"В гостях у Мопассана". I
Обервилье, посещенный мною в первый раз, был мне знаком разве что по стихотворению Превера, читанному в детстве в одном из томов учебника Може. Выглядел этот городок так, как и должен выглядеть северный пригород: рабочая слободка, где арабы вытеснили французов.
Мне назначена была встреча в полдень, и, поскольку я не имел еще дела с этими людьми, я постарался быть там вовремя и произвести положительное впечатление. Я проследил маршрут на Гугл-картах и вышел из дома сильно заранее, чтобы забастовки транспортников не помешали добраться вовремя. Однако найдя нужный адрес (я знал, что это бизнес-комплекс, сдающий помещения в аренду), я четверть часа метался в поисках входа в нужный мне двенадцатый павильон.
В том же здании находилась какая-то контора, закрытая, видимо, на перерыв. Оттуда вышла женщина; я машинально сунулся в открытую дверь, чтобы спросить, не знают ли тамошние работники, как мне найти нужный павильон, и оказался заперт в темном предбаннике, потому что следующая дверь открывалась только изнутри. Чертыхаясь, я нашарил кнопку и снова оказался на улице.
В конце концов я решил, что кроме как по крутому въезду для машин, находящемуся на задворках, мне в этот павильон не добраться, и взобрался по нему вверх. Наверху курили какие-то женщины, я поприветствовал их с беспомощным видом, они заглянули мне в лицо и махнули рукой: "Вам, видимо, туда". Я увидел какое-то подобие цыганского фургона с дверью-люком и забрался внутрь: внутри были бесконечные ряды вешалок с платьями и ксерокопии из журналов мод позапрошлого столетия на стенах. Посредине стоял стол, вокруг него сидели люди и что-то шили или штопали. У них на столе лежала моя фотография огромного размера, так что я посчитал, что к ним-то мне и надо.
- Ага! - сказала дама лет сорока (как я определил, это была Сильвен, с которой я общался до этого по телефону) и осмотрела меня с ног до головы. - Вы банковский служащий.
- Хорошо, сказал я, - прекрасно.
- Следуйте за мной, месье, - сказала одна из девушек, и я послушно поспешил за нею в закуток между вешалками. К нам подошли еще две или три девушки; каждая несла в руках предмет одежды.
Мне принесли льняную сорочку, брюки и башмаки. Брюки не подошли, жилетов, пиджаков и галстуков перемерять тоже пришлось несколько. На стуле лежала табличка с моим именем, меня заставили приложить ее к груди и несколько раз сфотографировали в разных пиджаках.
Всё закончилось очень быстро.
- Должно быть, будет холодно, так что принесите белую футболку, чтобы поддеть под рубашку. Наденьте черные носки. И не сбривайте усы!
Сильвен сообщила, что в четверг и пятницу меня ожидают в замке Лезиньи, в 21 километре от Парижа. Возить в замок меня будет некто Людовик, он позвонит мне на днях.
- До встречи в замке. И не трогайте усы!
Людовик назначил мне встречу рано утром в Берси; по новой информации, я должен был сбрить бороду (которую я отращивал две недели и четыре дня специально для этого фильма) и пушок под нижней губой.
За десять минут до назначенной встречи Людовик позвонил и сказал, что его машина не заводится - он оставил ее на ночь на улице, и она отморозилась, - так что придется ловить тачку. "Лучше сдохнуть, чем ехать автостопом, - выдал он в сердцах. - Я перезвоню".
Настроение ухудшилось. К счастью, почти сразу же позвонила Сильвен и сказала, что сейчас заберет меня из злополучных Берсей: она была уже в курсе несчастья Людовика и как раз проезжала мимо. Действительно, меня подобрали уже через пять минут.
Машину вел пожилой заслуженный актер Ален Незапомнилфамилию.
Довольно скоро мы приехали в угодья Лезиньи. На лужайке перед замком были припаркованы машины актеров и съемочной группы; два трейлера стояли вплотную к зданию. По дороге к замку нам повстречался актер Брюно - судя по мерзкой роже, он играл какого-то злодея.
Почти сразу же я познакомился с Полем, третьим ассистентом режиссера. В ухе у него был наушник, на шее портативный микрофон. В его обязанности входило приглашать актеров со второго этажа, где были расположены "ложи", на первый, где велись съемки, а также орать во всю глотку: "Мотор! Снимаем! Никому не двигаться, всем замолчать!" Акустика в замке действительно была такова, что топать и говорить в полный голос запрещалось, к тому же звук писался вживую.
Поль сунул мне бумажку с планом покоев, в которых снималась наша сцена. Из этой же бумажки я узнал, что мне предстоит воплотить на экране не простого банковского служащего, а адвоката - консультанта в большом банке. Мою сорочку постирали и пришили недостающие пуговицы. Я надел костюм, и мне сказали, что можно идти обедать, а пиджаком и галстуком мы займемся потом.
Я был не прочь отобедать и по-быстрому подписал контракт с компанией, занимавшейся производством фильма...
Мне назначена была встреча в полдень, и, поскольку я не имел еще дела с этими людьми, я постарался быть там вовремя и произвести положительное впечатление. Я проследил маршрут на Гугл-картах и вышел из дома сильно заранее, чтобы забастовки транспортников не помешали добраться вовремя. Однако найдя нужный адрес (я знал, что это бизнес-комплекс, сдающий помещения в аренду), я четверть часа метался в поисках входа в нужный мне двенадцатый павильон.
В том же здании находилась какая-то контора, закрытая, видимо, на перерыв. Оттуда вышла женщина; я машинально сунулся в открытую дверь, чтобы спросить, не знают ли тамошние работники, как мне найти нужный павильон, и оказался заперт в темном предбаннике, потому что следующая дверь открывалась только изнутри. Чертыхаясь, я нашарил кнопку и снова оказался на улице.
В конце концов я решил, что кроме как по крутому въезду для машин, находящемуся на задворках, мне в этот павильон не добраться, и взобрался по нему вверх. Наверху курили какие-то женщины, я поприветствовал их с беспомощным видом, они заглянули мне в лицо и махнули рукой: "Вам, видимо, туда". Я увидел какое-то подобие цыганского фургона с дверью-люком и забрался внутрь: внутри были бесконечные ряды вешалок с платьями и ксерокопии из журналов мод позапрошлого столетия на стенах. Посредине стоял стол, вокруг него сидели люди и что-то шили или штопали. У них на столе лежала моя фотография огромного размера, так что я посчитал, что к ним-то мне и надо.
- Ага! - сказала дама лет сорока (как я определил, это была Сильвен, с которой я общался до этого по телефону) и осмотрела меня с ног до головы. - Вы банковский служащий.
- Хорошо, сказал я, - прекрасно.
- Следуйте за мной, месье, - сказала одна из девушек, и я послушно поспешил за нею в закуток между вешалками. К нам подошли еще две или три девушки; каждая несла в руках предмет одежды.
Мне принесли льняную сорочку, брюки и башмаки. Брюки не подошли, жилетов, пиджаков и галстуков перемерять тоже пришлось несколько. На стуле лежала табличка с моим именем, меня заставили приложить ее к груди и несколько раз сфотографировали в разных пиджаках.
Всё закончилось очень быстро.
- Должно быть, будет холодно, так что принесите белую футболку, чтобы поддеть под рубашку. Наденьте черные носки. И не сбривайте усы!
Сильвен сообщила, что в четверг и пятницу меня ожидают в замке Лезиньи, в 21 километре от Парижа. Возить в замок меня будет некто Людовик, он позвонит мне на днях.
- До встречи в замке. И не трогайте усы!
Людовик назначил мне встречу рано утром в Берси; по новой информации, я должен был сбрить бороду (которую я отращивал две недели и четыре дня специально для этого фильма) и пушок под нижней губой.
За десять минут до назначенной встречи Людовик позвонил и сказал, что его машина не заводится - он оставил ее на ночь на улице, и она отморозилась, - так что придется ловить тачку. "Лучше сдохнуть, чем ехать автостопом, - выдал он в сердцах. - Я перезвоню".
Настроение ухудшилось. К счастью, почти сразу же позвонила Сильвен и сказала, что сейчас заберет меня из злополучных Берсей: она была уже в курсе несчастья Людовика и как раз проезжала мимо. Действительно, меня подобрали уже через пять минут.
Машину вел пожилой заслуженный актер Ален Незапомнилфамилию.
Довольно скоро мы приехали в угодья Лезиньи. На лужайке перед замком были припаркованы машины актеров и съемочной группы; два трейлера стояли вплотную к зданию. По дороге к замку нам повстречался актер Брюно - судя по мерзкой роже, он играл какого-то злодея.
Почти сразу же я познакомился с Полем, третьим ассистентом режиссера. В ухе у него был наушник, на шее портативный микрофон. В его обязанности входило приглашать актеров со второго этажа, где были расположены "ложи", на первый, где велись съемки, а также орать во всю глотку: "Мотор! Снимаем! Никому не двигаться, всем замолчать!" Акустика в замке действительно была такова, что топать и говорить в полный голос запрещалось, к тому же звук писался вживую.
Поль сунул мне бумажку с планом покоев, в которых снималась наша сцена. Из этой же бумажки я узнал, что мне предстоит воплотить на экране не простого банковского служащего, а адвоката - консультанта в большом банке. Мою сорочку постирали и пришили недостающие пуговицы. Я надел костюм, и мне сказали, что можно идти обедать, а пиджаком и галстуком мы займемся потом.
Я был не прочь отобедать и по-быстрому подписал контракт с компанией, занимавшейся производством фильма...