110220
Второго февраля А. прислала мне загадочное сообщение: «Сегодня палиндром». Я ни в зуб ногой, ибо проснулась от оповещения о приходе этого самого сообщения, но сразу вспомнила про агаканье:
М.: Устала?
А.: Ага.
М.: Есть хочешь?
А.: Ага.
М.: И почему ты всё время говоришь «ага»?
А.: Потому что это палиндром.
А. было четырнадцать, когда она перебрала свои детские книжки и нашла среди них одну про перевёртыши, чтобы потом этим агаканьем не один день изводить меня. И вот сегодня - 02022020, т. е. уже не сегодня, а когда-то - я вспомнила не только про «ага», но и про «ад головы Вологда», потому что вспомнила вообще про всё и ненадолго возненавидела. Неторопливое разрушение, нога за ногу, но неизбежное, и время уповать на итуту. Про последнее я прочитала на сайте «Отвратительные мужики». Как всегда искала одно, нашла не то, сохранила для себя совсем левое. Сохранила имя Камаси Вашингтона, и неделю соседи вынужденно слушали, если слышали, альбом пятнадцатого года - The Epic, где из прекрасного - всё. А в тот день я расслабилась, поддалась велению взбудораженного ума, перебирала то «дорогу за город», то Кука с коком и собиралась куда-то идти, кажется, за А. В последний момент потянуло меня на кухню проверить плиту. За последние месяцы я поняла одно: стоит начать что-нибудь проверять, и проверять придётся всё время. И вот перед кухонной дверью я замерла и твёрдо сказала себе «нет»: нет! никаких проверок, имей совесть, ты последний раз газом пользовалась, когда обедала, и забудь ты всё выключить, уже узнала бы об этом тыщу раз. «Это итуту!» - с восторгом подумала я, выходя из дома. Зря что ли читала статью? Я плыла по лестнице вниз, миссис Спокойствие и Величавость, и упивалась своей непоколебимостью. В этот раз мне было о чём рассказать А. так, чтобы она удивилась и ахнула, и я продолжала плыть, но уже по улице, и предвкушала. А., конечно, удивилась и ахнула. Мы вернулись домой, и тут обнаружилось, что я впервые не выключила свет в ванной и забыла накрыть диван, чем с удовольствием воспользовалась щедро линяющая собака. Это было полное поражение, и я всё ещё не могу отойти, вздрагиваю, вспоминая, и проверяю перед уходом ВСЁ.
Всегда хорошо, когда капслок к месту. Вдохновляюще красиво, что уж.
Такие провалы у меня обычно только с заполнением документов случаются, и про себя я называю это документальным кретинизмом. Все люди как люди, а я могу строку полчаса терзать. Недавно жаловалась А., что при заполнении любых разрешений и прочего на неё, никак не могу вспомнить её номер телефона, а если точнее, то не не могу, а вообще не знаю его, и приходится каждый раз либо спрашивать у неё, либо открывать телефонную книжку. «Это ничего, - утешающе ответила А., - главное, что ты помнишь, когда я родилась». Я зависла и через несколько секунд со стыдом признала, что иногда приходится вспоминать, какого там февраля она родилась и в каком году. «Фантастические же числа, к моему дню и году рождения вообще никакого отношения не имеют», - пояснила я, и А., вздохнув, ответила, что всё равно любит меня и такой, ведь главное, что я помню, как её зовут, а всё остальное не так уж и важно. «Ты уверена, что помню? Ведь по имени я тебя так редко называю. М?..» И дальше было, как в анекдоте про нежные отношения между престарелыми супругами: птичка моя, рыбка, зайчик.
Имя помню, не настолько ещё всё плохо, но про номер телефона и дату правда. Ради запоминания одного, всегда приходится жертвовать чем-то другим. Зато я помню массу ненужных вещей. Про итуту, например, никогда не забуду. Ещё из последних незабываемых вещей полуночное бдение в паблике «Веганский нежданчик». Уже больше двух недель мне удаётся ложиться спать относительно вовремя и даже спать, что совсем невероятно, но вот это бдение было чем-то вроде неконтролируемого жора у сидящих на жестокой диете. Я забыла посмотреть на часы и опомнилась лишь тогда, когда увидела соблазнительный рецепт апельсинового кокса. На прикреплённых фотографиях этот кокс сиял мне в ночи желтизной восьмимартовской мимозы, и я не сразу, ослеплённая и покорённая найденным, поняла, что из-за усталости читаю всё не так. Это был кекс, но мне до сих пор хочется верить в веганский нежданчик. Кто знает, вдруг когда-нибудь я рискну приготовить этот кокс на миндальном молочке. Даже если в наших магазинах такого не найти, всегда есть интермаги. А ещё есть всезнающая сеть с рецептами приготовления этого молока. Уверена, это не сложнее, чем сделать молоко из липовых орешков, а опыт его добычи принадлежит нам с А. от первого орешка до последнего. Не самый лучший опыт, но тоже из тех вещей, которые забыть нельзя.
***
Что-то царапнуло меня при перечитывании поста, и пришлось поискать кокс на просторах сети, и, о ужас, Википедия затянула меня в чугунные объятия металлургии, бросила в самое сердце нефтяной переработки, швырнула в печень разложения торфа. И всё это на виду целой шеренги однофамильцев, среди которых были гребчиха, барбадосский боксёр, карикатурист, статистик, диджей и даже фламандский живописец - Гонзалес Кокс. Правда, этот Гонзалес в словаре Брокгауза и Ефрона не Кокс, а Коквес, так что и с остальными в шеренге может быть нечисто. Искомое же я нашла в самом низу страницы, рядом с коаксиальным кабелем. А царапнуло, наверное, отсутствие точности. Всё же не хотелось бы думать, что кто-то мог подумать, что я ночью думала про рецепт апельсинового каменноугольного кокса. Сейчас же я думаю ещё и о том, что завидую Генри Октавиусу Коксу. Слишком красиво звучит. Октавиус Кокс. И сердечко сдаётся.
Сперва решила, что могла унести слово из книги Барбары Росек «Дневник наркоманки». Прочитала её лет в десять, если не раньше, но до сих пор думала, что та книга подарила мне лишь выражение «всё фикция» и общее представление о короткой и несчастной жизни подсевших. Того же издательства, если не ошибаюсь, была в домашней библиотеке и книга про вьетнамскую войну, но тут уже название не помню, а без названия и автора не найти. Помню только описание действия напалма и фотографию Ника Ута с бегущими детьми.
Сейчас подумала, что могла прихватить слово из «Тайного дневника Лоры Палмер» (полное название «Твин Пикс: Тайный дневник Лоры Палмер. Воспоминания специального агента ФБР Дэйла Купера»). Эту книжку на тринадцатилетие мне подарила одноклассница. Я была без ума от сериала, но не помню, чтобы с кем-то делилась своим безумием. Тут прочерк. А другая одноклассница тогда же подарила «Алые паруса» Грина. Мне нравились обе книжки. И из первой я впервые узнала о верлибрах. Вернее, узнала, что стихи могут быть ещё и такими. Какое-то из стихотворений Лоры Палмер было похоже на стихи Лорки. К чему это пишу? Не знаю. Но самое главное-то и забыла сказать. В русском языке одно из сленговых названий кокаина - кекс.
М.: Устала?
А.: Ага.
М.: Есть хочешь?
А.: Ага.
М.: И почему ты всё время говоришь «ага»?
А.: Потому что это палиндром.
А. было четырнадцать, когда она перебрала свои детские книжки и нашла среди них одну про перевёртыши, чтобы потом этим агаканьем не один день изводить меня. И вот сегодня - 02022020, т. е. уже не сегодня, а когда-то - я вспомнила не только про «ага», но и про «ад головы Вологда», потому что вспомнила вообще про всё и ненадолго возненавидела. Неторопливое разрушение, нога за ногу, но неизбежное, и время уповать на итуту. Про последнее я прочитала на сайте «Отвратительные мужики». Как всегда искала одно, нашла не то, сохранила для себя совсем левое. Сохранила имя Камаси Вашингтона, и неделю соседи вынужденно слушали, если слышали, альбом пятнадцатого года - The Epic, где из прекрасного - всё. А в тот день я расслабилась, поддалась велению взбудораженного ума, перебирала то «дорогу за город», то Кука с коком и собиралась куда-то идти, кажется, за А. В последний момент потянуло меня на кухню проверить плиту. За последние месяцы я поняла одно: стоит начать что-нибудь проверять, и проверять придётся всё время. И вот перед кухонной дверью я замерла и твёрдо сказала себе «нет»: нет! никаких проверок, имей совесть, ты последний раз газом пользовалась, когда обедала, и забудь ты всё выключить, уже узнала бы об этом тыщу раз. «Это итуту!» - с восторгом подумала я, выходя из дома. Зря что ли читала статью? Я плыла по лестнице вниз, миссис Спокойствие и Величавость, и упивалась своей непоколебимостью. В этот раз мне было о чём рассказать А. так, чтобы она удивилась и ахнула, и я продолжала плыть, но уже по улице, и предвкушала. А., конечно, удивилась и ахнула. Мы вернулись домой, и тут обнаружилось, что я впервые не выключила свет в ванной и забыла накрыть диван, чем с удовольствием воспользовалась щедро линяющая собака. Это было полное поражение, и я всё ещё не могу отойти, вздрагиваю, вспоминая, и проверяю перед уходом ВСЁ.
Всегда хорошо, когда капслок к месту. Вдохновляюще красиво, что уж.
Такие провалы у меня обычно только с заполнением документов случаются, и про себя я называю это документальным кретинизмом. Все люди как люди, а я могу строку полчаса терзать. Недавно жаловалась А., что при заполнении любых разрешений и прочего на неё, никак не могу вспомнить её номер телефона, а если точнее, то не не могу, а вообще не знаю его, и приходится каждый раз либо спрашивать у неё, либо открывать телефонную книжку. «Это ничего, - утешающе ответила А., - главное, что ты помнишь, когда я родилась». Я зависла и через несколько секунд со стыдом признала, что иногда приходится вспоминать, какого там февраля она родилась и в каком году. «Фантастические же числа, к моему дню и году рождения вообще никакого отношения не имеют», - пояснила я, и А., вздохнув, ответила, что всё равно любит меня и такой, ведь главное, что я помню, как её зовут, а всё остальное не так уж и важно. «Ты уверена, что помню? Ведь по имени я тебя так редко называю. М?..» И дальше было, как в анекдоте про нежные отношения между престарелыми супругами: птичка моя, рыбка, зайчик.
Имя помню, не настолько ещё всё плохо, но про номер телефона и дату правда. Ради запоминания одного, всегда приходится жертвовать чем-то другим. Зато я помню массу ненужных вещей. Про итуту, например, никогда не забуду. Ещё из последних незабываемых вещей полуночное бдение в паблике «Веганский нежданчик». Уже больше двух недель мне удаётся ложиться спать относительно вовремя и даже спать, что совсем невероятно, но вот это бдение было чем-то вроде неконтролируемого жора у сидящих на жестокой диете. Я забыла посмотреть на часы и опомнилась лишь тогда, когда увидела соблазнительный рецепт апельсинового кокса. На прикреплённых фотографиях этот кокс сиял мне в ночи желтизной восьмимартовской мимозы, и я не сразу, ослеплённая и покорённая найденным, поняла, что из-за усталости читаю всё не так. Это был кекс, но мне до сих пор хочется верить в веганский нежданчик. Кто знает, вдруг когда-нибудь я рискну приготовить этот кокс на миндальном молочке. Даже если в наших магазинах такого не найти, всегда есть интермаги. А ещё есть всезнающая сеть с рецептами приготовления этого молока. Уверена, это не сложнее, чем сделать молоко из липовых орешков, а опыт его добычи принадлежит нам с А. от первого орешка до последнего. Не самый лучший опыт, но тоже из тех вещей, которые забыть нельзя.
***
Что-то царапнуло меня при перечитывании поста, и пришлось поискать кокс на просторах сети, и, о ужас, Википедия затянула меня в чугунные объятия металлургии, бросила в самое сердце нефтяной переработки, швырнула в печень разложения торфа. И всё это на виду целой шеренги однофамильцев, среди которых были гребчиха, барбадосский боксёр, карикатурист, статистик, диджей и даже фламандский живописец - Гонзалес Кокс. Правда, этот Гонзалес в словаре Брокгауза и Ефрона не Кокс, а Коквес, так что и с остальными в шеренге может быть нечисто. Искомое же я нашла в самом низу страницы, рядом с коаксиальным кабелем. А царапнуло, наверное, отсутствие точности. Всё же не хотелось бы думать, что кто-то мог подумать, что я ночью думала про рецепт апельсинового каменноугольного кокса. Сейчас же я думаю ещё и о том, что завидую Генри Октавиусу Коксу. Слишком красиво звучит. Октавиус Кокс. И сердечко сдаётся.
Сперва решила, что могла унести слово из книги Барбары Росек «Дневник наркоманки». Прочитала её лет в десять, если не раньше, но до сих пор думала, что та книга подарила мне лишь выражение «всё фикция» и общее представление о короткой и несчастной жизни подсевших. Того же издательства, если не ошибаюсь, была в домашней библиотеке и книга про вьетнамскую войну, но тут уже название не помню, а без названия и автора не найти. Помню только описание действия напалма и фотографию Ника Ута с бегущими детьми.
Сейчас подумала, что могла прихватить слово из «Тайного дневника Лоры Палмер» (полное название «Твин Пикс: Тайный дневник Лоры Палмер. Воспоминания специального агента ФБР Дэйла Купера»). Эту книжку на тринадцатилетие мне подарила одноклассница. Я была без ума от сериала, но не помню, чтобы с кем-то делилась своим безумием. Тут прочерк. А другая одноклассница тогда же подарила «Алые паруса» Грина. Мне нравились обе книжки. И из первой я впервые узнала о верлибрах. Вернее, узнала, что стихи могут быть ещё и такими. Какое-то из стихотворений Лоры Палмер было похоже на стихи Лорки. К чему это пишу? Не знаю. Но самое главное-то и забыла сказать. В русском языке одно из сленговых названий кокаина - кекс.