МАРШ НЕСОГЛАСНЫХ В МОСКВЕ ОТ EL-CAMBIO
Прости, что в минувший день не всегда находил время отвечать на твои смс.
Довольно сложно тыкать стилусом в экран коммуникатора, когда мимо (причем до самого последнего момента нет никаких гарантий, что мимо, а не прямо на тебя) несется колона мясных молодцов в замечательной и блесткой боевой экипировке.
Еще сложнее, когда мимо этой колонны несешься ты.
И совсем уж невозможно, когда эта колонна несется за тобой. С вероятностью самых загадочных последствий, если не поднажать, заведомо эту вероятность исключив.
Тем не менее, я очень благодарен тебе за твое беспокойство. Оно существенно влияло на мои силы, и в самом положительном смысле. Когда ты знаешь, что кто-то тебя ждет - обязательно хочется вернуться. Не сбежать, как это часто происходит с людьми нездоровой воли, а именно вернуться. Если не в славе, то уж точно не в позоре. "Ты приходишь домой и видишь, как в твоей квартире горит окно. Ты знаешь, что кто-то сейчас стоит у этого окна и вглядывается в слепое стекло. Ведь на улице уже темно, а тебя все еще нет".
Но это все лирика, а я в лирических вопросах хром - ты уже имела сомнительное счастье в этом убедиться. Прикончим же романтику и перейдем к практике. Сегодняшний день в практических аспектах являлся чистым концентратом, иному хватило бы и на год. Но я быстро живу и быстро старею, как уже довольно точно подметил один незадачливый мой конкурент на твое прихотливое сердце. Поэтому приступлю к изображению событий, по возможности трезво и без чрезвычайного ажура.
В твоих сегодняшних посланиях наиболее частым по употреблению было слово "пиздец", признаем очевидное. Но "пиздец" и "провал" - отнюдь не синонимы. Более того, чем успешнее любая наша акция, тем сильнее тиски пиздеца, в который пытаются зажать ее многочисленные наши доброжелатели. Прямая пропорция; и действие рождает противодействие.
Что хорошо? Во-первых, только по самым бесстрастным подсчетам, очередной Марш Несогласных собрал более трех тысяч участников. Отчеты же страстные на цифре в пять - шесть тысяч.
Во-вторых, раскрывшаяся во всем своем нежном изобилии ничтожность провокаций, которыми сопровождался Марш. "Тарантас с хохотушкой" колесил по Орликову переулку, но мощности его явно не хватало, чтобы заглушить выступающих. "Кредитов отпускают в недостаточном количестве" - как стеснялся персонаж великой сатирической классики.
Активисты движения "РуМол", разумеется, вывесили с ближайшей крыши свой привычный ватерклозетный рулон с неразборчивой надписью. Однако, к истошному охранительскому горю, ближайшая крыша находилась едва ли не в километре от митинга. Посему неразборчивая надпись окончательно слилась с сомнительной желтизной полотнища, а раскидываемые "румоловцами" листовки благоразумно вымостили нам путь до металлоискателей, наступать на них - приветливо чмокаюших из негустой бурой снежной каши, винегретно перемешанных с растерзанными портретами будущего нашего государя-императора - ногами было легко и приятно.
Я не буду утомлять тебя, рыжая лилия, стенограммами всех состоявшихся выступлений. Блиц-форматом, "выжимкой до одной фразы", о них уже поведали все новостные сайты. А у меня в понедельник выйдет на Каспаров.Ru полноценная колонка, так что успеешь еще заскучать.
Пока же: не считая традиционно сокрушительных Лимонова, Каспарова и примкнувшего к ним Червинчука, человека со стальной глоткой, считаю своим долгом крайне положительно отметить выступление офицера Анатолия Ермошина. Я всегда ликую, когда слышу на Марше голос военного или заводского работяги. В пользу труженников на этот раз высказывался как раз Юрий Червинчук. Nota Bene: выступление Захаркина на самом первом Марше Несогласных до сих пор остается одним из самых ярких моих "ораторских" впечатлений от протестных акций вообще.
От СПС многие ждали кукиша, но получили, пожалуй, мякиш. Борис Ефимович и Мария Егоровна смотрелись у микрофона вполне сочно и полноценно. Да к чему уж наводить полутона - прекрасно смотрелись.
Отрадно так же, что протестуя против запрета политических партий, Александр Осовцов зачитал полный список организаций, не допущенных до выборов: и вместе с ОГФ, НБП, НДС, РПР были упомянуты "Великая Россия" Рогозина, "За достойную жизнь" Глазьева, РКРП-РПК Тюлькина и так далее.
Из курьезов: в пестрой толпе вашего вечного и верного слугу умудрился выловить аж памятный мне по давнишним дебатам в гостях у Павловского, замредактора отдела политики "Русского Журнала" и репортер ФЭП-ТВ, веселый человек Артем. Подчинив меня пристальному и черному объективу видеокамеры, он посоветовал высказываться. Я прочитал ему стишок про Ленина и добавил, что Тимофей Шевяков хуй сосет.
Артем отреагировал на мой скромный моноспектакль с настораживающим энтузиазмом. Теперь стесняюсь - не получилось ли так, что я случайно озвучил и его сокровенные мысли, догадки, а то и, чем черт не шутит, неафишируемые свидетельства очевидца?
Все тот же Осовцов озвучил резолюцию митинга, ставшую "Письмом в ЦИК" и принятую "несогласными" единогласно, а дальше наступила перемена блюд и вместо легкой закуски (митинг завершен, всем большое спасибо) мы принялись коллективно стряпать "шедевр от шеф-повара".
Письмо, оно ведь для того и письмо, чтобы доставлять его по адресу...
Локомотивом выступили нацболы. Построившись в строгий прямоугольник и подняв знамена, подбадривая отстающих и расчищая себе путь сотнеголосым ревом "Вперед!" они без малейших усилий вышли за пределы проспекта академика Сахарова и резво, монолитным натиском форсировали Садовое Кольцо. Следом за ними, как алое железо через белые снега, катилась колонна с лидерами "Другой России". В арьергарде наверстывали упущенное замешкавшиеся и нерешительные.
Сотрудники милиции, наблюдая жаркий наш задор, вытянули лица, но на рожон не полезли. Садовое Кольцо было предусмотрительно перекрыто. "Налево пойдешь - съедену быть, направо - покалечишься, назад путь отрезан, а прямо - так лучше и не спрашивай. Ну хорошо. Значит, мы взлетим".
Над толпой, лучше всякого знамени, разворачивается длинный вопль "файеры!" Несколько десятков нацболов перекрывают Садовое. Из ватного, плотного сизого дыма плещут разноцветные искры. Основной поток несогласных переходит одну из главных магистралей города и к безусловной оторопи всех и даже себя самого прорывается на Мясницкую, пустую и всеми забытую, как брачный альбом старой девы.
За Маршем торопливо ковыляет, лягаясь пузом, объемистый уполномоченный чин. Чин, кажется сейчас укусит от волнения антрацитовый кирпич своей рации: "Они в переулок ломанулись! Перекрываем, срочно перекрываем!" Автозаки, визжа, делают виражи, из их серого парного нутра вываливаются не менее серые ОМОНовцы, стараются кого-то ловить и кого-то даже ловят, но поздно, слишком поздно.
За Маршем.
Это уже Марш, anima mea. Это наш город.
Мясницкая превратилась в сплошную радугу флагов. Воздух вскипел от речевок. По проезжей части, надрываясь клаксонами, пилят автозаки. Несутся стаи людей в штатском - провокаторы, гопота, кислое пивное быдло, криптодружинники МГЕР. За ними по пятам рысят пчелоголовые "космонавты". На происходящее вокруг они внимания не обращают. Им важно успеть вперед, на перекрытие. Там-то уж они с нами посчитаются.
Шибанул в нос мучительный и пряный аромат белорусских драников: в руках у ОМОНа появились железные щиты. До сегодняшнего дня подобное наблюдалось мною исключительно в Минске, и то только по особым случаям.
И опять же, слишком поздно. Щитоносцы только подрезали лимоновский авангард - вполовину. Вторая, а точнее первая половина успела дойти до Тургеневской площади и дать там стрекача - свою задачу они выполнили, путь к ЦИКу им был открыт.
А вот следующая сразу за нацболами колонна с лидерами ДР (в эту колонну затесался и аз многогрешный) оказалась в ловушке. Первый натиск ОМОНа удалось выдержать. "Поворачивай назад" - услышали мы через милицейский мегафон.
А хоть бы и назад. Колонна разворачивается. И тут же следует вторая атака ОМОНа.
А теперь поведаю я тебе, кровь сердца моего, что за неспокойные годы своего протестного стажа успел я налюбоваться на самые разные "винтилычи". Но то, чему я стал свидетелем сегодня... Аналогий до сих пор не имело.
Политических лидеров оппозиции брали не просто жестко. Жесткость - это наждачная бумага по сравнению с той циркуляркой, через которую нас пропустили менее суток назад. Ребят, организовавших сплошную сцепку вокруг Каспарова, Лимонова. Пономорева выдирали с мясом, как пуговицы от пальто.Разбивали цепь дубинками, тащили выпавших вшестером, с журналистов срывали защитные жилеты, охаживали их по головам и ребрам. Нескольких нацболов, в том числе и Максима Громова, избили до потери сознания. Целью следующего натиска оказался Каспаров. Волна ОМОНа буквально смела его группу, почти повалив на асфальт самого Гарри. "Вы что суки делаете, он же чемпион мира" - не сговариваясь заорала вся толпа, включая окончательно замордованных и измочаленных журналистов.
И знаешь что. Я ведь тебе уже говорил, что я ни разу не пожалел о том, что вступил в ОГФ? Говорил, и ты уже знаешь, так что не буду повторять.
Однако: пересмотри, найди время, хронику апрельского Марша в Москве. Сцена задержания Каспарова. Гарри, кажется, был скорее возмущен и растерян. И за "иностранное интервью" из автозака его неоднократно прополоскали все жрецы кремлевских истуканов.
Так вот. Сегодня Каспаров был другим. Только отчетливая, веселая, волевая ярость. Какие-то камуфляжные лапы тянут его назад, стараются скрутить, сбить на землю. Уже оттесненный от собственной охраны, не знающий, что будет в следующую секунду, он - чуть ли не хохочет: "Вот оно, лицо путинской России!"
Это вовсе не панегрик дорогому вождю. Ты хотела честно - ну вот тебе честно. Я действительно был потрясен, на несколько секунд парализован. Чуть ли не минуту в моей голове присутствовала только одна мысль из одного же слова: "Хуяссе!"
Дальше случилось скучно. Загрузив всех попавшихся в автозаки и подержав некоторое время Мясницкую в оцеплении, ОМОН разошелся по тротуарам и снова открыл свободное движение по улице.
Как раз в это время первая, прорвавшаяся группа активистов ДР вместе с резолюцией подходила к ЦИКу - вели ее Денис и Марина. Марина в конце концов и была допущена в ЦИК. Резолюцию у нее приняли.
Вернемся на Мясницкую - забавный эпизод. Иду я, значит, по Мясницкой, во скорбях, а на встречу мне группа журналистов, уцелевших плотная - кого-то расспрашивают. Кого они могут расспрашивать, если всех забрали?
Расспрашивали журналисты Марию Гайдар, как выяснилось.
К чему я это? Пообщавшись с журналистами, Мария Гайдар и Алексей Навальный взяли резолюцию Марша.
И понесли ее в ЦИК.
"Как вы заебали со своими резолюциями", - сказали им в ЦИКе и на всякий случай всех арестовали.
Марию, правда, скоро отпустили. Она кандидат в депутаты.
Пока ЦИК заваливали резолюциями, я топтал асфальт под памятником Грибоедову. Там должен был состояться митинг "Движения За Права Человека" Льва Пономарева. Собственно, изначальный сценарий мероприятия был именно таков - доходим от проспекта Сахарова до митинга Пономарева, а оттуда малая группа направляется в ЦИК. Не стряслось, увы.
Как бы то ни было. Митинг Льва Пономарева не состоялся за отсутствием Льва Пономарева. который в это время ехал в автозаке, понятия не имея, куда же он едет. В результате на площадку перед памятником потихоньку подтягивались сумевшие избежать задержания активисты ДР. Руководил вновь прибывшими Михаил Кригер. Было принято решение выяснить, куда же все-таки увезли задержанных, а по выяснению отправляться к задержанным на выручку.
Первая ясность наступила в отношении Гарри Каспарова. Он находился в Басманном ОВД. Чуть позже выяснилось и местонахождение Пономарева, Навального и Яшина. Собравшиеся под памятником разделились на группы поддержки и разъехались по адресам. Я, как истовый каспаровец, навострил лыжи понятно в какую сторону.
Вот, казалось бы, финал? Нет, любимая. Мы только переходим к десерту, запускаем ложечку в самое сладенькое.
Выйдя из метро мы попали в начальную ночь. Ночь принесла с собой понижение температуры, сляклый град и унылую морось. Возникло приятное послевкусие - в марте, в Петербурге, после Марша атмосферу нахлобучило схожим образом.
А вот ОВД "Басманное" нахлобучило кордоном ОМОНа. ОМОН имел страдальческое выражение лица и кажется, мерз ногами. Несколько часов в его компании переминались со ступни на ступню и мы. Ситуацию, впрочем, разрядил один из наших самых безбашенных активистов, поднявший флаг и объявивший одиночный пикет - причем так категорически, что никто не посмел его "разогнать".
К Каспарову приехал адвокат, очень милая женщина. Из ОВД вышел некий начальник и объяснил адвокату, что напрасно она тратила время на дорогу. "То есть как" - не поняла адвокат. Некий начальник предпочел оставить адвоката в непонимании, вежливо чихнул и ушел, как будто и не выходил.
"Пропустите адвоката!" "Свободу политзаключенным!" - это уже мы, хором. Результат нулевой. В этой тягомотине проходит еще часа два.
За эти два часа Каспарова сажают в автобус, никого разумеется не предупредив, и с заднего двора угадайте куда везут.
В Мещанский суд. Помните Мещанский суд?
А Ходорковского не забыли еще?
Вот туда и везут.
Спешно подбирая с асфальта упавшие челюсти, начинаем двигаться к этому уже во всех смыслах легендарному зданию.
По пути слушаем "Эхо Москвы", пристально наблюдающее за нашими приключениями. "Массовые перемещения протестующих..."
Никогда не чувствовал себя массовым перемещением, интересный опыт.
У суда все как летом двухгодичной давности. Только не хватает пенсионерок с плакатами про бессердечного мошенника Каспарова, который отнял у них последние гробовые копейки. А так - ОМОН, кордон, идите вон. Ностальгия.
Прессу, тем не менее, на суд приглашают. Правда, исключительно пишущую. Люди с объективами толпятся перед входом в зал.
Я пишущий, поэтому мне можно.
А дальше начинается полный пиздец.
Судья - блондинка в законе. Монотонно тараторит слова, каждое второе из которых не выскальзывает из-за зубов, а каждое третье так и вовсе проваливается обратно в глотку. Суд открытый? Открытый. А почему в зал не могут пройти люди, находящиеся в данный момент на улице? Судья жмет плечами. Наверное, им кто-то мешает. Или они сами не хотят.
Прекрасно.
Ходатайство о том, что адвокату не дали встретиться с подзащитным? Отклонено.
Ходатайство о противоправных действиях сотрудников милиции, препятствующих выполнению обязанностей адвоката? Отклонено.
Ходатайство о том, что адвокату не дали ознакомиться с материалами дела и продумать линию защиты?
Отклонено. Вам материалы нужны? Знакомьтесь, пожалуйста. Пятнадцать минут. Время пошло.
Заявляется отвод судьи? Отклонено.
Материалы дела. "Гарри Каспаров, под флагом Справедливой России, возглавляя колонну как миниму из полутора тысяч человек, побуждал их к нарушению общественного порядка и выкрикивал оскорбительные лозунги политического содержания в адрес президента РФ Путина В.В. в том числе лозунг "Долой власть Путина".
Под флагом Справедливой России.
Под флагом Справедливой России.
Под флагом Справедливой России.
Слышите вой? Это Сергей Миронов воет. Встал внезапно из кровати своей, будто вурдалак из гроба, и воет тонко и люто. Ему нынче кошмар приснился.
Уважаемые наши исследователи. Определитесь уже промеж собой. То ли во всем Марше приняло участие не более тысячи человек, то ли Каспаров возглавлял колонну как минимум из полутора тысяч - колонну, насчитывающую максимум треть, а то и четверть от общего числа участников Марша.
Далее. Никто и не сомневался, что политические лозунги в адрес Путина Вэ Вэ могут теперь стать поводом для судебного разбирательства.
Но запомните, а лучше запишите. Нет такого лозунга - "Долой власть Путина". Есть "Долой власть чекистов" и "Россия без Путина".
Услышав про Справедливу Россию, Гарри Кимович на секунду онемел. По прошествии секунды он мягко объяснил судье, что он никак не мог идти под флагом Справедливой России. Не мог кричать лозунг "долой власть Путина" не только потому, что нет такого лозунга, но и потому, что во время шествия он вообще ничего не кричал. А еще он никого не возглавлял. Он шел ровно в центре колонны. Шел по своим делам. Ему в ЦИК надо было.
Куда шли люди вокруг него, он не имеет ни малейшего понятия. Вследствие этого он никак не мог оказаться "главарем и подстрекателем".
Что, в общем, чистая правда.
Судья посмотрела на него строго, и сказала, что суд удаляется на совещание, а потом будут допрошены свидетели.
Свидетели. Двое из ларца одинаковых с лица, обезображенного чем угодно, только не интеллектом.
Ваньки оказались находкой. Самый популярный ответ на все вопросы судьи был у них один на двоих. И звучал он как ""мммм....", а дальше шла пятиминутная пауза.
"Вы задержали Каспарова?"
"Ммм... Ну да".
"У вас был приказ?"
"Мммм... Кажется, был".
"Кем был отдан приказ, если он был отдан?"
"Не помню".
"Как фамилия вашего начальника?"
"Не скажу".
"Нет уж скажите!"
"Ваш вопрос к делу не относится" - это уже судья вытаскивает своих безнадежно плавающих недорослей.
Оказалось, что у ванек было два протокола задержания. Один, написанный от руки, и другой, отпечатанный на машинке. Отпечатаный на машинке был одним протоколом на двоих. Различались только подписи. Печатный вариант, к слову, имел еще одну особенность. Время его подписи совпадало с временем задержки Каспарова. То есть схватили Каспарова - и бац, протокол.
А вот с "ручным вариантом" случился конфуз. Согласно ему, Каспаров только лишь участвовал в шествии. Никого не агитируя, ни к чему не призывая, никого не возглавляя, шел себе и шел. По своим делам.
"Вы противоречия не видите?" - спросили одного из ванек.
"Чего?" - отреагировал ванька. Наморщил лоб и выдал оглушительное - "Вы мне просто скажите, чего мне сказать!"
Хорошо, попробуем по Фрейду.
"Зачем вы подписали оба протокола, если в них утверждаются разные вещи?"
Трехминутное молчание.
"Зачем вы подписали оба протокола?"
Минутное молчание. Потом: "А чем они отличаются-то?"
То есть как? Различий масса.
"Да ну, нет никаких различий. То же самое, просто другими словами".
Спасибо, позиция свидетеля ясна.
Каспаров происходящим, кажется, уже откровенно развлекался. И не он один.
"Ваша честь. Когда мы находились в ОВД, некий офицер, совершенно не стесняясь, рекомендовал этим свидетелям переписать протоколы, чтобы добавить в них обвинения еще по нескольким статьям. Я утверждаю, что позиция ваших свидетелей полностью сфабрикована, и они действуют по указанию своего начальства, чему достаточно доказательств и в представленных протоколах".
Вступают адвокаты, предлагают с учетом всех открывшихся подробностей перенести рассмотрение дела на понедельник.
"Хорошо, перенесем. Объявляется перерыв".
После перерыва. "Продолжаем рассмотрение дела".
"Да вы же сказали что оно переносится!"
"Вы меня неправильно поняли. Я оговорилась".
Осталось только плюхнуться на стул и пыхтеть в кулак. Потому что громко смеяться в зале суда как-то наверное не очень прилично.
Итак. Рассмотрев имеющиеся в наличии... бу-бу-бу... найдя доводы свидетелей достоверными и не содержащими противоречий (!) бу-бу-бу... А ответные доводы защиты необоснованными... бу-бу-бу... С учетом того, что это не первое нарушение со стороны гражданина Каспарова.. бу-бу-бу...
Пять суток ареста.
Шел, собака, под флагом Справедливой России. Орал "Долой власть Путина". Агитировал, разжигал, призывал к нарушениям общественного порядка. Возглавлял колонну как минимум из полутора тысяч человек. Вот он, шакал из иностранного посольства.
В коридорах здания суда тем временем творилось нечто невообразимое. Во-первых, привели Льва Пономарева - он присутствовал при "оглашении постановления".
Во-вторых, прямо в одном из кабинетов был избит Сергей Константинов. Его вытолкнули во двор и загрузили в автозак. Дежурящие у входа в суд активисты вызвали "скорую помощь". Помощь приехала. Подъехать ей не дали.
Вот такие вот дела, если рисовать пейзаж крупными мазками. Подробности будут позже и в колонке.
Да, и вот еще в чем хотелось бы признаться. У меня очень тяжелые личные отношения с Ириной Воробьевой, это известно.
Но сегодня я видел как Ира работает.Как у нее дрожали пальцы при известии о приговоре. Как она пыталась штурмовать блокированную ментами лестницу, услышав об очередной драке во дворе. Как она ломилась в автозак, зная, что там находится избитый человек. Как она постоянно отзванивалась в эфир "Эха", сообщая все самые свежие подробности. Она действительно выкладывалась. Напрочь, до донышка. И вовсе не по "рабочей необходимости". Воробьева молодец. Личное - это личное, черт бы с ним. А вот в конкретном деле, в какой-то экстремальной ситуации она - валькирия.
Уважаю.
Остальное, изюм из булки - в понедельник.
Но надеюсь, какое-то пусть самое и общее впечатление о том, что происходило сегодня в Москве, мой текст обеспечивает.
Без сна я в общей сложности провел часов тридцать пять, что на качестве текста. безусловно, отражается, так что заранее прошу меня извинить.
Засим остаюсь навеки твой, etc
Еще раз - спасибо.
Ortega
el-cambio