Стыд
Стыд.
Сирена воет и полуголые евреи бегут, по узкому проходу с колючей проволокой мужчины направо, женщины налево. Как сельди, спина к спине, забиваются в тесную комнату с душевыми отверстиями. С ужасом впиваются глазами в потолок. А оттуда - жизнь или смерть? Что будет через несколько минут, будем лежать сваленными трупами или обойдется?
Это не что вы подумали, но поди подумай что-то другое, все так похоже.
Всего-лишь сирена в бассейне поселения. Как же стыдно. 70 лет прошло, а мы также хватаем своих детей на руки и бежим.
Как же стыдно, глаза стыдно поднять. Мы уже прожжужали всему миру какая у нас армия. И про броню Меркавы, и про сколько самолето-вылетов и про Иракский реактор и и ракеты такие и сякие, и еще технологии, и, конечно, про бомбы, о которых мы так горделиво молчим. А в конце концов бросаемся как загнанные кролики в укрытие, и там ждем, ждем и ничего от тебя независит, а те, кто мямлет по телевизору, знают про то что будет завтра и что будет с тобой лично, не больше чем знал юденрат.
Если это правда, все это горделивое, про что мы так жужжали, что же мы не сидим на веранде, и не пьем, к примеру, чай?
Почему бегаем по ночам в пижамах и орем: бабушка, проснись, вставай, иди в комнату, сирена.
Может тем кто в форме не так стыдно, потому как у них в приказ, и без приказа не попрешь. Но они так быстро вскакивают в машины и гонят кто-куда к местам призыва, и понимаешь, как им стыдно оставаться тут, где стреляют редко.
Казалось бы, после многих лет жизни здесь, что почувствуешь нового, но вот как обухом ударило - и стало стыдно за это бездарное, слизкое быдло, что нами правит и хоть вой теперь, что делать. Кусаешь себя за локоть - как, как эти мелкие недалекие люди получили право что-то решать в твоей единственной жизни? В жизни твоих детей и соседей, в жизни всего того милого и дорогого, что окружает тебя?
Стыдно перед малыми детьми. Мы обещали им, что мы другие. А мы такие же загнанные и беспомощные. И они смотрят на нас, как же так, ведь мы такие сильные, умные, а прячемся на лестничной клетке..
Стыдно перед большими детьми. Мы все объясняли им, что есть смысл в жизни в этой стране, а не во всех остальных, а теперь дрожим - не дай Б-г, не дай Б-г их пошлют на мини-войну, в самом подлом стиле практикуемом здесь: войти-выйти. Самые лучшие пойдут впереди и полягут просто так, для галочки, чтобы можно было подписать какую-то гнусь.
И этот стыд пронизывает все дни, с утра и до вечера и еще через десятки лет, мы все будем помнить как нам было стыдно.
Сирена воет и полуголые евреи бегут, по узкому проходу с колючей проволокой мужчины направо, женщины налево. Как сельди, спина к спине, забиваются в тесную комнату с душевыми отверстиями. С ужасом впиваются глазами в потолок. А оттуда - жизнь или смерть? Что будет через несколько минут, будем лежать сваленными трупами или обойдется?
Это не что вы подумали, но поди подумай что-то другое, все так похоже.
Всего-лишь сирена в бассейне поселения. Как же стыдно. 70 лет прошло, а мы также хватаем своих детей на руки и бежим.
Как же стыдно, глаза стыдно поднять. Мы уже прожжужали всему миру какая у нас армия. И про броню Меркавы, и про сколько самолето-вылетов и про Иракский реактор и и ракеты такие и сякие, и еще технологии, и, конечно, про бомбы, о которых мы так горделиво молчим. А в конце концов бросаемся как загнанные кролики в укрытие, и там ждем, ждем и ничего от тебя независит, а те, кто мямлет по телевизору, знают про то что будет завтра и что будет с тобой лично, не больше чем знал юденрат.
Если это правда, все это горделивое, про что мы так жужжали, что же мы не сидим на веранде, и не пьем, к примеру, чай?
Почему бегаем по ночам в пижамах и орем: бабушка, проснись, вставай, иди в комнату, сирена.
Может тем кто в форме не так стыдно, потому как у них в приказ, и без приказа не попрешь. Но они так быстро вскакивают в машины и гонят кто-куда к местам призыва, и понимаешь, как им стыдно оставаться тут, где стреляют редко.
Казалось бы, после многих лет жизни здесь, что почувствуешь нового, но вот как обухом ударило - и стало стыдно за это бездарное, слизкое быдло, что нами правит и хоть вой теперь, что делать. Кусаешь себя за локоть - как, как эти мелкие недалекие люди получили право что-то решать в твоей единственной жизни? В жизни твоих детей и соседей, в жизни всего того милого и дорогого, что окружает тебя?
Стыдно перед малыми детьми. Мы обещали им, что мы другие. А мы такие же загнанные и беспомощные. И они смотрят на нас, как же так, ведь мы такие сильные, умные, а прячемся на лестничной клетке..
Стыдно перед большими детьми. Мы все объясняли им, что есть смысл в жизни в этой стране, а не во всех остальных, а теперь дрожим - не дай Б-г, не дай Б-г их пошлют на мини-войну, в самом подлом стиле практикуемом здесь: войти-выйти. Самые лучшие пойдут впереди и полягут просто так, для галочки, чтобы можно было подписать какую-то гнусь.
И этот стыд пронизывает все дни, с утра и до вечера и еще через десятки лет, мы все будем помнить как нам было стыдно.