Быль о Быле
А вот послушайте о Быле Гаце, богатее американском. Торговал он скобяным товаром, а потом артель сколотил да решил резьбой по оконным наличникам заняться. Попервоначалу делали они резьбу попроще, однако у них своя задумка была ― кажные два года Гац новые узоры выдумывал, да такие, что если даже у кого еще старые наличники не сносились, всё равно за новыми прибегут ― потому как старые супротив новых форменными дровами казались. Тридцать лет они так работали, выдумывали, и в конце достигли уже такого мастерства, что коли вырежут петухов, так те петухи по утрам кукарекают, коли месяц со звездами ― так они ночью явственно светят.
Товар, понятно, ходкий был. Дошло до того, что даже в ихнем стольном Вошьем граде, у самого президента всех американских штатов в его доме белокаменном на окнах наличники резные гацевой работы. И через это дело окнорезное поднялся Гац неимоверно, богачества достиг сказочного.
Встает он утром, идет руки мыть. Вдруг ― что за оказия! ― кран подтекает. Так он его саморучно разбирает и вместо прокладки бумажку кладет, да не простую, а сотню ихних долларов ― на наши деньги сто тыщ будет. А доллары эти, надо вам сказать, из такого материала делают, что хошь им крышу крой, хошь в калоши клади ― материал супротив влаги весьма стойкий.
Помывши руки, идет завтракать. Чай наливает в золочену чашку, а чашка у него ― что твой самовар, да еще с дарственной надписью от самого президента американского и его жены-президентихи! Делает себе бутаброд ― из целого батона, да колбасы ливерной цело кольцо в него нарезает. Садится на серебряну табуретку ― а табуреточка-то качается, напасть какая. Так он из кармана достает пять сотенных, и не складывая, под ножку табуреточную и кладет. Табуретка не качается больше, и он свой бутаброд спокойно доедает и самоваром чая запивает.
Тут, хоть чаем он и разгорячился, чует, что холодно в доме. Он к печи, там зола одна, и дров при ней не лежит. Так он идет... думаете, в клеть за дровами? Нет, идет он к большой денежной куче, что у него в отдельном зале сложена, из нее мешок денег набират, да в печь их все и пошвыриват для теплоты!
Вот каков богач Был Гац!
Товар, понятно, ходкий был. Дошло до того, что даже в ихнем стольном Вошьем граде, у самого президента всех американских штатов в его доме белокаменном на окнах наличники резные гацевой работы. И через это дело окнорезное поднялся Гац неимоверно, богачества достиг сказочного.
Встает он утром, идет руки мыть. Вдруг ― что за оказия! ― кран подтекает. Так он его саморучно разбирает и вместо прокладки бумажку кладет, да не простую, а сотню ихних долларов ― на наши деньги сто тыщ будет. А доллары эти, надо вам сказать, из такого материала делают, что хошь им крышу крой, хошь в калоши клади ― материал супротив влаги весьма стойкий.
Помывши руки, идет завтракать. Чай наливает в золочену чашку, а чашка у него ― что твой самовар, да еще с дарственной надписью от самого президента американского и его жены-президентихи! Делает себе бутаброд ― из целого батона, да колбасы ливерной цело кольцо в него нарезает. Садится на серебряну табуретку ― а табуреточка-то качается, напасть какая. Так он из кармана достает пять сотенных, и не складывая, под ножку табуреточную и кладет. Табуретка не качается больше, и он свой бутаброд спокойно доедает и самоваром чая запивает.
Тут, хоть чаем он и разгорячился, чует, что холодно в доме. Он к печи, там зола одна, и дров при ней не лежит. Так он идет... думаете, в клеть за дровами? Нет, идет он к большой денежной куче, что у него в отдельном зале сложена, из нее мешок денег набират, да в печь их все и пошвыриват для теплоты!
Вот каков богач Был Гац!