о нашей самобытной духовности, нравственности и культуре
Надо же наконец позаписывать о моих отношениях с русско-бельгийским православием, ведь яркие последующие события уже вовсю затмевают тот героический период. И, главное, уже сейчас ничего не осталось от предыдущего поколения, от последних белогвардейских динозоров, ни тем более от ихних растворившихся детей и внуков, которых я тоже успела ещё повидать с регулярностью раз в год на Пасху (крестин же в их среде, ни браков, ни отпеваний не помню вообще). Они все исчезли, и писать уже ничего не будут, потому что актуальность для них давно схлынула и лужица засохла, и останется загадкой века, почему эмигрантское православие первой и второй волны в этой стране накрылось медным тазом. Долой загадки века, даёшь мемуаров, хотя бы и неактуальных - впрочем, и актуальных по тэгу «у нас на поповке» было написано чуть не полтораста постингов. Но остался неосвещённым героический период начиная где-то с 2003 года, т. е. времён запуска и расцвета глобального проекта по строительству пятой колонны, сиречь по консолидации соотечественников в заграницах руками РПЦ, Русмира вот этого, помню прекрасно торжественный запуск его в Посольстве, и как весь президиум стоял полукругом после неутомительного молебна, а в центре на откуда-то промысленном подсвечнике зажигали символическую свечу - а она не загоралась, она, символическая, символически не желала гореть, и публика уже начинала криво ухмыляться, и топтаться на месте, и стрелять глазками по сторонам, а она всё не желала загораться, всё гасла, всё тухла.
Тогда-то и здание нынешнего Троицкого собора в центре нашей столицы прикупили, угнездив в нем Представительство РПЦ перед Европою.
Прикупили его, собственно, на те деньги, которые уже давно собирали прихожане старейшего в стране, старорежимного ещё, кафедрального Никольского собора, чтобы расширить свой собственный собор, свой маленький собор, некогда переоборудованный из самого что ни на есть среднебуржуазного жилого дома на непрестижной улице, в котором при старом режиме скромненько помещалось Посольство Российской Империи. Богослужебная часть собора являла собою (и сейчас являет) слегка перекрашенную гостиную средней руки в ре-дё-шоссе, а небогослужебная, самое Посольство, теснилась на этажах. Сейчас там, вместо того старинного Посольства, две квартиры клира плюс кухонька с зальцею для приходских посиделок и постоялок. Так вот, на деньги, многими годами собиравшиеся на покупку соседнего дома, или хотя бы дома на той же улице, на эти целевые пожертвования живых и завещания мёртвых прихожан, был внезапно, хлобысь! куплен другой собор, совсем другой. Хорошо помню, как мы, ближние круги, узнавали об этом - в три приёма и даже не в один день. Сначала о том, что ура! долгожданное здание купили! Потом - что кааакъ? с какой стати? почему купленное здание - не соседнее, и даже не на той же улице, а в двадцати минутах марша? Как же мы там посиделки устраивать будем? И, наконец, узналось, что купленная недвига - она вообще не для нас, прихожан никольских. Она для Церкви, ага. Из этой недвиги для Церкви, онажэ РПЦ, ещё один собор будет, а вы утритесь, а вы - утритесь.
Туда, в новокупленную недвигу, и перешел прежний настоятель бачка Павел Недосекин, уведя с собою на новые площадя свеженькую стайку только что завербованных неофитов и многое другое, сколько успел выгрести. Например, лакомые части соборного архива и библиотеки. Впрочем, и после того в никольскую библиотеку ещё долго наведывались люди со странно бегающими глазами, требуя на вынос почитать то сразу все тома Владимира Соловьёва, то ещё какие-нибудь сразу все тома, ну вот такая у них особенность, очень быстро читают.
По правде говоря, суммы, от которой был так изящно освобождён старый собор, на покупку нового было всё же недостаточно, и Москва от себя добавила. Почему добавила? А Москве пообещали, что этот новый большой и представительный собор, не какой-то там перекрашенный жилой дом, а настоящая просторная бывшая кирха с гроздью кабинетиков на этажах, даст приют Европредставительству РПЦ. Во главе со Вл. Иларионом Алфеевым, тогда только что высланным прибывшим из Англии после случившихся там, кто помнит, довольно шумных разборок между старым русским православием вл. Антония Сурожского и православием новым русским, свежепонаехавшим.
И действительно - новый собор дал Европредставительству приют! Где-то на целый год с небольшим. А потом Представительство, вместе с его главою, отфутболили в Вену, потому что (цитата) работа Представительства мешала полнокровному расцвету приходской жизни, вот так решил настоятель.
Оставшись единоличным хозяином площадей, закупленных на средства целых двух средь бела дня облапошенных вкладчиков, да ещё и заручившись ставропигией (которую ему тогда подарили было, вместе с водворением Представительства, а потом, опомнившись, отобрали, но это уже мало что изменило), прот. Н. развернул поистине столичную деятельность по консолидации соотечественников. Кроме Русской Школы, Русского Театра и рукодельных и балалаечно-хоровых всяких курсов баяна, он там немедленно открыл ещё и... филиал ПСТГУ. Нуачо. Какой же препод из Москвы откажется от недельных каникул в Бельгии в обмен на пять вечерних установочных лекций по своему предмету? а дальше - сами, сами. Читаем книжки и ездим на сессии в Москву, делов-то. Через пять лет в Бельгии подымется молодая рощица дипломированных русских богословов, долго ли умеючи.
Сперва заочников ПСТГУ оказалось, надо полагать, достаточно -
(Э, да что там! В те баснословные года прот. Недосекин даже собирался завести у себя иконописную академию, вернее, перетащить к себе мою. На третьем году существования школы он прочно удостоверился, что моя антреприза жизнеспособна, и, могучим усилием воли преодолев естественное отвращение всякий стыд, позвонил мне. А впрочем, почему б ему было и не позвонить? я ведь тогда ещё даже не всё знала. Я тогда знала только, что он по праву духовенного ацца (кто принимает исповедь, тот и духовенный атец, что ж тут сложного) отговаривал о. Медведя от брака со мною, но ещё не знала, что бачкою была проведена полноценная кампания по недопущению этого брака. Что со всеми (тогда ещё немногочисленными) отцами епархии он тогда лично поговорил и попросил содействия в благородном деле спасения английского неофита, только-только начавшего погружаться с головой в нарождающийся Русский Мир, от неподходящего альянса. Ну что вам стоит, братья и сопредстоятели св. алтарю, прокапайте ему мозги, если мы все дружно навалимся, он ещё может передумать! Об этой части пастырского замысла мы узнали только ещё семь лет спустя - и то только потому, что о. Медведь сам попал во внутреннюю партию. Прежде он был этим посвящённым просто друг, а теперь уже стал ихний сопредстоятель св. алтарю, вот и сделалось возможным делиться, мм, церковными секретными тайнами. А тогда, в начале нулевых, они молчали. Правда, никто стал помогать прот. Н. в его манипуляциях (наверняка оттого, что трезво оценивали свои способности духовно влиять на о. Медведя в таких важных вопросах), но никто! ни один отецц! не предупредил тогда нас, жертв интриги и своих как-никак друзей или хороших знакомых, об той интриге. Ни до заключения брака не предупредил, ни после не рассказал. В гости ходить пироги мои есть - эт да, это сколько угодно. Но о недосекинском проекте упомянуть, будь то во дни его вынашивания или после его провала, не говоря уж о том, чтобы принять хоть какие-то меры по ограничению полномочий интригана - это не. Как ни в чём не бывало. Да и потом, когда уже «стало можно» рассказать - опять же как ни в чём не бывало.
А любопытно, к скОльким овцам эти пастыри вот так же ходили и ходят, есть пироги и знать, что людям этим собираются на..ать в самую середину судьбы.
Или уже успешно насрали.
Так вот, он мне позвонил. Они ведь всегда нам звонят, не пишут. Раба Божия Ирина! Айда до мене в хату! У нас тут группа в десять талантливых человек мотивированных прихожан страстно хочет писать иконы, будем платить, вынедумайте! - А что ж эти мотивированные не обратились прямо ко мне, вся инфа на епсайте уже два года как висит? - А я (да, именно «я», про десять мотивированных ни звука) только что узнал! такой приятный сюрприз! я ведь не компьютерный человек, не сетевой весь такой, а вот теперь узнал и бласловил всех захотеть и они хотят.
По простодушию своему я тогда, в 2007, отказалась. Отказалась устраивать ещё одно дочернее предприятие в шести трамвайных остановках от моего основного. От моей мастерской со столами вдоль трёхметровых окон, от моего склада матерьялов и инструментов, от моего методфонда и библиотеки - устроить ещё одно в импровизированном многоцелевом школьном классе с отверстием на глухой внутренний двор. В каковом классе уже и так было не продохнуть от карт СССР и портретов Пушкина-Горького, шкафчики ломились от учебников младших классов по программе РФ и учительницы стояли друг другу в затылок в очереди на русскоязычный бейбиситинг. Я тогда не позарилась. А надо было согласиться. И потом рраз, и увести всю группу к себе. Вот как оборотистые дамы в городе Лувене, открыли школу на базе тамошнего прихода МП РПЦ, с годик там поваландались, а затем хлобысь, и увели всех своих детей (и родителей) на другую площадку. И мне бы так надо было! - а впрочем, нет. Нет и нет. Этих ведь всё равно не дали бы увести, барин бы не пустил. Ну или по крайней мере покалечил бы на прощанье, а зачем в нашем ремесле покалеченные? -
но это к слову, вперёд, читатель! - мы остановились на филиале ПСТГУ
(продолжение следует, а замок я потом сниму)
Тогда-то и здание нынешнего Троицкого собора в центре нашей столицы прикупили, угнездив в нем Представительство РПЦ перед Европою.
Прикупили его, собственно, на те деньги, которые уже давно собирали прихожане старейшего в стране, старорежимного ещё, кафедрального Никольского собора, чтобы расширить свой собственный собор, свой маленький собор, некогда переоборудованный из самого что ни на есть среднебуржуазного жилого дома на непрестижной улице, в котором при старом режиме скромненько помещалось Посольство Российской Империи. Богослужебная часть собора являла собою (и сейчас являет) слегка перекрашенную гостиную средней руки в ре-дё-шоссе, а небогослужебная, самое Посольство, теснилась на этажах. Сейчас там, вместо того старинного Посольства, две квартиры клира плюс кухонька с зальцею для приходских посиделок и постоялок. Так вот, на деньги, многими годами собиравшиеся на покупку соседнего дома, или хотя бы дома на той же улице, на эти целевые пожертвования живых и завещания мёртвых прихожан, был внезапно, хлобысь! куплен другой собор, совсем другой. Хорошо помню, как мы, ближние круги, узнавали об этом - в три приёма и даже не в один день. Сначала о том, что ура! долгожданное здание купили! Потом - что кааакъ? с какой стати? почему купленное здание - не соседнее, и даже не на той же улице, а в двадцати минутах марша? Как же мы там посиделки устраивать будем? И, наконец, узналось, что купленная недвига - она вообще не для нас, прихожан никольских. Она для Церкви, ага. Из этой недвиги для Церкви, онажэ РПЦ, ещё один собор будет, а вы утритесь, а вы - утритесь.
Туда, в новокупленную недвигу, и перешел прежний настоятель бачка Павел Недосекин, уведя с собою на новые площадя свеженькую стайку только что завербованных неофитов и многое другое, сколько успел выгрести. Например, лакомые части соборного архива и библиотеки. Впрочем, и после того в никольскую библиотеку ещё долго наведывались люди со странно бегающими глазами, требуя на вынос почитать то сразу все тома Владимира Соловьёва, то ещё какие-нибудь сразу все тома, ну вот такая у них особенность, очень быстро читают.
По правде говоря, суммы, от которой был так изящно освобождён старый собор, на покупку нового было всё же недостаточно, и Москва от себя добавила. Почему добавила? А Москве пообещали, что этот новый большой и представительный собор, не какой-то там перекрашенный жилой дом, а настоящая просторная бывшая кирха с гроздью кабинетиков на этажах, даст приют Европредставительству РПЦ. Во главе со Вл. Иларионом Алфеевым, тогда только что высланным прибывшим из Англии после случившихся там, кто помнит, довольно шумных разборок между старым русским православием вл. Антония Сурожского и православием новым русским, свежепонаехавшим.
И действительно - новый собор дал Европредставительству приют! Где-то на целый год с небольшим. А потом Представительство, вместе с его главою, отфутболили в Вену, потому что (цитата) работа Представительства мешала полнокровному расцвету приходской жизни, вот так решил настоятель.
Оставшись единоличным хозяином площадей, закупленных на средства целых двух средь бела дня облапошенных вкладчиков, да ещё и заручившись ставропигией (которую ему тогда подарили было, вместе с водворением Представительства, а потом, опомнившись, отобрали, но это уже мало что изменило), прот. Н. развернул поистине столичную деятельность по консолидации соотечественников. Кроме Русской Школы, Русского Театра и рукодельных и балалаечно-хоровых всяких курсов баяна, он там немедленно открыл ещё и... филиал ПСТГУ. Нуачо. Какой же препод из Москвы откажется от недельных каникул в Бельгии в обмен на пять вечерних установочных лекций по своему предмету? а дальше - сами, сами. Читаем книжки и ездим на сессии в Москву, делов-то. Через пять лет в Бельгии подымется молодая рощица дипломированных русских богословов, долго ли умеючи.
Сперва заочников ПСТГУ оказалось, надо полагать, достаточно -
(Э, да что там! В те баснословные года прот. Недосекин даже собирался завести у себя иконописную академию, вернее, перетащить к себе мою. На третьем году существования школы он прочно удостоверился, что моя антреприза жизнеспособна, и, могучим усилием воли преодолев естественное отвращение всякий стыд, позвонил мне. А впрочем, почему б ему было и не позвонить? я ведь тогда ещё даже не всё знала. Я тогда знала только, что он по праву духовенного ацца (кто принимает исповедь, тот и духовенный атец, что ж тут сложного) отговаривал о. Медведя от брака со мною, но ещё не знала, что бачкою была проведена полноценная кампания по недопущению этого брака. Что со всеми (тогда ещё немногочисленными) отцами епархии он тогда лично поговорил и попросил содействия в благородном деле спасения английского неофита, только-только начавшего погружаться с головой в нарождающийся Русский Мир, от неподходящего альянса. Ну что вам стоит, братья и сопредстоятели св. алтарю, прокапайте ему мозги, если мы все дружно навалимся, он ещё может передумать! Об этой части пастырского замысла мы узнали только ещё семь лет спустя - и то только потому, что о. Медведь сам попал во внутреннюю партию. Прежде он был этим посвящённым просто друг, а теперь уже стал ихний сопредстоятель св. алтарю, вот и сделалось возможным делиться, мм, церковными секретными тайнами. А тогда, в начале нулевых, они молчали. Правда, никто стал помогать прот. Н. в его манипуляциях (наверняка оттого, что трезво оценивали свои способности духовно влиять на о. Медведя в таких важных вопросах), но никто! ни один отецц! не предупредил тогда нас, жертв интриги и своих как-никак друзей или хороших знакомых, об той интриге. Ни до заключения брака не предупредил, ни после не рассказал. В гости ходить пироги мои есть - эт да, это сколько угодно. Но о недосекинском проекте упомянуть, будь то во дни его вынашивания или после его провала, не говоря уж о том, чтобы принять хоть какие-то меры по ограничению полномочий интригана - это не. Как ни в чём не бывало. Да и потом, когда уже «стало можно» рассказать - опять же как ни в чём не бывало.
А любопытно, к скОльким овцам эти пастыри вот так же ходили и ходят, есть пироги и знать, что людям этим собираются на..ать в самую середину судьбы.
Или уже успешно насрали.
Так вот, он мне позвонил. Они ведь всегда нам звонят, не пишут. Раба Божия Ирина! Айда до мене в хату! У нас тут группа в десять талантливых человек мотивированных прихожан страстно хочет писать иконы, будем платить, вынедумайте! - А что ж эти мотивированные не обратились прямо ко мне, вся инфа на епсайте уже два года как висит? - А я (да, именно «я», про десять мотивированных ни звука) только что узнал! такой приятный сюрприз! я ведь не компьютерный человек, не сетевой весь такой, а вот теперь узнал и бласловил всех захотеть и они хотят.
По простодушию своему я тогда, в 2007, отказалась. Отказалась устраивать ещё одно дочернее предприятие в шести трамвайных остановках от моего основного. От моей мастерской со столами вдоль трёхметровых окон, от моего склада матерьялов и инструментов, от моего методфонда и библиотеки - устроить ещё одно в импровизированном многоцелевом школьном классе с отверстием на глухой внутренний двор. В каковом классе уже и так было не продохнуть от карт СССР и портретов Пушкина-Горького, шкафчики ломились от учебников младших классов по программе РФ и учительницы стояли друг другу в затылок в очереди на русскоязычный бейбиситинг. Я тогда не позарилась. А надо было согласиться. И потом рраз, и увести всю группу к себе. Вот как оборотистые дамы в городе Лувене, открыли школу на базе тамошнего прихода МП РПЦ, с годик там поваландались, а затем хлобысь, и увели всех своих детей (и родителей) на другую площадку. И мне бы так надо было! - а впрочем, нет. Нет и нет. Этих ведь всё равно не дали бы увести, барин бы не пустил. Ну или по крайней мере покалечил бы на прощанье, а зачем в нашем ремесле покалеченные? -
но это к слову, вперёд, читатель! - мы остановились на филиале ПСТГУ
(продолжение следует, а замок я потом сниму)