СУД НАД БОРИСОМ МИРОНОВЫМ. БЕСПРЕДЕЛ НА БАСМАННЫХ ПОДМОСТКАХ
Беспредел - таким словом граждане обычно выражают свое отношение к творимому сегодня в стране беззаконию. Вдумывались ли вы когда-нибудь, что оно означает? Побывав на суде по делу политика и писателя, экс-министра печати Бориса Миронова, я впервые поняла суть этого точного слова. Оно означает, что беззаконию судий нет предела. Как нет предела грабежу народа, как нет предела в махинациях на выборах. Законы в стране вроде бы есть, но их не только не исполняет тот, кто должен, обязан исполнять, - судьи, прокуроры, следователи, всякие там полковники по борьбе с коррупцией… Они их нагло перешагивают, они на них со смехом плюют, они над нами, простыми смертными, подзаконным быдлом, просто издеваются, короче, что хотят, то и воротят. Нет предела их наглости, нет границ их жадности. Законы писаны не для них. Вот и называем мы такое положение вещей беспределом, и с тоской думаем про себя: «Когда же это все кончится!?». Думаем про себя, а не вслух, ибо, если высказать это вслух - тут же наготове «антифашисты» Дашевские с 280-й статьей наперевес. Вот Борис Миронов обличает власть в ее преступлениях, - получай Миронов суд и расправу! Мысли эти роились у меня в голове накануне очередного заседания по делу опального писателя. И все же оставалась наивная надежда, что судья Ю. Р. Сафина, по бабьей ли недалекости, или по приказу «антифашиста» Дашевского, настряпав беззаконных решений, опомнится, вернет адвоката Миронова в процесс, извинится за нападение судебного пристава на подсудимого и его адвоката. Напрасные надежды! Вот что случилось на самом деле.
Суд начался в этот день вовремя, вместо пристава-бультерьера с электрошокером судебный зал сторожила дебелая милаха в форме, своим черным цветом до боли напоминавшей эсэсовскую. Судья почему-то в этот раз не поинтересовалась дежурно, согласны ли участники процесса рассматривать дело присутствующим в наличности составом суда, а сразу велела прокурору представлять доказательства. Но подсудимый Борис Миронов был настороже: «Ваша честь, у меня ходатайство».
Ходатайство, скажу я вам, - это последнее, на что подсудимые и сторона защиты имеют право в суде в любое время. Все остальное, - возражения, замечания, реплики, - у них отобрано. Любой мятеж стороны защиты в виде несанкционированных судьей замечаний и возражений на беззакония может кончиться так, как в этом процессе - удалением адвоката, а то и чем-нибудь похуже в виде удаления подсудимого до последнего слова, - мы и с этим сталкивались. Итак, Борис Миронов зачитал ходатайство об отводе судьи Ю. Р. Сафиной. Оно заняло несколько страниц, и мучить юридическими тонкостями текста я вас не собираюсь. Скажу только, что в этом ходатайстве содержалось обвинение судьи Ю. Р. Сафиной в беззаконном бездействии при нападении пристава на адвоката Ивана Миронова.
Видели бы вы лицо нашей Фемиды, вынужденной выслушивать обвинения против себя. Деревянное полено в сравнении с ним представляло бы игру чувств и переживаний. После оглашения ходатайства подсудимым Ю. Р. Сафина поставила собственный отвод на обсуждение сторон.
Адвокат Николай Курьянович, который в этот день представлял интересы подсудимого Миронова, был краток: «Случай вопиющий. Считаю, что при таких обстоятельствах судья не может оставаться беспристрастной. Необходим отвод судьи».
Зато прокурор А. А. Рыбак подготовил по этому случаю большой спич, который и произнес тоном ябеды: «Много было сказано подсудимым о кодексе судейской этики, а вот о кодексе адвокатской этики он совершенно забыл. А вот адвокат Миронов неоднократно нарушал эту этику, он не являлся в суд, не предупредив об этом судью, он неоднократно нарушал дисциплину в судебных заседаниях. Суду было хорошо видно, что адвокат Миронов просматривает видеоролики и инстаграмм, а это есть неуважение к суду».
Прокурор надолго задумался, чем бы еще порадовать судью. И тут его осенило: «Подсудимый постоянно обвиняет государственного обвинителя во лжи, а вот сам сказал, что было несколько разрядов электрошокера. А ведь все присутствовавшие здесь видели, что разряд был один».
Ябедник победоносно взглянул на подсудимого: «Что, съел?!». Потом перевел взгляд на судейское кресло. Тут и деревянное полено бы принахмурилось. До неопытного в интригах прокурора не сразу дошло, что он засвидетельствовал тщательно замалчиваемый судьей факт нападения пристава на адвоката! Рыбак побагровел, как азербайджанский гранат, и понуро уселся на место.
Видели ли вы когда-нибудь процедуру отвода судьей самоё себя? Мне, как судебному репортеру, приходилось не раз любоваться этим обрядом удаления в судейский кулуар Ее Величества Фемиды, где она сама себе предъявляет обвинения в беззаконии, потом наедине с собой их живо обсуждает, тщательно обдумывает и, наконец, выплывает из своего алькова с всегда одинаковым решением: «В отводе судьи отказать». Впрочем, может быть, она в это время просто пьет чай с бутербродами и поправляет растрескавшийся макияж. Кто знает судейские нравы? И, казалось бы, зачем подсудимому Миронову заниматься этим зряшным делом, которое унижает и его, и нас, зрителей и граждан России в целом, но, пораздумав, скажу: прав Миронов. Пусть судья хоть услышит о своем беззаконии, пусть проведет этот свой фарисейский ритуал и публично примет очередное неправосудное решение. Пусть! Иначе беспредел сомкнется над нашими головами, как болото, в которое проваливается обреченный утопленник.
Впрочем, у подсудимого Миронова было еще одно ходатайство - на этот раз об отводе государственного обвинителя. При упоминании своего имени прокурор А. А. Рыбак снова зарделся, словно партбилет «Единой России». Он слушал ходатайство, как слушает высунувшаяся из будки дворняжка увещевания прохожего, слушает, прекрасно понимая, что хозяин-то у нее другой, поважнее будет, и он, хозяин, накладывает ей именно за эту службу, за которую её сейчас ругают, полную плошку костей, а то и расщедрится на кусочек мяса.
Ходатайство об отводе прокурора было очень длинным, в нем подробно и дотошно перечислялись все статьи закона, который нарушил государственный обвинитель, продемонстрировав в ситуации с нападением судебного пристава на адвоката полное неуважение к Конституции и Закону, которым обязан служить. Но больше всего нас, сидящих в зале, и внимательно наблюдавших в это время за прокурором, поразило какое впечатление произвела на необременённого знаниями законов А. А. Рыбака зачитанный подсудимым Мироновым полный текст Присяги прокурора. Видно было, что Рыбак слышал ее впервые, во всяком случае, по лицу его бродило изумление, смешанное с неподдельным любопытством. В Присяге говорилось «непримиримо бороться с любыми нарушениями закона, кто бы их ни совершил», «защищать интересы личности», «соблюдать объективность и справедливость», «дорожить своей профессиональной честью», «быть образцом неподкупности, моральной чистоты, скромности», что «нарушение Присяги несовместимо с дальнейшим пребыванием в органах прокуратуры». Прокурору слушать Присягу было очень интересно. Но не более. Ни стыда, ни понимания им совершённого на прошлом заседании клятвопреступления, когда он равнодушно наблюдал как на его, законоблюстителя!, глазах распоясавшийся судебный пристав подвергает угрозе жизнь и здоровье участников процесса, не отражалось на прокурорской розовощёкой физиономии.
По окончании чтения ходатайства об отводе прокурора А. А. Рыбака судья Ю. Р. Сафина вновь предложила обсудить отвод.
Адвокат Николай Курьянович поддержал отвод: «Прокурор должен был встать на сторону правопорядка в такой ситуации. Но этого не случилось. Поэтому я поддерживаю моего подзащитного».
Слово дали и прокурору, чтобы он обсудил собственную отставку. А. А. Рыбак принялся оправдываться, заодно по привычке ябедничая: «Я так и не услышал, в чем я нарушил Кодекс прокурора. Я хотел высказать заявление, и не выкрикивал с места, как это делал адвокат Миронов. Адвокат Миронов не задал ни одного вопроса свидетелю Дашевскому, кроме как вопрос о его национальности и вероисповедании».
И вновь судья Ю. Р. Сафина уплыла в альков сочинять отказ в отводе прокурора, но, на этот раз, обернулась быстро. Шаблон отказа не успел остыть после собственного отвода, да и чаю, поди, в первую отлучку напилась и макияж тогда же поправила.
Но Миронов не собирался отступать: «Ваша честь, в прошлом заседании, 6 сентября, вы вынесли постановление о замене моего адвоката Миронова Ивана Борисовича. Прошу вас выдать мне на руки постановление о его замене».
Судья пожевала губами, желая скрыть своё раздражение надоедливостью и непонятливостью подсудимого: «Разъясняю подсудимому. Суд вынес это постановление на месте. Это постановление содержится в протоколе судебного заседания. После окончания судебного процесса вы получите возможность ознакомиться с протоколом судебного заседания».
Каков беспредел! Любое беззаконное постановление судьи адвокат и его подзащитный могут обжаловать только ПОСЛЕ ПРИГОВОРА! Любая глупость, безрассудство, блажь, каприз, - никем не может быть оспорено до приговора. А после приговора - поезд ушел! Беги, догоняй, пыль глотай!
Следующие ходатайства подсудимого Миронова - о допуске в процесс в качестве защитника Мироновой Татьяны Леонидовны, как одного из близких родственников подсудимого, - норма, прописанная в Законе, - также не возымела на судью Ю. Р. Сафину ни малейшего впечатления. Тщетно убеждал Миронов судью долгими цитатами решений, разъяснений, определений Конституционного суда, Верховного суда, обязывающих судей неукоснительно исполнять данную правовую норму, для Ю. Р. Сафиной всё это пустой звук. Казалось, что нет такого ходатайства на свете, которое бы Сафина согласилась удовлетворить. И когда иссякли ходатайства, судья, передёрнув плечами, словно стряхнув с себя услышанное, так собака стряхивает с себя капель, вопросила обвинителя: «Будут у вас сегодня свидетели?».
Прокурор смущенно пробормотал: «Свидетель сегодня не явился, Ваша честь, хотя я его вызывал».
«Явился, явился, я его видел в коридоре», - воскликнул секретарь суда.
И действительно новый свидетель обвинения вошел в зал. Почему его так не хотел видеть прокурор, стало ясно из допроса.
Абрамов Александр Анатольевич, - так звали свидетеля, поднялся на трибунку, исполнил обряд - предъявление паспорта, расписка правду говорить, познание из уст председательствующей мантры о своих правах и обязанностях и категорический отказ в имеющихся к Миронову претензиях.
Так как Абрамов свидетель обвинения, то обвинитель первым строго и вопросил: «Поясните суду обстоятельства знакомства с Мироновым».
В ответ зал шумно вздохнул. Ого! Знакомство с Мироновым, оказывается, уже криминально.
Абрамов неторопко отвечал: «На одном из выступлений Миронова я подошел к нему и спросил, чем могу быть полезен. При этом я сказал, что у меня есть машина. Вот в 2014 году Миронов попросил меня съездить за книгами на склад издательства «Алгоритм». Я съездил, привез книги, отвез Миронову домой. И в 2016 году он тоже попросил меня съездить за книгами на тот же склад. Я книги получил, выгрузил в своем гараже. А потом мне раздался звонок из ФСБ. Я перезвонил Борису Сергеевичу и спросил: «А что, книга запрещена?». Он сказал: «Да». «А что с ней делать?». Он сказал: «Поступайте по своему усмотрению». И тогда я вечером погрузил книги в машину и развез их по мусорным контейнерам. Избавился от них. Борис Сергеевич, прошу у вас прощения, что я так поступил с вашей книгой».
В зале воцарилась тишина. Все задумались вот над чем: в самом деле, как поступать с запрещенными книгами, если вашей библиотекой интересуется ФСБ? Ясно же, что от них надо избавляться, - нагрянут фэбосы, посадят ни за что, но как? Где утилизировать крамолу? Сжигать на площадях, как это делали национал-социалисты, не к ночи будь помянуты? Или поливать серной кислотой, вытравливая неугодные буквы? Или рвать на мелкие кусочки, а может, сдавать в макулатуру, выручая денежки на комиксы, на труды и речи Владимира Путина? Словом, пробел в законе, который, можно не сомневаться, Ирина Яровая вот-вот устранит.
Обвинитель продолжил допрос свидетеля обвинения: «Вы в каких-нибудь документах за получение книги расписывались?».
Абрамов: «Конечно».
Обвинитель: «А сколько книг вы получали?».
Абрамов: «Не помню».
Обвинитель расстроился: объём распространённых крамольных мыслей среди водителей мусоровозов и бомжей, посещающих помойки, остался невыясненным.
Адвокат Курьянович взял слово: «А сами вы книгу читали? Как вы ее оцениваете?».
Абрамов заметно удивившись вопросу: «Читал, конечно. Мне она показалась несколько мягковатой по отношению к нашей действительности».
Подсудимый Миронов спрашивает: «Скажите, свидетель, Вы по моей просьбе отвозили книги куда-либо, кому-либо для распространения?».
«Нет, - качнул головой Абрамов, - я ее никуда не развозил, не распространял. Только один раз вы подарили мне эту книгу по моей просьбе, но это было давно, лет пять назад».
Подсудимый Миронов поинтересовался еще одной стороной предъявленного ему обвинения: «Возникло ли у вас при чтении книги чувство вражды или ненависти по отношению к какой-либо группе лиц? Нашли ли вы в книге призывы убивать какую-либо группу лиц?».
Абрамов широко, по-доброму улыбнулся: «Я по натуре и по убеждениям интернационалист. Ваши книги содержат призыв любить свою Родину и свой народ. А я такие взгляды уважаю».
Вот так, на мирной доброй ноте и закончилось это судебное действо. А мы, зрители басманных подмостков, вышли из зала суда с неразрешенным вопросом: если автор дарит книгу кому-либо, а ее потом запрещают, является ли это фактом распространения запрещенной литературы? Надо спросить у Яровой.
А к вам, уважаемые читатели, у меня будет большая просьба осудить тот беспредел, который учинила судья Ю. Р. Сафина в Басманном суде, когда и бровью не повела на творимое здесь приставом преступление, и вообще сделала вид, что ничего не произошло, более того, обратившего на это внимание адвоката И. Б. Миронова, вывела из процесса с нарушением всех правовых норм. Если мы не дадим должной оценки беспределу, творимому Ю. Р. Сафиной, завтра станет нормой удалять адвокатов из судебных процессов, и мы все окажемся беззащитными перед сумасбродством, дурью, прихотью, капризом судей. Давайте выразим своё возмущение беззаконными действиями судьи Юлии Ринатовны Сафиной в письмах Председателю Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедеву (121260 г. Москва, ул. Поварская,15). Вряд ли кто в Верховном Суде будет читать наши письма, и только их количество может заставить Верховный Суд обратить на ситуацию внимание. Только количество писем может перерасти в качество реакции на них. А потому важнее десять писем по отдельности, чем одно письмо со ста подписями. Выскажите своё возмущение преступлением Сафиной! Не дадим утвердиться судейскому беспределу!
Таисия Трофимова
Следующее заседание в Басманном суде по делу писателя Бориса Миронова состоится 19 сентября в 15 часов.
Суд начался в этот день вовремя, вместо пристава-бультерьера с электрошокером судебный зал сторожила дебелая милаха в форме, своим черным цветом до боли напоминавшей эсэсовскую. Судья почему-то в этот раз не поинтересовалась дежурно, согласны ли участники процесса рассматривать дело присутствующим в наличности составом суда, а сразу велела прокурору представлять доказательства. Но подсудимый Борис Миронов был настороже: «Ваша честь, у меня ходатайство».
Ходатайство, скажу я вам, - это последнее, на что подсудимые и сторона защиты имеют право в суде в любое время. Все остальное, - возражения, замечания, реплики, - у них отобрано. Любой мятеж стороны защиты в виде несанкционированных судьей замечаний и возражений на беззакония может кончиться так, как в этом процессе - удалением адвоката, а то и чем-нибудь похуже в виде удаления подсудимого до последнего слова, - мы и с этим сталкивались. Итак, Борис Миронов зачитал ходатайство об отводе судьи Ю. Р. Сафиной. Оно заняло несколько страниц, и мучить юридическими тонкостями текста я вас не собираюсь. Скажу только, что в этом ходатайстве содержалось обвинение судьи Ю. Р. Сафиной в беззаконном бездействии при нападении пристава на адвоката Ивана Миронова.
Видели бы вы лицо нашей Фемиды, вынужденной выслушивать обвинения против себя. Деревянное полено в сравнении с ним представляло бы игру чувств и переживаний. После оглашения ходатайства подсудимым Ю. Р. Сафина поставила собственный отвод на обсуждение сторон.
Адвокат Николай Курьянович, который в этот день представлял интересы подсудимого Миронова, был краток: «Случай вопиющий. Считаю, что при таких обстоятельствах судья не может оставаться беспристрастной. Необходим отвод судьи».
Зато прокурор А. А. Рыбак подготовил по этому случаю большой спич, который и произнес тоном ябеды: «Много было сказано подсудимым о кодексе судейской этики, а вот о кодексе адвокатской этики он совершенно забыл. А вот адвокат Миронов неоднократно нарушал эту этику, он не являлся в суд, не предупредив об этом судью, он неоднократно нарушал дисциплину в судебных заседаниях. Суду было хорошо видно, что адвокат Миронов просматривает видеоролики и инстаграмм, а это есть неуважение к суду».
Прокурор надолго задумался, чем бы еще порадовать судью. И тут его осенило: «Подсудимый постоянно обвиняет государственного обвинителя во лжи, а вот сам сказал, что было несколько разрядов электрошокера. А ведь все присутствовавшие здесь видели, что разряд был один».
Ябедник победоносно взглянул на подсудимого: «Что, съел?!». Потом перевел взгляд на судейское кресло. Тут и деревянное полено бы принахмурилось. До неопытного в интригах прокурора не сразу дошло, что он засвидетельствовал тщательно замалчиваемый судьей факт нападения пристава на адвоката! Рыбак побагровел, как азербайджанский гранат, и понуро уселся на место.
Видели ли вы когда-нибудь процедуру отвода судьей самоё себя? Мне, как судебному репортеру, приходилось не раз любоваться этим обрядом удаления в судейский кулуар Ее Величества Фемиды, где она сама себе предъявляет обвинения в беззаконии, потом наедине с собой их живо обсуждает, тщательно обдумывает и, наконец, выплывает из своего алькова с всегда одинаковым решением: «В отводе судьи отказать». Впрочем, может быть, она в это время просто пьет чай с бутербродами и поправляет растрескавшийся макияж. Кто знает судейские нравы? И, казалось бы, зачем подсудимому Миронову заниматься этим зряшным делом, которое унижает и его, и нас, зрителей и граждан России в целом, но, пораздумав, скажу: прав Миронов. Пусть судья хоть услышит о своем беззаконии, пусть проведет этот свой фарисейский ритуал и публично примет очередное неправосудное решение. Пусть! Иначе беспредел сомкнется над нашими головами, как болото, в которое проваливается обреченный утопленник.
Впрочем, у подсудимого Миронова было еще одно ходатайство - на этот раз об отводе государственного обвинителя. При упоминании своего имени прокурор А. А. Рыбак снова зарделся, словно партбилет «Единой России». Он слушал ходатайство, как слушает высунувшаяся из будки дворняжка увещевания прохожего, слушает, прекрасно понимая, что хозяин-то у нее другой, поважнее будет, и он, хозяин, накладывает ей именно за эту службу, за которую её сейчас ругают, полную плошку костей, а то и расщедрится на кусочек мяса.
Ходатайство об отводе прокурора было очень длинным, в нем подробно и дотошно перечислялись все статьи закона, который нарушил государственный обвинитель, продемонстрировав в ситуации с нападением судебного пристава на адвоката полное неуважение к Конституции и Закону, которым обязан служить. Но больше всего нас, сидящих в зале, и внимательно наблюдавших в это время за прокурором, поразило какое впечатление произвела на необременённого знаниями законов А. А. Рыбака зачитанный подсудимым Мироновым полный текст Присяги прокурора. Видно было, что Рыбак слышал ее впервые, во всяком случае, по лицу его бродило изумление, смешанное с неподдельным любопытством. В Присяге говорилось «непримиримо бороться с любыми нарушениями закона, кто бы их ни совершил», «защищать интересы личности», «соблюдать объективность и справедливость», «дорожить своей профессиональной честью», «быть образцом неподкупности, моральной чистоты, скромности», что «нарушение Присяги несовместимо с дальнейшим пребыванием в органах прокуратуры». Прокурору слушать Присягу было очень интересно. Но не более. Ни стыда, ни понимания им совершённого на прошлом заседании клятвопреступления, когда он равнодушно наблюдал как на его, законоблюстителя!, глазах распоясавшийся судебный пристав подвергает угрозе жизнь и здоровье участников процесса, не отражалось на прокурорской розовощёкой физиономии.
По окончании чтения ходатайства об отводе прокурора А. А. Рыбака судья Ю. Р. Сафина вновь предложила обсудить отвод.
Адвокат Николай Курьянович поддержал отвод: «Прокурор должен был встать на сторону правопорядка в такой ситуации. Но этого не случилось. Поэтому я поддерживаю моего подзащитного».
Слово дали и прокурору, чтобы он обсудил собственную отставку. А. А. Рыбак принялся оправдываться, заодно по привычке ябедничая: «Я так и не услышал, в чем я нарушил Кодекс прокурора. Я хотел высказать заявление, и не выкрикивал с места, как это делал адвокат Миронов. Адвокат Миронов не задал ни одного вопроса свидетелю Дашевскому, кроме как вопрос о его национальности и вероисповедании».
И вновь судья Ю. Р. Сафина уплыла в альков сочинять отказ в отводе прокурора, но, на этот раз, обернулась быстро. Шаблон отказа не успел остыть после собственного отвода, да и чаю, поди, в первую отлучку напилась и макияж тогда же поправила.
Но Миронов не собирался отступать: «Ваша честь, в прошлом заседании, 6 сентября, вы вынесли постановление о замене моего адвоката Миронова Ивана Борисовича. Прошу вас выдать мне на руки постановление о его замене».
Судья пожевала губами, желая скрыть своё раздражение надоедливостью и непонятливостью подсудимого: «Разъясняю подсудимому. Суд вынес это постановление на месте. Это постановление содержится в протоколе судебного заседания. После окончания судебного процесса вы получите возможность ознакомиться с протоколом судебного заседания».
Каков беспредел! Любое беззаконное постановление судьи адвокат и его подзащитный могут обжаловать только ПОСЛЕ ПРИГОВОРА! Любая глупость, безрассудство, блажь, каприз, - никем не может быть оспорено до приговора. А после приговора - поезд ушел! Беги, догоняй, пыль глотай!
Следующие ходатайства подсудимого Миронова - о допуске в процесс в качестве защитника Мироновой Татьяны Леонидовны, как одного из близких родственников подсудимого, - норма, прописанная в Законе, - также не возымела на судью Ю. Р. Сафину ни малейшего впечатления. Тщетно убеждал Миронов судью долгими цитатами решений, разъяснений, определений Конституционного суда, Верховного суда, обязывающих судей неукоснительно исполнять данную правовую норму, для Ю. Р. Сафиной всё это пустой звук. Казалось, что нет такого ходатайства на свете, которое бы Сафина согласилась удовлетворить. И когда иссякли ходатайства, судья, передёрнув плечами, словно стряхнув с себя услышанное, так собака стряхивает с себя капель, вопросила обвинителя: «Будут у вас сегодня свидетели?».
Прокурор смущенно пробормотал: «Свидетель сегодня не явился, Ваша честь, хотя я его вызывал».
«Явился, явился, я его видел в коридоре», - воскликнул секретарь суда.
И действительно новый свидетель обвинения вошел в зал. Почему его так не хотел видеть прокурор, стало ясно из допроса.
Абрамов Александр Анатольевич, - так звали свидетеля, поднялся на трибунку, исполнил обряд - предъявление паспорта, расписка правду говорить, познание из уст председательствующей мантры о своих правах и обязанностях и категорический отказ в имеющихся к Миронову претензиях.
Так как Абрамов свидетель обвинения, то обвинитель первым строго и вопросил: «Поясните суду обстоятельства знакомства с Мироновым».
В ответ зал шумно вздохнул. Ого! Знакомство с Мироновым, оказывается, уже криминально.
Абрамов неторопко отвечал: «На одном из выступлений Миронова я подошел к нему и спросил, чем могу быть полезен. При этом я сказал, что у меня есть машина. Вот в 2014 году Миронов попросил меня съездить за книгами на склад издательства «Алгоритм». Я съездил, привез книги, отвез Миронову домой. И в 2016 году он тоже попросил меня съездить за книгами на тот же склад. Я книги получил, выгрузил в своем гараже. А потом мне раздался звонок из ФСБ. Я перезвонил Борису Сергеевичу и спросил: «А что, книга запрещена?». Он сказал: «Да». «А что с ней делать?». Он сказал: «Поступайте по своему усмотрению». И тогда я вечером погрузил книги в машину и развез их по мусорным контейнерам. Избавился от них. Борис Сергеевич, прошу у вас прощения, что я так поступил с вашей книгой».
В зале воцарилась тишина. Все задумались вот над чем: в самом деле, как поступать с запрещенными книгами, если вашей библиотекой интересуется ФСБ? Ясно же, что от них надо избавляться, - нагрянут фэбосы, посадят ни за что, но как? Где утилизировать крамолу? Сжигать на площадях, как это делали национал-социалисты, не к ночи будь помянуты? Или поливать серной кислотой, вытравливая неугодные буквы? Или рвать на мелкие кусочки, а может, сдавать в макулатуру, выручая денежки на комиксы, на труды и речи Владимира Путина? Словом, пробел в законе, который, можно не сомневаться, Ирина Яровая вот-вот устранит.
Обвинитель продолжил допрос свидетеля обвинения: «Вы в каких-нибудь документах за получение книги расписывались?».
Абрамов: «Конечно».
Обвинитель: «А сколько книг вы получали?».
Абрамов: «Не помню».
Обвинитель расстроился: объём распространённых крамольных мыслей среди водителей мусоровозов и бомжей, посещающих помойки, остался невыясненным.
Адвокат Курьянович взял слово: «А сами вы книгу читали? Как вы ее оцениваете?».
Абрамов заметно удивившись вопросу: «Читал, конечно. Мне она показалась несколько мягковатой по отношению к нашей действительности».
Подсудимый Миронов спрашивает: «Скажите, свидетель, Вы по моей просьбе отвозили книги куда-либо, кому-либо для распространения?».
«Нет, - качнул головой Абрамов, - я ее никуда не развозил, не распространял. Только один раз вы подарили мне эту книгу по моей просьбе, но это было давно, лет пять назад».
Подсудимый Миронов поинтересовался еще одной стороной предъявленного ему обвинения: «Возникло ли у вас при чтении книги чувство вражды или ненависти по отношению к какой-либо группе лиц? Нашли ли вы в книге призывы убивать какую-либо группу лиц?».
Абрамов широко, по-доброму улыбнулся: «Я по натуре и по убеждениям интернационалист. Ваши книги содержат призыв любить свою Родину и свой народ. А я такие взгляды уважаю».
Вот так, на мирной доброй ноте и закончилось это судебное действо. А мы, зрители басманных подмостков, вышли из зала суда с неразрешенным вопросом: если автор дарит книгу кому-либо, а ее потом запрещают, является ли это фактом распространения запрещенной литературы? Надо спросить у Яровой.
А к вам, уважаемые читатели, у меня будет большая просьба осудить тот беспредел, который учинила судья Ю. Р. Сафина в Басманном суде, когда и бровью не повела на творимое здесь приставом преступление, и вообще сделала вид, что ничего не произошло, более того, обратившего на это внимание адвоката И. Б. Миронова, вывела из процесса с нарушением всех правовых норм. Если мы не дадим должной оценки беспределу, творимому Ю. Р. Сафиной, завтра станет нормой удалять адвокатов из судебных процессов, и мы все окажемся беззащитными перед сумасбродством, дурью, прихотью, капризом судей. Давайте выразим своё возмущение беззаконными действиями судьи Юлии Ринатовны Сафиной в письмах Председателю Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедеву (121260 г. Москва, ул. Поварская,15). Вряд ли кто в Верховном Суде будет читать наши письма, и только их количество может заставить Верховный Суд обратить на ситуацию внимание. Только количество писем может перерасти в качество реакции на них. А потому важнее десять писем по отдельности, чем одно письмо со ста подписями. Выскажите своё возмущение преступлением Сафиной! Не дадим утвердиться судейскому беспределу!
Таисия Трофимова
Следующее заседание в Басманном суде по делу писателя Бориса Миронова состоится 19 сентября в 15 часов.