Моя НОВАЯ "Рассказка о сумасброде" (продолжение)
РАССКАЗКА О СУМАСБРОДЕ
или второй миллениум
СЛУШАТЬ в моём авторском исполнении:
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_001.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_002.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_003.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_004.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_005.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_006.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_007.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_008.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_009.mp3
Читать главы 4, 5
* * *
Любимая пришла и села к нему спиной. Она была закутана в шаль, и волшебник не мог увидеть ни её роскошных волос, ни прелестных и нежных плеч. Он попытался «подойти» и снять шаль, но всякий раз призрак исчезал и возникал в нескольких метрах от него. Если бы кто увидел волшебника в этот момент, то решил бы что из ран исполина-дерева (вы не забыли, что волшебник скрывался в обличие древнего стрика, походящего на дерево) льются слёзы смолы или сока.
- Почему, - вопрошал мысленно волшебник (А как иначе беседовать с приснившимся призраком).
- Ты изменился. Ты стал жесток, как они. Ты перешел границы допустимого. Ты предал мою память. Ты хочешь, чтобы я больше не приходила. Я больше не люблю тебя. Я счастлива, что я умерла. Я бы умерла, если бы ты так поступил при…
- Но…
- Я знаю всё, что ты можешь мне сказать. Всегда, кто-то остается один…
- Но ведь в вашем мире тот кто остаётся не живет вечно, и его страдания рано или поздно заканчиваются….
- Я об этом не подумала…
Призрак опустил шаль на плечи, а потом и ниже плеч. Волшебник попытался прикоснуться, но схватил рукой воздух.
- Ты простила меня?
- Я пока не знаю… Я… Я только сейчас осознала, как ты жил всё это время, но я не смогу понять масштаб этой пропасти и этой боли. Но, даже если пойму, это не станет оправданием того, что ты творишь… Я… Я - исчезну. Я не буду обещать, что навсегда, но я не знаю когда я приду, если приду…
И она исчезла.
И не пришла ни на завтра, ни на следующей неделе. Ни через месяц. Ни через год.
Волшебник плакал, и его слезы превращались в селевые потоки или замерзали как ледники и сходили лавинами. Он почти перестал следить за погодой и только когда страшный ураган почти до основания разрушил деревню, волшебник взял себя в руки и внял молитвам жителей, хотя и понимал, что они молятся не ему, не понимая, что на самом деле именно ему. Взяв себя в руки он решил прекратить сумасбродничать. Как ясно из нашего рассказа он прекратил это делать после той ночи, когда любимая покинула его сны, но тогда он прекратил это делать не осознанно и теперь попытался уговорить себя в обратном.
Волшебнику захотелось сделать, что-то хорошее. Не просто спасти людей от потопа, грозы или песчаной бури, а реально, кого-то спасти… Или на худой конец, доставить радость, осуществить мечту… Одарить…
Последняя мысль напомнила ему случай с быком. Волшебник ухмыльнулся. (Хотя внешне это никто бы и не заметил в его «маскарадном костюме», но он ухмыльнулся). Ведь если на секунду забыть, что история с быком была спланирована, то бык ведь и был мечтой того крестьянина, кому он достался…
Волшебник «пошевелил ветвями», почувствовав смущение и замешательство одновременно. Что если он сейчас кому-то поможет, а всё опять обернется трагедией. Тогда она… Тогда она окончательно покинет его… Волшебник всё ещё верил, что призрак любимой вернется в его сны. Но нельзя же вечность стоять в нерешительности, тем более, что вечность понятие неизмеримое, и делать чтобы то ни было (или не делать) не имея никакого представления о протяженности этого де… или не де…ланья… В общем, волшебник решился и достаточного быстро нашел самого несчастного жителя городка, возникшего на месте деревни (за время прострации в которой находился волшебник).
Этим несчастным был городской сумасшедший. Сумасшедший на самом деле не был сумасшедшим, а был городским сумасшедшим. Мы вас не путаем. Это же очень просто. Городские сумасшедшие бывают всякие. Бывают по-настоящему сумасшедшими, то бишь больными на всю голову, а бывают слишком умными, настолько умными, что для всех, кто не в состоянии их понять они видятся сумасшедшими.
В планах проявления внимания к своим персонам и те и другие получали одинаковые порции камней и палок, насмешек и проклятий, и жалости от сердобольных старушек, зачастую оказывающихся в их шкуре.
Выбранный волшебником сумасшедший относился к разряду непризнанных гениев. Он всё время изобретал механизмы, которые постоянно взрывались и в конечном итоге, городского сумасшедшего изгнали из города и под угрозой, что его посадят на кол, запретили приближаться к городским воротом на…
На значительное расстояние.
Бедолага поселился в наскоро построенной хижине и продолжал пытаться сооружать свои машины, которые изначально хотел соорудить на благо людям, но люди оказывались настолько неблагодарными и жестокими, что изобретатель не только уже по настоящему сошёл с ума, но и поклялся уничтожить всех и вся.
Знал ли это волшебник. Да нет. его изначальные опасения носили больше интуитивный характер, но его израненная психика не послушалась интуиции.
Нет - не знал.
Не мог он этого знать, так как был волшебником, а не богом и мысли читать не умел. Да и умеет ли читать бог мысли каждого? Волшебник таких вопросов не задавал, потому как он всё же не был человеком и не был подвержен людским страхам, хотя и видел кошмарные сны.
Волшебник, выбрав объект для ощестливливания, начал потихонечку внушать последнему всякие идеи и подсказывать чертежи… Да-да: внушать и подсказывать. Мы не противоречим только что сказанному нами же. Да - он не умел читать мысли, но внушить и подсказать мог. Собственно это любому доступно. Для этого не надо быть не только богом, но и волшебником. Волшебник был так счастлив наблюдать, как счастлив его подопечный, осуществляющий одну за одной свои мечты, что полностью и окончательно забыл о своих опасениях. Забыл… А зря.
И опять… мы не станем описывать в подробностях, всё то, что случилось дальше, на протяжении… шестидесяти лет. Этого хватит на трилогию, или даже тетралогию. Блаженный стал тираном. Как? Постепенно. Почувствовал власть, начал шантажировать, потом убивать, потом силой страха и своих чудо машин захватил власть в городе, потом над всей округой, потом сколотил империю захватывая соседние… назовем их для простоты государства… Блаженный стал тираном и утопил в реках крови огромные пространства, погубив тысячи и тысячи душ.
И что наш волшебник? Что он?
Он был в ужасе. Он фактически окаменел от ужаса. Он даже представить себе не мог, что люди способны на такое. Все его сумасбродства были игрой легкого ветра (не переходящего в порывы) в ветвях могучего дуба (похожего на самого волшебника). Такой ветер не каждый раз и почувствуешь.
Вы спросите почему волшебник не убил деспота? Волшебник не мог убивать. Мы уже много раз писали - волшебник не был богом. Он не был вождём. Не был шаманом. Он был не властен карать и миловать. Он мог унять или вызвать грозу, мог посредством стихии слегка изменить ход истории, мог творить легкие чудеса, но он почувствовал полную беспомощность перед лицом выпущенного по его недосмотру беспощадного джинна. Ведь дело было не только в конкретном узурпаторе. Нет. Ведь за ним встали тысячи и тысячи сподвижников. Тех кто смеялись и издевались над городским сумасшедшим, осознав его могущество превратились в его верных солдат и стали его марионетками во всех кровавых походах. Волшебник мог бы убить деспота молнией. Он мог бы смыть его полки наводнением, или смести лавинами или селевыми потоками, но он никогда не стал бы этого делать. Потому что он был добрым волшебником, хоть и сумасбродничал иногда. Он не был богом. Он не был судьей.
Он не умел вершить зло даже во имя добра.
На смену одному деспоту пришел другой, на смену второму - третий…. Несколько столетий люди систематически истребляли друг друга, пока… Пока они сами не покончили с живущими на тот момент деспотами и временно не угомонились. Но страницы истории о том, как это происходило и что было дальше, не вместить в маленькую сказку. Всё что мы с вами можем (м-м-да…) - предположить, что регулярность повторения… Что регулярность повторения происходящего по его, как считал ранее волшебник, вине, позволило ему не брать всю ответственность на себя. Он позволил себе поверить в спасительную (для его совести) мыслишку, что и без его помощи, возможно, на сто или двести лет позже всё бы случилось в том мире если не в точности как случилось, то практически один в один… И когда волшебник это принял, к нему во сне явилась его любовь.
Любовь.
Сколько лет прошло, со дня её смерти? Пятьсот? Шестьсот? Он не помнил… Он не помнил сколько лет прошло со дня их последней встречи, после того как он спас отравленную девушку и любимая так жестко его отчитала. Он не помнил, хотя по идее он ничего не мог забыть.
Если кто до сих пор не верил, что волшебники испытывают боль - самое время поверить. Испытывают.
* * *
В этот раз она не пряталась под шалью, не отворачивалась от него. В этот раз она смотрела в его глаза. Долго. Очень долго. Губы её дрожали. Огромные серые глаза, чистые как совесть переполнялись слезами и слезы стекали ручьями. Она склонилась над ним и волшебник сквозь сон, чувствовал своей кожей - корой (он все ещё был внутри своего защитного облика) эти потоки. Как странно. Он чувствовал слёзы снящегося призрака….
- Ты опять обманул меня. Ты превратился во Зло. Да. Я не сказала - ты стал злодеем. Я сказала - ты превратился в абсолютное Зло.
- Но Любимая…
- Я не верю тебе. В прошлый раз поверила, и напрасно. Ты столько лет страдал после моей смерти. Я думала, что наши ночные встречи хоть как-то облегчают твои страдания. Я думала, что была нужна тебе. А ты в душе хотел избавится от меня. Прощай. Прощай навсегда. Я освобождаю тебя и освобождаюсь сама. Считай, что ты убил меня. Я не перенесла метаморфозы случившейся с тобой… Прощай.
- Любимая…
Волшебник проснулся. Над землей шёл дождь. Ветер доносил крики и стоны. Волшебник вышел на утёс и увидел бушующее море там, где был город. (Там всегда был город: другой город. Города сменяли друг друга. Менялись люди, оставаясь такими же по сути).
Волшебник вытер слёзы незаметные под сметающими всё живое струями дождя и вознёс к небу руки. Губы его шевелились, глаза были прикрыты. Очень скоро дождь прекратился. Спустя некоторое время солнце разорвало тучи и в его лучах стали видны люди, ютящиеся на крышах, деревьях, лодках и наскоро сколоченных плотах. Потом вода схлынула и… на какое-то время восцарил мир. Выжившим было не до войн. Им пришлось начинать всё с нуля. Хотя конечно не с абсолютного.
Волшебник не стал задаваться вопросом кто или что было причиной потопа. Он не особо отразил и тот факт, что это он спас выживших в катаклизме людей. Охранять людей от стихийных бедствий всегда было его делом. Он понимал, что никто кроме него не способен на это. Стоя на своем утёсе и наблюдая как люди восстанавливают дома и улицы, заново прокладывают дороги, и обрабатывают поля за городом, он думал только о ней и пытался внушить себе, что тот сон, был лишь сном, и что она вернётся. Но она не возвращалась и тогда, тогда… Тогда волшебник решил сотворить нечто ужасное. Как джинн из ненаписанной ещё сказки, как городской сумасшедший, причина его страданий, как… Нет.
Нет-нет-нет. совсем не так. Иначе. Но ужасное. Однозначно ужасное… Волшебник…
Волшебник открыл школу. Школу волшебников. Он набрал в неё самых талантливых мальчишек со всей округи, на расстоянии семи дней верхом во все концы. Он учил их всему, что знал сам. Учил и ощущал на физическом уровне как раздваивается, а порой расстраивается его личность. Один искренне хотел передать людям знания и верил в то, что наконец-то они используют их для созидания, а не для доминирования над себе подобными. Другая его часть жаждала крови, жаждала, чтобы получив его знания, люди полностью бы истребили друг друга. А третий… Третий ждал. Чего ждал? Не чего, а кого. Третий ждал возвращения. Эти трое не давали покоя друг-другу, но внешне никто не подозревал об этой внутренней борьбе.
Волшебник учил детей разным премудростям. Как предсказывать погоду. Как строить разные механизмы. Как оказывать первую медицинскую помощь и как изготавливать лекарства из трав и корений. Но только избранным, прошедшим наитруднейшие испытания и сдавшим суровые экзамены мог открыться шанс приступить к обучению магии.
Справедливости ради мы должны отметить, что волшебника поразило усердие, с котным все (абсолютно все) отобранные им дети принялись за учебу. После всего увиденного и пережитого такое усердие было для волшебника сродни откровению. И на общем фоне особенно ярко выделялись три мальчика.
Конечно, никто из них не смог бы стать волшебником. Та неведомая сила, что стояла за волшебником очень давно дала понять раз и навсегда, что волшебник не может наделить никого подобным могуществом, как не может и потерять свой дар. Он обманул мальчиков.. Но мы же знаем, что волшебник сумасбродил.
Сумасбродил…
Сумасбродить-то он сумасбродил, но, как не пытался уговорить себя, что у него не осталось человеческих черт, и что он ненавидит человечество и жаждет его погибели, на самом деле… на самом деле всё было с точностью до наоборот. Всё ы природе указывала на то, что, помимо его воли и желания, он - волшебник был последней надеждой передать каплю разума и… Да-да-да - сейчас мы скажем ужасную банальность - гуманизма… а потому, понимая, что надо как-то выруливать из затянувшегося сумасбродства… Он решил приготовить мальчикам последнее испытание. Он сам не знал, какое оно: грязное и коварное, говорящее о его презрении к роду человеческому или…
Ох уж эти или…
Короче… Волшебник (один из троих или все вместе) однажды оставил мальчика (из упомянутой только что троицы), успевающего чуть хуже двух других и завидовавшего им лютой завистью. Волшебник шепнул ему на ухо, что тот не должен расстраиваться, что учится хуже. Почему? Потому что всё равно волшебником не станет никто, поскольку, чтобы стать волшебником (естественно пройдя все магические испытания и сдав пятнадцать сложнейших экзаменов) - надо…. надо убить волшебника. Потому что не может быть в одном месте двух волшебников. Могущество достается только одному. Выбора не существует. Или… (опять это или) - или все знания повиснут в сознании бессмысленным багажом.
Вы спросите, зачем он это сделал? Вы скажете, что это было очень коварно, и… безжалостно… Да… Было. Мы вам так и ответим. Да - волшебник поступил коварно и безжалостно, понимая, что убить-то его нельзя, А при попытке это сделать, он и раскроет мальчикам всю правду и это и будет одновременно верхом его сумасбродств и началом... Началом? Да - началом, пока ни мы, ни он не сможем сформулировать началом чего именно. Просто началом.
Клин клином, как говориться…
Но всё пошло иначе. Настолько иначе, что волшебник вдруг чётко осознал, что он не провидец… Что его предвзятость (объективная и оправданная предвзятость) по отношению к человечеству и гроша ломанного не стоит. Что он такой же… Хм… «Такой же», как и они… эти люди, и что всё что в нём есть (акромя магии) - от них. Он лишь пытался закрыть глаза на проблемы, которые не в состоянии разрешить. Он осознал и то, что он попросту трус и слабак… Волшебник осознал, что он «вылечился». Вылечился полностью, но какой ценой….
Он-то полагал (наивный), что мальчик попытается его убить, но коварный - тот сообщил о «тайне» двум соперникам. И однажды в грозовую ночь (как легко догадаться грозу наслал наш «общий друг») два заговорщика «вооружившись» веревками и крючьями стали карабкаться на утес. Они срывались, но поддерживали друг друга… Они изорвали в клочья свои одежды, ободрали в кровь ладони и колени, несколько раз чуть не погибли, но все же забрались. Они прекрасно знали, что в непогоду волшебник всегда стоит на краю утеса. Так как он не ждёт от них подвоха, то даже если и заметит, что они подошли к нему, не придаст этому никакого значения. Останется самая малость - просто столкнуть его в пропасть… Каким бы он ни был могущественным, никто никогда не видел, чтобы он летал, а раз он не летал, то значит как пить дать - разобьются…
Так они и сделали… Но, в тот момент когда они подкрались к стоящему «вкопаннее» окаменелого дуба (или вяза) сумасброду один из мальчиков схватил другого за руки и закричал: - Господин волшебник, спасайтесь, он хочет Вас убить…
Мальчики сцепились и начали кататься у самого края утеса. «Предатель» - кричал второй… «Ты хочешь убить его в одиночку и стать волшебником»… «Нет, это ты предатель» - кричал первый… «неужели ты не понял, что это было испытанием, что Господин Волшебник испытывал нас…» «Ах вот как» - кричал второй, ты всё же решил меня обойти, ты решил, что если ты спасешь волшебника, то он отдаст тебе свою силу просто так! Что ж, пусть будет так! Тогда, когда ты станешь волшебником, я убью тебя. Мне всё-равно кого убить. Всё-равно волшебником буду я. Я. Только я. Он отпустил соперника и, принимая угрожающие позы, прыгал на полусогнутых ногах, задирая к небу, непрерывно перечеркиваемому молниями, руки с растопыренными пальцами. Глаза его выкатились из орбит. Рот исказила гримаса… Именно за это волшебник и презирал людской род. Именно из-за этого он и начал сумасбродить. Именно это и стало причиной того, что он вдруг понял в чём его предназначение. Пока он судорожно вычислял свой следующий шаг, обезумевший мальчик, прыгая, наступил на «его» корень, споткнулся и покатился к обрыву… Он сорвался, но успел ухватиться за ещё один «корень волшебника»… «Помогите» - закричал «злодей», моментально превратившийся в мальчика. Первый мальчик бросился к нему на выручку, протянул ему руку, попытался вытянуть его и в это время молния ударила в землю, прямо в край утеса и он… откололся. Оба мальчика исчезли в темноте…
Следом за первой молнией в утес ударили ещё четыре, и начался оползень. Всё смешалось.
Волшебник застонал. Он был не в состоянии спасти мальчиков. Он проиграл. Он превратился в монстра. В убийцу детей. Он… вылечился… Хотя нет… Вылечился он не в этот ужасающий момент. Вылечился он, спустя несколько лет, мучительных лет наблюдений за мамой первого мальчика.
Волшебник, закрывший школу, «объяснил» школьникам и родителям, что высшим силам не понравилось его намерение и он не смеет больше рисковать ничьими жизнями.
А потом он попросил маму погибшего мальчика остаться и рассказал ей, как погиб её сын, спасая друга. Волшебник не посмел ей признаться, в том, что мальчик предпринимал свои попытки «дважды». Сперва, пытаясь не дать другу-конкуренту стать убийцей, и потом… Нет, он не должен признаваться в своем последнем сумасбродстве никому. Он не боится осуждения. Его бояться и никто не посмеет его осуждать. Людям даже прийти в голову такое не может. Нет. Не в страхе и не в муках совести дело. Им - рано это знать. Они не поймут… Еще вчера человечество было для него клубком насекомых и вот он, страдает, наблюдая за страданиями отдельных людей.
Почему?!
Волшебник наблюдал за несчастной женщиной, потерявшей единственного сына, следом за мужем, убитом в последнюю стычку с соседним городом. Эта женщина сохранила красоту, осанку, гордый и чистый взгляд. Волшебник смотрел на неё и ему становилось стыдно. Простая смертная женщина. Почти нищая… Потерявшая самых дорогих ей людей, но не потерявшая памяти и гордости.
Наблюдая за ней волшебник вдруг ПОНЯЛ.
Он Понял, как ему не смирившись, свыкнуться с потерей любимой.
Он понял, что ему пора вернуться к своему основному предназначению и заниматься тем, чем он занимался первую тысячу лет.
Он понял очень многое, но когда вы нас попросите - мы не станем перечислять всё то, что понял волшебник. Да нам, с нашими человеческими мозгами и амбициями просто не понять того, что понял волшебник… Но помимо всего того, что мы не стали перечислять, он вдруг понял, что люди относятся к нему не как к волшебнику, даже не как к колдуну или целителю… А как к силе которой доступно все… Корой можно продать душу, у которой можно выпросить что- то мольбами, жертвами, обманом. Относятся к нему как к той силе, которая на само деле и даёт волшебнику его… Относятся к нему как к той силе про которую он сам ничегошеньки не знает.
И когда к нему пришло это осознание - ему надоело быть сумасбродом и именно тогда и произошло его самое последнее, главное сумасбродство, неожиданное для него самого: он по… Да-да… Он снова по… Не взирая ни на что… Ломая самого себя. Ломая свои страхи. Он снова смог по…
Так.
Давайте по порядку. И…
Мы знаем, что вы устали. Наберитесь чуточкой терпения. Мы приближаемся к финалу нашей истории о юном ты… уже полутора тысячелетнем сумасброде.
Хотя финалу ли?
Нет - риторические софизмы мы отложим до лучших времён. Только не обманывайте нас, что они настали. Мы всё-равно не скажем. Мы лишь завершим нашу историю.
или второй миллениум
СЛУШАТЬ в моём авторском исполнении:
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_001.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_002.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_003.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_004.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_005.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_006.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_007.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_008.mp3
http://skazki.synnegoria.com/rasskazka_o_sumasbrode_009.mp3
Читать главы 4, 5
* * *
Любимая пришла и села к нему спиной. Она была закутана в шаль, и волшебник не мог увидеть ни её роскошных волос, ни прелестных и нежных плеч. Он попытался «подойти» и снять шаль, но всякий раз призрак исчезал и возникал в нескольких метрах от него. Если бы кто увидел волшебника в этот момент, то решил бы что из ран исполина-дерева (вы не забыли, что волшебник скрывался в обличие древнего стрика, походящего на дерево) льются слёзы смолы или сока.
- Почему, - вопрошал мысленно волшебник (А как иначе беседовать с приснившимся призраком).
- Ты изменился. Ты стал жесток, как они. Ты перешел границы допустимого. Ты предал мою память. Ты хочешь, чтобы я больше не приходила. Я больше не люблю тебя. Я счастлива, что я умерла. Я бы умерла, если бы ты так поступил при…
- Но…
- Я знаю всё, что ты можешь мне сказать. Всегда, кто-то остается один…
- Но ведь в вашем мире тот кто остаётся не живет вечно, и его страдания рано или поздно заканчиваются….
- Я об этом не подумала…
Призрак опустил шаль на плечи, а потом и ниже плеч. Волшебник попытался прикоснуться, но схватил рукой воздух.
- Ты простила меня?
- Я пока не знаю… Я… Я только сейчас осознала, как ты жил всё это время, но я не смогу понять масштаб этой пропасти и этой боли. Но, даже если пойму, это не станет оправданием того, что ты творишь… Я… Я - исчезну. Я не буду обещать, что навсегда, но я не знаю когда я приду, если приду…
И она исчезла.
И не пришла ни на завтра, ни на следующей неделе. Ни через месяц. Ни через год.
Волшебник плакал, и его слезы превращались в селевые потоки или замерзали как ледники и сходили лавинами. Он почти перестал следить за погодой и только когда страшный ураган почти до основания разрушил деревню, волшебник взял себя в руки и внял молитвам жителей, хотя и понимал, что они молятся не ему, не понимая, что на самом деле именно ему. Взяв себя в руки он решил прекратить сумасбродничать. Как ясно из нашего рассказа он прекратил это делать после той ночи, когда любимая покинула его сны, но тогда он прекратил это делать не осознанно и теперь попытался уговорить себя в обратном.
Волшебнику захотелось сделать, что-то хорошее. Не просто спасти людей от потопа, грозы или песчаной бури, а реально, кого-то спасти… Или на худой конец, доставить радость, осуществить мечту… Одарить…
Последняя мысль напомнила ему случай с быком. Волшебник ухмыльнулся. (Хотя внешне это никто бы и не заметил в его «маскарадном костюме», но он ухмыльнулся). Ведь если на секунду забыть, что история с быком была спланирована, то бык ведь и был мечтой того крестьянина, кому он достался…
Волшебник «пошевелил ветвями», почувствовав смущение и замешательство одновременно. Что если он сейчас кому-то поможет, а всё опять обернется трагедией. Тогда она… Тогда она окончательно покинет его… Волшебник всё ещё верил, что призрак любимой вернется в его сны. Но нельзя же вечность стоять в нерешительности, тем более, что вечность понятие неизмеримое, и делать чтобы то ни было (или не делать) не имея никакого представления о протяженности этого де… или не де…ланья… В общем, волшебник решился и достаточного быстро нашел самого несчастного жителя городка, возникшего на месте деревни (за время прострации в которой находился волшебник).
Этим несчастным был городской сумасшедший. Сумасшедший на самом деле не был сумасшедшим, а был городским сумасшедшим. Мы вас не путаем. Это же очень просто. Городские сумасшедшие бывают всякие. Бывают по-настоящему сумасшедшими, то бишь больными на всю голову, а бывают слишком умными, настолько умными, что для всех, кто не в состоянии их понять они видятся сумасшедшими.
В планах проявления внимания к своим персонам и те и другие получали одинаковые порции камней и палок, насмешек и проклятий, и жалости от сердобольных старушек, зачастую оказывающихся в их шкуре.
Выбранный волшебником сумасшедший относился к разряду непризнанных гениев. Он всё время изобретал механизмы, которые постоянно взрывались и в конечном итоге, городского сумасшедшего изгнали из города и под угрозой, что его посадят на кол, запретили приближаться к городским воротом на…
На значительное расстояние.
Бедолага поселился в наскоро построенной хижине и продолжал пытаться сооружать свои машины, которые изначально хотел соорудить на благо людям, но люди оказывались настолько неблагодарными и жестокими, что изобретатель не только уже по настоящему сошёл с ума, но и поклялся уничтожить всех и вся.
Знал ли это волшебник. Да нет. его изначальные опасения носили больше интуитивный характер, но его израненная психика не послушалась интуиции.
Нет - не знал.
Не мог он этого знать, так как был волшебником, а не богом и мысли читать не умел. Да и умеет ли читать бог мысли каждого? Волшебник таких вопросов не задавал, потому как он всё же не был человеком и не был подвержен людским страхам, хотя и видел кошмарные сны.
Волшебник, выбрав объект для ощестливливания, начал потихонечку внушать последнему всякие идеи и подсказывать чертежи… Да-да: внушать и подсказывать. Мы не противоречим только что сказанному нами же. Да - он не умел читать мысли, но внушить и подсказать мог. Собственно это любому доступно. Для этого не надо быть не только богом, но и волшебником. Волшебник был так счастлив наблюдать, как счастлив его подопечный, осуществляющий одну за одной свои мечты, что полностью и окончательно забыл о своих опасениях. Забыл… А зря.
И опять… мы не станем описывать в подробностях, всё то, что случилось дальше, на протяжении… шестидесяти лет. Этого хватит на трилогию, или даже тетралогию. Блаженный стал тираном. Как? Постепенно. Почувствовал власть, начал шантажировать, потом убивать, потом силой страха и своих чудо машин захватил власть в городе, потом над всей округой, потом сколотил империю захватывая соседние… назовем их для простоты государства… Блаженный стал тираном и утопил в реках крови огромные пространства, погубив тысячи и тысячи душ.
И что наш волшебник? Что он?
Он был в ужасе. Он фактически окаменел от ужаса. Он даже представить себе не мог, что люди способны на такое. Все его сумасбродства были игрой легкого ветра (не переходящего в порывы) в ветвях могучего дуба (похожего на самого волшебника). Такой ветер не каждый раз и почувствуешь.
Вы спросите почему волшебник не убил деспота? Волшебник не мог убивать. Мы уже много раз писали - волшебник не был богом. Он не был вождём. Не был шаманом. Он был не властен карать и миловать. Он мог унять или вызвать грозу, мог посредством стихии слегка изменить ход истории, мог творить легкие чудеса, но он почувствовал полную беспомощность перед лицом выпущенного по его недосмотру беспощадного джинна. Ведь дело было не только в конкретном узурпаторе. Нет. Ведь за ним встали тысячи и тысячи сподвижников. Тех кто смеялись и издевались над городским сумасшедшим, осознав его могущество превратились в его верных солдат и стали его марионетками во всех кровавых походах. Волшебник мог бы убить деспота молнией. Он мог бы смыть его полки наводнением, или смести лавинами или селевыми потоками, но он никогда не стал бы этого делать. Потому что он был добрым волшебником, хоть и сумасбродничал иногда. Он не был богом. Он не был судьей.
Он не умел вершить зло даже во имя добра.
На смену одному деспоту пришел другой, на смену второму - третий…. Несколько столетий люди систематически истребляли друг друга, пока… Пока они сами не покончили с живущими на тот момент деспотами и временно не угомонились. Но страницы истории о том, как это происходило и что было дальше, не вместить в маленькую сказку. Всё что мы с вами можем (м-м-да…) - предположить, что регулярность повторения… Что регулярность повторения происходящего по его, как считал ранее волшебник, вине, позволило ему не брать всю ответственность на себя. Он позволил себе поверить в спасительную (для его совести) мыслишку, что и без его помощи, возможно, на сто или двести лет позже всё бы случилось в том мире если не в точности как случилось, то практически один в один… И когда волшебник это принял, к нему во сне явилась его любовь.
Любовь.
Сколько лет прошло, со дня её смерти? Пятьсот? Шестьсот? Он не помнил… Он не помнил сколько лет прошло со дня их последней встречи, после того как он спас отравленную девушку и любимая так жестко его отчитала. Он не помнил, хотя по идее он ничего не мог забыть.
Если кто до сих пор не верил, что волшебники испытывают боль - самое время поверить. Испытывают.
* * *
В этот раз она не пряталась под шалью, не отворачивалась от него. В этот раз она смотрела в его глаза. Долго. Очень долго. Губы её дрожали. Огромные серые глаза, чистые как совесть переполнялись слезами и слезы стекали ручьями. Она склонилась над ним и волшебник сквозь сон, чувствовал своей кожей - корой (он все ещё был внутри своего защитного облика) эти потоки. Как странно. Он чувствовал слёзы снящегося призрака….
- Ты опять обманул меня. Ты превратился во Зло. Да. Я не сказала - ты стал злодеем. Я сказала - ты превратился в абсолютное Зло.
- Но Любимая…
- Я не верю тебе. В прошлый раз поверила, и напрасно. Ты столько лет страдал после моей смерти. Я думала, что наши ночные встречи хоть как-то облегчают твои страдания. Я думала, что была нужна тебе. А ты в душе хотел избавится от меня. Прощай. Прощай навсегда. Я освобождаю тебя и освобождаюсь сама. Считай, что ты убил меня. Я не перенесла метаморфозы случившейся с тобой… Прощай.
- Любимая…
Волшебник проснулся. Над землей шёл дождь. Ветер доносил крики и стоны. Волшебник вышел на утёс и увидел бушующее море там, где был город. (Там всегда был город: другой город. Города сменяли друг друга. Менялись люди, оставаясь такими же по сути).
Волшебник вытер слёзы незаметные под сметающими всё живое струями дождя и вознёс к небу руки. Губы его шевелились, глаза были прикрыты. Очень скоро дождь прекратился. Спустя некоторое время солнце разорвало тучи и в его лучах стали видны люди, ютящиеся на крышах, деревьях, лодках и наскоро сколоченных плотах. Потом вода схлынула и… на какое-то время восцарил мир. Выжившим было не до войн. Им пришлось начинать всё с нуля. Хотя конечно не с абсолютного.
Волшебник не стал задаваться вопросом кто или что было причиной потопа. Он не особо отразил и тот факт, что это он спас выживших в катаклизме людей. Охранять людей от стихийных бедствий всегда было его делом. Он понимал, что никто кроме него не способен на это. Стоя на своем утёсе и наблюдая как люди восстанавливают дома и улицы, заново прокладывают дороги, и обрабатывают поля за городом, он думал только о ней и пытался внушить себе, что тот сон, был лишь сном, и что она вернётся. Но она не возвращалась и тогда, тогда… Тогда волшебник решил сотворить нечто ужасное. Как джинн из ненаписанной ещё сказки, как городской сумасшедший, причина его страданий, как… Нет.
Нет-нет-нет. совсем не так. Иначе. Но ужасное. Однозначно ужасное… Волшебник…
Волшебник открыл школу. Школу волшебников. Он набрал в неё самых талантливых мальчишек со всей округи, на расстоянии семи дней верхом во все концы. Он учил их всему, что знал сам. Учил и ощущал на физическом уровне как раздваивается, а порой расстраивается его личность. Один искренне хотел передать людям знания и верил в то, что наконец-то они используют их для созидания, а не для доминирования над себе подобными. Другая его часть жаждала крови, жаждала, чтобы получив его знания, люди полностью бы истребили друг друга. А третий… Третий ждал. Чего ждал? Не чего, а кого. Третий ждал возвращения. Эти трое не давали покоя друг-другу, но внешне никто не подозревал об этой внутренней борьбе.
Волшебник учил детей разным премудростям. Как предсказывать погоду. Как строить разные механизмы. Как оказывать первую медицинскую помощь и как изготавливать лекарства из трав и корений. Но только избранным, прошедшим наитруднейшие испытания и сдавшим суровые экзамены мог открыться шанс приступить к обучению магии.
Справедливости ради мы должны отметить, что волшебника поразило усердие, с котным все (абсолютно все) отобранные им дети принялись за учебу. После всего увиденного и пережитого такое усердие было для волшебника сродни откровению. И на общем фоне особенно ярко выделялись три мальчика.
Конечно, никто из них не смог бы стать волшебником. Та неведомая сила, что стояла за волшебником очень давно дала понять раз и навсегда, что волшебник не может наделить никого подобным могуществом, как не может и потерять свой дар. Он обманул мальчиков.. Но мы же знаем, что волшебник сумасбродил.
Сумасбродил…
Сумасбродить-то он сумасбродил, но, как не пытался уговорить себя, что у него не осталось человеческих черт, и что он ненавидит человечество и жаждет его погибели, на самом деле… на самом деле всё было с точностью до наоборот. Всё ы природе указывала на то, что, помимо его воли и желания, он - волшебник был последней надеждой передать каплю разума и… Да-да-да - сейчас мы скажем ужасную банальность - гуманизма… а потому, понимая, что надо как-то выруливать из затянувшегося сумасбродства… Он решил приготовить мальчикам последнее испытание. Он сам не знал, какое оно: грязное и коварное, говорящее о его презрении к роду человеческому или…
Ох уж эти или…
Короче… Волшебник (один из троих или все вместе) однажды оставил мальчика (из упомянутой только что троицы), успевающего чуть хуже двух других и завидовавшего им лютой завистью. Волшебник шепнул ему на ухо, что тот не должен расстраиваться, что учится хуже. Почему? Потому что всё равно волшебником не станет никто, поскольку, чтобы стать волшебником (естественно пройдя все магические испытания и сдав пятнадцать сложнейших экзаменов) - надо…. надо убить волшебника. Потому что не может быть в одном месте двух волшебников. Могущество достается только одному. Выбора не существует. Или… (опять это или) - или все знания повиснут в сознании бессмысленным багажом.
Вы спросите, зачем он это сделал? Вы скажете, что это было очень коварно, и… безжалостно… Да… Было. Мы вам так и ответим. Да - волшебник поступил коварно и безжалостно, понимая, что убить-то его нельзя, А при попытке это сделать, он и раскроет мальчикам всю правду и это и будет одновременно верхом его сумасбродств и началом... Началом? Да - началом, пока ни мы, ни он не сможем сформулировать началом чего именно. Просто началом.
Клин клином, как говориться…
Но всё пошло иначе. Настолько иначе, что волшебник вдруг чётко осознал, что он не провидец… Что его предвзятость (объективная и оправданная предвзятость) по отношению к человечеству и гроша ломанного не стоит. Что он такой же… Хм… «Такой же», как и они… эти люди, и что всё что в нём есть (акромя магии) - от них. Он лишь пытался закрыть глаза на проблемы, которые не в состоянии разрешить. Он осознал и то, что он попросту трус и слабак… Волшебник осознал, что он «вылечился». Вылечился полностью, но какой ценой….
Он-то полагал (наивный), что мальчик попытается его убить, но коварный - тот сообщил о «тайне» двум соперникам. И однажды в грозовую ночь (как легко догадаться грозу наслал наш «общий друг») два заговорщика «вооружившись» веревками и крючьями стали карабкаться на утес. Они срывались, но поддерживали друг друга… Они изорвали в клочья свои одежды, ободрали в кровь ладони и колени, несколько раз чуть не погибли, но все же забрались. Они прекрасно знали, что в непогоду волшебник всегда стоит на краю утеса. Так как он не ждёт от них подвоха, то даже если и заметит, что они подошли к нему, не придаст этому никакого значения. Останется самая малость - просто столкнуть его в пропасть… Каким бы он ни был могущественным, никто никогда не видел, чтобы он летал, а раз он не летал, то значит как пить дать - разобьются…
Так они и сделали… Но, в тот момент когда они подкрались к стоящему «вкопаннее» окаменелого дуба (или вяза) сумасброду один из мальчиков схватил другого за руки и закричал: - Господин волшебник, спасайтесь, он хочет Вас убить…
Мальчики сцепились и начали кататься у самого края утеса. «Предатель» - кричал второй… «Ты хочешь убить его в одиночку и стать волшебником»… «Нет, это ты предатель» - кричал первый… «неужели ты не понял, что это было испытанием, что Господин Волшебник испытывал нас…» «Ах вот как» - кричал второй, ты всё же решил меня обойти, ты решил, что если ты спасешь волшебника, то он отдаст тебе свою силу просто так! Что ж, пусть будет так! Тогда, когда ты станешь волшебником, я убью тебя. Мне всё-равно кого убить. Всё-равно волшебником буду я. Я. Только я. Он отпустил соперника и, принимая угрожающие позы, прыгал на полусогнутых ногах, задирая к небу, непрерывно перечеркиваемому молниями, руки с растопыренными пальцами. Глаза его выкатились из орбит. Рот исказила гримаса… Именно за это волшебник и презирал людской род. Именно из-за этого он и начал сумасбродить. Именно это и стало причиной того, что он вдруг понял в чём его предназначение. Пока он судорожно вычислял свой следующий шаг, обезумевший мальчик, прыгая, наступил на «его» корень, споткнулся и покатился к обрыву… Он сорвался, но успел ухватиться за ещё один «корень волшебника»… «Помогите» - закричал «злодей», моментально превратившийся в мальчика. Первый мальчик бросился к нему на выручку, протянул ему руку, попытался вытянуть его и в это время молния ударила в землю, прямо в край утеса и он… откололся. Оба мальчика исчезли в темноте…
Следом за первой молнией в утес ударили ещё четыре, и начался оползень. Всё смешалось.
Волшебник застонал. Он был не в состоянии спасти мальчиков. Он проиграл. Он превратился в монстра. В убийцу детей. Он… вылечился… Хотя нет… Вылечился он не в этот ужасающий момент. Вылечился он, спустя несколько лет, мучительных лет наблюдений за мамой первого мальчика.
Волшебник, закрывший школу, «объяснил» школьникам и родителям, что высшим силам не понравилось его намерение и он не смеет больше рисковать ничьими жизнями.
А потом он попросил маму погибшего мальчика остаться и рассказал ей, как погиб её сын, спасая друга. Волшебник не посмел ей признаться, в том, что мальчик предпринимал свои попытки «дважды». Сперва, пытаясь не дать другу-конкуренту стать убийцей, и потом… Нет, он не должен признаваться в своем последнем сумасбродстве никому. Он не боится осуждения. Его бояться и никто не посмеет его осуждать. Людям даже прийти в голову такое не может. Нет. Не в страхе и не в муках совести дело. Им - рано это знать. Они не поймут… Еще вчера человечество было для него клубком насекомых и вот он, страдает, наблюдая за страданиями отдельных людей.
Почему?!
Волшебник наблюдал за несчастной женщиной, потерявшей единственного сына, следом за мужем, убитом в последнюю стычку с соседним городом. Эта женщина сохранила красоту, осанку, гордый и чистый взгляд. Волшебник смотрел на неё и ему становилось стыдно. Простая смертная женщина. Почти нищая… Потерявшая самых дорогих ей людей, но не потерявшая памяти и гордости.
Наблюдая за ней волшебник вдруг ПОНЯЛ.
Он Понял, как ему не смирившись, свыкнуться с потерей любимой.
Он понял, что ему пора вернуться к своему основному предназначению и заниматься тем, чем он занимался первую тысячу лет.
Он понял очень многое, но когда вы нас попросите - мы не станем перечислять всё то, что понял волшебник. Да нам, с нашими человеческими мозгами и амбициями просто не понять того, что понял волшебник… Но помимо всего того, что мы не стали перечислять, он вдруг понял, что люди относятся к нему не как к волшебнику, даже не как к колдуну или целителю… А как к силе которой доступно все… Корой можно продать душу, у которой можно выпросить что- то мольбами, жертвами, обманом. Относятся к нему как к той силе, которая на само деле и даёт волшебнику его… Относятся к нему как к той силе про которую он сам ничегошеньки не знает.
И когда к нему пришло это осознание - ему надоело быть сумасбродом и именно тогда и произошло его самое последнее, главное сумасбродство, неожиданное для него самого: он по… Да-да… Он снова по… Не взирая ни на что… Ломая самого себя. Ломая свои страхи. Он снова смог по…
Так.
Давайте по порядку. И…
Мы знаем, что вы устали. Наберитесь чуточкой терпения. Мы приближаемся к финалу нашей истории о юном ты… уже полутора тысячелетнем сумасброде.
Хотя финалу ли?
Нет - риторические софизмы мы отложим до лучших времён. Только не обманывайте нас, что они настали. Мы всё-равно не скажем. Мы лишь завершим нашу историю.