антикварного мужского шовинизма в ленту
М. М. Пришвина дневники, 1914 год.
"Раз на Невском проспекте у всех на виду поставлен памятник замечательной женщине, то, кажется, что же тут спорить еще: Екатерина, мудрая императрица и друг просвещения, говорит мне в пользу женщин гораздо больше, чем адвокат-феминистка или какая-нибудь знаменитая суфражистка. И народ русский я тоже в этом отношении хорошо знаю: колотят жен не мужья, горе колотит, пьянство, нужда, тьма.
Я собрался на петербургскую дискуссию по женскому вопросу, подхожу к вешалке, где висит мое пальто, и вижу - тут стоит почему-то метла. Спросил Аннушку. Оказывается, что это муж ее, дворник Иван, забыл метлу. Шуткой говорю Аннушке, что, может быть, Иван учит ее этой метлой уму-разуму.
- Нет, не поучит!
- А если все-таки вдруг да вздумает.
- Нет, не поучит. А вздумает, так и не увидит меня.
- Куда же пойдешь от него?
- А в прачки! Нынче ведь так, нет такого права.
- Аннушка, - говорю серьезно, - а как же в таких случаях с детьми?
- С детьми просто: девочку ему, мальчика мне. Нынче это просто!
- А если он пожелает хоть одного мальчика?
- Ни одного! Нынче закон простой: мальчик мне, девочка ему! И кончено!
Потом на лестнице, когда я спускался на дискуссию, а она со мной к дверям, как взбудораженная курица, все кудахтала и все повторяла:
- Мальчик мне, девочка ему!
И вовсе я не уверен, что почти той же метлой, если он выпивает, она не отколотит его.
Под этим впечатлением приехал я на диспут по женскому вопросу, и вот вижу - на кафедре женщина-великан выбрасывает сильно руками слова (так мне казалось, что она выбрасывала их сильным взмахом руки). Одно слово брани с особенной ненавистью, с особым подчеркнутым значением:
- Мужшш-чи-ны!
И в ответ громогласные аплодисменты множества других женщин, наполняющих зал. Как будто множество сердитых аннушек, вооруженных метлами, собираются бить ненавистного Ивана. Как будто это продолжение какой-то ожесточенной семейной сцены, где Иван заменился этим мужшш-чи-ной.
Весь зал гремит рукоплесканиями, и гигантская дама бросает слова:
- Мужшш-ская однобокая политика! Мужшш-ские вековечные предрассудки!"
Это супер.
Михал Михалыч потешается над дурами-феминистками с высоты своей тонкой душевной организации.
Пассаж про то, что колотит-де женщин горе, пьянство, нужда, тьма, а вовсе не мужья, я даже комментировать не буду.
Но разве не прелестно, что ему для реабилитации женщин понадобилась целая Екатерина Великая, вернее, даже и не сама императрица, а официальное признание её заслуг в виде памятника? Это пишет сын женщины, которая одна воспитала пятерых (а папенька помер, облагодетельствовав их всех огромным карточным проигрышем и заложенным имением).
А «шутка» про метлой уму-разуму? Вот если бы его кто спросил, уж не заезжает ли ему грязной тряпкой по физиономии его благоверная? в шутку, конечно, с добрым прищуром, с тёплой лукавинкой.
Желательно чтоб дама спросила.
Желательно такая дама, с которой он обязан бы был в ответ быть ласков. Вот чтоб она его, хихикая, спрашивала и переспрашивала - ну чо, Махал Махалыч, борода, а вот супружница-то тебя тряпкой по мордасам, а ты и не уйдёшь никуда! не в прачки же тебе идти, бгг!
А он чтобы вежливо отбрёхивался - мол, а вот и в прачки, да! вот уйду! мужская честь дороже! ей-же бо, не стану тряпкой по мордасам терпеть, не те нынче времена, барыня милая!
"Раз на Невском проспекте у всех на виду поставлен памятник замечательной женщине, то, кажется, что же тут спорить еще: Екатерина, мудрая императрица и друг просвещения, говорит мне в пользу женщин гораздо больше, чем адвокат-феминистка или какая-нибудь знаменитая суфражистка. И народ русский я тоже в этом отношении хорошо знаю: колотят жен не мужья, горе колотит, пьянство, нужда, тьма.
Я собрался на петербургскую дискуссию по женскому вопросу, подхожу к вешалке, где висит мое пальто, и вижу - тут стоит почему-то метла. Спросил Аннушку. Оказывается, что это муж ее, дворник Иван, забыл метлу. Шуткой говорю Аннушке, что, может быть, Иван учит ее этой метлой уму-разуму.
- Нет, не поучит!
- А если все-таки вдруг да вздумает.
- Нет, не поучит. А вздумает, так и не увидит меня.
- Куда же пойдешь от него?
- А в прачки! Нынче ведь так, нет такого права.
- Аннушка, - говорю серьезно, - а как же в таких случаях с детьми?
- С детьми просто: девочку ему, мальчика мне. Нынче это просто!
- А если он пожелает хоть одного мальчика?
- Ни одного! Нынче закон простой: мальчик мне, девочка ему! И кончено!
Потом на лестнице, когда я спускался на дискуссию, а она со мной к дверям, как взбудораженная курица, все кудахтала и все повторяла:
- Мальчик мне, девочка ему!
И вовсе я не уверен, что почти той же метлой, если он выпивает, она не отколотит его.
Под этим впечатлением приехал я на диспут по женскому вопросу, и вот вижу - на кафедре женщина-великан выбрасывает сильно руками слова (так мне казалось, что она выбрасывала их сильным взмахом руки). Одно слово брани с особенной ненавистью, с особым подчеркнутым значением:
- Мужшш-чи-ны!
И в ответ громогласные аплодисменты множества других женщин, наполняющих зал. Как будто множество сердитых аннушек, вооруженных метлами, собираются бить ненавистного Ивана. Как будто это продолжение какой-то ожесточенной семейной сцены, где Иван заменился этим мужшш-чи-ной.
Весь зал гремит рукоплесканиями, и гигантская дама бросает слова:
- Мужшш-ская однобокая политика! Мужшш-ские вековечные предрассудки!"
Это супер.
Михал Михалыч потешается над дурами-феминистками с высоты своей тонкой душевной организации.
Пассаж про то, что колотит-де женщин горе, пьянство, нужда, тьма, а вовсе не мужья, я даже комментировать не буду.
Но разве не прелестно, что ему для реабилитации женщин понадобилась целая Екатерина Великая, вернее, даже и не сама императрица, а официальное признание её заслуг в виде памятника? Это пишет сын женщины, которая одна воспитала пятерых (а папенька помер, облагодетельствовав их всех огромным карточным проигрышем и заложенным имением).
А «шутка» про метлой уму-разуму? Вот если бы его кто спросил, уж не заезжает ли ему грязной тряпкой по физиономии его благоверная? в шутку, конечно, с добрым прищуром, с тёплой лукавинкой.
Желательно чтоб дама спросила.
Желательно такая дама, с которой он обязан бы был в ответ быть ласков. Вот чтоб она его, хихикая, спрашивала и переспрашивала - ну чо, Махал Махалыч, борода, а вот супружница-то тебя тряпкой по мордасам, а ты и не уйдёшь никуда! не в прачки же тебе идти, бгг!
А он чтобы вежливо отбрёхивался - мол, а вот и в прачки, да! вот уйду! мужская честь дороже! ей-же бо, не стану тряпкой по мордасам терпеть, не те нынче времена, барыня милая!