История невыпущенной песни "She Was Lovin' Me"
24 февраля 1999 года в аудитории Shrine в Лос-Анджелесе проводилась 41-я церемония вручения наград Grammy, на которой присутствовали самые знаменитые артисты, продюсеры и директора музыкальной индустрии.
В то время Эллиот Страйт, талантливый композитор и продюсер, известный под именем Dr. Freeze, только-только начал работать с Королем поп-музыки Майклом Джексоном над концепцией нового альбома. Они записывали музыку в нескольких студиях, включая Hit Factory в Нью-Йорке и Record One в Лос-Анджелесе, а также в личной студии Джексона на ранчо Неверленд.
В период церемонии Grammy 1999 года они работали в Marvin’s Room, - знаменитой голливудской студии звукозаписи, принадлежавшей Джону Маклейну, общему другу Фриза и Джексона. Лейбл Джексона, Sony Music, надеялся выпустить готовившийся альбом до начала нового тысячелетия, но после ряда задержек стало ясно, что Джексон не уложится в желаемые сроки. В начале 1999 года представители лейбла еще не слышали ничего из нового материала. Вскоре, однако, ситуация изменилась.
Кори Руни, тогдашний вице-президент Sony Music Entertainment, вспоминает, как Джексон пригласил его и еще нескольких директоров Epic Records на эксклюзивную сессию прослушивания: «Майкл позвал нас в студию послушать новый материал, потому что мы все съехались в Лос-Анджелес на Grammy».
Руководителям Sony не терпелось услышать, над чем работает Джексон. «То, что Майкл решил дать нам послушать новую музыку, было большим подарком, потому что он никогда такого не делал, - объясняет Руни. - Очень редко кому-то доводилось услышать, над чем он работал».
Конечно, команда Epic Records, включая Руни, приняла приглашение Джексона и приехала в Marvin’s Room, где Джексон приготовил для них новую музыку. «Там был я, Томми Моттола, Джон Доелп, Полли Энтони и Дэвид Глю - все руководители Epic Records, - вспоминает Руни. - Мы вошли в студию, и он поставил нам песню. Всего одну песню».
Джексон продемонстрировал им песню “Break Of Dawn” - трек, спродюсированный Фризом и выпущенный в альбоме Invincible два с половиной года спустя. Хотя руководители Epic ожидали услышать больше, чем одну песню, “Break Of Dawn” им очень понравилась. Томми Моттола отметил, что если весь альбом будет так же хорош, как эта вещь, то его ждет оглушительный успех. У Моттолы разыгрался аппетит. Он хотел услышать еще что-нибудь.
«Майкл пообещал нам, что через несколько недель пришлет еще одну запись», - говорит Руни. В самолете, по дороге в Нью-Йорк, Моттола предложил Руни, который к тому времени уже был успешным продюсером многих артистов, спродюсировать песню с Майклом. Руни ухватился за этот шанс и приступил к работе.
«Я приехал домой и написал эту песню - “She Was Lovin’ Me”. Я сочинил музыку дома, затем принес трек в студию Sony, чтобы поработать над демо-записью».
Когда Моттола впервые услышал этот трек, Руни едва закончил работу над ним. «Томми пришел в студию вместе с Денни Девито, - вспоминает Руни. - Забавно, но Денни проявил к песне большой интерес. Она ему так понравилась, что он просил: “Поставь ее еще раз, поставь еще раз! О боже, она потрясающа!”»
Моттола тоже был впечатлен и настоял на том, чтобы Джексон услышал песню как можно скорее. «Томми взял совсем грубое черновое демо и сказал: “Да это отличная песня, я пошлю ее Майклу сейчас же!” И послал - прямо в таком черновом виде».
Поначалу Руни переживал, что, услышав незаконченное демо, Джексон не захочет записывать трек. «Я не был уверен в том, что это хорошая идея - ведь если он услышит ее в черновом варианте, я, может быть, упущу свой единственный шанс». Моттола отправил демо Джексону в четверг, и тот получил его в Лос-Анджелесе на следующее утро.
«Майкл услышал его в пятницу, и клянусь, в следующий понедельник он уже был в Нью-Йорке! - вспоминает Руни. - Он позвонил мне домой и сказал: “Я готов. Я готов записывать песню!” И он действительно был готов. Я был потрясен».
Несмотря на то, что Руни уже являлся состоявшимся продюсером и руководителем, возможность поработать с Королем поп-музыки была для него большой честью. «Я уже сделал успешную карьеру с Мэрайей Кэри, Дженнифер Лопес, Марком Энтони, Мэри Джей Блайдж и Destiny Child - и тут мне вдруг звонит Майкл Джексон и говорит: “Мне нравится твоя песня”. Я не мог поверить своему счастью».
Нью-Йоркская студия Hit Factory стала домом Джексону и Руни почти на месяц, с конца марта до середины апреля 1999 года. Руни тревожился о том, каким будет его сотрудничество с Джексоном и как у того устроен творческий процесс записи чужих песен. «Некоторые артисты, вроде Марка Энтони, сначала говорят, что им нравится твоя песня, а потом хотят изменить куплет, хотят изменить мелодию».
К удивлению Руни Джексон, придя в студию, заверил его, что хочет оставить песню в первозданном виде и не собирается ничего менять. «Перемотай назад. Перемотай назад. Мне нравится, как ты выстроил эту фразу. Погоди, давай я попробую еще раз. Я хочу убедиться, что выдержал тайминг в точности как у тебя», - говорил Джексон Руни.
«Я был потрясен. Я подумал: это невероятно! То, что этот человек принял и полюбил каждый дюйм моей песни, каждую ее часть - просто невероятно! Это очень тронуло меня».
Когда пришло время записывать вокал для трека, у Джексона была только одна просьба. По совету своего вокального тренера Сета Риггса он решил записать вокал за два отдельных дня. «Песня “She Was Lovin’ Me” переходит от очень низких куплетов к очень высоким припевам, - объясняет Руни. - В ней два разных типа вокала. Это как голос Майкла из “Billie Jean” и “Dirty Diana” в одной песне. И он бы очень вежлив. Он попросил: “Если ты не возражаешь, я хотел бы сегодня спеть куплеты, потому что я разогрел голос для низкой части. А припевы я хотел бы спеть завтра, потому что, когда я в песнях перехожу на крик, как в “Dirty Diana”, я люблю разогревать для этого связки специальным образом”. Я подумал, что это удивительно: он спрашивает у меня разрешение, при том, что он Майкл Джексон. Я-то ожидал, что он даст мне указания о том, как привык работать - о том, что он делает и чего не делает, - ведь многие артисты ведут себя именно так. Если бы на его месте была Дженнифер Лопес или даже Линдси Лохан, они отдавали бы мне приказы. Но только не Майкл!»
После примерно двадцатиминутной разминки Джексон, одетый в красную рубашку и черные брюки, снял темные очки и ступил в вокальную кабину. «Мы максимально приглушили свет, но так, чтобы он мог различать текст песни перед собой», - вспоминает Руни.
«I met her on the way to Chicago, and she was all alone, and so was I so I asked her for her name», - начал Джексон низким соблазнительным голосом под звуки щелчков пальцами.
«Его вокал был так гладок и просто безупречен, но самое удивительное - это то, как он танцевал. Он танцевал между дублями записи. Он танцевал даже во время записи! Он щелкал пальцами. Он притопывал ногами. У нас не было ни одного дубля, где не было бы слышно его щелчков и притопывания в ритм. Когда Майкла записывал Брюс Свиден, он создавал для него целую сцену, платформу, с которой микрофон не так сильно ловил звук. Майкл стоял не на том же полу, где микрофон, - объясняет Руни. - Но у меня такой платформы не было. На всех моих записях, если убрать музыку, слышно, как он поет, щелкает пальцами, шуршит бумагой. Слышно, как он притопывает ногами, как ритм овладевает им полостью. Некоторые вокалисты выходят из вокальной кабины, ходят туда-сюда. Но Майкл оставался там до тех пор, пока не закончил работу».
Когда первая сессия, включавшая низкие части трека и бэк-вокал, была завершена, Джексон спросил Руни, во сколько ему прийти на следующий день для записи припева. «Я сказал: “Майкл, во сколько тебе удобно работать?” И он ответил: “Кори, мне неважно - ты продюсер. Я здесь, чтобы работать для тебя. Ты начальник. Так что скажи мне, во сколько мне прийти. Если хочешь, чтобы я пришел в семь утра, я поеду домой, отдохну, и буду здесь к семи”. Это было неслыханно!»
На следующее утро Джексон не приехал. Он заболел и чувствовал себя слишком плохо, чтобы записываться. «Обычно, если работаешь со звездой вроде Джей-Ло или Мэрайи, ты можешь ждать их в студии целыми днями. И они даже не позвонят, чтобы сказать, где они или почему задерживаются». Но Майкл Джексон оказался настолько любезен, что не только позвонил, но и прислал подарок в знак извинения за пропущенную сессию. «Он прислал мне такую огромную корзину, что мне пришлось вызывать грузовик, чтобы забрать ее домой, - вспоминает Руни. - Она была полна DVD-дисков, там бы DVD-плеер, аппарат для попкорна, множество буклетов о фильмах - почти как комиксы, - винтажные журналы о старых фильмах. Это было очень, очень круто».
К корзине прилагалась записка от Джексона. «В записке, которую я храню по сей день, говорилось: “Прости, что я не смог приехать из-за болезни”». Руни позвонил Джексону, чтобы поблагодарить за посылку, и они долго беседовали по телефону. Через пару дней Джексон вернулся в студию, снова со своим тренером по вокалу. Джексон приглашал Риггса на каждую сессию, чтобы тот разогревал голосовые связки Майкла определенным образом, в зависимости от того, какого звучания требовалось достичь во время сессии. В данном случае это был хрипловатый рок-стиль для припева.
Джексон, настоящий профессионал, записал вокал быстро и безупречно. «В комнате буквально витало волшебство. Все были взволнованы. Это было просто сумасшедшее чувство!»
Когда весь вокал был записан, осталось только отобрать партии для включения в песню. «Майкл скомпилировал финальный вокал самостоятельно, - рассказывает Руни. - Он сам отобрал все свои партии. Он сел с листком бумаги и ручкой, просмотрел все дубли и выбрал те, которые ему понравились больше всего. Потом он свел все воедино. На это у него ушло где-то полчаса, потому что он исполнил песню несколько раз. Если послушать эти дубли, в них слышно, как он говорит что-то и имитирует звуки инструментов. Он даже частично использовал вокал, который я записал во время его разминок с Сетом Риггсом. Мы использовали его в качестве импровизаций в середине песни, потому что он звучал потрясающе. Майкл был очень доволен результатом».
Когда Джексон закончил работу над вокалом, он свел Руни со своим доверенным аранжировщиком, Брэдом Баксером, который должен был доработать переходы. Баксер - талантливый музыкант, известный сотрудничеством с Джексоном в таких знаменитых вещах как “Who Is It”, “Stranger In Moscow” и “Earth Song”.
«Майкл познакомил меня с Брэдом Баксером, который помог мне немного доработать песню и подчистить то, что мы скомпилировали из его вокала». Хотя сам процесс записи занял совсем немного времени, Джексон и Руни работали над песней почти месяц.
«Мы целых две недели трудились над одной только доводкой песни. Не только вокала, но разных вещей, аккомпанемента. На это ушло две недели, потому что мы постоянно шутили, смеялись, общались и просто отлично проводили время в студии. Мы растянули работу, потому что нам было хорошо. В итоге мы провели в студии большую часть апреля, планируя и проектируя. Это был наш штаб, из которого мы управляли записью».
Как-то раз во время сессий в Hit Factory Джексон и Руни вышли из студии, чтобы посмотреть на фокусника Дэвида Блейна, который выполнял трюк с самосожжением. Блейна хоронили на глубине шести футов под землей на территории строящегося здания Дональда Трампа с видом на West Side Highway возле Гудзона. «Это было нашумевшее событие, и люди стекались на него посмотреть. Блейна было видно внизу, под землей, сквозь плексиглас. Майкл был заинтригован, поэтому мы тоже туда сходили».
Хотя задачей Руни было продюсировать хиты для артистов, он чувствовал, что Джексону нужно больше, чем первое место в чартах. Ему нужен был свой человек в лейбле звукозаписи, и ему нужен был друг. «Я мог бы воспользоваться ситуацией, спродюсировать для него шесть песен и сделать так, чтобы он их записал. Но мне не это было нужно. Тогда мне просто хотелось дать ему то, в чем он нуждался. А я чувствовал, что друг ему нужен больше, чем кто-то, кто будет навязывать ему свои песни. Я искренне так к этому относился. Мы отлично сработались».
Шестью неделями ранее в студии Marvin’s Room в Лос-Анджелесе Джексон пообещал, что пришлет Томми Моттоле дополнительный новый материал. Верный своему слову, завершив работу над “She Was Lovin’ Me” с Руни, он послал Моттоле еще один трек. «Я был в офисе Моттолы, мы о чем-то беседовали, и он сказал: “Кстати, раз уж ты здесь: Майкл прислал еще одну запись. Давай послушаем”. Он вставил CD, и мы услышали: “Your love is magical. That’s how I feel”. Это была “Speechless”. Просто удивительная песня. Томми воскликнул: “О, боже, ты слышал этот голос? Вот это Майкл, о котором я говорю!” Одно только вступление с голосом Майкла сразило Томми. А потом начинается песня: “Speechless, speechless, that’s how you make me feel”. Она просто сразила его наповал».
“Speechless” была второй песней с нового альбома, которую услышал Моттола. В тот момент он еще даже не слышал версию Джексона “She Was Lovin’ Me”. Джексон очень оберегал музыку, для которой записал свой вокал, и хотя вокально трек был завершен, Руни еще не закончил финальный микс песни.
Однако вскоре после этого Джексон с головой ушел в работу с продюсером Родни Джеркинсом. «Моей задачей было закончить музыку к “She Was Lovin’ Me”, сделать трек лучше и сильнее, - объясняет Руни. - И я совершенно лишился возможности сосредоточиться на этом, потому что был занят тем, что помогал Родни Джеркинсу готовить материал для Майкла. “She Was Lovin’ Me” была отличной песней, но она не стала бы первым синглом. Эта была не такая песня, с какой лейбл хотел начинать. Майкл хотел рано или поздно выпустить ее синглом, но он в качестве ведущего сингла он хотел яркую ритмичную песню, а такой у нас еще не было».
Руни твердо верил, что Джеркинс сможет спродюсировать для Джексона именно такой трек. Однако после их первого разговора о возможном сотрудничестве Джексон все еще сомневался. «Дело не в недостатке таланта - он очень талантлив, - сказал Джексон о Джеркинсе. - Но его работа звучит так же, как все, что сейчас популярно. А мне нужно новое звучание. Я не хочу звучать как Брэнди или Моника. Я хочу отвести людей туда, где они никогда еще не бывали - в звуковом плане». Поэтому вместе того, чтобы дорабатывать “She Was Loving Me”, Руни почти весь следующий год пестовал отношения между Джеркинсом, его командой и Джексоном.
Чтобы указать Джеркинсу правильное направление, Руни дал ему совет, который сам ранее получил от Кэрол Байер Сейджер, подруги и соавтора Джексона. «Кэрол сказала мне, что Майкл - рассказчик. Майкл любит рассказывать истории в своей музыке. Если послушать “Billie Jean”, в ней есть история. Если послушать “Thriller”, в ней есть история. Если послушать “Beat It”, в ней есть история. Он любит рассказывать историю».
Джеркинс и его команда воспользовались этим советом и начали писать для Джексона истории в форме энергичных R&B-песен. В результате появилась “Your Rock My World” (первый трек Джеркинса, записанный Джексоном и ставший в итоге ведущим синглом с альбома), “Unbreakable” (которому отдавал предпочтение сам Джексон), “Heartbreaker”, “Privacy” и “Threatened”. «Не успели мы оглянуться, как альбом был готов», - вспоминает Руни.
«Потом между Майклом и Томми начался разлад. И поскольку все знали, что я близко работал с Томми, люди стали пытаться посеять между мной и Майклом рознь. Моттола сделал тактический ход и снял меня с проекта Майкла, начав готовить альбом Дженнифер Лопес, Марка Энтони и Джессики Симпсон одновременно. Я оказался так занят, что Invincible был готов к выходу, а у меня не было времени закончить “She Was Lovin’ Me”».
К моменту выхода Invincible в октябре 2001 года отношения между Майклом и Sony испортились совсем. Планы Джексона, включавшие 18-минутное видео для песни “Unbreakable”, проигнорировали, и маркетинговый бюджет альбома сократили до минимума. Sony отказалась размещать рекламу альбома во время трансляции концерта в честь 30-й годовщины, который смотрели 26 миллионов американцев. Позднее Джексон обвинил Sony в лице президента Томми Моттолы в саботаже альбома. А поскольку Руни работал с Моттолой, о нем начали ходить всевозможные слухи, включая обвинения в том, что он является «шпионом» Моттолы.
Руни настаивает на том, что эти слухи лишены почвы, и говорит, что Джексон умолял его не позволять СМИ и директорам лейбла разрушить их дружбу. «Майкл лично связался со мной и сказал: “Кори, не позволяй этим людям сделать с нами и нашей дружбой то, что они делают со всеми остальными”». Руни утверждает, что являлся для Джексона единственным союзником в лейбле звукозаписи.
Когда Invincible вышел, Руни не знал, какова будет дальнейшая судьба невыпущенной песни
“She Was Lovin’ Me”. «Каждый раз, когда мы с Майклом общались или встречались после выпуска Invincible, он вспоминал об этой песне. Он говорил: “Послушай, что бы ни случилось, НЕ ОТДАВАЙ эту песню фирме звукозаписи, потому что все, что они сделают, это засунут ее в какой-нибудь сборник”.
В последний раз я разговаривал с ним примерно за восемь месяцев до смерти. Мы поговорили о песне, перекинулись парой шуток. Он рассказал мне, что живет в Вегасе и ездит туда-сюда. Я сказал, что собираюсь наведаться в Вегас и надеюсь встретиться с ним там. Но эта поездка так и не состоялась. В тот последний разговор мы обсуждали, что надо включить “She Was Lovin’ Me” в его следующий проект. Он говорил о том, что вскоре начнет отбирать новые песни и все такое. Он сказал: “Эта вещь так хороша, что мы непременно должны что-то для нее придумать”».
К сожалению, Майкл Джексон так и не услышал финальную версию “She Was Lovin’ Me”. Руни закончил трек уже после его смерти, при помощи племянника Джексона, Тэрилла. Они сделали потрясающую работу.
Вокал Джексона в песне очень эмоционален, полон боли и досады. Куплеты мягко рассказывают интимную историю о встрече с женщиной, которая, по мнению героя, была увлечена им, после чего в припевах Джексон изливает гнев под гитарные риффы. «Все, кто слышал песню, говорят, что это одна из лучших песен Майкла за последние десять лет его карьеры», - делится Руни. - И они правы. Это Король поп-музыки во всем своем великолепии.
“She Was Lovin’ Me” остается невыпущенной по сей день.
http://www.damienshields.com/exclusive-story-michael-jacksons-she-was-lovin-me/