Рассказка про злую принцессу. Главы IX - XI
Коллаж из © картинки с сайта и © картинки с сайта и © картинки с сайта
РАССКАЗКА ПРО ЗЛУЮ ПРИНЦЕССУ
IX
- Ну, здравствуйте, моё чудовище, сестрица… Смотрите не запылитесь, а то ваше уродство не так будет заметно. О, как я счастлив, как благодарен всемогущему Рес-аль-баду, что он услышал мои молитвы… Хотя не до конца. Он не свернул Вам шею и не скормил термитам. А ведь это я вымолил умертвить ту одноглазую жертву Вашего безумства. Это я выпросил у Него медленного яду для папочки. Это я годами подмешивал яд, в вина, в табак, просто в одежду. Яд накапливался незаметно, и никто никогда не догадается, что короля отравили. Ведь лет ему было ой как много. Старик живучим оказался. В девяносто рубился, как в тридцать. Кстати, и ту, заразившую вас проказой, которую докторишка привёл, для такой специфической операции по спасению Вас… Это я скормил её медведю, невольно дав Вам шанс избегнуть термитника. И старуху спустили в ров по моему приказу верные люди. Верные люди - три четверти удачи. Да кому я рассказываю. Ваш верный пёс - Зимбад гниёт на дне океана. Очень надеюсь, что старуха там во рву и осталась. Я бы и Вас приказал сбросить в этот ров, но боюсь распространения заразы. Так что даю Вам, сестрица, два часа на сборы, и если через эти два часа Вы не окажетесь за воротами, то термитам будет чем поужинать. Время пошло, - принц перевернул массивные песочные часы, - а мне надо срочно обыскать папашкин труп. Завтра коронация. Мне надо отменить его безумные приказы и отдать свои. Вы ещё тут? Вон пошла, вшивая уродина… Вон…. Хотя нет. Постой… Я не хочу быть неблагодарным. Возьми…
Тяжелый кошелек, набитый серебром и золотом, упал к ее ногам.
- Это тебе за отличную идею избавиться от старого идиота. Сам бы я не додумался, мал был еще, а ты мне подсказала… а теперь вон… вон… вон… от тебя воняет… Вон!!! Стража - в термитник её, если она не испарится…
Х
Вот идёшь ты по лесу. За каждым кустом таится что-то. Что? Страх? Боль? Совесть? Надежда? Или там прячутся чудовища? Или мелкие хищники, каждый из которых в один прыжок напугает тебя до смерти, и одного укуса в твою толстую уродливую шею достаточно, чтобы окончить твои мучения, и ты боишься, и дрожишь, и уже не знаешь, чего ты хочешь. Чтобы лес закончился или чтобы кто-то маленький быстро и ловко без мучений подарил тебе отдых. Вот ветер налетел, и большая толстая, как десять крепостных башен, сосна наклонилась к тебе… Упадет… Но нет, не упала, нет такого медведя, нет такого ветра свалить этого исполина. Почему нет медведей? Где медведи, подобные тому, что жил в подвале замка? Где он, тот подвал? Где он, тот замок? Были ли они?
А была ли она? И кто она? Разве такое возможно? Жил один человек, красивый и злой. И вдруг стал уродом, но добрым. И почему он должен верить в то, что он один и тот же человек. Она… Она - один и тот же человек. Хотя, он, она, оно… Всё стерлось. Всё расплылось. Всё, кроме вопроса «почему»…
Почему?
В наказание. В наказание. В наказание…
Да!
Да, да, да…
И что поэтому, поэтому никто не выпрыгивает, поэтому нет смерти, поэтому так болят обожженные крапивой и ядовитым плющом ноги? Поэтому дожди выедают глаза? Поэтому ветер и ветки сдирают кожу с щек, и рук?
Да. Да. Да. Да. Да…
Ветки, ветки, ветки, ветки, ветки, комары, и что-то, что подобно комарам, кусает изнутри и рвется наружу. Что это? Что это? Что это?..
Так та же или другая?.. Другая или та же? Та же другая? Но почему? Почему.. Вот она подбирает неведомую зверушку, которая ползет по тропе, подволакивая лапку, и, осмотрев, отрывает полоску от и так изодранного платья, отламывает веточку и перетягивает лапку, невесть как поврежденную… И зверушка с благодарностью смотрит ей вслед и ковыляет, пытаясь догнать, и вот она уже сидит на плече… и уже не так страшно идти через лес. И уже не хочется, чтобы выскочил медведь и разорвал в клочья. Вопрос «почему» продолжает кусать комариными укусами изнутри, но уже не жжёт клеймом «в наказание»… Лес всё не кончается, а комары кусают, кусают… Кожа уже погрубела и не чувствует, а вот изнутри…
Чтобы измениться. Чтобы измениться. Чтобы измениться…
А за тобою уже ковыляют трое лесных жителей, каждому из которых ты помогла. И ты не понимаешь, почему. Ты не понимаешь, как называется то чувство, которое заставляет тебя, полумертвую от усталости, потерянную, изгоняемую из самых маленьких деревень за свое внешнее уродство, проклятую... что заставляет тебя тратить свои последние силы и делить более чем скромную еду с какими-то существами, названия которых ты и не знаешь, существами, которых совсем недавно ты бы просто убила из арбалета… А теперь ты и сама превратилась в существо….
Очищение. Очищение. Очищение…
Что только не почудится в шелесте крон исполинов, окружающих тебя, охраняющих тебя. Да. Да Да. Охраняющих. Лес уже не кажется врагом. Башни-исполины не кажутся неприступными башнями вражеских бастионов. Это башни твоего замка. Замка, который всегда с тобой. И медведи, чудовищные свирепые медведи там в глубине, они не собираются на тебя нападать, потому что ты стала частичкой этого всего… Потому что ты стала девственной, как эта природа…
И уже нет вопроса, ты или не ты. Да - ты… И уже твое прошлое, такое страшное, такое злое, такое жестокое, как давнишняя девочка, становится прошлым, и из камня на шее оно превращается в якорь. В якорь, помогающий ответить на вопросы коротким «да».
И это «да» чередой дождей начинает смывать всю грязь. Не видимую, а, наоборот, незаметную никому. И в тот момент, когда возникает ощущение чистоты, лес вдруг заканчивается, вернее, расступается, и ты оказываешься перед домом. Не домом - хибарой. Грудой поваленных веток, сплетенных в подобие хижины, но всё равно - домом. И ты стучишь в дверь, сделанную из опавшей коры дерева-исполина. И хотя стука не слышно - дверь открывается.
ХI
- Здравствуй, прелестное дитя, что ты делаешь одна в таком дремучем лесу в такую погоду? Дождь льёт, как из ведра.
- Бабушка, зачем Вы надо мной смеетесь, Вы что, не видите моего уродства?
- Ох не вижу, деточка, не вижу… Я уже годков двадцать не вижу… Вот так и живу тут в лесу питаюсь травками… И живу как-то. Но ты заходи, у меня хоть какая, но крыша, вот только зверушек своих оставь. Нам и двоим-то тут места едва хватит…
- Нет бабушка, без зверушек я не войду… Давайте я Вам помогу, чем скажете, и пойду… Без зверушек мне никак… Они приносят мне орехи и ягоды, когда мне очень голодно, они помогают отличить съедобные грибы от ядовитых, они прижимаются ко мне, когда приходится спать на голой холодной земле, как я могу оставить их… Я лучше пойду… Я посплю вон там под той огромной веткой, она защитит меня от дождя, а утром помогу Вам, чем скажете, и дальше пойду.
Пойду, пойду, пойду, пойду, п-о-й-д-у-у-у-у…
- Ты не боишься волков?
- Нет, бабушка. Не боюсь. Ни волков, ни медведей. Они меня не трогают…
И принцесса, свернувшись калачиком на клочке сухой травы под сосновой веткой, моментально уснула, а её свита улеглась рядом, прижимаясь к ней. Ни у одной принцессы никогда не было подобной свиты: белка и ёжик, кролик с крольчихой, молодая лиса и старый волк, и даже полоз. Все, кроме полоза, едва принцесса уснула, улеглись вокруг неё, а полоз взобрался на ветку и стал смотреть, чтобы в случае опасности моментально разбудить свою госпожу.
Принцесса спала и не видела, как слепая старушка вдруг превратилась в кормилицу, а потом кормилица вдруг стала королевой, а королева превратилась в Фею, сияющую серебряным свечением, как сереброликая дева на небе. Фея подставила сиянию, идущему с неба, ладонь и несколько лучей, едва коснувшись ладони, превратились в волшебный порошок. Фея дунула на эту пыльцу и едва уловимое движение воздуха подхватило облачко сияния. Оно медленно перелетело от дверей хибары до спящей принцессы и … растаяло в ночи, оседая, едва коснувшись её.
Когда принцесса проснулась, она с удивлением обнаружила себя укрытой одеялом посреди избушки. Все её друзья спали рядом, и даже полоз спал, обвив спинку сделанного из веток дерева стула. Слепой старушки нигде не было.
Ничего не понимая, принцесса вышла на улицу. Светило солнце. Впервые за много недель светило солнце. Не палящее солнце, а ласковое, нежно греющее солнце… И дождь, такой обжигающий, жалящий дождь закончился. Как долго, о Небо, как долго дождь и солнце пытали её, уничтожая её и так уродливую кожу.
Принцесса машинально посмотрела на свои руки и громко вскрикнула. Руки были тонкими и белыми. Кожа сияла в нежных лучах солнца. Принцесса подняла подол той тряпки, которая символизировала платье, и увидела как капельки росы вдруг засверкали на кончиках едва заметных светлых волосиков, кои бывают на ногах у людей, мужчин и женщин, даже самых прекрасных…
- Бабушка. Бабушка. Бабушка… ты где? Скажи мне, бабушка, я умерла?
- Только если и я умерла, но моя слепота и ревматизм при мне, а значит - мы обе живы.
Принцесса обернулась на голос и увидела, как, сгорбившись под тяжестью вязанки дров, к избушке ковыляет хозяйка хибары. Она бросилась навстречу, взяла вязанку дров и подставила старушке плечо.
Коллаж из © картинки с сайта и © картинки с сайта
© Михаил Мазель 2013.
Продолжение следует --->