоголь
Повинуясь каким-то смутным, но верным инстинктам, перечитываю «Портрет» Гоголя.
Сногсшибательный памятник искусствоведческой мысли. Просто чудо, ущипнуть себя хочется. Во всей своей первобытной красе. Нетронутое, непуганное, архаическое понимание художественного образа как... самогО первообразного. Кроме шуток. Непосредственное прозирание предмета изображения - сквозь стиль, невзирая на стиль, попросту не примечая стиля. Прямо по св. Иоанну Дамаскину: «Если изображение царя есть царь, то и изображение Христа - Христос».
Не пройдет и тридцати лет со времени написания «Портрета», как эта презумпция зашатается. К началу ХХ столетия в хорошем обществе о ней даже и упоминать будет как-то стыдно. Через какие-нибудь сто лет после Гоголя ее, эту презумпцию, порвут и затопчут окончательно и спляшут на ее костях.
В Церкви она, правда, сохранилась. Но - только на уровне опыта, чистой эмпирики, никак не вылившейся ни в какие писаные манифесты.
Хотя вообще-то манифесты как раз были. Даже много за отчётный период было таких манифестов, последовательно и целенаправленно разрушающих прозирание сквозь стиль изображения - предмета изображения. Для меня остается загадкой, почему только некоторые, отдельно взятые манифесты вошли в корпус нынешнего официального «богословия иконы», а другие - не вошли. Чем Кандинский хуже Флоренского?
К счастью, манифесты не отменяют эмпирики. Она, родимая, пока вывозит. Повешу-ка я в доказательство какую-нибудь икону вот это изображение Гоголя работы Виталия Горяева.
Сногсшибательный памятник искусствоведческой мысли. Просто чудо, ущипнуть себя хочется. Во всей своей первобытной красе. Нетронутое, непуганное, архаическое понимание художественного образа как... самогО первообразного. Кроме шуток. Непосредственное прозирание предмета изображения - сквозь стиль, невзирая на стиль, попросту не примечая стиля. Прямо по св. Иоанну Дамаскину: «Если изображение царя есть царь, то и изображение Христа - Христос».
Не пройдет и тридцати лет со времени написания «Портрета», как эта презумпция зашатается. К началу ХХ столетия в хорошем обществе о ней даже и упоминать будет как-то стыдно. Через какие-нибудь сто лет после Гоголя ее, эту презумпцию, порвут и затопчут окончательно и спляшут на ее костях.
В Церкви она, правда, сохранилась. Но - только на уровне опыта, чистой эмпирики, никак не вылившейся ни в какие писаные манифесты.
Хотя вообще-то манифесты как раз были. Даже много за отчётный период было таких манифестов, последовательно и целенаправленно разрушающих прозирание сквозь стиль изображения - предмета изображения. Для меня остается загадкой, почему только некоторые, отдельно взятые манифесты вошли в корпус нынешнего официального «богословия иконы», а другие - не вошли. Чем Кандинский хуже Флоренского?
К счастью, манифесты не отменяют эмпирики. Она, родимая, пока вывозит. Повешу-ка я в доказательство какую-нибудь икону вот это изображение Гоголя работы Виталия Горяева.